и  другим
врагам, он  никогда  не  получал  от  схватки  подлинного  удовольствия,  не
испытывал удовлетворения от осознания того, что выполнил порученное дело  на
"отлично". Разумеется, в  комиксах  рассказывалось  о  том,  как  доблестные
десантники сметают чинджеров с лица той или иной планеты, но  Билл  подметил
одну странность: почему-то планеты постоянно упоминались все те же. С земли,
которую Билл в бою почти не покидал и к которой постоянно  приближался,  это
не имело ни малейшего смысла.
   Но с воздуха все выглядело иначе. Медленно плывя в  поднебесье  с  весело
трепещущим на ветру бельем, махая рукой войскам враждующих сторон  и  гадая,
где тут  ближайший  бар,  Билл  словно  глядел  на  крупномасштабную  карту.
Чинджеры располагались зеленым прямоугольником, точь-в-точь как в  комиксах,
а войска Империи надвигались на них громадными изогнутыми красными стрелами.
Конечно, то был не лучший способ выигрывать сражение, зато  на  фотоснимках,
которые  поставляла  в  Генштаб  воздушная  разведка  и   которые   генералы
передавали затем Императору, подобный порядок производил весьма внушительное
впечатление.
   Вот две красные стрелы рванулись вперед, откатились, снова  двинулись  на
приступ и вновь вынуждены были отступить;  они  не  добились  ровным  счетом
никакого успеха, разве что  уменьшились  в  численности,  ибо  каждая  атака
завершалась уничтожением кончика как той, так и другой стрелы.
   Пока они штурмовали переднюю линию  чинджеров,  крошечная  белая  стрелка
пыталась пробиться с обратной стороны зеленого прямоугольника,  отвлекая  на
себя значительное количество солдат противника. Билл не мог сказать, жив  ли
кто   из   добровольцев.   Перемещения   белой   стрелки    контролировались
дистанционным управлением - пульт обеспечивал сохранение боевого порядка,  в
котором уничтожить скафандры было проще всего, - капитана Кадаффи,  который,
вполне возможно, даже не следил за тем, что происходит на поле  боя.  Скорее
всего капитану было достаточно того, что стрелка не рассыпалась, нацелена  в
нужном направлении и продолжает терзать оборону чинджеров. Главное  -  чтобы
шла пальба, а остальное неважно.
   Ой-ой! Должно быть, Билл недооценил  Кадаффи.  Непреодолимая  сила  вдруг
повлекла его вверх,  а  следом,  с  поверхности  планеты,  взмыли  в  воздух
бронированные скафандры, начиненные  смертоносным  оружием  и,  может  быть,
телами живых людей. Билл возблагодарил судьбу за то, что трусы на нем  -  из
сверхпрочного материала; в противном случае  они  бы  просто  порвались  при
рывке, и тогда он, вместо того чтобы подниматься вверх, полетел бы  вниз.  А
так, поскольку он практически ничего не весил, то  устремился  к  транспорту
подобно пуле из ружья.
   Белая стрелка между тем  развернулась  острием  к  люку,  у  которого  ее
ожидали  телохранительницы  Кадаффи,  чтобы   принять   скафандры,   каковые
наверняка еще пригодятся для следующего десанта. Она, эта стрелка,  едва  ли
не величаво парила над землей, уносясь прочь от поля, на котором по-прежнему
бушевала битва.
   Билла обдувал пронзительный, порывистый  ветер.  Герой  Галактики  крепко
вцепился  в  лямки  антигравитатора,  на  которых  раскачивался   туда-сюда,
вперед-назад и из стороны в сторону,  Подъем  не  вызывал  у  него  приятных
ощущений, хотя по сравнению с аттракционами в парке  Друзей  десантника,  за
катание на которых он выложил кругленькую сумму, это было нечто. К  тому  же
аттракционы, при всей их лихости, отнюдь не  угрожали  мучительной  смертью,
которой сейчас, похоже, было не избежать.
   Правильно говорят, что беда не приходит одна.  К  ветру  Билл  худо-бедно
привык, но тут на него свалилась новая напасть: он начал замерзать. Когда он
вознесся над облаками, выяснилось, что его кожа покрылась тонким слоем льда.
Особенно шикарно смотрелись льдинки на армейской стопе: на  той  образовался
чистый узор. Чем выше поднимался Билл, тем сильнее замерзал  и  тем  труднее
становилось дышать. Задумавшись над тем, от чего  скорее  умрет,  он  слегка
отвлекся, однако быстро пришел к выводу, что разницы, собственно, никакой  -
все равно погибать.
   Зубы Билла громко застучали, он задрожал всем телом, на котором  выступил
холодный пот, и капли его мгновенно превращались в  ледышки,  отрывались  по
причине дрожи и падали к облакам. Через какое-то время Билл  обнаружил,  что
за ним тянется этакий  ледяной,  переливающийся  в  солнечных  лучах  хвост.
Зрелище было поистине прекрасным, вот только обстоятельства, к сожалению, не
позволяли насладиться им сполна. Какое тут наслаждение, когда того  и  гляди
замерзнешь до смерти!
   Билл, чтобы хоть как-то согреться, свернулся в клубок. Если бы не  дрожь,
которая сотрясала тело, он бы, пожалуй, отстегнул стопу и прошелся по  рукам
и ногам лазером - до такой степени заледенели конечности.
   На сей раз воплей не было. Даже  окажись  он  сейчас  на  том  небе,  где
запрещено стонать, Билл наплевал бы на запрет,  ибо  единственное,  что  ему
оставалось, это  стоны,  и  он  преисполнился  решимости  выдать  на  полную
катушку. Умение стонать воспринималось  десантниками  как  форма  искусства,
поэтому они постоянно тренировались, дабы не осрамиться, если, не ровен час,
представится возможность проявить себя. Вообще-то стоны  состоят  в  близком
родстве с воплями, а посему многое из того,  что  Билл  выстанывал  на  пути
вверх, сильно напоминало то,  что  он  выкрикивал  по  дороге  вниз,  причем
возгласы шли в том же порядке. Вначале он несколько раз  повторил:  "Блин!",
затем переключился на: "Я не хочу умирать!", выдавил "Помогите!" и  закончил
древним как мир "Мамочка!".
   Стоны принесли ему столько же пользы, сколько вопли, то есть ни малейшей.
Однако Билл  все  же  испытал  некоторое  облегчение,  ибо  сумел  вспомнить
надлежащий порядок. Смерть от ледяной стужи  и  удушья  во  время  полета  в
стратосферу в одних трусах не входила ни в учебный процесс в  лагере,  ни  в
компетенцию заряжающего - такова была воинская специальность Билла, вдобавок
никто о ней не упоминал вообще; следовательно, он должен был полагаться лишь
на свой обострившийся за срок службы инстинкт, и тот, судя по всему, его  не
подвел.
   Правда, Билл никак не мог сообразить, что идет  за  стонами,  поэтому  он
двинулся по второму кругу,  а  потом  приготовился  потерять  сознание,  что
обычно получалось у него без каких бы то ни было затруднений.
   Он уже различал звезды. Те не мигали, поскольку воздух  на  такой  высоте
был чрезвычайно разреженным. Билл пребывал в несокрушимой  уверенности,  что
умирает. Обе его ноги,  искусственная  и  настоящая,  воспринимались  теперь
совершенно одинаково, свист ветра в ушах мало-помалу  становился  все  тише.
Нос онемел, рук он  давно  уже  не  чувствовал.  Вдобавок  у  него  начались
галлюцинации.
   Он не сомневался, что у  него  начались  галлюцинации,  поскольку  увидел
вдруг над собой громадную и зловещую черную тень; а ведь на  рубеже  космоса
никаких темных теней просто не может быть!
   Тень приближалась, у нее появились глаза, которые она тут  же  открыла  и
уставилась на Билла в упор. Чудовище разинуло огромную,  светящуюся  красным
пасть, выбросило вперед множество щупалец, подхватило человека и повлекло  в
свое гнусное брюхо.
   Билл собирался задергаться и завопить, но  ему  не  хватило  воздуха.  Он
нажал на кнопку, которая приводила в действие  нож  с  ядовитым  лезвием.  К
несчастью, вместо ножа из стопы высунулась пила; делать было нечего, и  Билл
атаковал тем оружием, которое оказалось под рукой.
   Послышался громкий скрежет, где-то в  отдалении  Биллу  почудился  вопль,
ярко вспыхнул свет, а потом мир погрузился во мрак.

Глава 3

   Плоская, серая и холодная - такой представилась Биллу Вселенная, когда он
пришел в себя; ну, если не вся Вселенная, то, по крайней мере, та ее  часть,
которая была доступна взору.
   Он что, попал на небеса? Билл имел весьма расплывчатое понятие о том,  на
что похож рай, поскольку давно позабыл то, чему его учили в детстве; тем  не
менее ему почему-то казалось, что здесь что-то не так.
   С другой стороны, он неоднократно просыпался в таких  местах,  в  которых
совершенно не  помнил,  как  очутился.  Если  уж  на  то  пошло,  окружавшая
обстановка гораздо сильнее смахивала на нечто привычно омерзительное, чем на
небеса.
   Билл присмотрелся повнимательнее.  Плоско,  до  отвращения  плоско  и  до
тошноты скучно. Материал, из которого была изготовлена плоская  поверхность,
украшали разводы под "елочку",  которые,  как  ни  странно,  мнились  смутно
знакомыми.
   Интересно, подумалось Биллу, где он мог видеть их  раньше?  В  книжке  по
астрономии? Нет, в такие книжки он в жизни не заглядывал.  В  старом  номере
"Импириел Джиогрэфик"? Нет, там он рассматривал разве что рекламные картинки
с голыми женщинами. В инструкции?
   Ну-ка, ну-ка... Нет, не в инструкции, но  этот  узор  наверняка  каким-то
образом связан с воинской службой.
   Точно! Нескользящая металлическая палуба, из того же металла, что и пол в
казарме! Настроение Билла моментально улучшилось.  Может  статься,  ему  все
приснилось - может, он никогда  не  записывался  в  добровольцы,  никуда  не
улетал, может, всего лишь шарахнулся обо что-нибудь башкой  во  время  своей
суточной увольнительной или напился вдрызг по возвращении? Во всяком случае,
Билл воспрянул духом.
   Неожиданно ему вспомнился гигантский черный монстр со множеством щупалец,
и волосы у него на загривке встали дыбом. Паук? Да какие могут быть пауки  в
космосе? Проспись, приятель! Разве бывают на  свете  пауки  таких  размеров?
Билл помотал головой. Даже на Венерии, где пауков полным-полно, этаких чудищ
не водится. Значит, и впрямь приснилось.
   Сказать по правде, Биллу было слегка не по себе. Засыпая в  подпитии,  он
чаще всего видел  во  сне  исполинских  змей,  кроличьи  норы,  слонов,  что
пытались вытащить из  пещеры  запас  арахиса,  себя  в  компании  женщин,  с
которыми он вытворял то, чего  никогда  не  имел  возможности  воспроизвести
наяву; порой ему грезились пиалы пива, ведра водки, шайки шампанского, волны
виски и прочие алкогольные напитки, которые состоят в аллитерации со  своими
емкостями и без которых жизнь солдата лишена всякого смысла. Но что касается
пауков...
   Любопытно, к чему этот сон? И сон ли то вообще?
   Билл поднял голову и огляделся. Помещение, в котором он находился,  имело
мало общего с казармой в  лагере  Бубонная  Чума.  Оно  походило  больше  на
крюйт-камеру, склад или трюм десантного корабля.
   Десантный  корабль?  Билл  уронил   голову   обратно   на   металлическую
поверхность. Неужели он  сызнова  очутился  в  лапах  героического  капитана
Кадаффи? Уж лучше гигантский паук...
   Билл уставился на чистую,  свежевыкрашенную  переборку.  Его  захлестнуло
отчаяние, однако он вскоре сообразил, что упустил кое-что из виду.  Мысль  о
том, что он уцелел в битве и стал героем коммандос, на  короткий  промежуток
времени притупила его наблюдательность. В помещении было слишком уж чисто.
   Экипаж транспорта ни за что  не  станет  поддерживать  на  корабле  такую
чистоту. Да что там говорить, транспорты и со стапелей-то сходят  настоящими
свинарниками.
   Что же, черт возьми, произошло?
   До Билла наконец дошло, что единственный способ выяснить, куда он  попал,
- встать и пойти на разведку.
   Билл поднялся. На полу поблизости валялись гермошлем и антигравитатор. На
нем были только рубашка и форменные трусы. Выходит, все, что случилось, было
наяву? Интересно, однако.
   Он находился в  крохотном  помещении,  которое  могло  располагаться  где
угодно, при условии, что речь  шла  о  военной  базе.  Помещение  с  первого
взгляда наводило на воспоминания о казарме. Стены, из того же материала, что
и пол, были выкрашены в тот же цвет. Билл вспомнил,  чем  отличаются  цвета:
если каюта предназначена для солдат, ее красят в тошнотворный желто-зеленый,
а если для офицеров - то в красный с золотистым отливом. Получается, что  он
- в грузовом отсеке звездолета. Что ж, продолжим.
   Но дверь, которая вела наружу, оказалась запертой. Билл замолотил по  ней
кулаками; какое-то время спустя из-за двери послышался голос:
   - Чего расстучался? Лучше подтяни штаны!
   - У меня нет штанов, - отозвался Билл.
   - Тогда не гони лошадей!
   - И лошадей тоже нет, - пожаловался Билл. - Был робомул, но давным-давно,
на далекой планете,  где  я  жил  счастливой  жизнью  техника-удобрителя.  -
Счастливые воспоминания вынудили Билла пустить ностальгическую слезу.
   - Заткнись и жди генерала, - посоветовал голос.
   - Генерал? Ты ведь не сказал "генерал", правда? -  с  надеждой  в  голосе
справился Билл.
   - Хорошо, не говорил, -  согласился  голос.  -  Но  он  все  равно  идет.
Встречай.
   Тяжелая металлическая дверь широко распахнулась,  угодив  Биллу  точно  в
висок. Он пошатнулся, покачнулся и упал на четвереньки.
   - Ну и что мы тут имеем?
   Билл поднял голову. Владелец нового голоса походил размерами и фигурой на
вместительный холодильник. На его груди медалей и орденов было  больше,  чем
на многих холодильниках, за исключением разве что того, который  принадлежал
Императору и числился в должности министра.  Над  левым  нагрудным  карманом
камуфляжного мундира было вышито золотой нитью:
   "Мудрозад".
   - Зачем же так, солдат? - мягко  укорил  генерал.  -  Вполне  хватило  бы
обычного приветствия.
   Двое полицейских рывком поставили Билла на ноги, и он в  своей  наилучшей
манере  отдал  честь,  сразу  обеими  правыми  руками'.  Как  правило,   это
производило на офицеров впечатление, однако генерал Мудрозад, судя по всему,
не обратил на поведение Билла ни малейшего внимания.
   - Поболтаем? - предложил  он.  -  Отведите-ка  солдата  в  помещение  для
допросов.
   Полицейские подхватили Билла под локти, выволокли в коридор, протащили за
собой в указанное помещение - Билл отделался всего лишь несколькими синяками
от полученных по дороге ударов об  углы  -  и  крепко-накрепко  привязали  к
стулу. Техник подсоединил к черепу и  гениталиям  Героя  Галактики  провода,
другой,  использовав  для  этой  надобности  мачете,  взял  у  него  образец
клеточной ткани.
   Генерал уселся в углу и Пробормотал что-то себе под нос. Билл  повернулся
было в ту сторону, однако его немедля наградили разрядом  электричества.  Он
быстро усвоил, что чем меньше вертишься, тем безопаснее и  что  лучше  всего
смотреть прямо перед собой.
   - Итак, солдат, - сердечно, - елейным тоном произнес генерал Мудрозад,  -
как долго ты шпионил за нами на благо чинджеров?
   - Совсем мало, сэр, - отозвался Билл и подскочил: техники  вновь  пустили
по проводам ток. - Я хотел сказать, что вовсе ни на кого не шпионил.  Смерть
проклятым чинджерам! Посмотрите  мое  личное  дело  -  единственного  живого
чинджера я встретил в учебном лагере. - Он подскочил  снова.  -  Я  ненавижу
чинджеров! - На сей раз обошлось без разряда, и Билл слегка осмелел:
   - Может, кто-нибудь скажет мне, где я нахожусь?
   - А разве ты не знаешь, солдат? Разве тебя не забросили к  нам  чинджеры,
чтобы ты втерся в доверие и расстроил потом все наши планы?
   - Да вы посмотрите на мой шлем! Он же имперский, стандартный!  -  крикнул
Билл, со страхом ожидая следующего разряда. - Посмотрите на мое белье!
   - Солдат, ты отвратителен!
   - Послушайте, я правда был верен присяге!
   - Значит, признаешь, что был неверен? - генерал хмыкнул.
   - Йек! - Билл  судорожно  дернулся  от  разряда.  -  Нет,  нет!  Я  люблю
Императора! Я люблю Императрицу! Я люблю всех сестер  Императора,  всех  его
кузенов и тетушек! Всех сестер, кузенов и тетушек!
   - Прибавьте напряжение, - проронил генерал, повернувшись к техникам. - Он
лжет, надеется обмануть стреляного воробья. -  Неожиданно  Мудрозад  подался
вперед и навис над Биллом. - Учти,  ложью  ты  добьешься  только  того,  что
утратишь мое расположение. Господь рано или поздно выведет  тебя  на  чистую
воду!
   - Вы про Ахура Мазлу  <Ахура  Мазда  -  в  иранской  мифологии  верховное
божество. Другой вариант имени - Ормузд.>? - спросил Билл.
   - С нами Господь! - проревел холодильник в мундире. - Поэтому  мы  должны
помогать ему нашими  электродами!  Кроме  того,  лучше  пострадать  здесь  и
выложить правду, чем потом терзаться вечными муками, верно, солдат?
   - Так точно, сэр! Вы хотите знать  правду?  -  Билл  улыбнулся  широко  и
притворно весело. - Скажите, какая правда вам нужна, я ее быстренько  выдам,
и все останутся  довольны.  Идет?  Ой-ой-ой-ой!  -  завопил  он,  когда  его
поджарил разряд электричества.
   - Ты ошибся,  солдат.  Ты  не  понимаешь,  -  Мудрозад  печально  покачал
головой, его челюсти заходили ходуном. -  Ты  должен  облегчить  свою  душу,
открыть правду сам, без поджаривания и принуждения. Прибавьте еще напряжения
и задайте ему как следует, если он не перестанет лгать. Отвечай, солдат!
   Билл  затравленно  огляделся  в  поисках  помощи.  У  стены  стояли  двое
скучающих техников, которые почесывали себе промежность и явно  забавлялись,
наблюдая  за  происходящим.  Один  из  них  следил  за  пультом   управления
электрическим стулом, второй изредка посматривал  на  компьютер,  на  экране
которого вот-вот должны были появиться результаты анализа  взятого  у  Билла
образца. Попутно техники  вполголоса  переговаривались  между  собой  насчет
планов на вечер: те представлялись достаточно  прозаичными,  поскольку  люди
находились на крохотном кораблике, затерявшемся в космическом  пространстве.
Словом,  помощи  ждать  было  неоткуда.  Ситуация  требовала  нестандартного
мышления, творческого подхода, буйного воображения. К несчастью  для  Билла,
он был полностью лишен хотя бы намека на какое-либо из этих качеств.
   - Йек! - Билл снова дернулся и сообразил, что времени у него в обрез.
   Он постарался припомнить что-нибудь из недавно прочитанного.  Билл  знал,
что генералы обожают запутанные истории, а потому, недолго думая, сочинил  в
голове сюжет с тремя братьями по фамилии Карамазовы, пустынной планетой,  на
которой  обитают  гигантские  черви,  японским  принцем  по  имени   Гэндзи,
роботом-детективом, что выглядел как человек. И громадным  белым  китом.  Он
подзабыл, откуда взялся кит,  но  все  остальные  были  из  свежих  выпусков
"Комикса  о  шести  неустрашимых  героях"  <Имеются  в  виду  роман  Ф.   М.
Достоевского "Братья Карамазовы", роман Ф.  Херберта  "Дюна",  средневековый
японский роман "Гэндзи моногатари", сериал А. Азимова о роботе Дэниеле Оливо
и роман Г. Мелвилла "Моби Дик".>.
   Однако генералу Мудрозаду было, по всей видимости,  не  суждено  услышать
его захватывающее повествование. Едва Билл произнес: "Зовите меня Билл", как
компьютер издал звонок и выдал испещренный текстом листок бумаги.
   - Ага! - воскликнул генерал, который принялся читать, не дожидаясь,  пока
листок вылезет целиком. - Так тебя зовут Билл?
   - Ну да. Разве я не признался?
   - Отрицать бессмысленно! Мы расшифровали твою ДНК! Теперь я знаю, кто  ты
такой, Билл!  У  меня  на  руках  твое  личное  дело.  Ну  и  дрянь  же  ты,
оказывается! 974  наряда  за  распивание  спиртных  напитков  на  посту!  63
благодарности,   включая   назначение   в   боевых    условиях    командиром
подразделения, 62 наказания!  Тебе  не  стыдно,  Билл?  Ты  позоришь  мундир
императорских десантников!
   - Так точно, сэр! Я недостоин этой чести, -  прорыдал  Билл.  -  Выгоните
меня со службы!
   - Нет, солдат, так легко ты не отделаешься.  Посмотрим,  посмотрим.  Твоя
специальность заряжающий. Последнее задание... Что  ж,  я  рад,  что  первое
впечатление было не совсем верным. Ты вызвался пойти  добровольцем  в  отряд
коммандос!
   - Я горжусь тем, что поступил так  во  славу  моего  Императора  и  моего
генерала, мой генерал, - раболепно ответил Билл. - Ой, мама!
   - Убрать напряжение! - рявкнул Мудрозад. - Похоже, ты единственный,  кому
у