лка, затем  услышал  голос  этого
человека, он спрашивал, не случилось ли что, затем послышались быстрые
шаги по траве. Дейл попытался объяснить, что произошло, не смахивая на
умалишенного.

    - Ч-ч-что-то... что-то т-т-там под водой, - он сам был в бешенстве
от того, что его зубы так отчаянно стучали. - Ч-ч-что-то  п-п-пыталось
с-с-схватить меня. - Мама снова обняла его, успокаивая, пытаясь свести
все дело к шутке, но ее  голос  срывался  в  слезы.  Мистер  Грумбахер
внимательно смотрел вниз, на них, он был ужасно высокий, и на нем  был
тот самый серый комбинезон, в котором он обычно сидел за рулем  своего
молочного грузовичка, придававший ему какой-то официальный вид,  затем
ушел, и мама обняла Дейла крепче и снова сказала, что все в порядке, и
мистер Грумбахер вернулся. Теперь в дверях своего дома возник Кевин, с
любопытством глядя поверх широкой лужайки, как они с мамой  скорчились
под деревом, и вот уже одеяло легло на плечи Дейла и  мамы,  и  мистер
Грумбахер идет пряом к ним в дом и начинает спускаться в подвал...

    - Нет! - визжит Дейл вне себя от ужаса. Потом берет себя в руки  и
пытается улыбнуться, - Пожалуйста, не спускайтесь туда.

    Мистер Грмубахер оглянулся на сына, все еще  стоявшего  в  дверях,
махнул ему, чтобы тот шел домой, взял поудобнее пятиламповый фонарик и
исчез  за  дверью.  Ступеньки  в  подвал  шли  из  закрытой  прихожей,
расположенной вдоль стены кухни, это делало дом много теплее зимой. На
площадке около ступенек всегда было прибито несколько  ковриков.  _Оно
ожидает там, внизу. Мистеру Грумбахеру булет не выбраться оттуда._

    Дейл сильно вздрогнул и вскочил на ноги,  сбрасывая  одеяло.  Мама
едва успела схватить его за пояс, но он вырвался.

    - Я должен показать ему, где это было... Должен  предупредить  его
о...

    Наружная  дверь  отворилась.  Отец  Кевина  вышел,  его  аккуратно
отглаженные брюки были мокры до колен, рабочие ботинки громко чавкали,
оставляя следы на камне веранды. Он  выключил  зажатый  в  левой  руке
фонарик, в правой руке он что-то нес. Что-то длинное, белое, мокрое.

    - Он мертв? - спросила мама Дейла.  Но  вопрос  был  лишним.  Труп
раздулся и был раза в два больше нормального размера.

    Мистер Грумбахер кивнул.

    - Возможно, он не утонул, - сказал он тем тихим, но не допускающим
возражений тоном,  которым,  как  Дейл  часто  слышал,  он  говорил  с
Кевином. - Возможно, его отравили или что-нибудь еще. Или  затянуло  в
трубу, когда заработал дренаж.

    - Он принадлежал  миссис  Мун?  -  снова  спросила  мама,  подходя
поближе. Дейл видел, как она опять вздрогнула.

    Мистер Грумбахер пожал плечами и положил труп на траву  поближе  к
подъездной аллее. Дейл услышал,  как  он  шмякнулся  и  между  острыми
зубами показалась струйка воды. Он тоже подошел ближе и  ткнул  носком
тапочка тело.

    - Дейл! - укоризненно произнесла мать. Он отдернул ногу.

    - Это не т-т-то, что я в-в-видел, - сказал он, пытаясь унять дрожь
и говорить разумно. - То был не кот. А это к-к-кот. -  И  он  еще  раз
ткнул того в бок.

    Мистер Грумбахер скупо улыбнулся.

    - Там больше ничего  не  было,  кроме  ящика  для  инструментов  и
небольшой  кучки  мусора.  Электричество   включилось.   Насос   начал
работать.

    Дейл  изумленно  посмотрел  на  дом..  Рукоятка  рубильника   была
опущена... и показывала на ноль.

    Кевин спустился со ступенек и стоял  поблизости,  сжимая  пальцами
локти, как он всегда делал, когда немного нервничал. Он  посмотрел  на
бледное лицо Дейла, на мокрую одежду,  на  волосы  с  которых  стекала
вода, облизнулся губы, будто  собираясь  сказать  что-то  ехидное,  но
поймал предупреждающий взгляд отца и всего лишь  кивнул  Дейлу.  Затем
тоже ткнул мокрого кота в бок, отчего у  того  изо  рта  вылилось  еще
немного воды.

    - Я думаю, это кот миссис Мун, - повторила мама Дейла,  будто  это
утверждение могло поставить все на свои места.

    Мистер Хрумбахер хлопнул Дейла по спине.

    - Не расстраивайся, что ты немного струхнул. Наступить  на  дохлую
кошку в темноте, да еще когда на фут воды, ну... это напугало бы  кого
угодно, сынок.

    Дейл хотел было отстраниться и сказать Грумбамперу, что он не  его
сынок, и не из-за дохлой кошки  он  "струхнул".  Но  вместо  этого  он
кивнул. Во рту все еще чувствовался горький привкус воды,  которой  он
наглотался в подвале. _Тело Тубби все еще там._

    - Поднимайся, пойдем переоденемся, - наконец сказала  мама.  -  Мы
можем поговорить об этом позже.

    Дейл кивнул, сделал шаг к двери и остановился.

    - Можно мы войдем через переднюю дверь?


    Джим Харлен мчался через темноту, слыша, как сзади надрывались  от
лая собаки, и слыша тарахтенье мотора Грузовика. Тот вроде  затормозил
на углу Депо Стрит и Брод Авеню. _Хочет отрезать мне путь._

    Аллея, по которой он сейчас  ехал,  шла  с  севера  на  юг,  между
сараями, гаражами, и длинными лужайками позади домов, расположенных по
Брод Авеню и Пятой Стрит. Дворы были огромные, дома стояли, окруженные
кустарником и листвой, да и сама аллея была погружена в темноту  из-за
густых крон деревьев, смыкавшихся над  ней  и  почти  не  пропускавших
лунный свет. Харлен знал, что здесь миллион разных мест, где он мог бы
спрятаться: стропила сараев,  открытые  гаражи,  заросли  кустов,  сад
Миллера слева впереди, пустые дома на Каттон Драйв...

    _Именно этого они от меня и ждут._

    Харлен направил велосипед к  стоянке  возле  темного  кипариса  на
аллее. Собаки  прекратили  лаять.  Даже  туман,  повисший  в  воздухе,
казался подозрительным, он висел,  словно  завеса,  между  Харленом  и
далекими фонарями, поджидая его решения.

    И Харлен решился. Моя мама дураков не рожала.

    Тяжело крутя педали он пересек задний двор,  проехал  по  чьему-то
огороду, разбрызгивая за собой  комья  грязи,  оставив  темную  защиту
аллеи, резко  свернул  направо,  прямо  в  лапы  огромного  лабрадора,
который так удивился, что даже забыл залаять.

    Харлен пригнулся, в последнюю долю  секунды  заметив  натянутую  в
качестве бельевой веревки проволоку, которая вполне могла оставить его
без головы, вильнул налево, чтобы не врезаться в фонарный столб, и при
этом чуть не упав с велосипеда, поскольку левая рука все  еще  была  в
повязке, удержался и помчался вдоль подъездной аллеи к  дому  Стаффни.
Попавшийся ему навстречу темный сарай он объехал чуть  не  за  милю  и
резко затормозил рядом со  ступеньками  и  в  четырех  футах  от  ярко
горящего фонаря.

    В половине квартала отсюда, темный  силуэт  Грузовика  с  высокими
бортами взревел своим  двигателем  и  начал  двигаться  в  направлении
Харлена, в туннель ветвей, нависших над пустынной улицей. Он ехал  без
огней.

    Джим Харлен спрыгнул  с  велосипеда,  одним  прыжком  одолел  пять
ступенек и навалился на дверной колокольчик.

    Грузовик наращивал скорость. Теперь он был уже не  больше,  чем  в
двухстах футах, двигаясь по той же стороне широкой улицы. Дом  Стаффни
располагался в шестидесяти - семидесяти футах от обочины и был отделен
от мостовой вязами, широкой лужайкой и несколькими клумбами. Но Харлен
не мог бы почувствовать себя счастливым  даже,  если  б  их  разделяли
танковые ловушки и крепостной ров, заполненный водой.  Он  забарабанил
по двери кулаком здоровой руки, в то же время нажимая на звонок локтем
забинтованной руки.


    Дверь широко распахнулась.  На  пороге  в  ночной  рубашке  стояла
Мишель Стаффни, свет, падавший на нее сзади, просвечивал сквозь тонкий
батист и создавал  вокруг  рыжей  головки  золотой  ореол.  В  обычных
условиях Джим  Харлен  постарался  бы  подольше  насладиться  подобным
зрелищем, но сейчас он пулей пролетел мимо нее прямо в холл.

    - Джимми, что ты... эй!  -  выговорила  рыжая  головка,  когда  он
промчался мимо. Она закрыла дверь и гневно уставилась на него.

    Харлен помедлил около торшера, нервно оглядываясь. Он был  дома  у
Мишель всего три раза - по одному разу в  год  на  ее  День  Рождения,
который приходился на четырнадцатое июля и которому она сама  и  члены
ее семьи придавали большое значение. Но он довольно хорошо помнил этот
дом: большие комнаты, высокие потолки,  широкие  окна.  Слишком  много
окон. Пока он ломал голову над тем, нет ли здесь  ванной  комнаты  или
еще какого-нибудь помещения на первом этаже, в котором бы не было окон
вообще, но зато имелись бы многочисленные замки, на  верхней  площадке
лестницы появился доктор Стаффни и спросил:

    - Могу ли я вам чем-нибудь помочь, молодой человек?

    Харлен тут же напустил на  себя  вид  "сиротинушка-на-грани-слез",
причем удалось ему это без особого труда и рыдающим голосом заговорил:

    - Моей мамы нет дома, и никого не должно было быть дома, но  когда
я вернулся после Бесплатного Сеанса,  его  отменили,  наверное,  из-за
дождя, там на втором этаже была какая-то незнакомая дама,  и  какие-то
люди преследовали меня на улице и за мной погнался грузовик и я...  вы
не могли бы помочь мне? Пожалуйста.

    Мишель  Стаффни  смотрела  на  него  широко  раскрытыми   голубыми
глазами, склонив головку на один бок, с  таким  выражением,  будто  он
только что напрудил лужу прямо в ее гостиной. Доктор Стаффни, одетый в
брюки, жилетку, галстук и всякую такую ерунду,  недоумевающе  поглядел
на Харлена,  водрузил  очки  на  нос,  потом  снова  снял  их  и  стал
спускаться с лестницы.

    - Пожалуйста, повтори еще раз то, что ты сказал, - попросил он.

    Харлен повторил это еще раз, делая  ударения  на  самых  волнующих
местах. Какая-то незнакомая женщина была у  него  дома.  _Он  не  стал
упоминать о том, что она была мертвой и тем не менее ходила._ Какие-то
парни в грузовике преследовали его._Пока опустим  тот  факт,  что  это
Школьный Грузовик._ Его  маме  пришлось  уехать  по  делам  в  Пеорию.
_Делами это нельзя назвать, но и это не станем уточнять._  Он  здорово
испугался. _А вот это точно._

    В комнате появилась миссис Стаффни. Как-то  Харлен  слышал  от  Си
Джея Конгдена и Арчи Крека, что, если хочешь узнать какой  будет  твоя
девушка лет через несколько,  ну  в  смысле  груди  и  все  такое,  то
посмотри на ее мать. Тут  у  Мишель  Стаффни  не  было  оснований  для
беспокойства.

    Миссис  Стаффни  захлопотала  вокруг  Харлена.  Она  сказала,  что
прекрасно помнит его  по  предыдущим  Дням  Рождения,  но  он  в  этом
усомнился, слишком много здесь было ребят, да и пригласили его  только
потому, что приглашали совершенно весь класс. И она настояла, чтобы он
вошел в кухню выпить чашечку какао, пока  мистер  Стаффни  позвонит  в
полицию.

    Доктор   выглядел   несколько   смущенным,   если    не    сказать
настороженным, но он выглянул на улицу - разумеется, грузовика там уже
не было, увидел Харлен из-за его спины, и затем пошел  звонить  Барни.
Миссис Стаффни попросила запереть двери, пока они будут ждать полицию.
Харлен был целиком с ней согласен, он бы еще запер и все окна, но, как
ни странно для таких богатых людей, у них не  было  кондиционера  и  в
доме сразу стало бы невыносимо душно.  Он  начал  чувствовать  себя  в
относительной безопасности, пока миссис Стаффни  суетилась  на  кухне,
разогревая для него еду - он пожаловался, что не обедал сегодня,  хотя
на самом деле съел спагетти, оставленные мамой на плите, и пока мистер
Стаффни уже в четвертый раз допрашивал его о  том,  что  произошло,  и
пока Мишель смотрела на него широко распахнутыми глазами. Этот  взгляд
мог означать все, что угодно: от немого обожания  отважного  героя  до
чистого презрения от того, что он оказался такой задницей.

    В настоящий момент Харлену это было безразлично.

    _Старуха в его комнате. Ее лицо в окне, она смотрит вниз, прямо на
него._ Сначала он подумал, что это Старая Задница-Дуплетом,  но  потом
что-то подсказало ему, что это  миссис  Дугган.  Та,  другая.  Которая
давно умерла. _Тот сон. Лицо в окне. Он падает._

    Харлен вздрогнул, когда миссис Стаффни  предложила  ему  пирожное.
Доктор Стаффни продолжал его расспрашивать, как часто его мама  уходит
по делам и оставляет  его  одного?  Осведомлена  ли  она  о  том,  что
существует  закон  о  том,  что  детей  не  полагается  оставлять  без
присмотра?

    Харлен попытался было ответить, но это было нелегко.  Во-первых  у
него рот был набит пирожным, а во-вторых не хотелось выглядеть  грубым
в глазах Мишель.

    Барни прибыл ровно через тридцать пять минут после звонка, что, по
мнению Харлена, стало новым городским рекордом.

    Он повторил свою историю снова, теперь менее искренно, но  зато  с
большей живописностью. Когда он  дошел  до  описания  лица  в  окне  и
грузовика  на  улице,  его   голос   дрожал   вполне   натурально.   В
действительности, он как раз подумал о том, как он был близок к  мысли
свернуть с аллеи и спрятаться в  одном  из  пустых  домов  или  темных
сараев по Каттон Драйв и о том, что _ждало его там._


    Когда он дошел  до  конца  своего  повествования,  на  его  глазах
появились слезы, но он сдержал их.  Ни  в  коем  случае  он  не  хотел
плакать при Мишель Стаффни. Он даже пожалел о том, что она ушла наверх
переодеться во фланелевый халатик, пока  ее  мама  занималась  горячим
шоколадом.  И  когда  она  вернулась,  к  памяти  чистейшего  ужаса  и
физического возбуждения от избытка в крови адреналина уже  примешалось
легкое сексуальное волнение.

    Констебль Барни отвез его домой. С ними увязался и доктор Стаффни,
который остался посидеть с Харленом в  машине,  пока  Барни  ходил  по
дому. Дом был таким же, каким его оставил  Харлен:  все  лампы  горят,
двери не  заперты,  но  Барни  подошел  к  задней  двери  и  постучал,
_постучал_, прежде чем  войти.  Хотя  по  мнению  Харлена  нужно  было
поступить как раз наоборот - ворваться с пистолетом в руке, размахивая
ордером на обыск, как это делали копы в "Обнаженном Городе". Барни же,
похоже, вообще не имел пистолета, по крайней мере, не носил с собой.

    Харлен продолжал отвечать на расспросы  доктора  о  привычках  его
матери относительно проведения уикэндов,  все  время  ожидая  услышать
страшные крики из дома.

    Барни вышел и помахал им рукой.

    - Никаких признаков насильственного вторжения, - сказал он,  когда
он поднимались по ступенькам. Харлен сообразил, что  обращаются  не  к
нему. - Но похоже, что тут кто-то пошуровал. Будто бы что искали. -  С
этими словами он повернулся к Харлену. - У  вас  только  сегодня  так,
сынок, или всегда?

    Харлен осмотрел кухню и столовую свежим  взглядом.  Сковородки  на
плите покрыты слоем застывшего жира. Стопки грязной посуды в раковине,
на столе, даже на подоконнике. Кипы старых журналов, всякие коробки  и
разный хлам на полу.  Переполненные  пакеты  для  мусора.  В  гостиной
немногим лучше. Харлен знал, что под всеми этими  газетами,  бумажными
тарелками и другим барахлом имеется кушетка, но он видел, что ни  коп,
ни доктор об этом и не догадываются.

    Он пожал плечами.

    - Мама - не самый аккуратный человек на свете. - Сказал он  и  тут
же возненавидел себя за тон, которым произнес это. Будто он собирается
извиняться перед этими задницами.

    - Ты не видишь, чтобы что-нибудь пропало, Джимми? - спросил Барни,
как будто он только что вспомнил его имя. Харлен терпеть не мог, когда
его так называли, наверное даже больше, чем когда  его  били.  _Кроме,
конечно, сегодняшнего  случая,  когда  его  так  назвала  Мишель._  Он
отрицательно покачал головой и пошел из  комнаты  в  комнату,  пытаясь
незаметно навести хоть кое-какой порядок.

    - Не-а, - сказал он. - По-моему ничего не пропало. Но я не уверен.
_Какого черта тут могли бы  украсть?  Мамину  электрогрелку?  Бумажные
тарелки? Мои нудистские журналы?_ Харлен внезапно покраснел при мысли,
что Барни или ФБР или кто-нибудь еще устроит настоящий обыск и  найдет
спрятанные журналы.

    - Эта старуха была наверху, а не здесь, -  сказал  он  чуть  более
грубо, чем намеревался.

    - Наверху я уже смотрел, - ответил констебль и глянул  на  доктора
Стаффни. - Беспорядок большой,  но  никаких  признаков  воровства  или
открытого вандализма.

    Все  втроем  они  пошли  по  ступенькам,  Харлен  чувствовал  себя
довольно фигово. Он уже представлял, как доктор возвращается  домой  и
рассказывает своей женушке и дочечке о том бардаке, который  он  здесь
видел. Возможно, он даже отправится и разбудит Мишель, чтобы  доложить
какой засранец этот Харлен. _Она сказала Джимми._

    - Что-нибудь пропало? - донесся  голос  Барни  из  коридора,  пока
Харлен заглядывал в мамину комнату, потом  в  свою.  Черт  подери,  уж
_она-то_ могла бы убрать хотя б за собой эти вонючие носовые платки  и
все барахло...

    - Не-а, - ответил он и сам почувствовал,  как  глупо  это  звучит.
_Этот тип не только засранец, он еще  и  умственно  отсталый_,  скажет
завтра утром за завтраком этот доктор. - Я так не думаю, - добавил он.
Затем, с тревогой в голосе - А вы смотрели в кладовке?

    - Первым делом, - пробасил Барни. - Но мы можем посмотреть вместе.

    Харлен вошел в  комнату  вместе  с  констеблем  и  доктором.  _Они
смеются надо мной. Потом, когда она уйдут этот  гнилой  труп  выскочит
откуда-нибудь и вырвет мне сердце._

    Как будто он прочел его мысли, Барни сказал:

    - Я побуду здесь, пока твоя мама не вернется, сынок.

    - Я тоже, - добавил доктор и они обменялись взглядами. - Джим,  ты
знаешь, когда она должна вернуться?

    - Не-а, - и Харлен прикусил нижнюю  губу.  Если  он  еще  раз  так
скажет, то он отыщет отцовский пистолет и пустит себе пулю в лоб прямо
на их глазах. _Пистолет. Разве отец не оставил матери пистолет,  чтобы
она могла защищаться?_ Шестеренки заработали.

    - Ступай, ныряй в пижаму, сынок, - сказал констебль. Харлен ни  за
что на свете не мог бы  припомнить  его  настоящего  имени.  -  У  вас
найдется кофе?

    - Немного есть, растворимый, - ответил Харлен. Он чуть было  опять
не сказал "не-а". - На подоконнике. В кухне. Там внизу. _Тупица, мы же
только что проходили через кухню._

    - Тебе пора в постель, - повторил  констебль.  И  они  с  доктором
пошли вниз.

    Это был маленький дом. И он слышал их прекрасно.  Они  с  мамой  и
шагу не могли ступить без того, чтобы их не  услышали  соседи.  Харлен
иногда думал, что может отец и не уехал бы со своей Бимбо, если бы это
было не так. Но сегодня вечером  дом  был  недостаточно  мал.  Мальчик
вышел на маленькую площадку.

    - А вы проверили под кроватью... сэр? - спросил он, глядя вниз.

    Барни подошел к нижним ступенькам.

    - Конечно. И во всех углах. Наверху никого нет. И внизу тоже.  Док
сейчас посмотрит во дворе. Через минуту я проверю гараж. Подвала у вас
нет, сынок?

    - Не-а, - сказал Харлен. _Проклятие._

    Барни кивнул и ушел на  кухню.  Харлен  услышал  как  отец  Мишель
говорит что-то о департаменте охраны детства.

    Харлен вернулся в комнату,  не  став  закрывать  за  собой  дверь,
скинул кеды, бросил на пол носки, стащил с  себя  джинсы  и  футболку.
Затем нагнулся, подобрал носки и джинсы и закинул их  в  кладовку,  не
приближаясь к ней. _Она стояла прямо здесь. Около окна. Ходила туда  и
сюда._

    Он присел на край постели. На будильнике было десять сорок восемь.
Рано. Этим ребятам предстоит просидеть здесь еще часов пять  -  шесть,
если все будет как обычно. А вдруг  они  уйдут?  Есил  они  уйдут,  он
побежит прямо за машиной. Ни за что не останется здесь один ночью.

    _Где она держит этот чертов пистолет?_ Он был совсем небольшой, но
вороненной стали и ужасно опасный на  вид.  Еще  там  была  сине-белая
коробочка с пулями. Папа строго-настрого запретил  ему  прикасаться  к
ней. Обычно они лежали в папином ящике,  но  мама  спрятала  пистолет,
когда он уехал с Бимбо.  _Куда?_  Может  это  незаконно?  Вдруг  Барни
найдет его и их с ма