чили!  Калифигия,
естественно, не послушалась. Она вылезла из воронки, отряхнулась и принялась
обзывать Билла разными нехорошими словами, самыми приличными из которых были
"солдафон", "невежда" и "осел".
   Что ж, Билл не имел высшего образования и, как правило, не вникал в  суть
различных инструкций, однако, вопреки себе,  за  время  службы  в  десантных
войсках приобрел кое-какие познания в области вооружений, а потому  довольно
быстро сообразил, что именно применит пилот против попрятавшихся в  воронках
людей.
   - Горячка, - пробормотал он.
   - Да, я такая, мне говорили, но тебя это не касается, и не старайся сбить
меня с толку! Тебе необходимо повысить уровень политической  сознательности,
понять, что ты лишь винтик в огромной военной машине...
   - Горячкой,  -  перебил  Билл,  -  называется  самонаводящаяся  ракета  с
тепловой  системой  наведения  и  несколькими  боеголовками.   Вот   что   я
использовал бы на его месте.
   - На месте пилота, - поправила  Калифигия,  и  тут  до  нее  дошло,  что,
собственно, сказал Билл. - Ты о чем?
   - О том, - отозвался Билл, высматривая, где бы спрятаться, - что скоро  в
нас зашарашат  ракетой,  которая  разделится  на  сотню  маленьких  ракеток,
способных улавливать тепло человеческого тела. - На дороге  не  было  ничего
подходящего - аэрокары да пара-тройка деревянных повозок. - Если не зарыться
под землю, можно причислять себя к покойникам. - Билл  взглянул  в  упор  на
Калифигию и оскалил клыки. - Усекла? - Она кивнула, вытаращив на него глаза.
- А теперь не мешай.
   Он посмотрел на истребитель. Тот почему-то медлил. Тогда Билл  кинулся  к
ближайшей повозке, выволок ее на середину дороги и устремился за второй.
   Он проделывал то же самое с третьей, когда от истребителя отделились  две
черные  точки.  Билл  похлопал  себя  по  карманам,  потом   вспомнил,   что
давным-давно бросил курить, поэтому спичек у него  быть  не  может,  даже  в
потайных отсекав армейской стопы.
   Елки-палки! Он вскинул ногу, нацелил на  повозки  лазер  и  нажал  нужную
кнопку. Из распределителя вылетел презерватив. Билл подобрал его и  сунул  в
нагрудный карман, а затем нажал кнопку, которая включала огнемет. Из прорези
в стопе высунулся консервный нож.
   Билл затолкал тот обратно и надавил  на  рычажок  портативной  печки.  Из
стопы выскочило крохотное увеличительное стекло. Билл схватил лупу и  поднес
ее к  борту  повозки;  сфокусировал,  подержал  несколько  секунд,  а  потом
принялся дуть.
   Между тем черные точки становились  все  больше  и  вот-вот  должны  были
превратиться в скопище боеголовок.
   Дерево задымилось. Билл напыжился, набрал полную грудь  воздуха  и  дунул
изо всех сил. Вспыхнуло пламя.
   От напряжения у Билла закружилась голова. Будучи не  в  состоянии  бежать
или идти,  он  пополз  -  как  надеялся,  прочь  от  разгоравшегося  костра,
преодолел пару ярдов, и тут чередой громыхнули взрывы и  Билл  провалился  в
темноту.
   Он очнулся и почувствовал, что лежит на чем-то мягком. Подобное  ощущение
было для него, в общем-то, непривычным, поэтому он не торопился  вставать  и
даже не открывал глаз.
   Некоторое время спустя Билл вздохнул и взялся ощупывать свое тело,  чтобы
установить, сильно ли пострадал в результате взрыва. К  его  удивлению,  все
оказалось в порядке - по крайней мере, на первый щуп. Он осторожно пошевелил
головой. Как ни странно, та тоже была на месте.
   Она покоилась на чем-то мягком и теплом. На чем-то таком,  что,  по  всей
вероятности, вряд ли могло быть подушкой.
   - Ты очнулся? - по тембру голос походил на голосок  Калифигии,  однако  в
остальном был мягким, дружелюбным, как та вещь,  которая  вряд  ли  являлась
подушкой.
   Билл позволил себе очнуться самую чуточку побольше.
   Несмотря  на  известную  умственную   ограниченность,   которой,   вполне
возможно, отличался Герой Галактики, существовали обстоятельства, в каких он
практически всегда выказывал  чудеса  сообразительности.  Во-первых,  боевые
условия: Биллу внушили под гипнозом, что его главная задача в любом сражении
- остаться в живых.
   Во-вторых... Вдаваться  в  подробности,  пожалуй,  не  стоит;  достаточно
сказать, что при  малейшем  намеке  на  то,  что  можно  отнести  к  разряду
"во-вторых", Билл моментально приходил в сознание, где бы в  тот  момент  ни
находился.
   - Очнулся, - ответил он.
   Разумеется, разряд "во-вторых" означал возможность интимного  контакта  с
представительницей противоположного пола.
   Билл открыл глаза и обнаружил, что лежит  на  заднем  сиденье  роскошного
аэрокара.
   - Мне рассказали, что ты  сделал!  Я  хочу  извиниться  за  те  глупости,
которые наговорила. Как я в тебе ошибалась!
   Билл посмотрел  вверх.  Ну  да,  черные  волосы,  бледное  личико...  Все
правильно, Калифигия. Интересно, потеряла она свою  кружевную  ночнушку  или
нет?
   - Чем я могу загладить свою вину? - спросила девушка. Билл  раскрыл  было
рот, чтобы ответить, однако Калифигия прижала к его губам пальчик.
   - Помолчи! - промурлыкала она. - Я попробую догадаться сама.

Глава 20

   Билл  откинулся  на  спинку  кресла.  Похоже,  аэрокары  -   единственный
транспорт, который еще  на  что-то  годится,  учитывая,  в  каком  состоянии
большинство  дорог.  Солнечные  панели  на  крыше  обеспечивали  достаточным
количеством энергии. Если  не  считать  незначительных  трудностей,  которые
возникали при подъемах из-за дымной пелены, что затягивала небо Вырви-глаза,
путешествовать на аэрокаре было сплошным удовольствием.
   Впрочем, даже подъемы  не  представляли  собой  сколько-нибудь  серьезной
проблемы: ведь аэрокар, который подарили  Биллу  и  Калифигии  признательные
беженцы - хозяин машины поворчал, но в конце концов, поддавшись  убеждениям,
согласился, - вовсе не стремился к какой-либо конкретной цели.
   Машина была оборудована по последнему слову техники. Сиденья откидывались
назад, образуя весьма удобное ложе. В салоне имелись кондиционер, автопилот,
стерео- и головизор, микроволновая  печь,  автобар,  туалет  и  компьютерная
система "Нинтари Суперигра".
   Если бы Билл мог свернуть с дороги и нажать на кнопку, которая откидывала
сиденья, он был бы счастлив. А так ему приходилось постоянно подавлять  свои
желания, поскольку аэрокар продвигался вместе  с  толпой  беженцев,  которые
нахально таращились в окна.
   Билл пригубил то, что было у него в стакане. Содержимое автобара  иссякло
в первый же вечер, поскольку первоначальный владелец машины заодно со  всеми
приятелями отнюдь, по  всей  видимости,  не  брезговал  крепкими  напитками;
поэтому Биллу не оставалось ничего другого,  как  поглощать  обнаруженное  в
потайном  отделении  дайкири  <Даикири  -  алкогольный  коктейль  из   рома,
лимонного сока и сахара.>, к которому требовалось привыкнуть, тем паче,  что
в нем начисто отсутствовал ром.  Вполне  естественно,  что  дело  по  такому
поводу продвигалось довольно туго.
   Билл  откровенно  скучал.  Поначалу  это  ощущение  привлекло  его  своей
новизной. С тех пор как он сделался  солдатом,  скучать  ему  было  особенно
некогда. Потому сперва скука показалась интересным  занятием,  однако  очень
быстро наскучила.
   Что касается  Калифигии,  толку  от  нее  было  чуть.  Билл  считал,  что
положение  студентки  обязывает  девушку   развлекаться   всеми   доступными
способами,  но  вскоре  выяснилось,  что  Калифигия  стесняется  предаваться
развлечениям при посторонних. В силу же того, что  не  могла  ни  заниматься
сексом, ни напиваться до такого состояния, когда на  посторонних  становится
наплевать, она принялась усердно культивировать в себе  третий  студенческий
порок - говорила о разговорах насчет идей.
   Билл и сам мог похвастаться некоторыми идеями -  например,  насчет  того,
как остаться в живых, найти выпивку или снята женщину. Однако идеи Калифигии
резко отличались от всего, что когда-либо приходило ему на ум. Она заявляла,
например:
   "Давай обсудим идею Антонена Арто о  театре  как  о  нуво  лангаж  физик"
. По  крайней  мере,
для Билла, который  постепенно  научился  отключаться,  как  только  девушка
произносила какое-нибудь незнакомое имя, эти слова прозвучали именно так.
   Билл откинулся на спинку сиденья, глотнул дайкири  и  пробормотал  сонным
голосом: "Очень интересно".
   Впрочем, убить его по-прежнему никто не пытался, надежда на то, что  рано
или  поздно  им  удастся  где-нибудь  припарковаться,  пока  сохранялась,  в
морозильнике оставалось достаточно бобов и кочанов брюссельской капусты, так
что голодной смерти можно было не опасаться. К тому же Биллу впервые в жизни
представилась возможность как следует отоспаться.
   Он видел сны о своем детстве, о тех беззаботных днях, когда  трудился  на
ферме от зари до зари, убирая навоз  или  шагая  по  борозде  за  робомулом,
который пахал, но не разбивал крупных комьев земли и не отбрасывал в сторону
камней. Биллу грезилось,  что  его  вновь  окликает  милая  добрая  матушка,
которая, как встарь, будит своего сына ласковым тычком под ребра...
   - Проснись олух!
   - У-у-у, мама, отстань.
   - Я что, так тебе надоела?
   - У-у-у, мама... - Интересно, подумалось Биллу, что это взбрело матушке в
голову?
   Он открыл глаза. Калифигия Вырви-глаз. Ну конечно! Он взглянул в окошко и
увидел,  что  аэрокар  остановился  у  въезда  на  подземный  бульвар.  Билл
потянулся,  выбрался  из  машины  и  посмотрел  на  небо.  Судя  по   всему,
бомбардировки  не  предвиделось:  он  различил  всего  лишь  два   имперских
самолета, которые к тому же двигались в противоположном направлении.
   - Билл, тебе скучно? - справилась Калифигия Билл утвердительно кивнул.  -
Скучнее, чем мне?
   - Может быть.
   - Тогда ты поймешь меня. - Калифигия притянула Билла к себе и  запечатлев
на его губах прощальный поцелуй. - Я хочу навестить родных.
   Она захлопнула дверцу, и аэрокар покатил  прочь.  На  дороге  заклубилась
пыль.
   Билл огляделся.
   Он стоял один-одинешенек на пустынной автостоянке у въезда  на  подземный
бульвар, куда не мог попасть, поскольку у него не было денег.  Чуть  поодаль
начиналось шоссе, которое вело неизвестно куда. Билл ступил на него.
   Поначалу он пытался идти походкой, которой ходят все нормальные люди,  но
не сумел совладать с  собой  и  медленно,  но  верно  принялся  маршировать.
Строевой шаг был у него в крови; даже если бы он извлек  из  своих  башмаков
гипноспирали, все  осталось  бы  по-прежнему.  Вдобавок  Билл  вынужден  был
признать,  что,  маршируя,  движется  гораздо  быстрее.  Разумеется,  он  не
стремился к какой-либо конкретной цели; тем не менее приятно было сознавать,
что он доберется туда значительно раньше.
   Строевой шаг,  помимо  всего  прочего,  обладал  еще  одним  немаловажным
преимуществом.  Билл  настолько  наловчился  маршировать,  что  мог   теперь
запросто спать на ходу - по крайней мере, пока дорога шла прямо,  никуда  не
сворачивая. Шоссе, которое он выбрал, мнилось  идеально  прямым;  во  всяком
случае, на протяжении нескольких миль. Правда,  вдалеке  виднелись  какие-то
деревья...
   К несчастью, когда Билл спал на  ходу,  ему  постоянно  снилось,  что  он
марширует, поэтому отдохнуть  во  сне,  увы,  не  получалось.  Сейчас  Герою
Галактики снилось, что он марширует по серой равнине в направлении маленькой
рощицы. Сон был таким же серым, как равнина. Билл достиг  рощицы,  и  тут  с
небес раздался глас, велевший остановиться.
   Билл проснулся и увидел, что  находится  в  маленькой  рощице,  стоит  на
шоссе, которое продолжает бег по прямой. Что его задержало?
   Приблизительно   в   миле   от   шоссе   дымились   обломки    имперского
самолета-разведчика, но разве  это  причина,  чтобы  останавливаться?  Биллу
доводилось маршировать во сне сквозь перестрелки и бомбардировки, так что он
вряд ли обратил бы внимание на заурядную авиакатастрофу.
   - Смотри вверх! - распорядился небесный глас. Билл подчинился. На дереве,
на высоте около двадцати футов, висел человек в форме имперской армии.
   - Привет, - сказал Билл.
   - Привет, коли не шутишь, - отозвался человек.
   - Твой? - спросил Билл, кивком головы указывая на обломки самолета.
   - Мой. Мне повезло: успел выскочить.
   - Что-нибудь ценное там есть?
   - Вряд ли, уж больно здорово он шарахнулся -  Жаль.  -  Билл  повернулся,
чтобы уйти.
   - Эй, подожди!
   - Чего?
   - Я тут застрял.
   - И что?
   - Разве ты не поможешь мне спуститься?
   - Нет, - ответил Билл по зрелом размышлении.
   - На тебе ведь наша форма, так?
   - Ну и?
   - Значит, ты должен мне помочь. Билл расхохотался.
   - Мы же с тобой товарищи по оружию, - напомнил пилот.
   - Гусь свинье не товарищ, - заявил Билл и пожал плечами.
   - Верно, - признал пилот. - А если я тебе заплачу?
   - Это другое дело. Чем?
   - У меня сорок семь кредиток, - сообщил пилот, пошарив в карманах.
   - Имперских?
   - Естественно!
   - Они здесь не в ходу. Давай дальше.
   -  Могу  предложить  спасательный  комплект,  -  проговорил  пилот  после
непродолжительного раздумья.
   - Я до сих пор прекрасно обходился без него. Спасибо, не надо.
   - Погоди! Он сильно отличается от обычного. Или ты не знаешь, что пилотов
приравнивают к офицерам?
   - И что там внутри? - осведомился заинтригованный Билл.
   -  Сейчас  поглядим.  Сухой  паек,  компас,  ракетница,  пилюли  с  ядом,
медицинский  спирт,   туалетная   бумага,   шоколадка,   скейтборд,   носки,
презервативы...
   - Не так быстро,  -  перебил  Билл.  Презервативы  его  не  интересовали,
поскольку применять их было негде и не  с  кем,  однако  в  списке,  который
огласил пилот, имелось кое-что заслуживающее внимания. - Бутылка со  спиртом
большая?
   - Почти четверть кварты, и полная.
   - Бросай, - велел Билл, становясь под дерево. Пилот кинул вниз  ранец  со
спасательным комплектом. Билл извлек  заветную  бутылку,  отпихнул  ранец  в
сторону, потом призадумался, вынул еще скейтборд и окинул  взглядом  дерево.
Пилот висел на парашютных стропах. Их можно было  бы  перерезать,  но  тогда
пилот упадет и наверняка переломает себе ноги. Нужно что-нибудь подстелить.
   - Я сейчас, - сказал Билл. - Наберу веток, сложу под деревом, а ты  тогда
смело обрезай веревки и падай.
   Пилот согласился. Билл отправился на поиски хвороста, однако не нашел  ни
единой более-менее подходящей веточки  и  догадался,  что  придется  срубить
несколько зеленых. Он уселся на землю и уставился на свою  армейскую  стопу,
где-то внутри  которой  помещалась  пила;  ему  ни  разу  не  доводилось  ею
пользоваться, так что он даже слегка обрадовался,  что  представился  случай
испытать инструмент в действии. Приглядевшись повнимательнее, Билл  различил
под одной из множества кнопок крохотные буковки: "Пила". Он нажал на кнопку,
и из стопы вырвался лазерный луч.
   - Близко, - пробормотал Билл, прицелился и отсек  от  ствола  дерева,  на
котором висел пилот, целую кучу веток, подобрал их, сложил вместе,  так  что
получилась горка высотой добрых пять футов, а затем вспомнил,  что  надо  бы
отключить лазер, пока он не посшибал другие деревья  и  не  устроил  лесного
пожара.
   Пилот совершил мягкую посадку, после чего состоялось знакомство.
   - Двоеточник? - переспросил Билл. - Диковинное имя.
   - Мой отец был помешан на пунктуации, - объяснил пилот. -  Когда  у  меня
родилась сестра, ее назвали Запятой. Вдалеке завыла сирена.
   - 0-хо-хо, - вздохнул Билл, - чует мое сердце, пожарный патруль. Вон там,
- он указал в том направлении, откуда пришел, - подземный бульвар.  Если  не
хочешь, чтобы тебя зацапали, беги туда и затеряйся в  толпе.  А  я  пойду  в
другую сторону, так что если кого-то из нас и  поймают,  то  только  одного.
Идет?
   Проводив пилота взглядом, Билл спорол со своего мундира все  и  всяческие
нашивки, вскочил на скейтборд и покатил дальше по шоссе.  Вскоре  мимо  него
промчались автомобили военизированной пожарной охраны, которые и не подумали
остановиться.
   Билл быстро освоился со скейтбордом; по крайней мере, по прямой он  катил
без помех и ухитрился даже превзойти собственный  рекорд  скорости,  который
установил при ходьбе строевым шагом. Ехать и спать было значительно труднее,
чем маршировать и спать,  однако  постепенно  Билл  настолько  увлекся,  что
совершенно забыл о сне.  К  тому  времени,  когда  проголодался,  он  достиг
неглубокой долины, за которой начинались сельскохозяйственные угодья.
   Билл вдохнул полной грудью аромат ферментированного  навоза,  столь  живо
напоминавший обо всем, что было связано с понятием "дом". Он заметил на поле
юношу, похожего на него самого в годы детской невинности, который  шагал  по
бороздам вслед за своим робомулом. Билл не бывая на ферме  с  тех  пор,  как
покинул отчий дом, если не  считать  гидропонной  плантации  окры  на  борту
"Баунти", а этот эпизод своей биографии он, случись такая  возможность,  без
промедления вычеркнул  бы  из  памяти.  На  ферме  можно  спрятаться,  можно
заниматься привычной работой, есть  натуральную  пищу,  спать  на  настоящей
кровати, подстелив под себя соломенный тюфяк, и притворяться, будто  никогда
в жизни не был солдатом. Может статься, мало-помалу он бы  уверился  в  том,
что и впрямь не служил в армии. Таковы были  мысли,  которые  навеяло  Биллу
благоухание, исходившее от навозной кучи.
   Билл знал, что в своей форме без нашивок он запросто может выдать себя за
бродячего скейтбордиста, согласного на  любую  работу,  поскольку  так  оно,
собственно, и было. Оставалось лишь подыскать ферму поприличнее,  желательно
- с симпатичной хозяйской дочкой, и дело в шляпе.
   Он скатился по шоссе в долину, постепенно набирая  скорость,  ибо  дорога
вела под уклон, и принялся высматривать подворье, которое  отвечало  бы  его
мечтам. Билл заметил, что  шоссе  здесь  ровное,  без  каких-либо  трещин  и
выбоин; хорошо, значит, этот край каким-то образом  ускользнул  от  внимания
генерала Мудрозада. Впрочем, фермы настолько разбросаны, что  не  годятся  в
качестве даже мало-мальски достойных целей. Чтобы уничтожить  хотя  бы  одну
ферму,  понадобится  громадное  количество  бомб.  Разумеется,  у   генерала
Мудрозада бомб в избытке, однако великий полководец наверняка нашел им иное,
более рачительное применение.
   Билл углядел впереди домик, стены которого были выкрашены в белый цвет, а
по периметру двора тянулся недавно побеленный забор. Рядом с домом виднелась
шпалера, по которой карабкались стебли роз; возле шпалеры расхаживали  утки.
От дома к величественному клену в углу двора была протянута веревка.
   Миловидная молодая женщина, огненно-рыжие волосы которой заодно с подолом
голубого  домашнего  халатика  трепал  ветер,  развешивала  на  ней   весьма
любопытные предметы женского туалета.
   Билл сосредоточился на том, чтобы достичь домика. Он находился  буквально
в двух шагах от забора,  когда  сообразил,  что  не  принял  в  расчет  одну
немаловажную деталь - как ему остановить скейтборд.
   Поразмыслив, Билл решил, что это  не  составит  труда,  и  опустил  ногу,
вознамерившись использовать ее как тормоз. Однако он  ехал  слишком  быстро;
движение не замедлилось ни вот на столечко, хотя от башмака отлетела едва ли
не половина подметки. Повторить маневр  Билл  не  осмелился,  ибо  не  хотел
рисковать армейской стопой.
   Нет, он придумал другой способ, который  не  раз  наблюдал  и  с  успехом
применял на дисплее компьютера. Правда, тогда у него были под рукой джойстик
и пара кнопок, ну да ничего, принципы-то ведь не меняются, верно?
   Билл откинулся назад. Передние колеса скейтборда оторвались от  асфальта,
задняя  часть,  наоборот,  прижалась  к  поверхности  шоссе,   и   скейтборд
остановился.
   Но что касается Билла, у того сохранилась изрядная инерция.  Он  взмыл  в
воздух; вычертил аккуратну