ского Шлюххауза".
   - Ты не красавец, - проговорила она хриплым от  страсти  голосом.  -  Но,
сдается мне, мы поладим. И потом, у тебя такая  замечательная  нога!  Жалко,
что одна.
   Билл в ужасе  завыл  и  попытался  вскочить.  Однако  диковинная  женщина
схватила его за ремень - хватка у нее оказалась на  удивление  крепкой  -  и
снова повалила на песок.
   - Да брось, солдат! Неужели тебе не хочется позабавиться со мной?
   Биллу если чего и хотелось, так это вырваться и удрать. К несчастью,  он,
гора  накачанных  мускулов,  не  мог  даже  пошевелиться,  а   не   то   что
высвободиться из объятий настырной красотки. В  ее  изящных  ручках  таилась
недюжинная сила. Похотливо изогнув спинку, женщина поволокла Билла  к  морю.
По песку  протянулись  две  глубокие  борозды,  оставленные  пальцами  Героя
Галактики, который тщетно пытался за что-нибудь зацепиться.
   -  Нееееееет!  -  взвыл  Билл.  В  следующее  мгновение  вой  перешел   в
душераздирающий визг: ноги Билла погрузились в теплую, мерзопакостную воду.
   - Вдохни как следует, дружочек. По-моему, ты уже втюрился в меня по  уши.
- Женщина захихикала. Должно быть, ее одолел приступ безумного инопланетного
веселья. И, все еще хихикая, сатир в женском обличье увлек  Билла,  отчаянно
брыкавшегося и размахивавшего руками, в глубину загадочного, мрачного моря.

Глава 4

МИФИЧЕСКАЯ СТРАНА

   Ик, подумал Билл. Ик, разик и раз-этак.
   Он как будто плавал в глубокой чаще, заполненной  желатином  с  привкусом
лакрицы, вроде того, какой радостно пожирал в  лагере  имени  Льва  Троцкого
Трудяга. Билл всегда  отдавал  этому  психу  свою  порцию  десерта;  так  же
поступали и многие новобранцы, вовсе не  по  широте  душевной  -  какая  там
широта души у солдата! - а просто потому, что десерт, как и  все  остальное,
был совершенно несъедобен. Кстати говоря. Трудяга съедал лишь малую  толику,
а в основном использовал десерт в качестве гуталина.
   Вниз, вниз. Билл опускался все глубже. Ик! 0-хо-хо. Брр!
   Он попытался окинуть мысленным взором прожитую жизнь.
   Поскольку та была достаточно короткой, вскоре начались повторы,  а  затем
отдельные эпизоды стали накладываться один на другой.
   В конце концов, когда черная жидкость стала  до  невозможности  черной  и
густой, а сам Билл почувствовал, что вот-вот окочурится, он вдруг обнаружил,
что барахтается на земле и выплевывает из себя воду,  точно  выброшенный  на
берег кит.
   Мало-помалу  в  груди  Билла   оказалось   столько   кислорода,   сколько
требовалось для того, чтобы изголодавшиеся легкие заработали в полную  силу.
И тут кто-то выключил свет, и Билл вновь окунулся в кромешную тьму.
   "Лампочка!" - только и успел подумать он, проваливаясь в бездну.

***

   Сознание  фокусировалось  медленно;  изображение  возникало   постепенно,
словно в эротическом фильме.
   Билла вырвала из забытья птичья трель. Душистый зефир шевелил его волосы,
он слышал  звонкий  смех  и  мелодичное  треньканье  какого-то  музыкального
инструмента. Все было просто замечательно, Билл  расслабился  и  успокоился.
Он, вероятно, постарался бы пролежать там, где лежал, как можно  дольше,  но
внезапно, прогнав приятную истому, ему в  ноздри  ударил  едкий,  сладостный
аромат.
   Чвак! Веки разомкнулись, и Билл открыл глаза.
   Вино!
   В его списке из десяти излюбленных  жидкостей,  содержащих  C2H2OH,  вино
стояло, пожалуй, на девятом месте; десятое занимало "Стерно",  а  возглавлял
список старый добрый этиловый спирт во всех своих видах и разновидностях.  И
то сказать, частенько ли простому  солдату  выпадает  случай  потешить  себя
таким изысканным  напитком,  как  вино?  Будучи  на  Шишке-IV,  Билл  как-то
ухитрился надраться вином из лесных ягод -  получив  увольнительную,  он  не
стал задерживаться в учебном лагере, где  проходил  обучение  на  сортирного
смотрителя,  и  завернул  в  первую   же   попавшуюся   откровенно   гнусную
забегаловку; о том, каким было похмелье, он до сих пор, когда ему  случалось
загрустить, вспоминал с содроганием. Однако то вино, которое на него пахнуло
сейчас, сулило истинное наслаждение. Если уж на  то  пошло,  алкоголь  везде
алкоголь. Билл забыл о выпивке единственный раз в жизни -  догадавшись,  что
должен будет пилотировать звездолет. (Примечание. Командование Галактической
армии  рекомендует  воздерживаться  от  употребления   спиртных   напитков.)
Впрочем, Пилотом Билл не был и  не  имел  ни  малейшего  желания  им  стать,
приходил в  ужас  при  одной  только  мысли  о  подобной  участи,  а  потому
тревожился за себя крайне редко.
   Глаза Билла округлились, в  желудке  сработало  сцепление,  и  включилась
передача, рот заполнился слюной, которая затем выплеснулась наружу,  потекла
по подбородку, закапала с одного из клыков Смертвича Дранга.
   - Эй там! - прохрипел Билл. - У вас найдется лишний стаканчик?
   Он приподнялся, огляделся - и забыл даже думать о выпивке.
   Он находился в  оливковой  роще.  В  небе  висело  стилизованное  солнце,
которое  излучало  тепло  и  протягивало  к  Герою  Галактики  свои   нежные
золотистые персты. Само небо  было  голубей  яйца  малиновки,  снесенного  в
период глубокой депрессии. Вдалеке высились  горные  пики,  а  в  нескольких
ярдах от Билла переплетались лозы  дикого  винограда.  Роскошная  трава,  на
которой распростерся Билл, была мягче ковровых дорожек на офицерской  палубе
имперского крейсера. Из нее выглядывали цветы самых разных тонов и оттенков,
словно нарисованные художником-импрессионистом,  создавшим  истинный  шедевр
искусства разбрызгивания краски.
   Однако Билла поразила не столько ошеломляющая красота местности,  сколько
та, с позволения сказать, деятельность, которая кипела вокруг.  Едва  одетые
женщины то прятались  в  кустарнике,  то,  смеясь,  выглядывали  наружу;  их
одержимо преследовали рогатые и мохнатые сатиры - правда, не все; некоторые,
по-видимому, добились своего и теперь возлежали на травке и вкушали багровые
апельсины, что свисали с ветвей, сверкая на  солнце.  Похожие  на  философов
типы в белых  хламидах  и  с  венками  из  лавровых  листьев  на  умудренных
возрастом  челах  обсуждали  некую  метафизическую  теорию,  одновременно  с
вожделением поглядывая на маленьких мальчиков и отвлекаясь от ученого  спора
лишь затем, чтобы схватить за ягодицу проходящего мимо эфеба.
   И все участники  этого  действа  держали  в  руках  огромные,  украшенные
самоцветами кубки, в которых плескалась ароматная рдяная жидкость;  к  тому,
чей кубок хоть немного пустел, тут же подбегала  стройная  дриада  с  полным
кувшином.
   Да славится вечно всеподатель Ахура Мазда во  всем  своем  величии!  Билл
давненько не заглядывал в церковь, но сейчас попросту не мог не  воззвать  к
Божеству. Что за диковинная вечеринка!
   - О, что это за дивный новый  мир,  в  коем  обитают  такие  существа?  -
раздался вдруг  голосок,  сладкий,  как  любимое  детское  лакомство  Билла,
кукурузные хлопья "Хрустящие собачки" (каждое из хлопьев имело вид маленькой
собаки).
   - Чего? - восторженно  пролепетал  Билл.  Голосок  прозвучал  у  него  за
спиной, поэтому он повернул голову.
   - О милый принц! - продолжал  голосок,  звонкий,  как  колокольчик.  -  Я
никогда еще не лицезрела столь прекрасных черт!  Снизойди  к  моей  нижайшей
просьбе, добрый сэр, позволь поцеловать сей клык слоновой кости!
   Билл сообразил, что смотрит прямо в  бездонные  голубые  глаза,  подобных
которым в жизни не видел. Эти глаза глядели на него с прелестного  личика  и
способны были отправить в небо тысячу  звездолетов.  А  тело  -  тело  могло
воспламенить сердца тысячи  воинов.  Весь  наряд  обворожительной  чаровницы
составляли крохотные шелковые лоскутки,  а  дополняли  его  водопад  светлых
волос и гладкая, ослепительной белизны кожа.
   О небо! Что за сногсшибательная красотка!
   Билл совсем уже собирался наброситься на нее,  заключить  в  свои  щедрые
объятия, прильнуть к этим пухлым губкам и  целовать,  целовать  -  в  общем,
заняться той ерундой, о которой читал в романтических журналах; но  внезапно
замер, вспомнив, каким образом попал сюда.
   - Где я? -  справился  он,  сознавая,  что  у  него  начисто  отсутствуют
воображение и/или находчивость, затем сел, оглядел  себя  и  обнаружил,  что
по-прежнему  облачен  в  госпитальный  комбинезон,  что  башмаков  на  ногах
по-прежнему нет и что одна из ног по-прежнему мохнатая и, о  чем  нельзя  не
упомянуть, заканчивается раздвоенным копытом. В руке Билл по-прежнему сжимал
книжку под названием "Блинерз Дайджест". Он равнодушно сунул чудо техники  в
карман и с подозрением осмотрелся по сторонам.
   - Разве ты не знаешь, милый? - удивилась красавица. - Ты на  баснословных
Полях Озимандии. Недалеко отсюда еще более известные Елисейские Поля.  Скажи
мне, добрый сэр, молю тебя, к каким ты относишься мифическим существам?
   Билл  взглянул  на  молодую  женщину  и  оказался  загипнотизированным  и
парализованным: так на  него  подействовали  ее  озаренное  улыбкой  личико,
жемчужные зубки и пышные груди, едва  прикрытые  легчайшим  и  прозрачнейшим
кусочком материи.
   - Я инструктор по строевой подготовке, солдат имперской  армии,  рядовой,
необученный, сексуально озабоченный!
   - Хм-м... Никогда о таких не слышала. Ты, должно быть, из  Пещер  Гадеса.
Там мужчины все как на подбор. Знаешь, прости  за  смелость,  но  ты  ужасно
красив! Могу я налить тебе вина? Конечно, в большой кубок?
   Неужели сам Император воссел на трон? Ошарашенный, пьяный без вина,  Билл
сумел только пробормотать "Уф! Да!" и вытаращился вслед  красотке,  которая,
аппетитно покачивая крутыми бедрами, отправилась за обещанным кубком.
   Неожиданно он сообразил, что его сердце колышется в груди не совсем  так,
как обычно. Вообще-то колыхания при виде  особ  противоположного  пола  -  в
частности, колыхания некой части тела - были ему не в  новинку,  однако  то,
что происходило сейчас, означало нечто неизмеримо большее, хотя и сдобренное
вздохами и дрожью в подбрюшье.
   Билл рыгнул, и дрожь прекратилась, но вот мозг не сумел  освободиться  от
власти наваждения.
   Билл влюбился, причем - с первого взгляда!
   Естественно, он возжелал поскорее утолить свою страсть, а потому  стал  с
нетерпением ожидать возвращения милашки.
   Вдруг из-за ствола оливы высунулась голова того самого сатира  в  женском
обличье. Губы существа растянулись в плотоядной ухмылке.
   - Эй, верзила! Ты никак очнулся?
   - Ты! - проговорил Билл, пустив от отвращения слюни, которые запузырились
на  губах,  потекли  струйками  по  подбородку.  Он  поднялся,  стряхнул   с
комбинезона пыль и ткнул в свою похитительницу толстым солдатским пальцем. -
Куда ты меня,  черт  побери,  заманила?  А  ну  признавайся!  Тебе  что,  не
известно, что похищать солдата армии Его Величества Императора -  все  равно
что изменять присяге, и даже хуже?!
   -  Слушай,  морячок,  -  отозвался  сатир,  соблазнительно  подпрыгнув  и
облизнув палец Билла длинным, как у лошади, языком, - я  всего  лишь  хотела
поразвлечься. Ты случайно не из гомиков?
   Для мужественных солдат  вроде  Билла  обвинение  в  женоподобности  было
приблизительно то же, что  для  быка  красная  тряпка,  однако  сейчас  Билл
пропустил его мимо ушей, решив, что  если  и  будет  что-то  доказывать,  то
только той красотке, которая пошла за вином. Ему хватило выдержки  повторить
вопрос.
   - Это место, разрази меня гром, ничуть не похоже  на  Костоломию-IV!  Где
я?
   - Ты про ту вшивую планетку, с которой я тебя утащила? Скажем так: ты там
- и не там. А теперь поделись секретом: какую позицию ты предпочитаешь?
   - С тобой - никакой!
   - Парень, ты в порядке? Те ребята, которых я похищала раньше,  обычно  не
ждали приглашения. Может, тебе что-нибудь отстрелили на войне? А?
   Тут наконец-то показалась красавица, которая свела Билла с ума. Она несла
кувшин с вином, такой большой, что ей приходилось держать его обеими руками.
   - Зевс-кашевар! - вздохнул сатир. - Теперь мне все понятно. Выходит, тебя
зацапала Ирма? - Существо сокрушенно пожало плечами.
   - Дорогуша, - ледяным тоном промолвила Ирма,  окинув  сатира  взглядом  и
заломив прелестные брови, - ты самая омерзительная шлюха, какую я когда-либо
видела. И потом, мне казалось, что сатиры все самцы.
   - Так и есть, малышка, - ответил сатир, срывая с головы парик и сбрасывая
на землю накладные груди. - Просто я люблю разнообразие. Вдобавок  интересно
ведь узнать, как живет вторая половина. - Он нагнулся, достал из  фальшивого
бюста сигару, сунул в рот и  двинулся  прочь,  на  прощание  одарив  девушку
злобным взглядом.
   Для трезвого как стеклышко Билла это было уже слишком. Он выхватил у Ирмы
кубок и сделал несколько весьма приличных глотков, после чего,  разомлев  от
удовольствия, испустил сдавленный вздох - такого вина ему пробовать  еще  не
доводилось; правда, до сих пор он вообще не знал вкуса настоящего вина -  во
всяком случае, настоянного на апельсиновом соке. Почувствовав  себя  гораздо
лучше, Билл посмотрел на Ирму, и его сердце вновь растаяло от любви.
   - Ирма! Какое чудесное имя! А меня зовут Билл.
   - Спасибо, Билл.
   - А что такая замечательная девушка, как ты, делает в здешних местах?
   - О, я провела тут  всю  свою  жизнь.  Это  мой  дом.  Я  сейчас  живу  в
Парфеноне.
   - Ноне в законе?
   - Что?
   - Так, ничего. - Билл снова присосался к кубку, чтобы прочистить мозги. -
Что-то я никак не разберу. Сдается мне, я слышал о мифах и прочей  дребедени
из книжек и комиксов. Однако мифы должны быть мифами, верно?  Ну,  если  они
происходят на деле, значит, перестают быть мифами. Правильно?
   - Ты попал в точку, Билл, - проговорила Ирма, потупившись. - Твоя правота
неоспорима. Я родом вовсе не отсюда. Как и тебя, меня похитили с моей родной
материнской планеты. - Она села, прислонилась к стволу дерева и заплакала.
   Билл, продолжая попивать  вино,  погрузился  в  размышления.  Стоило  ему
посмотреть на девушку, как его сердце начинало  выбивать  барабанную  дробь.
Как и положено солдату, он по-прежнему был не прочь  перейти  к  решительным
действиям; впрочем, в глубине  души  он  оставался  деревенщиной,  а  потому
несколько растрогался, услышав горькие рыдания похожей на прелестный  цветок
молодой женщины.
   - Ну, ну, - пробормотал он, подыскивая слова, которые могли бы  успокоить
Ирму. - Может, тебе станет лучше, если мы займемся потрясающим сексом.
   - Все вы, самцы, одинаковы, свиньи, жеребцы проклятые! - всхлипнула  Ирма
и зарыдала горше прежнего.
   - Послушай, Ирма, - произнес Билл, который принял ее слова за  комплимент
и растрогался еще сильнее. - Я придумаю, как нам выбраться  отсюда.  Но  для
начала нужно побольше узнать  друг  о  друге.  -  И  он  принялся  излагать,
вдаваясь в мельчайшие подробности, свою историю, упомянул и о том,  что  его
притащил сюда похотливый сатир. Ирма, по щекам которой струились совершенные
по форме слезы, слушала, время от времени моргая  и  шмыгая  носом.  Дважды,
когда Билл повторялся, она засыпала, и ему приходилось  будить  ее.  Тем  не
менее она честно пыталась слушать.
   - А теперь твоя очередь, Ирма. Расскажи мне о себе.
   Ирма охотно исполнила его просьбу.

История Ирмы, или "Шельма"

   Меня зовут Ирма Сказскил. Родом я  с  планеты  Дурман,  что  находится  в
Околонаучной системе Полузапеченного сектора Галактики.
   Когда я была маленькой, то  очень  любила  котят.  О,  какие  симпатичные
зверьки - пушистые, ласковые! Просто прелесть! Я обожала кошек  и  котят,  и
слуги прозвали меня Кошечкой. Я до сих пор откликаюсь на это  прозвище,  так
что прими к сведению. Моих котят звали Лунный Зайчик,  Пылинка  и  Снежинка.
Они играли с клубками шерсти, прыгали по комнате... О, нам было так  весело!
Я не рассказывала тебе про котенка по имени Мистер Меховушка? С  диковинными
серыми пятнышками на спинке, ближе к хвосту? Знаешь, когда они  вырастали  и
становились котами и кошками, они вовсе не  делались  телепатами,  хотя  мне
хотелось, чтобы с ними  стряслось  что-нибудь  этакое,  как  в  книжках  про
Храпуна Энди, которые я читала  запоем.  А  ты  не  читал?  Одна  называлась
"Галактические зверюшки", а другая, моя любимая - "Сучий мир". Нет?  О,  как
жаааааль... Герои и героини все телепаты и могут разговаривать с  животными!
Да, я совсем забыла про котенка, которого звали Мистер  Смутьян.  Он,  когда
вырос...

***

   Тут Билл прервал Ирму и предложил ей заканчивать с котятами и  переходить
к делу. Дескать, пускай говорит о чем угодно, но только не о  том,  от  чего
ему хочется завопить как сумасшедшему. Словом, все равно о чем, лишь бы не о
котах.

***

   - Хорошо, хорошо. Я сказала, что была принцессой? Вот именно! Моим  отцом
был король Ганс Нехристь Сказскил. Между прочим,  не  каждому  так  везет  с
родителями. Это он подарил мне котят. А у папы был советник по имени Мерфад.
Он, то бишь Мерфад, заявил однажды, когда на него снизошел дар  пророчества,
что я - Особая. Не знаю, известно ли тебе, кто  такие  Особые;  их  называют
талантами, экстрасенсами  или,  на  некоторых  планетах,  болтунами.  Мерфад
обнаружил, что моя особенность заключается в том,  что  я  могу  общаться  с
единорогами. К сожалению, на Дурмане единорогов не водилось, а потому  я  не
могла воспользоваться своим дарованием. Тем не менее я твердо знала, что я -
не просто Особая, но Особая принцесса!
   А теперь о  грустном.  Меня  похитила  злая  королева  Шельма  из  страны
Огромных Снежных Гор.  Я  тогда  была  девочкой.  Хуже  того,  она  наложила
генетическое проклятие на страну Юности, которой правил мой  отец  Проклятый
Зевс! Сказать по правде, я страшно обрадовалась. Я  говорила,  что  за  мной
ухаживал один паренек? Представь себе. Его звали Джо. Мы с  ним  оба  любили
кошек, потому-то и сошлись друг с другом. Вдобавок Джо тоже был  Особым.  Он
умел разговаривать со слизняками. К несчастью, это  его  умение  не  слишком
помогало ему в поисках похищенной  возлюбленной.  Да,  Джо  искал  меня,  но
вскоре умер от ужасной болезни. Так утверждала  злая  королева  Шельма:  она
твердила, что Джо прикончили смертельные прыщи. Я быстро  выяснила,  что  ей
надо. Она стремилась править всей планетой, хотела изменить орбиту Дурмана и
превратить его в галактический лыжный курорт. Она даже  пошла  на  сделку  с
чинджерами, которые пообещали переправить  на  Дурман  Особого  Космического
Единорога, из-за чего и выкрала меня - чтобы я общалась с животным!
   Так вот, узнав об этом, я решила, что не соглашусь ни  за  какие  деньги.
Папа ненавидел туристов! Значит, нужно было бежать. И я бежала! Я спустилась
в нижние пещеры, отыскала канализационный сток,  подняла  решетку  и,  светя
себе фонарем, двинулась по трубе в толщу скал.
   Я шла очень долго, и вдруг впереди блеснул  свет.  Я  побежала  на  него,
выбралась наружу... И очутилась здесь.
   Оглядевшись по  сторонам,  я  заметила,  что  отверстие  за  моей  спиной
закрылось. И я, бедная и несчастная, осталась тут вековать свой век.

Конец

   Прекрасная принцесса Ирма вздохнула и уронила голову на руки.
   Билл сочувственно потер  ей  спину.  Какая  печальная  история!  Подобной
слезоточивой ерунды он в жизни не слышал! Впрочем, этого он ей  говорить  не
стал, поскольку по-прежнему тешил себя надеждой рано или поздно забраться  к
ней под юбку.
   - Знаешь, мне кажется, тебя развеселит чуточка секса! - весело воскликнул
Билл.
   - О Билл! Давай хотя  бы  ненадолго  забудем  о  грубом  томлении  плоти!
По-моему, ты один из замечательнейших мужчин, каких я когда-либо  встречала.
Разве мы не можем раскрыть друг перед другом сердца?
   - Раскрыть сердца? Как в песенке, которую поют "С-Глаз-Долой" и  "Прыщи"?
- полюбопытствовал Билл.
   - Да нет же, глупенький! Раскрывание сердец - разновидность романтической
телепатии, точь-в-точь как в комиксе "Умопомрачительные научно-романтические
истории"!
   Она  взг