серпантинам, а в лицо светило солнце Колорадо и
волосы развевались на ветру...
   - Кейт. - О'Рурк сдавил ей плечо. - Ты меня слышишь?
   - Да. - Она потерла щеки  и  глаза  ладонями,  физически  ощутив  тяжесть
навалившейся усталости.
   О'Рурк пошел прочь по аллее, почти невидимый в  своей  черной  одежде,  а
Кейт осталась сидеть, прислушиваясь к  шороху  сухих  листьев  на  деревьях.
Больше до нее не доносилось ни звука -  ни  жужжания  насекомых,  ни  щебета
птиц, ни шума машин от проходящей в сотне  футов  вдоль  аллеи  дороги.  Она
попыталась воскресить в памяти волнение и радость  жизни,  пережитые  ею  во
время прогулок в мае  по  Бухаресту,  вид  молодых  парочек,  целующихся  на
неосвещенных дорожках, смех, бабушек, присматривающих  за  внуками  в  парке
Чишмиджиу. Все это происходило в другом мире.
   - Нет никого, - раздался  сзади  голос  О'Рурка,  и  Кейт  подскочила  от
неожиданности. Оказывается, она чуть не заснула.
   Оставив мотоцикл между деревьев, они легко преодолели невысокую ограду  и
проникли в монастырь через незапертое окно.
   - Францисканцы живут в Тырговиште с  тринадцатого  века,  -  тихо  сказал
О'Рурк, зажигая свечу.
   - А свет... - начала Кейт.
   - Мы останемся во внутренних помещениях. Ставни закрыты.  Не  думаю,  что
полиция вернется. Девять  монахов  отправлены  в  Бухарест  для  допроса,  и
завтра.., собственно, сегодня.., их должны выпустить, поскольку стригои  уже
провели свою Церемонию.
   Кейт последовала за ним по коридору, заглядывая в попадающиеся по  дороге
комнаты. Удлиненные тени от  их  силуэтов  колыхались  при  свете  свечи  на
шероховатых стенах и потолке высотой футов в десять. Кейт ни разу не была  в
монастыре и не слишком представляла себе, что именно  может  здесь  увидеть:
готические одеяния, возможно, тесные  клетушки,  деревянные  чаши  и  кубки,
может быть, даже несколько побывавших в употреблении  девятихвостных  плетей
для самобичевания.
   "Соберись", - сказала она себе. Ей безумно хотелось спать.
   Комнаты были больше и опрятней, чем  в  большинстве  домов,  которые  она
видела в Румынии, и не так захламлены. В них вполне могла  бы  жить  большая
крестьянская семья. Обстановка - самая простая, с  вполне  удобными  с  виду
кроватями и комодами О том,  что  здесь  монастырь,  говорили  лишь  простые
распятия на стенах у  изголовья  каждой  кровати.  Кухня  выглядела  гораздо
современней, чем большинство румынских  кухонь:  здесь  не  было  деревянных
мисок, а лишь пластиковые тарелки  и  стаканы,  напомнившие  Кейт  о  летнем
лагере. В столовой она  увидела  довольно  обшарпанный,  без  украшений,  но
весьма изящный стол длиной футов в двадцать, который наверняка можно было бы
продать за  несколько  сотен  тысяч  долларов  в  каком-нибудь  американском
антикварном магазине. К столовой примыкала небольшая комната, превращенная в
скромную часовню с небольшим алтарем и  подставками  для  колен  человек  на
двадцать.
   -  Ты  здесь  останавливался?  -  шепотом  спросила  Кейт,   потому   что
разговаривать громко в такой тишине было невозможно.
   - Иногда. Это место служило хорошим исходным пунктом, когда я  работал  с
детьми в горных районах. Отец Данилеску и прочие здешние обитатели - хорошие
люди. - О'Рурк открыл еще одну дверь.
   - Ах! - вырвалось у Кейт. Ванна была большой, глубокой и  с  трех  сторон
имела выложенные кафелем уступы. Она сияла  безукоризненной  чистотой.  Кейт
провела рукой по кафелю и эмали самой ванны, потом вдруг нахмурилась.
   - А где краны? Как сюда наливается вода? О'Рурк поставил свечу на край  и
прошел  в  угол,  где  находилась  стойка  с  насосом   деревенского   вида,
установленным на огромной оцинкованной бадье.  Под  ней  было  что-то  вроде
газовой плиты с единственной горелкой.
   - Придется немного подождать, - сказал О'Рурк,  -  но  зато  здесь  самая
горячая вода в Тырговиште. - Он начал качать.
   Минут пятнадцать они качали, нагревали, носили и выливали воду, и в конце
концов ванна наполнилась. Затем наступила  пауза.  Кейт  испытывала  большее
замешательство, чем О'Рурк. "Ведь он все  еще  остается  священником.  Может
быть, я разрушаю что-то очень важное? Может, то, что произошло  на  чердаке,
лишь случайность? Просто грех,  в  котором  можно  покаяться?"  К  черту!  -
заключила она и начала расстегивать заношенную кофту.
   - Схожу проверю двери и  ставни,  -  сказал  О'Рурк,  приостановившись  в
дверях. - А ты мойся не спеша. Я за тобой.
   Кейт стояла в одном белье, глядя прямо ему в глаза.
   - Не глупи. Нечего напрасно терять время и тратить  горячую  воду.  Кроме
того, я  закрою  глаза,  когда  ты  заберешься  в  ванну.  Здесь  достаточно
просторно. Мы даже не заметим друг друга.
   Она сняла бюстгальтер и белые хлопчатобумажные трусики.
   О'Рурк кивнул и пошел по темному коридору.
   Кейт чуть не заплакала, когда окунулась в воду, над которой клубился пар.
В  монастыре,  кажется,  единственным  источником  тепла  служили  камины  в
центральных помещениях, и температура внутри здания  была  не  выше  осенней
прохлады на улице. Взяв лежавший на выступе кусок мыла  в  форме  небольшого
метеорита, она намылилась и улеглась по шею в горячую воду, откинув голову и
закрыв глаза.
   Когда вошел О'Рурк,  она  посмотрела  сквозь  прищуренные  веки,  как  он
выкладывает полотенца и стопку сложенной одежды,  а  потом  зажмурилась.  Он
разделся, немного посидел на краю ванны, после чего она  услышала  негромкий
стук пластика о кафельный пол и поняла, что он снимает протез. Кейт  открыла
глаза.
   - Теперь  ты  видишь,  какой  я  есть,  -  сказал  О'Рурк  без  малейшего
замешательства, подняв здоровую ногу и искалеченную левую, и  опустил  их  в
парящую ванну. - Рай все-таки существует, - прошептал он.
   Вода поднялась Кейт до подбородка, и она  почувствовала,  как  его  бедро
скользнуло по ее ноге. В этой допотопной ванне места вполне  хватало,  чтобы
сидеть напротив друг друга, не испытывая никакой тесноты.
   - У меня такое ощущение, что мы что-то должны делать, - прошептала  Кейт.
- Отправиться за Джошуа... Хоть что-нибудь. - О'Рурк подал ей губку,  и  она
выдавила из нее воду себе на лицо.
   - Мы не знаем, куда они направились, - негромко сказал он.
   Кейт кивнула, расслабив руки в воде. От тепла груди у нее заболели, и эта
боль напомнила ей обо всех ушибах  и  напряжении  мышц,  когда  она,  как  в
кошмаре, ползла по дворцовому тоннелю.
   - Но ведь ты обвел кружочками те города, где может состояться  Церемония.
Разве твои друзья-монахи не знают, где пройдут следующие две ночи?
   - Нет. - О'Рурк намылил руки и плечи. - Для  исторического  Влада  Цепеша
важность имеют десятки городов  и  местечек,  в  которых  могут  проводиться
связанные с ним ритуалы.  Брашов,  Сибиу,  Рымнику-Вылча,  крепость  Рышнов,
Вран, Тимишоара, Сигишоара и даже сам Бухарест.
   - Но ведь несколько мест ты  обвел  на  карте,  -  настаивала  Кейт.  Она
сделала попытку сесть попрямее и намылить грудь и шею, чтобы не уснуть.
   - Я предполагаю, что это  может  быть  Сигишоара,  Брашов,  Сибиу  и  так
называемый Замок Дракулы. Это места наибольшего значения для биографии Влада
Цепеша. Но я не знаю, где именно.., и в какую из ночей.
   Кейт смахнула мыло с глаз.
   - А разве существует Замок Дракулы?  Я  думала,  это  просто  изобретение
румынского туристического агентства.
   - Да, они таскают туристов во  всякие  липовые  места..,  как,  например,
замок Бран, который не имеет никакого отношения к  Владу  Цепешу,  -  сказал
О'Рурк. - Или везут их к перевалу Борго,  упомянутому  Брэмом  Стокером.  Но
Замок Дракулы существует.., во всяком случае его развалины  на  реке  Арджеш
примерно в сотне миль отсюда. - В нескольких словах он описал кучу камней на
утесе над отдаленной долиной Арджеша.
   - Ты там был?
   - Нет. Дорога туда недоступна большую часть года,  а  проходимые  участки
перекрыты. Выше по реке, за замком, расположена гидроэлектростанция.  Это  в
горах фэгэраш,  выше  города  Куртя-де-Арджеш,  и  военные  очень  бдительно
охраняют этот участок. Кроме того,  его  прикрыли  еще  при  Чаушеску  из-за
масштабных реставрационных работ в замке. После смерти Чаушеску  эту  затею,
вероятно, отложили.
   Кейт вдруг насторожилась.
   - Если только эта затея исходит не от стригоев. О'Рурк поднялся настолько
стремительно, что вода забурлила.
   - Для Церемонии...
   - Да. Но в какую именно ночь? И можем ли мы попасть туда?
   - Мы можем приблизиться к тому месту, - сказал О'Рурк. Он взял полотенце,
вытер руки и развернул  карту,  которую  забрал  из  мотоцикла.  -  Если  мы
двинемся на юг и поедем в сторону Питешти по шоссе номер 7, а потом - по С-7
на Куртя-де-Арджеш.., или окольным путем на северо-восток к Брашову, а потом
повернем на север к Сигишоаре, потом - на юго-запад к Сибиу и  вдоль  долины
реки Олт к шоссе 73-С.., то  это  составит..,  точно  не  скажу..,  примерно
двести пятьдесят - триста миль по дорогам сомнительного качества.
   Кейт покачала головой.
   - А зачем ехать этой  дорогой?  О'Рурк  положил  карту  на  пол  и  начал
задумчиво намыливать бороду.
   - "Джет Рейнджер" вылетел в северо-западном направлении.  Даже  если  это
его истинный маршрут, он мог отправиться  в  любое  место,  однако...  -  Он
сделал паузу, чтобы окунуться с головой в ванну,  и  вынырнул,  разбрызгивая
воду. - В  этом  направлении  находится  Сигишоара.  Миль  двести  пятьдесят
отсюда.
   Кейт вспомнила все, что читала о Владе Цепеше.
   - Там он родился. -  Она  нахмурилась.  -  Если  Лучан  не  ошибся,  если
Церемония Посвящения проводится в течение  четырех  ночей  и  напоминает  об
основных моментах  биографии  Влада  Цепеша,  то  почему  они  не  начали  с
Сигишоары?
   О'Рурк поднял руку над пенящейся водой.
   - А что, если они разворачивают действие в обратном порядке? Снагов - это
место,  где,  как  предполагают,  Влад  Цепеш  похоронен.  В  Тырговиште  он
правил...
   - А в Сигишоаре родился, - закончила за него Кейт. - Отлично, но  где  же
тогда будет четвертая и последняя  ночь?  Этот  твой  Замок  Дракулы  вполне
вписывается в маршрут.
   - Если только это не то самое место, где должен быть  посвящен  очередной
Князь, - прошептал О'Рурк. Взгляд его был устремлен куда-то вдаль.
   Кейт откинулась в остывающую воду.
   - Все это - одни догадки. Точно мы все равно не знаем.  Жаль,  что  здесь
нет Лучана. О'Рурк приподнял бровь.
   - Да нет, не в буквальном смысле, - смутилась Кейт. -  Но  он-то,  вроде,
знал...
   - Если только он говорил правду. - О'Рурк передвинул покалеченную ногу. -
Повернись спиной и немного опустись сюда.
   Кейт ощутила некоторую неуверенность.
   - Я потру тебе спину и вымою  голову  шампунем,  -  сказал  он,  доставая
флакончик. - Это не ароматизированный американский шампунь, но для волос все
же получше, чем та грязь, что мы собирали в тоннеле.
   Кейт развернулась и уселась посреди  ванны.  О'Рурк  сначала  намылил  ей
спину, а потом сильными пальцами помассировал кожу головы.  Шампунь  пенился
все больше, и если бы Кейт верила в сказки  и  ей  пришлось  загадывать  три
желания, то она пожелала бы, чтобы  это  ни  с  чем  не  сравнимое  ощущение
никогда не кончалось. "И чтобы мне  не  пришлось  столкнуться  с  завтрашним
днем".
   -  Теперь  ты  поворачивайся,  -  сказала  она,  соскользнув   вперед   и
развернувшись. - Моя очередь.
   Смыв шампунь и ополоснувшись, они  поцеловались  и  обнялись.  Обнаженные
тела не чувствовали прилива желания, и не только из-за усталости  и  ушибов.
Сейчас они были просто друзьями, которые знакомы целую вечность.
   "Устала, - подумала Кейт. - Стала сентиментальной. Нет, не в этом  дело",
- отвечала другая часть рассудка.
   - Где бы ни состоялась завтрашняя Церемония, - заговорил О'Рурк,  нарушив
очарование, - сегодня ночью нам уже  ничего  не  сделать.  Горные  дороги  в
темноте опасны, а полиция часто останавливает по  ночам  частный  транспорт.
Лучше влиться в поток днем. А утром бросим монетку, чтобы посмотреть,  каким
маршрутом ехать.
   - Нелегко будет отсюда уезжать, -  задумчиво  сказала  Кейт  Свеча  почти
догорела. В помещении стало холодать.
   - Еще разок нарушим приличия, дорогая моя... Дьявол, до чего ж холодно! -
О'Рурк перевалился через край ванны и выбрался на кафельный пол. От его тела
шел пар Он начал быстро растираться полотенцем.
   Кейт вылезла следом и сделала  то  же  самое.  Это  было  все  равно  что
выходить из сауны на мороз. Она съежилась под тонким одеялом.
   - А теперь скажи, что мы поспим вместе несколько  часов.  -  Зубы  у  нее
стучали от холода. - Вместе.
   - Кровати здесь исключительно односпальные, - сказал  О'Рурк,  балансируя
на одной ноге и надевая протез. Кейт нахмурилась.
   - Но ведь ты не собираешься спать с этой штукой? Я имею в виду,  не  так,
как на сеновале.
   О'Рурк пристегнул  протез  и  встал  на  обе  ноги.  Кейт  отметила,  что
современные протезы выглядят очень естественно.
   - Нет, - ответил он. - Я считаю недостойным делом лезть в чью-то кровать.
   - Односпальную? - поинтересовалась Кейт. Теперь,  когда  ее  тело  начало
остывать, она отчаянно дрожала.
   - Там хорошие одеяла, - сказал О'Рурк с мягкой улыбкой. -  И  я  взял  на
себя смелость затащить односпальную кровать в ближайшую комнату и  поставить
две рядом.
   Кейт подхватила одной рукой сумку и стопку  чистой  одежды,  а  другой  -
обняла священника. "Бывшего священника.., или по крайней мере того,  который
скоро станет бывшим священником".
   - Не хотелось  бы  казаться  циничной,  -  сказала  она,  -  но  давай-ка
побыстрее заберемся под эти хорошие одеяла, пока мы не отморозили задницы.
   О'Рурк взял угасающую свечу, и они пошли в спальню.

Глава 32

   День стал как бы возвращением в раннюю осень: каждый уцелевший листочек в
лесах вдоль шоссе номер 71 на Брашов вырисовывался на  фоне  голубого  неба.
Кейт подумала, что "шоссе" - слишком громкое слово для разбитой и залатанной
полоски асфальта, тянувшейся на север и восток  от  Тырговиште.  Дорога  шла
немыслимыми витками по перевалам Карпат, а перед пересечением с шоссе  номер
1 к югу от Брашова она резко опускалась.
   После ночной ванны, нескольких часов сна и  чистой  одежды,  обнаруженной
О'Рурком, - один из монахов был достаточно  миниатюрен,  чтобы  Кейт  смогла
надеть его темный свитер к последней чистой черной юбке и  выглядеть  вполне
презентабельно, - ее  подмывало  снять  шарф,  откинуться  в  подпрыгивающей
коляске и подставить лицо солнечным лучам.
   Но это невозможно  Слишком  сильно  было  желание  найти  Джошуа,  и  она
опасалась допустить малейшую оплошность.
   Им не пришлось бросать монетку, чтобы выбрать направление.  Посмотрев  на
карту уже при дневном свете, они  одновременно  подняли  головы  и  сказали:
"Сигишоара" Со стороны Кейт это было лишь проявлением интуиции. "Есть что-то
эдакое в поездках по Трансильвании,  -  подумала  она,  -  что  делает  тебя
суеверной".
   - Если мы ошиблись насчет сегодняшнего места, - сказал О'Рурк, - то планы
на завтра можно уже не строить.
   - Да, - согласилась Кейт. - Надеюсь, Лучан не соврал. И вообще, вся  наша
информация весьма зыбка, основана на слухах, полунамеках. Если бы речь шла о
врачебном диагнозе, то я подала бы в суд на врача, который такое допустил.
   Машин в то утро было немного, но дорога все равно была забита  сзади  них
грузовики исторгали клубы  серого  и  коричневого  дыма;  тракторы,  которые
напоминали экспонаты начала века  в  музее  Форда,  раздалбливали  железными
колесами и без того разбитый асфальт;  конные  повозки  на  резиновом  ходу,
телеги  с  деревянными  колесами;  запряженные  пони  раскрашенные  тележки;
случайные цыганские кибитки, тупо стоявшие на  дороге  отары  овец,  имевших
совершенно потерянный вид, со своими отставшими погонщиками, выглядевшими не
менее глупо; коровы, погоняемые детишками лет восьми-девяти, которые даже не
смотрели на проносившиеся тяжелые грузовики  или  на  мотоцикл,  описывавший
зигзаги, чтобы не наехать на  них;  вихляющие  велосипеды;  редкие  немецкие
машины, пролетающие на  скорости  километров  сто  восемьдесят  с  надменным
звуком клаксона,  несколько  еле  ползущих  или  застрявших  посреди  дороги
"дачий", армейские грузовики, которые явно норовили догнать немецкие машины,
с ревом несясь по разделительной полосе, пешеходы.
   Последних было много, смуглые цыгане в свободных одеждах, старики с седой
щетиной и в мягких шляпах, потерявших всякую форму;  стайки  школьниц  около
двух деревень и небольшого городка, которые они проезжали - Пучоаса, Фиени и
Матоени, - их латаные-перелатаные, но сильно  накрахмаленные  синие  юбки  и
белые  блузки  при  солнечном  свете  казались  очень   яркими;   дошколята,
погоняющие коров, причем и дети,  и  животные  носили  одинаковое  выражение
бесконечной скуки; пожилые крестьянки, бредущие  вдоль  дороги,  не  имевшей
явно выраженной обочины, а лишь кювет примерно метровой глубины, из которого
на протяжении почти всего пути пахло застоявшейся водой, и старухи, которых,
как коров, вели крошечные детишки; иногда попадались  полицейские,  стоявшие
перед своими участками. Они даже  не  посмотрели  на  мотоцикл,  проезжавший
через Фиени, закопченный промышленный городок. О'Рурк старательно выдерживал
ограничения скорости.
   - В Брашове надо будет  заправиться!  -  крикнул  он.  Кейт  кивнула,  не
отрывая взгляда от велосипеда, покачивающегося за  телегой,  которая  только
что появилась у них под носом. Нечего было и думать  о  том,  чтобы  закрыть
глаза и понежиться на солнышке.

***

   За горной деревней Матоени жизнь на дороге таинственным образом  исчезла,
извилистое шоссе опустело, воздух стал холодать.
   Кейт предложила повести мотоцикл.
   - А ты ездила на мотоцикле?
   - Том давал мне покататься на "Ямахе", -  уверенно  ответила  она.  "Один
раз. На короткое расстояние. Медленно". Но в машинах она разбиралась,  да  и
как водит О'Рурк насмотрелась.
   Они съехали на  покрытую  гравием  обочину,  где  дорога  поворачивала  в
обратном направлении. О'Рурк  встал,  оставив  работать  мотор  на  холостых
оборотах.
   - Обращай внимание на сцепление, - сказал он. -  От  него  одно  название
осталось. Второй передачи практически нет.
   Прихрамывая, он  обошел  коляску,  пока  Кейт  потягивалась.  "Тяжко  ему
пришлось, - подумала она. - Вести этот  драндулет  и  все  время  давить  на
сцепление".
   Усевшись на сиденье, она подождала, пока О'Рурк расположится  в  коляске,
улыбнулась ему и тронула, поддав для начала слишком много газу.
   Допотопный  мотоцикл  начал  вихлять,  а  О'Рурк  издал  какой-то   очень
непонятный звук. Кейт решила исправиться и нажала  ручку  тормоза  так,  что
священник врезался головой в плексигласовое ветровое стекло, а она  чуть  не
слетела с сиденья. После этого Кейт решила перейти на  третью  передачу,  не
сумела, некоторое время ехала  на  первой,  выжимая  газ  до  отказа,  потом
подняла голову - как раз вовремя, чтобы  не  слететь  с  обрывистого  утеса,
крутанулась по всей ширине дороги, пытаясь  выправить  машину,  прижалась  к
правой стороне, почти плавно включив нужную передачу. Почти.
   - Теперь порядок, - сказала она, переключая ногой передачи  и  пригибаясь
навстречу ветру.
   О'Рурк кивнул и потер ушибленную голову. Шоссе проходило по перевалу  над
Синайя, и ближе к вершине Кейт уже почти уладила разногласия с машиной.
   -  Остановись  здесь!  -  заорал  О'Рурк,  показывая  на  узкую  обочину,
усыпанную гравием, на  другой  стороне  дороги.  Кейт  кивнула,  вильнула  и
поняла, что с тормозом-то еще не разобралась.., где  же  он?..,  но  все  же
нашла его и нажала достаточно сильно,  чтобы  их  не  снесло  юзом  на  край
обрыва. Мотоцикл крутанулся вокруг собственной оси, а когда рассеялась  пыль
и разлетевшаяся щебенка, то  оказалось,  что  они  развернулись  в  обратную
сторону, а О'Рурк