причиной смерти  считались
множественные разрывы тканей в результате несчастного случаям, но достаточно
было одного взгляда,  чтобы  понять:  никакого  несчастного  случая  с  этим
человеком не произошло.
   Из тела была полностью выкачана кровь. Не большая  часть,  а  вся  кровь.
Кейт, ты знаешь, что при несчастном случае это практически невозможно.  Тело
принадлежало человеку лет пятидесяти с лишним или ближе  к  шестидесяти.  На
нем  было  больше  дюжины  сделанных  до  наступления  смерти  разрезов:  на
туловище, ногах, запястьях и шее. Все  разрезы  чистые,  как  от  скальпеля,
располагались возле основных артерий. Одна  рана  отличалась  от  остальных,
очень грязная, проходящая  от  левой  щиколотки,  разрывающая  нижнюю  часть
большой и малой берцовых костей; такая же рана была на правой  ноге.  Вокруг
небольших ранок располагались странные вторичные синюшные следы. То есть они
казались странными, пока я вдруг не сообразил, как умер этот человек.
   Он  был  поднят  вверх  ногами  и  насажен  на  что-то  вроде  крюка  для
подвешивания туш на бойне, и крюк  этот  пропущен  через  основные  кости  в
нижней части таза Пока он там висел, еще живой,  судя  по  всему,  один  или
несколько человек сделали эти мастерские разрезы вдоль главных  артерий.  За
короткое время, должно быть, он потерял поразительное количество крови.
   Но что поражает еще  больше  -  и  беспокоит,  -  так  это  происхождение
вдавленных и синюшных следов вокруг ран,  похожих  на  отпечатки  зубов.  Не
укусы, а скорее засосы, оставшиеся в тех  местах,  где  с  полдесятка  людей
прижимались к этим ранам губами и языками, пока поглощали кровь жертвы.  Как
нас учили, Кейт, сколько там крови в человеческом  организме?  Кварт  шесть,
кажется?
   Но есть в этой восхитительной румынской сказочке  еще  одна  подробность.
Лицо этого человека было избито и обезображено, но еще  узнаваемо.  Это  был
наш пропавший замминистра, о котором газеты писали, что он сбежал на Запад с
несколькими тысячами прикарманенных долларов. Это твой мистер Станку,  Кейт,
- тот самый любезный чиновник с фамилией  покойного  писателя  Тот,  который
помог вам с Джошуа получить визу в невероятно короткое время.
   Что ж, теперь господин Станку никому уже  не  поможет.  Я  ни  с  кем  не
говорил о своем жутком открытии Господин Станку был кремирован на еле дующий
день в печке для нищих.
   И зачем я докучаю тебе такими страстями в  этот,  я  у  верен,  чудесный,
солнечный день в Колорадо?
   Не знаю Но будь осторожна, Кейт. Береги себя и нашего  крошечного  друга.
Нехорошие у нас места, и иногда здесь случаются вещи, над которыми даже я не
смею шутить.
   Из Бухареста с любовью"

   А еще Лучан нарисовал большую улыбающуюся рожицу под дождевой тучей.
   Несколько минут Кейт просидела неподвижно с  письмом  в  руках,  глядя  в
темноту за окном, куда не доходил свет  от  крыльца.  Потом  она  поднялась,
прошла мимо Тома, склонившегося над снаряжением, разложенным на полу,  дошла
по коридору  до  спальни  и,  выдвинув  ящик  тумбочки,  достала  заряженный
браунинг. Она так и сидела на краю кровати, когда полчаса  спустя  ее  нашел
Том.

Глава 17

   Такого сырого и дождливого лета, как в 1991 году,  в  Боулдере  никто  не
помнил, но к концу августа дожди прекратились, и склоны холмов  ниже  зданий
ЦКЗ оставались коричневыми. Лужайка за домом Кейт стала пыльной и пожелтела,
а городские газоны требовали ежедневной поливки.  Как  только  местные  дети
стали возвращаться в  школы  на  неделе,  предшествовавшей  Дню  труда,  что
казалось родившейся и выросшей в Массачусетсе Кейт страшно  преждевременным,
погода установилась жаркая и сухая, почти летняя.
   Кейт ничего этого не замечала. Мир за стенами ее офиса и лабораторий  ЦКЗ
казался ей  все  более  нереальным.  Она  вставала  до  восхода,  на  работу
приезжала к семи утра, а домой возвращалась редко раньше  десяти-одиннадцати
часов, и при всей ее любви к солнцу и хорошей погоде она  не  удивилась  бы,
обнаружив, что уже середина зимы.
   Кейт  помнила  лишь  несколько  событий  за   месяц,   не   связанных   с
исследованиями. Когда она показала Тому письмо от Лучана, он вышел из себя и
поинтересовался, чего добивается этот "грязный сукин сын", уж не хочет ли он
перепугать ее до смерти?
   В поход по каньону Том отправился в августе, но  при  каждой  возможности
звонил. По возвращении он несколько дней прожил в доме, затем перебрался  со
всеми своими пожитками в квартиру в Боулдере,  минутах  в  десяти  езды.  Он
по-прежнему приходил почти каждый вечер: поначалу -  поговорить  с  Кейт,  а
потом, когда она стала все дольше задерживаться в лаборатории, навещал Джули
и Джошуа, прежде чем отправиться домой.
   Несколько раз звонил и заходил лейтенант Петерсон или  сержант  постарше,
чтобы сообщить лишь об отсутствии чего-либо нового в деле.  В  конце  концов
Кейт велела секретарше не беспокоить ее, когда звонят из полиции, разве  что
у них появятся какие-нибудь новости. Новости не появились.
   Кейт помнила о телефонном звонке, заставшем ее дома в конце лета.
   - Миссис Нойман? Это вы?
   Была уже почти полночь, она только что вошла  -  чертовски  уставшая,  но
возбужденная, навестила, как обычно, Джошуа, налила себе охлажденного чая  и
теперь разогревала ужин в микроволновой печи. Телефонный звонок заставил  ее
вздрогнуть. Голос в трубке  показался  ей  слегка  знакомым,  но  утомленный
рассудок отказывался определить, кто это.
   - Миссис Нойман? Прошу прощения, что так поздно, но  ваша  няня  сказала,
раньше одиннадцати вы не приедете.
   - Мистер О'Рурк! - она вдруг узнала этот мягкий среднезападный акцент.  -
Как вы поживаете? Вы звоните из Бухареста?
   - Нет, из другого серого городишки Второго мира.., из Чикаго  Я  вернулся
на Землю на некоторое время.
   - Замечательно. - Кейт села на табуретку и отставила чай. Она не ожидала,
что так обрадуется, услышав  голос  священника.  -  Когда  вы  вернулись  из
Румынии?
   - На прошлой неделе. Я совершил что-то вроде циркового турне по  приходам
страны, пытаясь собрать денег на предстоящую программу помощи. Теперь это не
так-то просто, ведь Румыния уже давно сошла с  первых  полос  Лето  выдалось
жарким.., по количеству новостей..
   Кейт представила, каким диким круговоротом событий стал весь год. Сначала
война  в  Заливе,  потом  национальные  торжества  по  случаю  ее   быстрого
завершения, большую часть которых она пропустила, пока вкалывала в  Румынии,
а теперь еще и переворот в Советском Союзе.  Две  недели  назад  в  утренней
газете, объявили о смещении Горбачева из-за болезни. В ту  ночь,  когда  она
включила краткий выпуск Си-Эн-Эн, сообщили, что Горби под стражей, а заговор
может потерпеть неудачу. В следующий раз, когда она  оторвалась  от  работы,
чтобы послушать новости, - двадцать первого августа, в среду, -  то  узнала,
что Горбачев вроде снова у власти, а старый СССР разваливается навсегда.
   Сейчас до Кейт дошло, что она  ни  разу  не  задумывалась  о  том,  каким
образом весь этот  бардак  может  повлиять  на  положение  детских  домов  в
Румынии.
   - Да, - сказала она наконец, - довольно жарким.
   - А у вас как? - спросил О'Рурк. -  Работы  много?  Кейт  улыбнулась  его
вопросу. Она уже почти привыкла к  восемнадцатичасовому  рабочему  дню.  Это
напоминало ей последипломную стажировку, хотя тогда  ее  тело  было  гораздо
моложе, а силы восстанавливались быстрее.
   - Пока удается жить довольно спокойно, - ответила  она,  сама  удивившись
своим словам.
   - Отлично. А Джошуа как?
   Кейт уловила нотку тревоги в голосе священника и поняла, что этот  вопрос
дался ему нелегко. Уезжая из  Румынии,  она  обещала  писать  и  сообщать  о
малейших изменениях в самочувствии ребенка.  Она  помнила,  насколько  плохо
выглядел Джош при отъезде, и сообразила, что священник, должно  быть,  готов
услышать весть о его смерти.
   - Джошуа в порядке, - ответила она. -  Его  состояние  стабилизировалось,
хотя все еще требуются переливания крови каждые недели три. - Она помолчала.
- Мы проводим кое-какие опыты в связи с его заболеванием.
   - Хорошо, - только и сказал О'Рурк. Он явно надеялся услышать больше. - В
общем-то я не просто так позвонил в такую позднотищу.
   Кейт покосилась на кухонные часы и сообразила, что  в  Чикаго  уже  около
часа.
   - В этом месяце - двадцать шестого сентября, если точно,  -  я  приеду  в
Денверский совет церквей выпрашивать деньги и хотел бы  узнать,  согласитесь
ли вы встретиться за чашечкой кофе или еще где-нибудь. Я пробуду  в  Денвере
все выходные.
   Кейт почувствовала, как  у  нее  участилось  сердцебиение,  и  недовольно
нахмурилась.
   - Да, конечно, - ответила она. - Я должна  сказать,  что  сейчас  страшно
занята, и в сентябре, наверное, тоже работы будет не меньше, но если  у  вас
получится как-нибудь вечером выбраться в  Боулдер,  может  быть,  в  пятницу
двадцать седьмого сентября, вы приедете сюда и посмотрите Джоша.
   - Это было бы замечательно.
   Они быстро обговорили подробности. О'Рурк будет на машине, так что ему не
составит труда добраться от Денвера до Боулдера. Закончив  с  этим,  они  на
секунду замолчали.
   - Ну что ж, - сказал священник. - Пожалуй, пора позволить вам отдохнуть.
   - И вам, - ответила Кейт.
   В его голосе слышалась усталость. Наступил неловкий момент,  когда  никто
из них не осмеливался первым закончить разговор.
   - Миссис Нойман, - произнес О'Рурк, - вам очень повезло,  что  вы  успели
вывезти ребенка. Ведь вы знаете,  что  правительство  запретило  усыновления
примерно через неделю после вашего отъезда.
   - Да, знаю.
   - В общем.., вам повезло.
   Кейт попыталась изобразить беспечность.
   - Никогда не думала, что священники верят в удачу. Разве вы не  считаете,
что все.., как бы это сказать?., предопределено ?
   Она услышала, как он вздохнул.
   - Иногда, - устало сказал он, - мне кажется,  что  единственное,  во  что
можно верить и за что можно молиться, - это удача.
   Было слышно, как он старается придать своему голосу твердость.
   - Как бы там ни было, надеюсь увидеть вас и Джошуа на следующей неделе. Я
позвоню из Денвера, и тогда мы уточним наши планы.
   В прощальные фразы они постарались вложить  как  можно  больше  бодрости.
После этого Кейт сидела в темном доме и вслушивалась в ночную тишину.

***

   Работы  над  проектом  РР  велись  несколькими  направлениями,  и  каждое
направление вгоняло Кейт в дрожь и пугало ее.
   В то время как она отвечала за весь проект  в  целом,  Чандра  фактически
возглавляла работу по выявлению ретровируса. Боб Андерхилл  и  Алан  Стивенс
занимались наблюдениями за поглощающим кровь  "теневым  органом"  Джошуа,  а
сама Кейт пыталась выяснить, каким  способом  организм  Джошуа  выделяет  из
донорской  крови  РНК  и  преобразует  ее   в   провирусную   ДНК,   готовую
распространиться по клеточным ядрам и  всему  организму.  Ее  второй,  более
насущной задачей,  было  изобретение  способа  заставить  работать  этот  же
иммуновосстанавливающий механизм без миссированных  вливаний  цельной  крови
каждые три недели.
   Работа с Чандрой в лаборатории класса VI позволяла узнать  много  нового.
Специалисту по ВИЧ потребовалось меньше двух суток, чтобы в ЦКЗ заработала и
вошла в режим ее "вирусная  фабрика".  Кейт  позволила  ей  беспрепятственно
экспериментировать еще три дня, прежде чем явилась за результатами.
   Чандра показывала Кейт  самую  закрытую  часть  биолаборатории,  где  они
расхаживали в герметичных комбинезонах с волочащимися кислородными шлангами.
   - Понимаете, - сказала Чандра, - лет десять назад попытку выделить  вирус
Д нам пришлось бы начинать с нуля.
   - Вирус Д? - переспросила Кейт по переговорному устройству.
   - Вирус Джошуа, - пояснила Чандра. - В любом случае, даже пять лет  назад
нам пришлось бы перерыть кучу материала, чтобы найти, от  чего  плясать.  Но
исследования последних лет по ВИЧ позволяют значительно сократить этот путь.
   Кейт  слегка  отвлекало  шипение  кислорода  в  шланге  и  вид  техников,
работавших  в  перчатках  и  с   дистанционными   манипуляторами,   но   она
сосредоточилась и стала внимательно слушать.
   - Вам известно, что ретровирусы являются просто вирусами РНК, выделяющими
свои генные производные после того, как их РНК преобразуется в ДНК  за  счет
обратной транскриптазы...
   Кейт почти не слушала, как Чандра внушительно растолковывала элементарные
вещи, поскольку знала: она всегда так начинала свои  объяснения.  Кейт  лишь
кивала головой в громоздком шлеме.
   - Итак, - продолжала Чандра, - полимераза делает однонитевую ДНК-копию из
вирусной РНК, а затем - вторую ДНК-копию, используя при этом первый  образец
в качестве шаблона. Рибонуклеаза  уничтожает  первоначальную  вирусную  РНК.
Затем  эта  новая,  внедряющаяся  ДНК  перемещается  в  клеточное   ядро   и
интегрируется с геном хозяина  под  влиянием  фермента  вирусной  интегразы,
оставаясь там в качестве провируса.
   Кейт терпеливо ждала.
   - Итак, предположим, что вирус Д ведет себя точно так  же,  как  и  любой
другой ретровирус, - сказала Чандра, поднимая кювету с культурой  и  поднося
ее поближе. - Мы лишь догадываемся, что он повторяет жизненный  цикл  ВИЧ..,
или, возможно, ВИЧ - это мутация вируса  Д.  Этого  мы  не  знаем.  В  любой
случае, мы исходим из предположения, что вирус Д следует по пути наименьшего
сопротивления и связывает грамположительный  гликопро-теин-120  в  рецепторы
антигенных маркеров хелперных Т-лимфоцитов, мононуклеарные фагоциты и клетки
цитот-рофобласта. Мои исследования показали, что наш старый знакомый ВИЧ без
антигенных маркеров никогда не инфицирует клетки, однако в отношении  вируса
Д нам это неизвестно. Но антигенный маркер  по-прежнему  является  очевидной
исходной точкой.
   Кейт  поняла  сразу.  Провирус  иммунодефицита   инфицировал   клетки   и
блокировал иммунную реакцию; а вирус Д, судя по рассуждениям Чандры, так  же
разрушал РНК, так же трансформировал ее в ДНК и так же внедрялся в клеточные
ядра, но не подавлял, а усиливал иммунную систему клетки.
   - Вы предполагаете тот же вектор для провирусной интеграции,  -  заметила
Кейт, - но пытаетесь отыскать его следы после трансформации.
   - Конечно, -  подтвердила  Чандра.  -  Мы  можем  сравнить  клетки  после
обратной транскриптазы с контрольными культурами и узнать, как действует эта
чертовщина. - Она взглянула на Кейт. - Вирус Д, я хочу сказать.
   Кейт провела рукой  по  стойке  и  остановилась  напротив  культивируемых
образцов крови Джошуа. Только на этой стойке было тридцать четыре одинаковых
культуры. Подальше выстроились  ряды  образцов  крови  с  культурами  ВИЧ  и
комбинированного иммунодефицита, присланные из ЦКЗ Атланты.
   - А это для чего? - спросила она.
   - Если предположить, что вирус Д не делает различий между инфицированными
комбинированным иммунодефицитом клетками, то тогда, с точки  зрения  теории,
мы смогли бы наблюдать за процессом связывания  клеток  антигенных  маркеров
хелперных Т-лимфоцитов в  культивированных  ранее  моделях  комбинированного
иммунодефицита.
   Кейт посмотрела на собеседницу через двойной пластик  шлемов.  На  данный
момент эксперименты продолжались всего несколько  дней,  но  ей  требовались
ответы для собственной работы.
   - Вам удалось убедиться в своих предположениях? - спросила она, стараясь,
чтобы ее голос звучал ровно.
   - Черта с два, - ругнулась Чандра.
   Она хотела было потереть нос и лишь потом вспомнила, что не  может  этого
сделать через пластиковое окошко костюма.
   - Прошу прощения. Ах да.., мы зафиксировали связывание Д и с  пораженными
комбинированным иммунодефицитом клетками больного, и  с  образцами  культур.
Это весьма напоминает модель ВИЧ.
   Чандра относилась к тому типу исследователей, которые теряли  почти  весь
интерес к предыдущим этапам проекта, как только  они  завершались.  Но  Кейт
намеренно позволила ей поработать несколько дней, не отвлекая на  доклады  и
отчеты; теперь же она ждала результатов.
   - Когда ВИЧ связывается с антигенным маркером, - сказала Кейт,  глядя  на
образцы культур своего приемного сына, будто могла  рассмотреть  идущие  там
процессы,  -  инфекция  Т-лимфоцитов  оказывает   некоторое   цитопатическое
воздействие и, очевидно, способствует  появлению..,  следов  -  так  вы  Их,
кажется, называете? Таких,  как  образование  многоядерной  синктии  в  виде
гликопротеи-на-120 на поверхности зараженных клеток с антигенными  маркерами
других клеток-носителей антигенных маркеров. В этом состоит, по крайней мере
частично,  причина  того,  что  мы   наблюдаем   резкую   потерю   хелперных
Т-лимфоцитов, несмотря на то  что  ретровирус  иммунодефицита  инфицирует  в
крови.., аж одну из десяти тысяч клеток.
   Чандра   смотрела   на   нее,   будто   забыла,   что   Кейт   занималась
гематологическими исследованиями.
   - И что?
   Кейт старалась говорить не слишком резко.
   - Так вы наблюдаете эту же самую формацию синктии?
   Чандра помотала головой.
   -   Я   помогала   внедрять   лечение    ВИЧ-инфицированных    инъекциями
рекомбинантного   растворимого   протеина   антигенного    маркера,    чтобы
приостановить на этом этапе развитие болезни  за  счет  замедления  формации
синктии. Но в случае с вирусом Д это не сработает.
   У Кейт екнуло сердце.
   - Почему?
   - фермент интегразы вируса Д не переносит вторгающуюся транскрибированную
ДНК, как мы привыкли наблюдать в данном случае.
   Сквозь отражающую поверхность пластика на  Кейт  глядели  очень  умные  и
очень яркие глаза Чандры.
   - Каково соотношение? - спросила Кейт. Если оно слишком мало,  то  шансов
клонировать искусственный вирус Д остается совсем немного.
   -  Из  первой  сотни  проверенных  проб,  -  в  голосе  Чандры  появилось
напряжение, - мы определяем инфекцию с вероятностью 98,9 процента.
   Кейт будто получила удар под  дых.  Убедившись,  что  стойка  позади  нее
пустая, она присела.
   - Девяносто восемь и девять десятых?
   - По самым скромным подсчетам.
   Кейт  покачала  головой.  СПИДу,   чтобы   убить   человека,   достаточно
инфицировать один из тысячи или десяти тысяч лейкоцитов.  Вирус  Д  оказался
настолько стойким, что перепрограммировал почти все клетки организма хозяина
в течение считанных часов после заражения.
   - А цитотоксичность? - спросила Кейт. Столь стремительное и всеобъемлющее
заражение клеточного ядра должно иметь ужасные побочные эффекты.
   Чандра пожала плечами.
   - С точки зрения  микробиологии..,  ноль.  Конечно,  процесс  переноса  и
трансфекции требует массу энергии.., что вы и подтвердили, выявив  повышение
температуры тела ребенка в ходе этого процесса.  После  поглощения  крови  и
реконструкции  ребенок  представляет  собой  химико-генетический  плавильный
тигель. Но фактически все происходит в основном за  несколько  часов,  хотя,
судя по нашим предварительным исследованиям, для окончательной  генетической
ассимиляции нужна примерно неделя.
   Кейт показала рукой в перчатке на другие культуры.
   - А образцы ВИЧ? Чандра моргнула.
   - Поскольку нам хорошо  знакома  диагностика  ВИЧ  посредством  вирусного
детектирования, я использую этот способ для  вторичной  проверки.  Мы  берем
кровь больного - пардон, кровь  Джошуа  -  и  культивируем  ее  совместно  с
матрицами  комбинированного  иммунодефицита  и  СПИДа,  используя  клеточную
цепочку  или  обычные   лимфоциты   антигенного   маркера,   стимулированные
фитогемагглютинином и интерлейкином-2. С вирусом  иммунодефицита  мы  делаем
пробу по некоторым культурам на  ревертазу,  на  присутствие  антигена  р24.
Потом мы все это перепроверяем с культурами комбинированного  иммунодефицита
и культурами Джошуа, сделанными в это же время.
   - Каковы результаты?
   - В культурах вируса Д ревертаза  вполне  просматривается,  хотя,  как  я
говорила, без  цитотоксичности.  Анализ  на  антиген  р24  с  в