иятельской беседы.
   Внезапно сквозь щель под плитой в убежище проникла темная фигура. Человек
осторожно выпрямился, и Билла вдруг захлестнуло волной панического ужаса.
   - Добрый день, - поздоровался незнакомец.
   - Как это вас не задело? - спросил Билл,  убедившись,  что  остальные  не
намерены подавать голоса.
   - Привычка.
   Билл вскочил, отпихнул незваного гостя,  продрался  сквозь  щель,  но  не
добежал и до середины амбара,  как  очутился  в  окружении  людей  в  форме,
которые навели на него свои бластеры и защелкали предохранителями.
   Герой Галактики замер.
   Его примеру последовали все прочие; правда, они остановились  не  раньше,
чем повалили Билла наземь, прямо в кучу навоза.
   Незнакомец, которого едва не затоптали, выбрался из укрытия, отряхнулся и
достал из кармана пластиковую карточку.
   - "Приветствую вас, - прочитал он. В ответ раздался дружный стон.  -  Ваш
демократически избранный президент и верные ему  представители  Генерального
штаба рады встрече с поборниками свободы и  демократии.  Во  имя  сохранения
важнейших прав и свобод  личности  вы  зачисляетесь  в  армию  независимости
планеты Вырви-глаз!" - Он сунул карточку обратно в карман. - Вопросы есть?
   Кто-то поднял руку.  Сверкнуло  пламя,  и  в  ладони  смельчака  возникла
сквозная дыра.
   - Перевяжите рану. Еще вопросы будут? Молчание подтвердило, что всем  все
понятно.

***

   Занятия  в  лагере  имени   Хинлайна   <Намек   на   фамилию   известного
американского писателя-фантаста Роберта Э. Хайнлайна.> не  доставляли  Биллу
ровным счетом никаких хлопот. Единственное  отличие  этого  лагеря  от  всех
прочих, в каких довелось побывать Герою Галактики, состояло в  том,  что  он
располагался под землей, на месте бывшего  бульвара.  А  так  -  все  та  же
муштра, к которой Билл привык настолько, что мог выполнять все команды  даже
во сне, чем, собственно, и занимался.
   Офицеров особенно поразило его умение маршировать, не  просыпаясь  ни  на
секунду. Они поняли сразу: вот человек, который знает, что делает.
   Состоялось  совещание  командиров,  на  котором  приняли   решение,   что
обладатель такого таланта и таких клыков заслуживает непременного поощрения.
   В результате Билл сделался сержантом вырви-глазнийской армии.
   Повышение в чине пришлось ему весьма и весьма по душе.
   В любой армии сержанты прежде всего наблюдают за солдатами,  а  в  боевых
действиях участвуют лишь в случае крайней  необходимости.  Если  не  считать
офицеров, то получится, что сержанты работают меньше, чем кто бы то ни  было
другой. Кроме того, у них есть свой  клуб.  Вдобавок  воинская  культура  на
Вырви-глазе достигла таких высот, что в сержантском клубе подавали настоящее
пиво, а вовсе не то эрзац-пойло, которым поили имперских  солдат.  В  общем,
Билл был доволен тем, как повернулась судьба.
   Однако что-то его беспокоило - то ли угрызения совести, то ли неутоленное
любопытство, а может быть, рези в  животе  по  причине  съеденного  накануне
вечером хаггиса <Хаггис  -  шотландское  блюдо,  бараний  рубец,  начиненный
потрохами со специями.>.
   Впрочем, Билл и впрямь задумался, нет ли некоторого противоречия  в  том,
что он находится в составе двух воюющих  между  собой  армий.  Кому  хранить
верность? Вырви-глазнийцам, раз  они  присвоили  ему  звание  сержанта?  Или
Императору, который сделал его  Героем  Галактики?  Или  все  же  президенту
Гротски, благо Император вот уже семнадцать  месяцев  не  выплачивает  Биллу
жалованья?
   Рези в животе наконец улеглись, однако беспокойство осталось. Билл охотно
согласился бы забыть про него и не вспоминать ни при каких  обстоятельствах,
равно как и до конца жизни не притрагиваться к хаггису. Но как обычно бывает
в романах, вмешался слепой жребий. "
   Поскольку поверхность планеты Вырви-глаз превратилась, по  сути,  в  одну
громадную  воронку,  неустрашимый  генерал  Уормвуд  Мудрозад  объявил,  что
настала пора высаживать доблестный десант.
   Президент Гротски провозгласил всеобщую мобилизацию и потребовал от  всех
без исключения воинов героического самопожертвования.
   Начальник лагеря имени  Хинлайна  считал,  что  талант  следует  всемерно
поощрять. Через час после получения приказа Билл со своим  взводом  двинулся
на передовую.

Глава 23

   Отправление  на  передовую  оказало  на   Билла   поистине   изумительное
воздействие. В обычных  условиях  одна  только  мысль  о  чем-либо  подобном
повергла бы его в глубокое уныние. Теперь же он отчасти даже радовался,  ибо
сумел избавиться от надоедливого беспокойства, которое причиняло ему столько
неудобств. Он понял, что принадлежность к той или иной  армии  не  имеет  ни
малейшего значения, поскольку  обе  армии,  похоже,  сговорились  прикончить
известного всей Вселенной Героя Галактики.
   Вместе со своим взводом, который состоял целиком из необученных, смурных,
бестолковых и сексуально озабоченных новобранцев, Билл переходил от  офицера
к офицеру, причем по мере приближения к передовой те неуклонно понижались  в
чинах, с полковника до лейтенанта. В итоге,  после  долгих  блужданий,  Билл
отрапортовал о своем прибытии и.о.  лейтенанта  Гаруну  аль  Розенблатту,  с
трудом удержавшись от того, чтобы не назваться и.о. капрала. Он  уже  открыл
было рот, но вовремя спохватился, поскольку  сообразил,  что  в  этой  армии
носит звание сержанта и на него могут посмотреть косо, если узнают,  что  он
числится  также  в  войсках  противника,  -  перестанут  платить  жалованье,
поставят пометку в личное дело, а там, гляди, и расстреляют.  Билл  же  всей
душой хотел сохранить незапятнанным хотя бы  один  послужной  список,  а  уж
остаться в живых было его заветнейшей мечтой.
   В гражданской жизни, которая оборвалась после полудня в прошлый  вторник,
Розенблатт был художником. Изображал он в основном цветы и специализировался
на декоративной отделке загородных поместий. Разумеется,  человек  со  столь
богатым опытом просто не мог не стать офицером и не  получить  назначения  в
разведку.  Взводу  Билла  полагалось  заменить  то  подразделение,   которое
лейтенант потерял позавчера.  Именно  потерял  -  оставил  вблизи  вражеских
позиций, залюбовавшись на восхитительный экземпляр ныне  необычайно  редкого
тысячелистника; он долго ждал своих солдат, но те так и не появились.
   - Ну, сержант? - Розенблатт нахмурился и что-то пробормотал себе под нос.
   - Билл, - вставил Билл.
   - Ах да, конечно, ваше имя упоминалось в приказе.  Сержант  Билл.  Ну  да
ладно, все равно я не собираюсь его запоминать. Вы покинете меня, как и  все
остальные... - Лейтенант застонал и смахнул предательскую слезу.
   - Никак нет, сэр! - наидоблестнейше гаркнул Билл. - Мы останемся  с  вами
до конца! Мы верные солдаты... - Нет, не Императора, это другая  армия.  Что
туг у них? - Республики! - Билл свирепо поглядел на  своих  новобранцев.  Те
одобрительно загудели.
   -  Покинете,  покинете,  -  отмахнулся  офицер.  -  У  меня  солдаты   не
задерживаются. Одни попадают в плен,  другие  убегают,  третьи  погибают;  в
общем, никто не возвращается. Я непригоден к службе...
   - Как и все мы, сэр, - уверил Билл. - Но так уж заведено. Как  бы  то  ни
было, мы прибыли в ваше распоряжение. - Он положил руку на  плечо  рыдающему
Розенблатту. - Мы вернемся, можете не сомневаться.  Вы  видите  перед  собой
бывалых солдат. Мои ребята целую неделю обучались в лагере. Мы  соберем  все
сведения, какие вам только  понадобятся,  и  обязательно  вернемся.  -  Билл
оглянулся на свой  взвод.  Новобранцы  благоразумно  отступили  подальше.  -
Доверьтесь мне, -  проговорил  Билл,  переходя  на  тот  единственный  язык,
который, насколько он знал, был доступен пониманию любого офицера.
   - Что ж, хорошо, - Розенблатт утер слезы. - Если вы настаиваете...  -  Он
окинул взвод Билла испытующим взглядом. - Надо признать, вид  у  вас  вполне
боевой. Ну, за дело...
   Билл обнял командира, искренне сочувствуя его горю.
   - Сэр, может, вы скажете, что мы должны сделать?
   - Какая удачная мысль, сержант! - просиял Розенблатт. - Нужно  пойти  вон
туда, - он махнул рукой в сторону, -  и  узнать,  что  там  происходит,  где
противник, и вообще...
   - Разрешите предложить, сэр?
   - Что? Да, пожалуйста.
   - Вы слишком ценный человек, чтобы рисковать своей жизнью. К  тому  же  у
меня больше опыта. Оставайтесь здесь и разрабатывайте стратегию, а мы сходим
разведаем, что к чему. Вы и оглянуться не успеете, как мы вернемся. А к тому
времени вы наверняка решите" как быть дальше. Идет?
   - Не знаю, не знаю...
   - Сэр, - заявил Билл, - вы можете следить за нами в  бинокль.  Доверьтесь
мне, - он оскалил клыки и состроил свирепую гримасу.
   Артиллерийская  стрельба,  в  которой  каждодневно   практиковались   обе
враждующие  стороны,   превратила   участок   ничейной   земли   в   подобие
свежевспаханного поля. Пока  это  была  единственная  трудность,  с  которой
столкнулся  взвод:  солдаты  Билла  беспрерывно  спотыкались  и  валились  в
воронки, вследствие чего вскоре стали похожи на  вдоволь  понюхавших  пороху
ветеранов, хотя и не участвовали еще ни в одной битве.
   По идее, стычки с противником следовало всячески избегать,  однако  Билл,
наоборот, стремился к ней,  чтобы  проверить,  на  что  годятся  новобранцы.
Поэтому он подвел взвод настолько близко к вражеским окопам,  что  те  можно
было  различить  невооруженным  глазом,  и  даже  осмелился  помахать  своим
недавним товарищам. Как ни странно, никто не стрелял, да и  махать  в  ответ
тоже, по-видимому, не собирался. Стрелять самому  Биллу  не  хотелось:  чего
доброго, десантники примут вызов и начнут палить на поражение, а не в  белый
свет, показывая  офицерам,  что  отнюдь  не  спят  на  посту.  Вот  если  бы
использовать артиллерию...
   - Лейтенант, - прошептал Билл в портативную  рацию,  которую  дал  ему  с
собой Розенблатт. Тишина.
   - Лейтенант Розенблатт, - прошептал он чуть громче.  Снова  тишина.  Билл
окликнул лейтенанта нормальным голосом. Тот упорно не отзывался. - Ты, осел!
- рявкнул Герой Галактики.
   Из динамика донесся испуганный вопль.
   - Сэр? - прошептал Билл.
   - Слушаю, сержант. Что вам нужно?
   - От нас до противника рукой подать, но видно плохо. Если подобраться еще
ближе, я, наверно, смогу определить, где расположены огневые точки.
   - И чем же я могу помочь?
   - Сэр, мне необходима артиллерийская поддержка.
   - Что вы такое говорите, сержант? Билл принялся втолковывать  лейтенанту,
что имел в виду, затем прикинул свое местонахождение и прибавил:
   - Скажите им,  чтобы  смотрели,  куда  стреляют,  а  то,  не  ровен  час,
перепутают...
   Спустя несколько минут  загрохотали  орудия  и  вокруг  того  места,  где
находился взвод Билла, начали рваться снаряды.
   Лейтенант не подвел:  по  своим  артиллерия  пока  не  била.  Тогда  Билл
осторожно пополз вперед, косясь одним глазом  на  разрывы,  а  другим  -  на
вражеские окопы. Он довольно быстро убедился, что такой  способ  не  слишком
удачен  и  чрезвычайно  утомителен,  а  потому  целиком  сосредоточился   на
наблюдении за снарядами.
   Заметив, что один из них явно намеревается взорваться в опасной близости,
Билл вскочил и побежал, а за мгновение до  взрыва  подпрыгнул  в  воздух,  и
взрывная  волна  швырнула  его  в  окоп,  где  Героя  Галактики   подхватили
заботливые руки донельзя удивленных имперских десантников.
   - Привет, ребята, - воскликнул Билл. - Наконец-то я дома!

***

   Никто толком не знал, как поступить со странным перебежчиком, который так
неожиданно свалился в окоп. На нем были нашивки  сержанта  вырви-глазнийской
армии, из чего следовало, что он - военнопленный или, может быть,  дезертир.
С другой стороны, его форма напоминала покроем мундир имперского десантника,
что позволяло причислить диковинного солдата  к  подлым  предателям.  Однако
ткань, из которой был пошит упомянутый мундир, отличалась настолько  высоким
качеством,  что  наводила  на  мысль  о  попытке  гнусного  шпионажа.  Чтобы
обезопасить себя от возможных неприятностей,  десантники  заковали  Билла  в
кандалы и отправили в тыл.
   Он всю дорогу улыбался и говорил.  "Я  пленный,  понимаете?  Вы,  на  что
отвечали: "Естественно. Мы же сами взяли вас в плен". Он пробовал возразить,
что явился добровольно, и услышал в ответ,  что  разницы  тут  никакой  нет.
Тогда Билл снова назвался пленным, и все началось сначала.
   Впрочем, главным было то, что  передовая  с  каждой  минутой  оказывалась
дальше и дальше, а заветный шкафчик со стопами - все ближе, может статься, и
ближе.
   Именно воспоминание  о  шкафчике  побудило  Билла  принять  окончательное
решение. Он изрядно устал от своей армейской стопы, а подходящей  замены  на
Вырви-глазе было не найти. То  есть,  если  он  хотел  обзавестись  чем-либо
поудобнее, ему следовало  попасть  в  лагерь  имени  Бубонной  Чумы.  Отсюда
вытекало, что первым делом надо вернуться в имперскую армию.
   Кроме того, Билл опасался, если окопная война со  временем  перерастет  в
настоящую, быть подстреленным своими собственными товарищами и полагал, что,
останься он с вырви-глазнийцами, подобной участи не избежать.
   Вот почему Билл улыбался и счастливо позвякивал кандалами, не подозревая,
что создал своим появлением сложнейшую административную проблему. Офицеры, к
которым  доставляли   перебежчика,   не   желали   брать   на   себя   такую
ответственность и, подальше от греха, отправляли Билла все глубже в тыл.
   Разумеется, каждый из них,  чтобы  не  быть  обвиненным  в  пренебрежении
долгом,  приказывал  добавить  цепей;  в  итоге  из  очередной  полковничьей
резиденции полицейским пришлось Героя Галактики не выводить,  а  выкатывать,
словно то был не человек, а бочонок с вином.
   Но вот, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой, весь  в  цепях,  из-под
которых виднелось только лицо с улыбкой до ушей, как у повредившегося в уме,
Билл предстал - прикатился - пред светлые очи главнокомандующего.
   - Добрый день, сэр! Я вернулся!
   Генерал Мудрозад медленно повернулся и уставился на клубок  хромированной
стали.
   - Клянусь Господом, мне знаком этот голос! - Генерал попытался раздвинуть
цепи, чтобы получше разглядеть лицо Билла, но у  него  ничего  не  вышло.  -
Снять кандалы! Немедленно!
   Адъютанты, штабные офицеры, охранники  и  все  прочие,  кто  находился  в
помещении, кинулись выполнять приказ Мудрозада.  Слева  от  Билла  завязался
кулачный  бой:  там  сошлись  врукопашную  два  офицера  и  женщина-сержант.
Последняя могучим ударом повергла на пол капитана,  а  затем  рухнула  сама,
получив от лейтенанта пинок в  солнечное  сплетение.  То  был  не  единичный
случай; борьба продолжалась повсеместно, и Билл пережил несколько неприятных
минут, пока его крутили и вертели во все стороны.
   Наконец цепи сняли и генерал узрел перед собой того, кого назначил в свое
время стрелком Господа.
   Билл надеялся, что Мудрозад не забыл о своей щедрости.
   - Ты?! - взревел генерал.
   - Я вернулся! - воскликнул Билл, польщенный тем, что его все же узнали, и
распростер объятия.
   - Заковать его в  кандалы!  -  распорядился  Мудрозад.  Эта  задача  была
потруднее  прежней,  поскольку   Билл   отнюдь   не   выказывал   готовности
сотрудничать, но превосходство в численности позволило офицерам справиться с
непокорным солдатом. Вскоре Билл вновь оказался с ног до головы в цепях.
   - Что ты можешь сказать в свое оправдание?
   - Ссрргм ффмрфф хммфф. Мм нрнф ффррм мрффм. Мрггнфф!
   -  На  каком  языке  он  изъясняется?  Позвать  переводчика!  -  приказал
Мудрозад.
   Все, кто был в помещении и  имел  звание  ниже  полковника,  бросились  к
двери, крича наперебой, что знают,  какой  это  язык  и  кто  может  с  него
переводить. Сержант - та самая, что была повержена на  пол  и  только-только
поднялась, - сообразила, что к двери ей все равно  не  пробиться,  а  потому
решила предложить кое-что новенькое.
   - У него во рту железо. Снимите цепь с головы.
   - Стоять! - рявкнул Мудрозад. Столпотворение  мгновенно  прекратилось.  -
Почему бы нам не снять цепь с головы этого мерзавца?
   - А не опасно, сэр? - справился полковник.
   - Замечательная идея, господин генерал! - одобрил майор.
   - Вы великий мыслитель, сэр, - присовокупил капитан.
   - Сэр, я преклоняюсь перед вашим гением, - заявил лейтенант.
   - Идея-то моя, - пробормотала женщина-сержант.
   - Сержант, снимите кандалы! -  распорядился  генерал.  Женщина  прекрасно
справилась с порученным заданием: она ловко выдернула кончик цепи изо рта  у
Билла, едва не лишив того клыков.
   - Ну, Билл,  что  ты  теперь  можешь  сказать  в  свое  оправдание?  Билл
покачнулся, однако устоял в вертикальном положении и  попытался  определить,
какой из генералов, что маячил перед  его  глазами,  всамделишный.  Мудрозад
всегда отчасти напоминал ему призрак; по такому поводу выбрать из  множества
одного-единственного  представлялось  несколько  затруднительным.   Впрочем,
генералу стояли так близко друг к другу, что можно было  и  не  вдаваться  в
подробности.
   - И.о. капрала Билл прибыл в ваше распоряжение, сэр! -  Билл  хотел  было
отдать честь, но сумел лишь слабо звякнуть цепями. Что  касается  позы,  его
еще при заматывании вытянули по стойке "смирно".
   - Вот как?  Нет,  вы  только  послушайте,  каков  наглец!  Скажи-ка  нам,
дезертир Билл, изменник Билл, почему на тебе  вырви-глазнийские  нашивки?  И
где твой настоящий мундир? Ишь, вырядился!
   - Сэр, - возразил Билл, - я не замышлял ничего дурного.
   - Налицо неприкрытое оскорбление офицерской чести! Твой  мундир  сшит  из
ткани, а не из переработанной бумаги!
   - Я тут ни при чем, - пролепетал Билл. - Мою форму забрали в госпитале.
   - Ага! Вдобавок принимал помощь от врага!  Трижды  предатель!  -  Генерал
повернулся и указал на троих офицеров. - Вы, вы и вы. Что скажете?
   Офицеры с ужасом переглянулись, как бы  умоляя  один  другого  заговорить
первым. Наконец самый смелый из них пришел, по всей видимости, к выводу, что
не правильный ответ менее опасен, чем никакой.
   - В расход! - гаркнул он.
   - Что значит "в расход"? - с угрозой в голосе переспросил генерал. -  Мне
надо знать, виновен или не виновен!
   - Виновен!
   - Виновен!
   - Виновен!
   - Так точно, сэр, полностью виновен!
   - Совершенно виновен!
   - Целиком виновен!
   - Хватит! - Мудрозад обернулся к Биллу. - Что ж,  Билл,  тебя  судили  по
закону. Мы установили, что ты виновен в дезертирстве и прочих преступлениях,
которые будут перечислены в приговоре. Хочешь что-нибудь сказать?
   - Я слишком молод, чтобы умирать! - ответил Билл, не раздумывая.
   - Сынок, - проговорил генерал отеческим тоном и положил  руку  на  голову
Биллу, поскольку из-за кандалов до плеча достать не мог при всем желании,  -
выбирать тебе не приходится.  Да  благословит  тебя  Господь,  мой  мальчик.
Ладно, ведите его на расстрел!
   Полицейские было покатили Билла к выходу, но вдруг в  помещении  появился
худой мужчина в серой шинели - должно  быть,  вылез  из  шкафа,  потому  что
больше ему взяться было неоткуда; мужчина зашептал что-то на  ухо  генералу,
который, как ни удивительно, внимательно слушал.
   Билл заметил это лишь  в  силу  того,  что  полицейские  никак  не  могли
взгромоздить его на тележку, на которой привезли сюда.  Стоило  им  затащить
Героя Галактики на платформу, как он тут же скатывался обратно. Если  бы  не
цепи,  Билл  наверняка  получил  бы  серьезное  увечье,  чему,   несомненно,
обрадовался бы от всей души, когда бы не печальная  необходимость  погибнуть
во цвете лет. В конце концов полицейские все же добились своего.
   - Стойте! - окликнул их  генерал.  -  Билл,  хочешь  оправдаться  в  моих
глазах?
   Весь Генеральный штаб в изумлении разинул рот.  -  Конечно,  -  отозвался
Билл. - Я останусь в живых?
   - Нет.
   - А проживу хоть немного еще?
   - Да.
   - Что мне делат