Гарри Гаррисон.
   Билл - герой Галактики 1-7

   Билл - герой Галактики
   Билл, герой Галактики, отправляется в свой первый отпуск
   БИЛЛ, ГЕРОЙ ГАЛАКТИКИ ... HА ПЛАHЕТЕ БУТЫЛОЧHЫХ МОЗГОВ
   БИЛЛ, ГЕРОЙ ГАЛАКТИКИ, НА ПЛАНЕТЕ НЕПОЗНАННЫХ НАСЛАЖДЕНИЙ
   БИЛЛ, ГЕРОЙ ГАЛАКТИКИ, НА ПЛАНЕТЕ ЗОМБИ-ВАМПИРОВ
   БИЛЛ, ГЕРОЙ ГАЛАКТИКИ, НА ПЛАНЕТЕ ДЕСЯТИ ТЫСЯЧ БАРОВ
   БИЛЛ, ГЕРОЙ ГАЛАКТИКИ: ПОСЛЕДНЕЕ ЗЛОПОЛУЧНОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ


   Гарри Гаррисон.
   Билл - герой Галактики


 Harry Harrison. Bill, the Galactic Hero. 1965
 Перевод: В.Ковалевский, 1997
 OCR: Юра Марцинчик



ГЛАВА 1

     Билл так никогда и не понял, что все это случилось с ним только из-за
похоти.  Ведь если бы в ясном небе Фигеринадона-2 не сияло в то утро такое
горячее  солнышко  и  если  бы  Билл  нечаянно не  углядел  сахарно-белые,
округлые,  как бочонок,  ягодицы Инги-Марии Калифигии, купавшейся в ручье,
жгучее томление плоти не отвлекло бы его от пахоты, и он провел бы борозду
аж  за край холма задолго до того,  как с  дороги донеслись завораживающие
звуки музыки.  Билл не услышал бы ее, и вся его дальнейшая жизнь сложилась
бы  совсем,  совсем иначе.  Но поскольку играли где-то рядом,  он выпустил
рукоятки подключенного к робомулу плуга, повернулся и от удивления разинул
рот.
     Зрелище и в самом деле было сказочное. Парад возглавлял робот-оркестр
двенадцати футов  ростом,  потрясавший воображение своим высоченным черным
кивером, в котором скрывались динамики. Золоченые колонны ног торжественно
несли его вперед, а тридцать суставчатых рук дергали за струны, пиликали и
нажимали на  клавиши бесчисленных музыкальных инструментов.  Зажигательные
звуки марша раззадорили Билла,  и его крепкие крестьянские ноги,  обутые в
грубые башмаки, сами собой пустились в пляс, когда глянцевые сапоги солдат
грохнули вдоль дороги.  Десантники шли,  молодцевато выпятив грудь, медали
бряцали на алых мундирах, и в мире определенно не было зрелища прекрасней.
Процессию замыкал сержант,  сверкающий медью и  галунами,  густо увешанный
медалями и орденскими лентами, при палаше и карабине, с поясом на животе и
со   стальными  глазами.   Цепким  взглядом  он  окинул  Билла,   который,
навалившись на  изгородь,  глазел на все эти чудеса.  Сержант кивнул седой
головой,  заговорщически подмигнул и  скривил в подобии дружелюбной улыбки
рот, похожий на железный капкан.
     В арьергарде маленькой армии катилась, подпрыгивая и оскальзываясь на
ухабах,  вереница запыленных подсобных роботов.  Когда  и  они  пролязгали
мимо,  Билл  неуклюже перевалился через изгородь и  затрусил вслед.  В  их
деревенской глуши интересные происшествия случались не  чаще  двух  раз  в
четыре года,  и он отнюдь не собирался пропустить событие, обещавшее стать
третьим по счету.
     К  тому времени,  когда Билл прибежал на  базарную площадь,  там  уже
собралась толпа,  привлеченная вдохновенным джаз-концертом.  Робот  очертя
голову нырнул в бодрящие волны марша "Космический десант штурмует небеса",
пробился сквозь "Грохот звездных битв" и почти самоуничтожился в неистовых
ритмах "Саперов в  траншеях Питхеда".  Он вошел в такой раж,  что нога его
отскочила от  туловища и  взлетела в  воздух.  Робот ловко подхватил ее на
лету  и  продолжал  играть,  балансируя  на  одной  ноге  и  отбивая  такт
оторванной конечностью.  Когда духовые испустили последний душераздирающий
вопль,  он  указал  обломком  на  другую  сторону  площади,  где,  как  по
волшебству,  возникли экран объемного кино и переносной бар.  Солдаты,  не
мешкая,  скрылись  в  недрах  бара,  и  сержант-вербовщик остался  один  в
окружении роботов, расплывшись до ушей в радушной улыбке.
     - Вали  сюда,   ребята!   Дармовая  выпивка  за   счет  императора  и
потрясающие фильмы с  приключениями в  дальних краях,  которые не позволят
вам заснуть,  пока вы хлещете ваше пойло! - гаркнул он необычайно громким,
скрежещущим голосом.
     Большинство -  в  том  числе и  Билл  -  приняли приглашение;  только
несколько  умудренных опытом,  бывалых  мужиков  уклонились от  призыва  и
украдкой скрылись за домами.
     Робот  с  краном  вместо пупка  и  неиссякаемым запасом пластмассовых
стаканчиков в  одном  из  бедер подавал прохладительные напитки.  Билл,  с
наслаждением  прихлебывая  из   стакана,   любовался   захватывающими  дух
приключениями космических десантников.  Картина была цветная,  с  шумовыми
эффектами и инфразвуковыми стимуляторами.  Там были и битвы,  и смерть,  и
победы,  хотя  погибали,  разумеется,  только чинджеры:  солдаты в  худшем
случае отделывались пустяковыми царапинами,  которые тут же скрывались под
марлевыми повязками.  Пока Билл упивался этим зрелищем,  сержант-вербовщик
Грю не спускал с  него поросячьих глазок,  жадно горевших при виде мощного
загривка парня.
     "Этот годится!"  -  похрюкивал он про себя,  бессознательно облизывая
губы желтым языком и  почти физически ощущая в  своем кармане вес призовых
монет.  Все остальные просто сброд -  перестарки,  бабы-толстухи, сопливые
мальчишки и  прочая шваль.  Но  этот!  Великолепный кусок пушечного мяса -
широкоплечий,  кучерявый,  с массивной челюстью.  Привычно положив руку на
переключатель,    сержант    снизил    фоновый   инфразвук   и    направил
концентрированное излучение прямо в затылок своей жертвы.  Билл заерзал на
стуле,  вживаясь в  панораму грандиозного сражения,  развернувшегося перед
глазами.
     Когда  отзвучали последние аккорды боя  и  погас экран,  робот-бармен
гулко заколотил по металлической груди и взревел: "ПЕЙ! ПЕЙ! ПЕЙ!" Публика
с  овечьей покорностью потянулась к  нему,  но  Билла  выхватила из  толпы
мощная рука.
     - Глянь-ка,  парень,  что я  тут принес для тебя,  -  сказал сержант,
протягивая ему стакан с таким количеством подавляющего волю наркотика, что
часть его выпала на дно в осадок.  -  Ты парень что надо,  все это мужичье
тебе в подметки не годится. Никогда не мечтал о солдатской карьере, а?
     - Какой из меня вояка,  шаржант! - Билл подвигал челюстями и сплюнул,
пытаясь избавиться от внезапной шепелявости и удивляясь,  отчего это мозги
заволокло  туманом.  Хотя  удивляться надо  было  крепости  его  рассудка,
сохранившего хоть какую-то  способность соображать,  несмотря на лошадиную
дозу наркотиков и  стимуляторов.  -  Я  не  военная косточка.  Хотелось бы
приносить посильную пользу;  моя  мечта  -  получить профессию техника  по
удобрениям. Вот скоро окончу заочный курс...
     - Дерьмовая  работенка  для  такого  отличного  парня!  -  воскликнул
сержант,  хватая Билла за  руку,  чтобы пощупать бицепсы.  Камень!  Он еле
удержался  от  искушения заглянуть Биллу  в  рот  и  обследовать состояние
коренных зубов.  Ладно,  успеется еще!  - Пусть этим делом занимается тот,
кто  больше ни  на  что  не  годен.  Да  разве  при  такой  профессии есть
перспективы?  А в солдатской службе -  никаких пределов!  Господи,  да сам
великий  адмирал Пфлунгер прошел,  как  говорится,  все  медные  трубы  от
рекрута до гранд-адмирала! Ты только подумай!
     - Что ж,  для мистера Пфлунгера это неплохо, а по мне так и удобрения
- дело очень даже любопытное.  Ох!  Чего же это глаза так слипаются? Пойти
соснуть, что ли?
     - Валяй,  но сначала уважь меня - взгляни-ка сюда! - Сержант заступил
ему дорогу и показал на огромную книгу,  которую держал крохотный робот. -
Платье делает человека.  Порядочные люди  постыдились бы  высунуть нос  на
улицу в таком затрапезном тряпье,  которое ты напялил на себя, или в таких
дырявых калошах. Какого черта одеваться так, когда можно - вот этак!
     Взгляд  Билла  последовал  за  толстым  пальцем  сержанта  к  цветной
картинке,  изображавшей солдата в алой парадной форме, у которого чудесным
образом появилось Биллово лицо. Сержант переворачивал страницы, и с каждой
новой иллюстрацией форма становилась пышнее,  а чин -  выше.  Билл ошалело
уставился на последнюю картинку,  запечатлевшую его в форме гранд-адмирала
с  плюмажем на  шлеме;  кожу у  глаз испещрили гусиные лапки,  над  губами
красовались седые усики, однако лицо, без сомнения, было его собственным.
     - Вот каким ты станешь, - нашептывал ему сержант, - когда взойдешь на
самый верх лестницы успеха... Попробуй-ка примерить форму! Эй, портной!
     Билл  собрался было возразить,  но  сержант заткнул ему  рот  толстой
сигарой;  не  успел  несчастный выплюнуть ее,  как  выкатившийся откуда-то
робот-портной взмахнул рукой-занавеской и тут же раздел Билла догола.
     - Эй! Эй! - воскликнул Билл.
     - Не бойсь! - гоготнул сержант, просовывая голову за занавеску и млея
при  виде Билловых мускулов.  Он  ткнул его пальцем в  солнечное сплетение
(камень!) и снова исчез.
     - Ой-ей!  - вскрикнул Билл, когда портной, выдвинув холодный стальной
метр, стал снимать с него мерку. В глубине цилиндрического туловища робота
что-то  тихо  звякнуло,  и  спереди из  прорези выполз  ослепительный алый
мундир.  В  мгновение ока он  оказался на  плечах у  Билла,  и  сверкающие
золотые  пуговицы  застегнулись  сами  собой.   За   мундиром  последовали
великолепные серые  молескиновые бриджи и  сияющие лаком  черные сапоги до
колен.  Билл  прямо-таки  обалдел,  когда  занавеска исчезла и  перед  ним
появилось огромное зеркало.
     - Девки-то от такого мундира просто с ума посходят, - сказал сержант.
- А чего ж, очень даже законно!
     Видение выпуклых полушарий Инги-Марии Калифигии на секунду затуманило
Биллу взор,  а  придя в  себя,  он  обнаружил,  что  сжимает в  руке перо,
готовясь подписать контракт, подсунутый вербовщиком.
     - Нет, - сказал Билл, слегка удивляясь собственной несговорчивости. -
Не хочу. Техник по удобрениям...
     - И  не  только этот  чудесный мундир -  ты  получишь еще  рекрутские
премиальные,  бесплатный медицинский уход и совершенно роскошные медали. -
Сержант   раскрыл  плоскую  коробочку,   услужливо  поданную  роботом,   и
продемонстрировал разноцветную россыпь лент и побрякушек.  - Вот "Почетная
медаль новобранца",  -  торжественно изрек он,  прикалывая к широкой груди
Билла инкрустированное камнями изображение туманности на зеленой ленте.  -
А  вот  "Императорский заздравный золоченый рог",  "Вперед,  к  победе над
звездами",  "Честь  и  слава  матерям павших  героев" и  "Неиссякаемый рог
изобилия".  Последний,  правда,  вообще  ничего  не  значит,  но  выглядит
классно, и в нем удобно хранить презервативы.
     Сержант  отступил на  шаг  и  залюбовался Билловой грудью,  увешанной
лентами, блестящими медалями и цветными стекляшками.
     - Нет,  все равно не хочу,  - ответил Билл. - Спасибо за предложение,
но...
     Сержант  ухмыльнулся,   готовый  даже   к   этой   последней  вспышке
сопротивления,  и  нажал на  кнопку у  себя  на  ремне,  которая привела в
действие гипноспираль в каблуке новой Билловой обувки. Мощный поток хлынул
по нервным окончаниям,  рука упрямца дернулась вверх,  и, когда рассеялась
пелена перед глазами,  он с  удивлением обнаружил на контракте собственную
подпись.
     - Но...
     - Поздравляю со вступлением в космический десант! - загремел сержант,
наподдав  ему  по  спине  (трапециевидные -  скала!)  и  отобрав  перо.  -
СТАНОВИСЬ! - еще громче заорал он, и рекруты повалили из бара.
     - Что они сделали с моим сыном!  - визгливо запричитала Биллова мать,
появившаяся на площади. Одной рукой она била себя в грудь, а другой тащила
на буксире маленького Чарли. Чарли разревелся и намочил штанишки.
     - Ваш сын стал солдатом к вящей славе императора,  -  сказал сержант,
пинками выстраивая обалдевших рекрутов в колонну.
     - Нет!  Только не это! - зарыдала несчастная, выдирая седеющие пряди.
- Пожалейте бедную вдову и ее единственного кормильца... Пощадите...
     - Мама! - рванулся к ней Билл, но сержант пихнул его в строй.
     - Мужайтесь,  мадам, - сказал он. - Для матери нет высшей чести. - Он
уронил  в  ее  ладонь  большую новенькую монету.  -  А  вот  и  рекрутские
премиальные -  императорский шиллинг. Император будет счастлив узнать, что
вы его получили. СМИР-Р-РНА!
     Неуклюже  щелкнув  каблуками,  рекруты  расправили  плечи  и  задрали
подбородки. То же самое, к своему великому изумлению, проделал и Билл.
     - НАПРА-О!
     Они развернулись единым стройным движением:  робот передал команду на
гипноспирали в сапогах.
     - ВПЕРЕД, ШАГО-ОМ АРШ!
     И  колонна  ритмично двинулась вперед,  управляемая настолько жестко,
что  Билл  при  всем  желании не  мог  ни  обернуться,  ни  послать матери
прощальный привет.  Она осталась где-то позади, и лишь последний отчаянный
вопль пробился сквозь грохот марширующих сапог.
     - Ускорить  шаг  до  130!  -  приказал  сержант,  взглянув  на  часы,
вмонтированные в ноготь мизинца.  -  До базы всего десять миль,  ребята, -
есть шансы уже сегодня добраться до лагеря.
     Командный робот передвинул стрелку метронома на  одно  деление,  темп
марша ускорился,  солдаты взмокли от  пота.  Когда они  добрались,  уже  в
потемках,   до   вертолетной  базы,   их  алые  бумажные  мундиры  обвисли
лохмотьями,  позолота с  оловянных пуговиц  сползла,  и  тоненькая пленка,
защищавшая пластиковые сапоги от пыли,  облезла.  Ободранный,  измученный,
пропыленный вид солдат полностью соответствовал состоянию их духа.


ГЛАВА 2

     Ранним утром Билла разбудил не сигнал горниста, записанный на пленку,
а ультразвук, пропущенный через металлическую раму койки, который тряс его
с  такой силой,  что в  зубах зашатались пломбы.  Билл вскочил и  сразу же
задрожал от холода.  Время было летнее,  и поэтому пол в казарме охлаждали
искусственно:  в лагере имени Льва Троцкого не принято было миндальничать.
Бледные замерзшие новобранцы один за  другим соскакивали с  соседних коек.
Выматывающая душу  вибрация  прекратилась.  Рекруты  торопливо стащили  со
спинок кроватей будничную форму,  изготовленную из  дерюги типа наж дачной
бумаги, всунули ноги в тяжеленные красные рекрутские сапоги и потащились к
выходу.
     - Я здесь для того, чтобы сломить ваш дух! - загремел чей-то свирепый
голос.
     При  виде  главного  демона  здешнего  ада  новобранцев затрясло  еще
сильнее.
     Главный старшина Смертвич Дранг был мастером своего дела от  кончиков
злобно  торчащих  колючих  волос  до  рифленых  подошв  блестящих,  словно
зеркало,  сапог.  Широкоплечий,  узкобедрый,  длинные руки  болтаются ниже
колен,  как у какого-то жуткого антропоида, костяшки на кулаках расплющены
о тысячи выбитых зубов, - глядя на эту образину, невозможно было поверить,
что он  появился на  свет из нежного женского чрева.  Не мог он родиться -
такого могли  изготовить разве что  по  специальному заказу правительства.
Самой ужасной была  голова.  А  лицо!..  Узенькая полоска шириною в  палец
отделяла волосы от мохнатых черных бровей,  густыми зарослями нависших над
темными провалами,  в  которых скрывались глаза -  не  глаза,  а  зловещие
красные  вспышки в  кромешном адском  мраке.  Перебитый,  раздавленный нос
наползал прямо на рот, зияющий как ножевая рана на вспоротом животе трупа,
а из-под верхней губы торчали двухдюймовые белые волчьи клыки, проложившие
в нижней губе глубокие борозды.
     - Я  -  главный старшина Смертвич Дранг,  и  вы  должны называть меня
"сэр"  и  "милорд".  -  Дранг  мрачно  прошелся вдоль  шеренги  трясущихся
новобранцев.  -  Теперь я  для вас отец и  мать,  вся ваша вселенная и ваш
извечный враг,  и очень скоро я заставлю вас пожалеть о том, что вы вообще
родились на свет.  Я сокрушу вашу волю!  И если я обзову вас жабами -  вам
тут же придется заквакать!  Моя задача -  превратить вас в солдат, вбить в
вас   дисциплину.   Беспрекословное  подчинение,   никакой  свободы  воли,
абсолютное послушание - вот чего я требую от вас...
     Он  остановился перед Биллом,  который дрожал чуть  меньше прочих,  и
злобно набычился:
     - Экая гнусная рожа... Месяц нарядов на кухне по воскресеньям!
     - Сэр...
     - И еще месяц за пререкания.
     Билл промолчал.  Он уже усвоил первую солдатскую заповедь:  держи рот
на замке.
     Смертвич двинулся дальше.
     - Кто вы есть в данный момент?  Дряблое вонючее штатское мясо низшего
сорта. Я сделаю из него настоящие мускулы, превращу вашу волю в студень, а
ваш  мозг -  в  машину.  Или вы  станете настоящими солдатами,  или я  вас
прикончу.  Вы  еще  наслушаетесь обо мне разных историй,  вроде того как я
убил и съел новобранца, отказавшегося выполнить приказ.
     Он  остановился и  уставился на них свирепым взглядом.  Верхняя губа,
как крышка гроба,  медленно поползла наверх в  злобной пародии на усмешку,
на кончиках клыков повисли капли слюны.
     - И эта история - чистая правда!
     Стон прошел по  рядам новобранцев,  их  затрясло,  как  под  ледяными
порывами ветра. Улыбка исчезла с лица Дранга.
     - Жрать  пойдете  после  того,  как  найдутся  добровольцы на  легкую
работу. Кто умеет водить гелиокар?
     Двое рекрутов с надеждой подняли руки, и он жестом вызвал их вперед:
     - Прекрасно!  Тряпки и ведра за дверью.  Будете чистить сортир,  пока
остальные завтракают. Нагуляете аппетит к обеду.
     Билл усвоил вторую солдатскую заповедь: не лезь в добровольцы.
     Время  обучения  тянулось  как  страшный  беспросветный  сон.  Служба
становилась все тяжелей,  а усталость -  все невыносимей. Казалось, такого
просто не может быть -  однако все происходило на самом деле.  Несомненно,
над  программой обучения потрудилось целое  скопище  изощренных садистских
умов.  Головы новобранцам в целях единообразия обрили наголо,  а гениталии
выкрасили оранжевым антисептиком для  защиты  от  насекомых,  селившихся в
промежностях.  Пища,  теоретически питательная, была невообразимо гнусной;
если по недосмотру партия мяса оказывалась относительно съедобной,  ее тут
же выбрасывали на помойку,  а повара снимали с должности.  Ночью курсантов
постоянно будили  учебные тревоги газовых атак,  а  все  время  досуга они
занимались  своим  обмундированием.  Седьмой  день  недели  считался  днем
отдыха,  но у всех были свои взыскания,  как у Билла на кухне,  и выходные
ничем не отличались от будней.
     В   очередное,   третье  воскресенье  лагерной  жизни  рекруты  уныло
дотягивали последний час  перед отбоем,  дожидаясь,  когда наконец погасят
свет  и  можно будет залезть на  бетонные койки.  Билл  протиснулся сквозь
слабое силовое поле,  хитроумно сконструированное с таким расчетом,  чтобы
мошкара свободно проникала в  барак,  но не могла вылететь обратно.  После
четырнадцатичасового наряда ноги у него подкашивались,  а кожа на руках от
мыльной воды  сморщилась и  приобрела трупный цвет.  Билл  бросил  на  пол
мундир,  который,  задубев от пота,  грязи и  пыли,  так и  остался стоять
стоймя,  и вытащил из тумбочки бритву.  В сортире он долго вертел головой,
пытаясь выискать чистый кусочек зеркала.  Все  зеркала были густо заляпаны
крупными буквами воодушевляющих лозунгов: "ДЕРЖИ ПАСТЬ НА ЗАМКЕ - ЧИНДЖЕРЫ
НЕ  ДРЕМЛЮТ",  "ТВОЯ БОЛТОВНЯ -  СМЕРТЬ ДЛЯ  ДРУГА".  Наконец Билл воткнул
бритву рядом с надписью: "НЕУЖЕЛИ ТЫ ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ ТВОЯ СЕСТРА СТАЛА ЖЕНОЙ
ЧИНДЖЕРА?"  -  и  посмотрел на свое отражение в  центре буквы "О" в  слове
"ЖЕНОЙ".  Обведенные черными кругами, налитые кровью глаза глядели на него
из зеркала,  пока он водил жужжащей бритвой под подбородком.  Понадобилось
какое-то  время,  чтобы смысл вопроса дошел до рассудка,  помутившегося от
измождения.
     - Нет у меня никакой сестры,  -  пробурчал он, - а если бы и была, то
какого черта ей выходить замуж за ящерицу?
     Вопрос был чисто риторическим, но на него неожиданно последовал ответ
с последнего стульчака во втором ряду:
     - Не надо понимать так буквально.  Задача лозунга -  возбудить в  нас
непримиримую ненависть к подлому врагу.
     Билла аж подбросило -  он-то считал,  что в нужнике никого нет, кроме
него. Бритва злорадно взвизгнула и отхватила от губы кусочек мяса.
     - Кто тут?  Какого дьявола т