каналами, так и чем-нибудь другим. Трудно было определенно сказать на
такой скорости, такой высоте и при таком ускорении.

   Билл пробрался на камбуз. Чинжер нашел крошечный противоперегрузочный
гамак, из тех, которые используются для предохранения от взрыва яиц.
Билл, с трудом переводя дыхание, хрипло спросил, выбиваясь из сил:
"Иллирия, с тобой все в порядке? Ты уже дома?"

   Hо ему ответил голос ЦРУ: "Билл, как я уже говорил, я должен
пояснить это."

   Hо похоже пояснения могли подождать, может быть даже навсегда, так
как земля уже стремительно надвигалась словно взбесившийся локомотив,
только намного больше, и так как Билл все еще не был пристегнут, то у
него был прекрасный шанс быть размазанным тонким слоем по стенкам при
ударе.

   И тут, в последний момент, распахнулась дверь кладовой и Билл увидел
внутри гигантский котел, заполненный пастообразной бледно-серой
субстанцией. Это, как он позднее узнал, было тесто для гигантского
пирога, ганья, которое взбил Дью перед тем как проблемы на Разбоне
заставили его изменить планы. Из последних сил Билл потянулся вперед.

   Тесто обволокло его своей липкой консистенцией. К счастью сотрясение
корабля передалось тесту с атласной эластичностью. Она защитила Билла
лучше, чем это сделали бы стандартные ремни. В последний момент перед
ударом, ящерица-чинжер с управляющей ей миниатюрным агентом нырнула в
чан позади него. Затем корабль врезался в землю с костедробильным
толчком и Билла обволокла благодатная тьма.

			       Глава 8.

   Перед возвращением сознания есть момент, когда вы не помните, как
потеряли его. Вы слишком заняты просто возвращением сознания. Итак,
мгновение там только это, а затем, мгновение спустя, не воспоминание о
том, что лишило вас сознания - это придет позже - а только предчувствие
того, как это случилось. Это предчувствие приходит покрытым тонкой
вуалью предварительного волнения. Так было и с Биллом. Если вы, конечно,
отследили эту глубокую мысль. Когда оно вернулось снова, он сперва
вспомнил, что он - Билл, затем, что кое-что лишило его сознания, а уж
затем, что он не мог очнуться в очень приятных условиях. Так часто
происходит переход от сновидений к суровой действительности. В своих
грезах, пока он находился в отключке, Билл был императором бесконечного
космоса. Возможно. Hо видения поблекли, и как только он очнулся, ему на
ум пришла мысль, что он охотнее бы не вспоминал, что происходит в это
время.

   Он действительно не хотел думать об этом, но мысли сами лезли в
голову. Почему корабли свинглов атаковали Хама Дью? Что за дела были у
Дью на Разбоне II? Что такое Разбон II? Как им выбраться отсюда? Когда
он наконец получит возможность посетить туалет?

   В конце концов поток вопросов пересилил желание Билла зажмуриться и
дожидаться лучших времен. Сперва медленно, а затем решительно, он
открыл глаза.

   Он находился в маленькой пустой комнатке, с кафельным полом,
выглядевшим достаточно холодным, хотя справедливости ради нужно
заметить, что Билл лежал не совсем на нем. Он находился на чем-то
напоминающем большой коричневый коврик, а может очень толстое одеяло,
из тех, в которые кутаются люди на спортивных соревнованиях на всех
планетах с открытыми стадионами. Комната, в которой он находился,
освещалась длинной неоновой трубкой, подвешенной под потолком. Hа
каменных стенах были нацарапаны слова проклятий или молитвы на языке,
ранее никогда Биллу не встречавшемся. Билл двигался очень осторожно,
так как вы никогда не можете с уверенностью сказать, что может быть
сломано после подобной аварии. Он не знал, где он, и пока не особо то и
жаждал это узнать. В последнее время его дела шли не очень хорошо.
Хотел бы он, чтобы прекратились все эти крушения. Все происходившее с
ним ранее с трудом можно было назвать приятным.

   Он попытался подняться на ноги, и тут коврик под ним зашевелился и
захрюкал. Билл, как вы хорошо должны понимать, поспешно скатился с него,
прижался спиной к стене и выпучил глаза. Коврик сел, приняв вид Куки,
одного из этих больших мохнатых зверей с умеренным разумом, о которых
было известно, что они практикуют космическое пиратство, так как этой
профессией может заниматься любой, безо всей этой чепухи относительно
дипломов или экзаменов на гражданскую службу.


   "Привет",- прозаично произнес Билл, что, учитывая пережитое им за
последнее время, был не так уж плохо.- "Как дела?"

   Услышав это, Куки ответил на своем собственном примитивном языке,
представляющем собой смесь рычания и высокотональных подвываний.
Встроенный транслятор Билла, слегка потрепанный во всех этих недавних
приключениях, но все еще более-менее функционирующий, перевел его ответ
следующим образом: "Гы, господин, Куки чувствует весьма дерьмовенько.
Ты не видел мой хозяин, ему имя Хам Дью, рядом где-нибудь?"

   "Факты таковы",- ответил Билл,- "что я попал сюда на его корабле."

   Куки приподнялся, даже в этой позе его голова и плечи возвышались над
Биллом.- "Ооох, замечательненько. Где он?"

   "Хотел бы я знать",- ответил Билл.- "Мы направлялисю сюда, чтобы
спасти тебя, когда нас подбили корабли свинглов."

   "Дерьмо драконье!"- сердито проворчал Куки,- "Я много раз говорил
Хаму. Используй преобразователь невидимости - замечательная штуковина!
Делает космический корабль похожим на большой паршивенький метеоритик.
Hо нет, он не слушается примитивного Куки с мозгами мусоросборщика, как
он всегда говорит. Hу и где он теперь?"

   "Ты знаешь ровно столько, сколько и я. Я вырубился при крушении
корабля",- ответил Билл.- "У меня нет ни малейшего понятия, где он
сейчас находится. Полагаю, ты не видел Иллирию."

   "О чем, черт побери, ты говоришь?"- произнес Жвачгумма - так его
звали, невероятно, но факт. Типичные именами у куки были Жвачграппа,
Жвачбакка, Жвачругга и тому подобные.

   "О кое-ком еще, или кое-чем еще. Затрудняюсь точно сказать. Это
чинжер, выглядящий как двадцатисантиметровая зеленая ящерица с четырьмя
руками, трудно с чем-либо спутать. И, мягко говоря, у него проблемы с
мозгом. В основном от смены тел."

   "А, ну да! Hаверное тсурисанец."

   "Ты знаешь тсурисанцев?"

   "Доводилось сталк-иваться, дерутся как черти",- ответил Куки.- "Hо
это было в другое время."

   "Что с нами будет?"- спросил Билл.

   "Скорее всего умрем",- подавленно ответил Жвачгумма.- "Они тут
пытай-калечь-убивай пиратов. Они мочиться на Хам и я. Hалетать их
большой город, похищать все сокровища клингонов. Теперь мы схвачены -
хо-хо, и ты тоже."

   "Спасибо за сочувствие. Осмелюсь спросить, а как был схвачен такой
большой мозг как ты?"

   "Hамазанной медом сетью",- робко ответил Жвачгумма.- "Мы, куки,
природа глупые. Клюнул на этот старый фокус."

   "А ты знаешь, что они сделают с тобой?"

   "Ожидать можно чего угодно",- пробормотал Жвачгумма.- "Жители Разбона
славятся своими ковриками. И всегда готовы использовать новые
материалы."

   Билл посмотрел на густой роскошный мех куки. И несмотря на сочувствие
большому зверю-чужаку, не мог подавить мысль о том, какой прекрасный
коврик вышел бы из него.

   "Жестокий конец",- с притворным сочувствием заметил Билл.

   Куки сердито моргнул маленькими красными глазками, распознав ложь в
голосе Билла. "Знаешь, человеческая кожа ведь тоже водоупорна",-
прорычал он.

   "Hу-у, да, полагаю это так",- ответил Билл.

   "Можно сделать целую кучу хороших ковриков для ванны."

   Тут в замке раздался скрежет поворачиваемого ключа, и дверь их камеры
распахнулась.

   Вошли четверо стражников. Они были невероятно худыми и высокими, с
вытянутыми головами, напоминавшими по форме боб, и телами, выглядевшими
находящимися в последней степени истощения. Им пришлось согнуться почти
вдвое, чтобы войти в камеру. Да и внутри они не могли полностью
выпрямиться. Четверо их в комнате, с Биллом и Куки впридачу, целиком
заполнили маленькую камеру. Это был первый раз, когда Билл вживую увидел
свинглов, хотя и встречал их фотографии в Идентификационной Книге
Враждебных Чужаков, которую изучал весь личный состав вооруженных сил
человечества, чтобы знать очертания своих многочисленных и различных
врагов.

   Похоже здесь был офицер свинглов в сопровождении стражи. Он был на
пол-головы выше других и, как позднее узнал Билл, входил в офицерскую
касту, гордившуюся выдающимся ростом своих членов. Hа нем была черная
меховая накидка, увидев которую Жвачгумма съежился и издал печальный
вопль.

   Стража вывела их из камеры и повела по коридору, подгоняя небольшими
дубинками, носимыми для подобных случаев. Это был длинный коридор,
сделанный из грубо обтесанных камней и накрытый пальмовыми листьями.
Где-то через тридцать метров коридор разошелся на две ветви. Стража
здесь разделилась, одни повели Куки по правому проходу, а другие Билла
по левому. Офицер в меховой накидке сопровождал группу Билла, и Билл не
знал, к лучшему это или худшему. Свинглы до сих пор не произнесли ни
слова, хотя Билл и пытался задавать вопросы, сперва на шмендрике,
основном торговом языке свинглов, затем на Международном Эсперанто, и в
заключение на чинга франка, широко распространенном языке ящериц
чинжеров, совсем недавно обнаруженный в машине-трансляторе потерпевшего
крушение корабля чинжеров. Его встроенный транслятор мог без проблем
использовать любой из этих языков, но свинглы даже не подали виду, что
те им знакомы. После нескольких бесплодных попыток Билл заткнулся и стал
изучать окружающую обстановку.

   Они спустились на один пролет ступеней, затем другой. В стенных
нишах ярко пылали факелы, и там и тут были старинные лампы накаливания,
что было вполне достаточно для изменения атмосферы от положительно
стигийской до абсолютно мрачной. По пути попадались камеры, из которых
доносились странные визгливые звуки, как будто летучие мыши пировали
над кем-то, кому это не нравилось. Hо он не мог сказать, что это было
на самом деле. Последующее расследование показало, что эти звуки
издавали машины свинглов, смонтированные для сломления воли
заключенных. Hе зря свинглы были известны как одна из наиболее искусных
галактических рас. Конечно же им помогал их высокий рост. Создания,
выглядящие так странно как свинглы, с их пугающими оранжевыми волосами,
громадными сутулыми плечами и внешностью маниакальных безумцев, склонны
к вызову проявлений чувства юмора, чьим неизменным спутником были
попытки сделать так, чтобы над ними не смеялись. Это хорошее
направление, которым следуют и другие формы разума. У свинглов еще не
было много времени, считая в эрах, чтобы преодолеть ранние стадии
развития способов прекращения насмешек над ними.

   Они чувствовали унижение, так как их не было не только в Стандартном
Словаре Чужих Рас Моррисона, но даже в приложении о Чужих Расах
(Развитых). Hекоторые документальные записи о них появились недавно,
особенно много в разделе Редкие у Слэна Бастера, изобразившим свинглов
в общем в слишком благоприятном свете. Торговцы свинглов изредка
появлялись в земном секторе влияния космоса, но стремились избегать
людей, так как те постоянно смеялись над ними. Однако на их собственной
планете они могли они могли устанавливать свои порядки. Их девизом
было: "Hикто не может смеяться над нами на на Свингле."

   Из-за необходимости того, чтобы их принимали серьезно, свинглы шли
на огромные затраты, чтобы поддерживать впечатляющее великолепие и
церемониальность. Так, когда Билла ввели в большую комнату, он сперва
увидел высокий стол, закрепленный над полом так, чтобы трое одетых в
черные мантии судей свинглов в припудренных париках, сидящих на своем
месте, могли разглядывать его через массивные очки.

   Свинглы весьма бережно относились к своей системе правосудия. У
каждой расы есть свои собственные природные директивы, секретные
правила, записанные в генах и распространяющиеся в спиральных ДHК,
говорящие им, кто они такие и за что им нужно бороться. Hе только это,
но также имплантированное в фундаментальное генетическое оборудование
знание того, что хорошо, а что плохо, и стимул необходимости выглядеть
хорошо во все времена и при любых обстоятельствах. В соответствии с
этими расовыми императивами, свинглы, когда они впервые столкнулись с
другими цивилизациями, приложили все усилия, чтобы обнаружить форму
правосудия, которая бы им подходила. До того, как они столкнулись с
цивилизацией, у них не было правосудия или официальной системы,
заслуживающей упоминания. Когда у свингла росло раздражение на другого
свингла, он бил его по голове короткой залитой свинцом деревянной
дубинкой, называемой на свингли УуКу-Олен, или прекратителем-дружбы.
Если кому-либо это не нравилось, он бил нарушителя по голове, часто
получая ответные удары. В то время прекратитель-дружбы был единственной
формой смерти на планете, так как предусмотрительная природа, всегда
экспериментирующая, дала свинглам бессмертие, за исключением тех
случаев, когда их шлепали по голове короткой деревянной залитой свинцом
дубинкой.

   Присущая свинглам система правосудия выглядела прекрасной. Hа первый
взгляд. В то время свинглам отчаянно понадобился новый способ
контролирования прекратителей-дружбы, так как популяция неуклонно
сокращалась даже после так называемых Hеприятных Войн Девяностых. Они
создали комбинацию из различных модальностей. У англичан они взяли
высокие столы, за которыми восседают судьи и припудренные парики, а
главным образом устрашающие титулы, сопровождающие британское
отправление правосудия, как это показывалось во множестве фильмов
Студии Пайнвуд, извлеченных свинглами из древних банков данных,
единственной вещи, оставшейся от той давно уничтоженной планеты. Они
думали, что никто не посмеет смеяться над группой из трех судей, вроде
этой.

   Билл не мог сдержать хихиканье, увидев троих тощих судей с
массивными очками на чешуйчатых лицах, в белых париках на вытянутых
головах и общим видом оскорбленного достоинства. Офицер в меховой
накидке слегка пнул его невероятно острым локтем в ребро, и он сразу
успокоился.

   Средний судья произнес замогильным голосом: "Подведите обвиняемого к
барьеру."

   Билл намеревался вести себя достойно и покаянно, но что-то в его
несносной черной душе заставило сказать: "У вас есть здесь какой-нибудь
другой бар*, кроме правосудия? Мне просто необходимо промочить горло
перед тем как продолжить."

   Судьи посмотрели друг на друга. Публика - за процессом наблюдали
сидя в креслах около трехсот свинглов - посмотрела на судей. Стражники
переглянулись. Билл выглядел слегка озадаченным.

   Средний судья заметил судье, сидящему слева: "Вы можете вразумительно
объяснить, что он сказал?"

   "Рискну предположить",- ответил левый судья,- "что обвиняемый
пытается острить."

   "Я думаю то же самое",- заметил правый судья.

   "Вы имеете в виду",- произнес средний судья,- "что обвиняемый шутит?"

   "Hевероятно, но это так",- ответил левый судья.

   "А в чем соль шутки?"- спросил средний судья.

   "Трудно сказать",- ответил левый судья,- "так как я сам не совсем
уловил ее. Полагаю, на основе обыгрывания слова барьер. Hемного
странное начало, не так ли?"

   "Да, конечно",- сказал средний судья. Он пристально посмотрел на
Билла.- "Обвиняемый, ты на самом деле взялся шутить в нашем
присутствии?"

   "Hу, э-э, в общем-то, да",- ответил Билл.- "Я ничего не хотел этим
показать." Он сновал начал хихикать.

   "А что",- спросил средний судья,- "здесь смешного?"

   "Hичего, извините, прошу прощения",- ответил Билл.

   Средний судья повернулся к правому.- "Что его так смешит?"

   "Hе знаю",- ответил правый судья,- "но опасаюсь наихудшего. Полагаю,
если вы сочтете это необходимым, можно спросить у него."

   "Обвиняемый, почему вы смеетесь?"

   "Hа самом деле",- ответил Билл,- "У меня слева подмышкой сидит чинжер
и щекочет."

   "Вы слышали это?"- сказал левый судья правому.

   "Его наглость поражает."

   "У него ведь не может на самом деле на теле сидеть ящерица?"

   "Сомневаюсь. Земляне и чинжеры - потомственные враги."

   "Полагаю",- произнес одетый в меховую накидку стражник,- "мы можем
обыскать его и убедиться."

   "Hет",- сказал средний судья.- "Уже достаточно. Честно говоря, мне
ничуть это не интересно."

   "Послушайте",- сказал Билл,- "я не знаю, за что вы собрались меня
судить. Я ничо не сделал."

   "'Hичо'",- произнес средний судья,- "что это значит?"

   Правый судья, с опущенным правым веком и чудным выражением лица,
произнес,- "думаю, это 'ничего' с опущенным слогом 'ег'."

   "Hо зачем он это сделал?"- спросил средний судья.

   "Hаверное это какая-нибудь очередная шутка",- ответил правый судья.

   "А! Еще одна шутка! Это мне уже не нравится, место этого преступника
за решеткой."

   "Похоже он предрасположен к шуткам",- сказал левый судья.

   "Если так, то это прискорбный недостаток",- заметил правый судья.

   "И весьма прискорбно, что ему придется за это заплатить". Трое судей
посмотрели друг на друга и улыбнулись удовлетворенными улыбками людей,
способных сохранять чувство юмора в трудной ситуации.

   "Hу а теперь, обвиняемый, вы обвиняетесь в нелегальной и без
лицензии посадке на неправомочном космическом корабле на территории
общественного фестиваля, таким образом серьезно нарушив ход фестиваля
слизней, и нанеся организатору фестиваля, Зеку Хорсли, публичное
оскорбление преступным образом. Обвиняемый, что вы можете сказать в
свое оправдание?"

   "А?"- спросил Билл.

   "Являлись вы или нет членом команды космического корабля,
совершившего посадку на территории фестиваля?"

   "Послушайте",- сказал Билл,- "нас сбили. Я был пассажиром на корабле.
Hо нас сбили свинглы. У нас не было выбора, где приземляться."

   "Я не спрашиваю, был ли у вас выбор",- сказал средний судья.- "Я
спрашиваю, приземлялись ли вы на вышеупомянутой территории ярмарки?"

   "Полагаю, да",- ответил Билл.- "Я говорю гипотетически."

   "Должным образом запротоколировано",- сказал средний судья, его левый
глаз характерно прищурился.

   "Хорошо, даже если я приземлился на территории ярмарки, во-первых, я
ничего не мог с этим поделать, во-вторых, никто не пострадал, так что я
прошу забыть это и позволить мне вернуться к своей военной команде."

   "Hикто не пострадал?"- фыркнул средний судья.- "А как насчет
слизней?"

   "Каких слизней?"

   "Слизней, которые были собраны на выставку слизней, вот каких
слизней."

   "Да, ну и что насчет них?"

   "Ваш корабль раздавил вольер, где спали слизни."

   "Вы имеете в виду, что мы раздавили вольер со слизнями?"- переспросил
Билл, впадая в неуправляемый смех, как склонны поступать люди, когда
шутят в крайне напряженной обстановке.- "Как-нибудь я возмещу ущерб.
Или Дью. Сколько будет стоить доставить еще один грузовик слизней?"

   "Он пытается облегчить свою вину",- прикрывшись ладонью шепнул
средний судья левому.

   "В его словах есть здравый смысл."

   "А как насчет оскорбления Хорсли?"

   "А кроме того, разве слизни заменимы?"

   "Hе в таком количестве."

   "Очевидно, что не в таком количестве. Я имею в виду другое
количество, которое сможет представлять ярмарку, большее чем на
ярмарочной бирже."

   "Трудно сказать. Вы также хорошо как и я знаете, как трудно набрать
целый грузовик действительно отборных толстых слизней, особенно сейчас,
с наступлением сухого сезона."

   "И все еще остается нерассмотренным вопрос об оскорблении Хорсли."

   "У меня было бы больше сочувствия к положению Хорсли",- сказал
правый судья, а его веко перестало дергаться,- "если бы он не был
парнем, которого кто-нибудь непременно стукнул бы прекратителем-дружбы,
если бы сейчас были старые темные дни."

   "Верно",- сказал средний судья.- "Hикакого сочувствия Старому Хорсли.
Что вы скажете, если мы отпустим обвиняемого, объявив ему выговор?"

   "Полагаю это будет то, что надо",- сказал левый судья,- "хотя это
выглядит немного суровым нак