дыхание,  уставился  на  разбухающую открытку.  Исписанная обертка
отвалилась, но внутренность оказалась не коричневой, а белой.
     - Сахар.
     - Сахар, а может, хлеб, - сказал он, стараясь удержать слюну.
     Белая масса вздулась и  полезла наружу.  Билл  обхватил ладонями края
чашки,  а масса все росла и росла, поглощая последние капли жидкости, пока
в руках у него не оказалась гирлянда из толстых букв длиной не меньше двух
ярдов.  Буквы сложились в  лозунг:  "ГОЛОСУЙТЕ ЗА НЕПОДКУПНОГО ПРОХВОСТА -
ВЕРНОГО ДРУГА СОЛДАТ". Билл откусил букву "Т", подавился и выплюнул мокрую
жижу на пол.
     - Картон! - сказал он с горечью. - Мать всегда покупает дешевку. Даже
на обезвоженном шоколаде экономит... - Он попытался отпить из чашки, чтобы
заглушить вкус типографской краски, но чашка была пуста.
     Где-то  в  высших  эшелонах власти кто-то  принял решение и  подписал
приказ.  Большие  события всегда  порождаются ничтожными причинами:  капля
птичьего помета, упав на заснеженный горный склон, катится вниз, обрастает
снегом,  снежный ком увеличивается,  достигает гигантских размеров - и вот
уже  стремительно несется вниз  грохочущая масса  льда  и  снега,  ревущая
лавина  смерти,   которая  стирает  с  лица  земли  целые  селения.  Такое
безобидное начало...
     Кто знает,  какова была первопричина событий в данном случае -  разве
только боги  знают,  но  они  молчат себе  да  посмеиваются.  Может  быть,
надменная чванливая пава,  жена  могущественного министра,  размечталась о
какой-то редкостной безделушке и своим злобным ядовитым языком так допекла
павлина-мужа,  что  он  пообещал ей  это  украшение -  лишь бы  отвязалась
наконец -  и начал изыскивать средства на покупку.  Может быть,  он шепнул
императору о возможности развернуть кампанию в секторе 77/7, где давно уже
царит затишье,  намекнул на грядущую славную победу,  которая,  если число
погибших будет  достаточно солидным,  принесет с  собой ордена,  награды и
денежные премии.  И  таким вот образом женская алчность,  подобно птичьему
помету,  вызвала  лавину  военных  действий,  концентрацию могучих флотов,
вовлекавших в  свою  орбиту все  новые  и  новые корабли:  так  от  камня,
брошенного в  пруд,  разбегаются по воде все более широкие круги,  пока не
достигнут самого берега...
     - Идем в бой,  -  сказал Тембо, принюхиваясь к чашке с завтраком. - К
жратве    добавлены    стимуляторы,    вещества,    подавляющие    болевую
чувствительность, селитра и антибиотики.
     - И  патриотическая музыка тоже по  этому случаю?  -  отозвался Билл,
стараясь  перекричать  трубный  рев   и   грохот   барабанов,   изрыгаемый
динамиками. Тембо кивнул.
     - Осталось совсем немного времени для спасения души, дабы занять свое
место среди воинства Самеди.
     - Поговори об этом со Скотиной Брауном!  -  взвыл Билл. - У меня твои
тамтамы просто из ушей лезут!  Как гляну на переборку,  так в глазах сразу
ангелы плывут на облаках!  Не приставай ты ко мне,  сделай милость! Обрати
Скотину -  и  к  твоей во-дуистской толпе сразу присоединятся все пастухи,
которые занимаются черт знает чем со своими тоатами!
     - Я  беседовал с Брауном о его душе,  но результаты пока сомнительны.
Он ничего не ответил,  так что я даже не знаю, слышал ли он меня. С тобой,
сынок,  дело обстоит иначе:  ты гневаешься,  а это значит, что у тебя есть
сомнения, сомнения же - первый шаг к вере...
     Музыка  оборвалась  на  середине  вопля;  на  пару  минут  воцарилась
оглушительная тишина, которая столь же внезапно взорвалась объявлением:
     - Слушайте  все!   Внимание  всего  экипажа!  Все по местам...  через
несколько секунд начинаем  передачу с флагмана...  транслируем выступление
адмирала... Все по местам...  - Сигнал общей тревоги  заглушил говорящего,
но, как только жуткий звон  умолк, голос прорезался снова: -  Мы находимся
на мостике гигантского конкистадора  космических равнин - это  великолепно
оборудованный, оснащенный тяжелой артиллерией супербоевой корабль двадцати
миль   в   длину   под   названием   "Прекрасная   Королева"...  Вахтенные
расступаются... прямо навстречу мне в своей скромной платиновой форме идет
гранд-адмирал флота, достопочтенный  лорд Археоптерикс... Ваша  Светлость,
вы могли бы  уделить нам минутку  внимания? Чудненько! Сейчас  вы услышите
голос самого...
     Заряжающие,  напряженно следившие за  цветом зарядных лент,  услышали
очередной  взрыв  музыки;  правда,  затем  действительно  зазвучал  низкий
гнусавый  голос  -  все  пэры  Империи  почему-то  говорят  именно  такими
голосами:
     - Парни!  Мы  идем в  наступление.  Наш  флот,  самый мощный из  всех
флотов,  которые когда-либо  видела Галактика,  смело  ринется на  врага и
нанесет ему  сокрушительное поражение,  от  которого будет  зависеть исход
всей  войны.  Со  своего командного пункта я  вижу мириады световых трчек,
похожих на  дырки в  одеяле,  и  каждая из  этих точек -  не  корабль,  не
эскадра, а целый флот\ Мы стремительно несемся вперед, охватывая...
     Звук  тамтамов заглушил голос адмирала,  на  зарядной ленте появились
отворяющиеся золотые райские врата.
     - Тембо!  -  завопил Билл.  - Немедленно прекрати! Я хочу слушать про
битву!
     - Консервированное  дерьмо,   -   поморщился  Тембо.   -  Куда  лучше
использовать оставшиеся минуты для спасения души.  Это же запись, я слышал
ее  раз  пять.  Ее  используют для поднятия боевого духа,  когда ожидаются
большие потери.  Адмирал никогда и  не  произносил эту  речь,  они  просто
передают отрывок из старой телевизионной постановки.
     - А-яй-яй!  -  крикнул Билл и  ринулся вперед:  заряд,  за которым он
следил,  затрещал, рассыпая ослепительные искры вокруг зажимов, а лента на
глазах обуглилась и почернела.  -  Ух-х-х! - крякнул он. Ухая все быстрее,
обжигая  ладони,  он  вытащил из  зажимов раскаленный заряд,  не  удержав,
уронил его  на  большой палец ноги и  наконец швырнул обгоревший цилиндр в
зарядный люк. Оглянувшись, он увидел, что Тембо уже вставил в зажимы новый
заряд.
     - Это был мой заряд,  тебя никто не просил вмешиваться!  - В глазах у
Билла стояли слезы.
     - Извини,  но  по  уставу  я  должен  помогать товарищам в  свободную
минуту.
     - Ладно!  Наконец-то  мы  в  бою!  -  и  Билл снова занял свое место,
стараясь не наступать на отдавленную зарядом ногу.
     - Это еще не бой - видишь, пока не жарко. Просто заряд был дефектным,
поэтому так искрил у зажимов. Бывает, что они залеживаются на складах...
     -... целые   армады   с   экипажами  солдат-героев,   -   неслось  из
репродуктора.
     - А может, это все-таки настоящий бой? - нахмурился Билл.
     -... гром атомных батарей, трассирующие залпы торпед...
     - Похоже,   начинается!   Стало  теплее,   правда,   Билл?   Давай-ка
раздеваться, потом будет некогда.
     - Раздеться догола!  - прорычал заряжающий 1-го класса Сплин, прыгая,
как антилопа,  вдоль стеллажей в одних грязных носках,  с вытатуированными
на коже шевронами и  знаком отличия в виде несколько похабно изображенного
заряда.
     Раздался  страшный  треск,  и  Билл  почувствовал,  как  его  коротко
остриженные волосы встали дыбом.
     - Что это?! - взвизгнул он.
     - Разрядился второй заряд из той же партии!  - Тембо указал на полку.
- Сведения совершенно секретные,  но  я  слышал,  что такое бывает,  когда
защитное  поле   подвергается  радиационной  атаке:   от   перегрузки  оно
становится зеленым,  потом синим, фиолетовым - и в конце концов чернеет, а
это означает, что поле прорвано.
     - Вранье!
     - Я   же   говорю   -   слухи.   Данные   по   таким   делам   строго
засекречиваются...
     - БЕРЕГИСЬ!!!
     Влажный  воздух  крюйт-камеры  потряс  оглушительный  взрыв.  Заряды,
строем стоявшие на полке,  выгнулись,  задымили и  почернели.  Один из них
раскололся  пополам,   выстреливая  во  все  стороны  шрапнелью  осколков.
Заряжающие метались,  еле  различая друг  друга  в  клубах  вонючего дыма.
Наконец наступила короткая передышка,  лищь с командного пульта доносилось
какое-то блеяние.
     - Вонючка  проклятая!  -  ругнулся заряжающий 1-го  класса  отпихивая
ногой валявшийся на дороге заряд и  кидаясь к экрану.  Мундир Сплина висел
на крючке рядом с видеофоном,  и он торопливо напялил его на плечи, прежде
чем нажать на клавишу приема.  Когда экран осветился. Сплин уже застегивал
последнюю  пуговицу.  Заряжающий 1-го  класса  отдал  честь,  так  что  на
экране,  очевидно,  появился офицер: видеофон был повернут к Биллу ребром,
поэтому  он  ничего  не  мог  разглядеть,  но  квакающий голос  с  ноющими
интонациями, характерный для людей со срезанным подбородком и переизбытком
зубов, вызывал стойкую ассоциацию с офицерским званием.
     - Не  торопишься с  рапортом,  заряжающий 1-го  класса Сплин!  Может,
заряжающий 2-го класса Сплин будет попроворнее?
     - Сжальтесь, сэр! Я уже старик... - и он упал на колени, уйдя из поля
зрения начальства.
     - Встать, идиот! Починили вы заряды после перегрузки?
     - Мы заменили их, сэр, а не чинили...
     - Не  морочь мне голову техническими деталями,  мерзавец!  Отвечай на
вопрос!
     - Полный порядок,  сэр.  Дела идут как по маслу,  сэр. Никаких жалоб,
ваша милость.
     - А почему не по форме?
     - Я  по форме,  сэр!  -  хныкал Сплин,  придвигаясь поближе к экрану,
чтобы скрыть голый зад и дрожащие ноги.
     - Врешь!  У тебя на лбу пот, а в форме потеть не разрешается. Разве я
потею?  А на мне еще фуражка,  надетая,  как видишь, под правильным углом.
Ладно, у меня золотое сердце, и на этот раз я тебя прощаю. Свободен!
     - Подлый сукин сын!  - громко выругался Сплин и сорвал с себя мундир.
Термометр показывал 48 градусов,  и ртуть продолжала подниматься. - Пот! У
них там на  мостике кондиционер,  и  как вы  думаете,  куда они сбрасывают
нагревшийся воз-ДУХ? Сюда! А-а-а! - вдруг дико заорал он.
     Заряды на стеллаже зашипели. Три штуки взорвались, как бомбы. Пол под
ногами вздыбился.
     - Авария!  -  кричал  Тембо.  -  Защита  корабля пробита!  Сейчас нас
расплющит  в  лепешку!  Началось!  -  Он  кинулся  к  стеллажу  и  заменил
почерневший заряд новым.
     Это  был  настоящий ад.  Заряды  взрывались,  как  авиационные бомбы,
разлетаясь на  мелкие смертоносные керамические осколки.  Одна из  полок с
треском  обрушилась  на  металлическую палубу,  раздался  истошный  вопль,
который,  к  счастью,  тут же  оборвался:  сверкающая молния пронзила тело
заряжающего.  Жирный  дым  вскипал  клубами,  заполняя помещение и  выедая
глаза.  Билл выдернул остатки покореженного заряда из закоптелых зажимов и
прыгнул к  запасной стойке.  Обхватив обожженными руками девяностофунтовый
заряд,  он  повернулся было  к  стеллажу -  но  тут  Вселенная вокруг него
разорвалась.
     Все оставшиеся заряды,  казалось,  одновременно сморщились,  а  вдоль
стен,   потрескивая  искрами,   пронеслась  ослепительная  молния.   В  ее
нестерпимом  сиянии  в  один  бесконечный  миг  Билл  увидел,   как  пламя
набросилось на  заряжающих,  раскидывая людей  в  стороны и  испепеляя их,
словно былинки,  попавшие в  костер.  Тембо вдруг съежился и рухнул грудой
опаленной плоти, упавшая балка распорола заряжающего 1-го класса Сплина от
горла до паха, превратив его в сплошную зияющую рану.
     - Смотри,  что со Сплином-то!  -  выкрикнул Скотина Браун,  но тут по
нему прокатилась шаровая молния,  он  страшно закричал и  в  какую-то долю
секунды обуглился дочерна.
     По  счастливой случайности в  момент вспышки Билл  держал перед собой
массивный заряд. Пламя лизнуло ничем не защищенную левую руку, основной же
удар принял на себя цилиндр.  Билла со страшной силой швырнуло на стойку с
запасными зарядами, он кубарем покатился по палубе, и смертельный огненный
язык прошел прямо над его головой.  Огонь исчез так же  неожиданно,  как и
появился,  оставив после себя жар,  дым, тошнотворный запах горелого мяса,
разрушение и гибель.
     Испытывая  мучительную  боль,   Билл  пополз  к   люку.   На   черной
искореженной палубе никто не шелохнулся.
     Нижнее помещение оказалось таким же  раскаленным,  а  воздух таким же
непригодным для дыхания,  как и наверху. Билл полз, даже не осознавая, что
опирается на израненные колени и окровавленную руку, тогда как вторая рука
- черный  страшный  обрубок  -   безжизненно  тащится  за  ним,  и  только
милосердный шок спасает его от невыносимой боли.
     Билл перевалился через порог и пополз в проход. Воздух тут был чище и
прохладнее.  Он сел и вдохнул его благословенную свежесть. Отсек показался
знакомым,  и  Билл  попытался вспомнить,  откуда  он  его  знает.  Длинная
изогнутая стена,  толстые концы  огромных орудий...  Ну  конечно,  это  же
главная батарея,  те  самые  орудия,  которые фотографировал чинджеровский
шпион Трудяга Бигер.  Теперь она выглядела совсем иначе: потолок, покрытый
вмятинами,  прогнулся и  навис над палубой,  будто кто-то  дубасил по нему
гигантским  молотом.  У  ближайшего орудия  в  кресле  скорчился  какой-то
человек.
     - Что случилось? - спросил у него Билл. Он схватил человека за плечо,
но тот неожиданно свалился на пол - легкий, почти невесомый, одна оболочка
со сморщенным пергаментным лицом.
     - Обезвоживающий луч!  -  пробормотал Билл.  - А я-то считал, что это
выдумка из телепостановок!  -  Сиденье бомбардира было мягким и  удобным -
гораздо более удобным,  чем покоробленная металлическая палуба. Билл занял
освободившееся место и невидящими глазами уставился на экран,  по которому
прыгали маленькие световые зайчики.
     Над  экраном крупными буквами было напечатано:  "ЗЕЛЕНЫЕ ОГНИ -  НАШИ
КОРАБЛИ, КРАСНЫЕ - ВРАЖЕСКИЕ. ОШИБКА КАРАЕТСЯ ВОЕННО-ПОЛЕВЫМ СУДОМ".
     - Запомним, запомним, - бормотал Билл, съезжая со скользкого сиденья.
Стараясь удержаться в кресле, он ухватился за торчащую перед ним рукоятку,
и  световой кружок с  буквой "х" в  центре медленно пополз по экрану.  Это
показалось забавным. Билл навел кружок на один из зеленых огоньков, но тут
в  его мозгу мелькнуло смутное воспоминание о военном суде.  Чуть повернув
рукоятку,  он перевел кружок на красное пятнышко, перекрыв его буквой "х".
На рукоятке была красная кнопка, на которую так и тянуло нажать. Ближайшее
орудие издало тихое ф-ф-ф,  красные огни  погасли.  Стало скучно,  и  Билл
выпустил рукоятку.
     - Да ты, дурачок, настоящий вояка!
     Услышав за  спиной чей-то  голос,  Билл с  трудом повернул голову.  В
дверях  стоял  человек  в  обгорелой форме,  с  которой  свисали  лохмотья
золотого шитья. Человек пошатнулся и шагнул вперед.
     - Я все видел!  -  выдохнул он. - Буду помнить это до гробовой доски!
Настоящий вояка!  Какое мужество!  Какое бесстрашие!  Один лицом к  лицу с
врагами, без всякой защиты, он не бросил корабль на произвол судьбы...
     - Что за вонючую чушь ты несешь? - хрипло осведомился Билл.
     - Герой! - воскликнул офицер, хлопнув его по спине и вызвав тем самым
приступ   острой   боли,   которая   последней  каплей   переполнила  чашу
помутненного рассудка. Билл свалился, потеряв сознание.


ГЛАВА 8

     - А теперь наш милый солдатик будет умницей и выпьет свой вкусненький
обедик...
     Нежный  голосок прорвался сквозь безумный кошмар,  мучивший Билла  во
сне, и он с трудом разлепил тяжелые веки. Ему удалось сфокусировать взгляд
на   чашке,   стоявшей  на   подносе,   который  протягивала  белая  рука,
переходившая выше  в  белоснежный халат с  выпуклой женской грудью.  Издав
утробный рык,  Билл отшвырнул поднос и  кинулся на эту выпуклость,  однако
проволочные тяжи,  державшие на  весу забинтованную левую руку,  отбросили
его назад, и он завертелся на кровати, словно наколотый на булавку жук, не
переставая хрипло урчать. Медсестра взвизгнула и убежала.
     - Рад  видеть,  что  тебе  полегчало,  -  сказал  врач,  отработанным
движением опрокинув Билла  на  постель и  ловко  вывернув ему  правую руку
приемом дзюдо. - Сейчас я дам тебе новую порцию обеда, а потом впущу твоих
приятелей для торжественной встречи, они там в коридоре ждут не дождутся.
     Онемевшая правая рука отошла, Билл взялся за чашку. Глотнул.
     - Какие приятели?  Какая такая встреча? Что тут происходит? - спросил
он подозрительно.
     Дверь распахнулась,  и в палату вошли солдаты. Билл всматривался в их
лица,  стараясь найти друзей,  но видел только бывших сварщиков и какие-то
совершенно чужие рожи. И тут он вспомнил все.
     - Скотина Браун сгорел!  -  закричал он.  -  Тембо изжарился!  Сплина
распотрошило! Все погибли! - Он нырнул под одеяло и страшно застонал.
     - Герой не должен так себя вести!  -  сказал врач, откидывая одеяло и
подтыкая  его  под  тюфяк.   -   Ты  же  герой,   солдат,  чья  храбрость,
находчивость,  преданность долгу, боевой дух, самоотверженность и меткость
спасли  наш  корабль.  Защитные  поля  были  пробиты,  машинное  отделение
разрушено,  артиллеристы  убиты,  корабль  лишился  управления,  вражеский
дредноут  готовился нас прикончить, но тут явился ты, словно ангел мщения,
весь  израненный, почти  при  смерти, и  из  последних сил  дал залп, звук
которого услышал весь флот, тот самый залп, который уничтожил врага и спас
нашу  славную старушку "Фанни  Хилл". - Врач вручил Биллу листок бумаги. -
Сам  понимаешь, это  цитата  из  официального  приказа, а я лично  думаю -
тебе элементарно подфартило.
     - Вы просто завидуете!  - хмыкнул Билл, которому его новая роль героя
начинала нравиться.
     - Брось эти фрейдистские штучки!  -  рявкнул врач и  тут же  горестно
всхлипнул:  -  Всю жизнь мечтал быть героем,  а  сам только и  делаю,  что
пришиваю им руки да ноги. Сейчас снимем повязку.
     Солдаты  сгрудились  у  кровати,   наблюдая,   как  врач  отсоединяет
проволочные тяжи и разматывает бинты.
     - Как моя рука, док? - вдруг заволновался герой.
     - Сгорела как котлета. Пришлось ампутировать.
     - А это что? - с ужасом взвизгнул Билл.
     - Эту  руку я  отрезал от  трупа.  После боя  их  было предостаточно.
Потеряно около сорока двух процентов экипажа.  Клянусь,  я только и делал,
что пилил, рубил и сшивал.
     Последний бинт упал на пол, и солдаты восторженно за-ахали.
     - Смотри, какая шикарная лапа!
     - А ну-ка пошевели пальцами!
     - Чертовски аккуратный шов на плече - глянь, какие ровные стежки.
     - Экая она мускулистая,  здоровенная и длиннющая, совсем не похожа на
ту коротышку справа.
     - А черная какая! Вот это цвет так цвет!
     - Это рука Тембо! - зашелся в крике Билл. - Заберите ее обратно!
     Он рванулся с кровати,  но рука тащилась за ним. Его силой Уложили на
подушки.
     - Тебе же  дико повезло,  дубина!  Получил такую лапищу,  да  еще  от
друга!
     - Он бы обрадовался, если б узнал, что она досталась тебе!
     - Теперь у тебя навсегда сохранится о нем память!  Рука действительно
была хороша.  Билл согнул ее  и  пошевелил пальцами,  поглядывая на  них с
недоверием.  Кисть  работала нормально.  Он  потянулся и  схватил за  руку
одного из солдат.  У того захрустели кости, он заорал от боли и попятился.
Билл  внимательно посмотрел на  свою  новую  руку  и  вдруг начал изрыгать
проклятия в адрес врача:
     - Кретин,  костоправ проклятый!  Клистирная затычка!  Хороша работа -
это же правая рука!
     - Ну, правая! И что же?
     - Так ты же мне отрезал левую! Теперь у меня две правые руки!
     - Слушай!  Левых было маловато.  Я  же не волшебник!  Сделал для тебя
все, что мог, а ты еще ругаешься! Будь доволен, что я тебе вместо нее ногу
не пришпандорил. - Он злобно ухмыльнулся. - Или кое-что другое...
     - Отличная рука,  Билл, - сказал солдат, растирая пострадавшую кисть.
- Тебе крупно повезло.  Сможешь отдавать честь любой рукой - так больше ни
у кого не получится.
     - Верно,  - скромно сказал Билл, - мне это просто в голову не пришло.
В самом деле повезло.
     Он попытался отдать честь левой-правой рукой,  она послушно согнулась
в  локте,