птомов входили потеря веса, апатия, рвота, отказ от молочных смесей
и некое расстройство иммунной системы, из-за чего любая простуда  или  вирус
гриппа представляли для  ребенка  смертельную  опасность.  Анализ  крови  не
выявил гепатита или других дисфункций печени. Не указывал он и на анемию, но
количество лейкоцитов было гораздо ниже нормы. Переливания крови, начатые  в
пять месяцев, стали, казалось, причиной чудесного выздоровления - почти  две
недели ребенок пил из бутылочки и набирал вес, а  реакция  на  аллергический
тест показала положительную динамику иммунной  системы,  -  но  потом  вновь
начались проблемы с иммунитетом и все вернулось на крути  своя.  Последующие
переливания приносили все более краткосрочное улучшение состояния  больного.
Пять недель назад ребенка перевели из Тырговиште в Бухарест, и почти все это
время Кейт Нойман боролась лишь за сохранение его жизни.
   Она вошла в изолятор. Толстая сестра с заячьей  губой  стояла  у  детской
кроватки и кормила ребенка; вернее, она курила сигарету и смотрела куда-то в
сторону, одновременно тыкая протиснутой через  прутья  кроватки  бутылкой  с
соской ему в щеку. Он при этом  слабо  попискивал  и  не  обращал  на  соску
никакого внимания.
   - Убирайтесь, - сказала Кейт, повторив то же самое по-румынски.
   Сестра засунула бутылочку в грязный карман халата, одарила Кейт злорадной
улыбкой и, стряхнув пепел с сигареты, неторопливо вышла.
   Кейт взяла ребенка на руки и огляделась в поисках  качалки,  которую  она
раздобыла для этой палаты. Качалки опять  не  было.  Тогда  она  присела  на
холодный радиатор под окном и  стала  убаюкивать  малыша,  нежно  покачивая.
"Нужно срочно назначить внутривенное питание", -  подумала  Кейт.  Последнее
переливание крови принесло облегчение лишь на пять дней.
   Ребенок остановил взгляд на ее лице и  перестал  плакать.  Он  был  таким
крошечным, что ему вполне можно было дать не семь месяцев,  а  семь  недель.
Маленькие ручки и ножки казались почти прозрачными, большие глаза пристально
смотрели на Кейт, как бы ожидая ответа на какой-то заданный вопрос.
   Кейт достала бутылочку с заранее подогретой смесью и попыталась  вставить
соску в маленький ротик. Малыш отворачивался, не желая есть, но  каждый  раз
его взгляд возвращался к ней. Тогда она поставила бутылочку на подоконник  и
стала его просто укачивать.  Глаза  ребенка  медленно  закрылись,  а  частое
дыхание перешло в спокойное сонное посапывание.
   Она покачала его еще немного, напевая колыбельную, которую ей пела мать.

   Тихо, дитя, не говори ни слова,
   Мама купит тебе пересмешника.
   А если пересмешник будет петь,
   Мама купит тебе бриллиантовое кольцо.

   Вдруг Кейт умолкла и приблизила к  себе  лицо  малыша.  Она  вдыхала  его
детский запах, ощущала шелковистость его  реденьких  темных  волосиков,  его
частое дыхание обдавало теплом ее щеку.
   - Не бойся, Джошуа, - шептала она. - Не бойся, малыш. Я не допущу,  чтобы
с тобой что-нибудь случилось. Я не дам тебе пропасть.
   На следующее утро, после шестнадцатичасовой смены и лишь трех часов  сна,
Кейт отправилась в красивое министерское здание,  чтобы  начать  бесконечную
бумажную волокиту, связанную с усыновлением.

***

   Возвращаясь в тот день в госпиталь,  она  встретила  на  лестнице  Лучана
Форсю. Он горячо обнял ее, крепко поцеловал в щеку и отступил на шаг.
   - Неужели это правда? - спросил он. -  Ты  хочешь  усыновить  ребенка  из
третьего изолятора?
   Кейт лишилась дара речи. Она еще никому ничего не говорила об этом, кроме
министерских чиновников сегодня утром. Ей пора бы уже привыкнуть к тому, что
здесь, кажется, все знают с самого начала.
   - Это правда, - ответила она.
   Лучан усмехнулся и снова обнял ее.
   Кейт не могла не улыбнуться в ответ. Этому румыну, студенту-медику,  было
двадцать с небольшим, но она никогда не воспринимала его ни как  румына,  ни
как студента. Сегодня Лучан был одет в гавайскую рубашку от "Рейн Спунер"  с
большими розовыми цветами, вареные джинсы "Кэлвин Клен" и кроссовки  "Найк".
Его аккуратно подстриженные  волосы  чуть-чуть  не  дотягивали  до  прически
панка, а на руке красовался дорогой, но неброский "Ролек". Лицо Лучана  было
слишком загорелым для студента-медика, глаза - слишком ясными и  живыми  для
румына, а английский - беглым и насыщенным идиомами. Кейт частенько думала о
том, что, будь она помоложе лет на пятнадцать, даже  на  десять,  ей  трудно
было бы устоять  перед  его  обаянием.  А  сейчас  он  являлся  единственным
настоящим другом в этой странной, печальной стране.
   - Великолепно! - воскликнул он все с той же улыбкой, вызванной  известием
о ее предстоящем материнстве. - Если мы с тобой поженимся, то таким  образом
обзаведемся ребенком без всяких усилий и долгого ожидания. Я всегда говорил,
что "Поляроид" должен заняться производством детей.
   Кейт хлопнула его по плечу.
   - УСПОКОЙСЯ, - сказала она. - Как твои заключительные экзамены?
   - Мои заключительные экзамены заключительно закончились, - выпалил Лучан.
Он взял ее за руку и повел вверх по лестнице. - Расскажи-ка, как все было  в
министерстве. Тебя заставили ждать несколько часов?
   - Конечно.
   Они миновали высокую дверь и  оказались  в  сумрачном,  гулком  вестибюле
больницы. Ожидавшие своей очереди будущие  пациенты  занимали  все  скамейки
вдоль длинного коридора. Каталки со спящими или коматозными больными стояли,
как затертые на стоянке автомобили, и на  них  никто  не  обращал  внимания.
Пахло эфиром и лекарствами.
   - И когда ты заполнила бумаги, тебя заставили ждать еще несколько  часов?
- В обращенных на нее голубых глазах Лучана можно было прочесть что-то вроде
сочетания веселости с.., чем? Симпатией? Любовью? Кейт отбросила эту мысль.
   - В общем-то нет. Как только я заполнила бланки, они  действовали  вполне
квалифицированно. Я имела дело лишь с одним человеком. Он  сказал,  что  все
ускорит, и теперь я понимаю, что так оно и оказалось. Странно, да?
   Лучан скорчил смешную рожицу. Кейт иногда казалось,  что  парню  с  таким
остроумием и такой мимикой лучше бы стать комедийным актером, а не врачом.
   -  Странно!  -  воскликнул  он.   -   Это   беспрецедентно!   Неслыханно!
Квалифицированный чиновник в Бухаресте... Бог ты мой! Ты мне еще скажи,  что
во фронте национального спасения есть хоть один истинный патриот!
   Лучан говорил так  громко,  что  два  больничных  администратора,  шедших
впереди по коридору, недовольно оглянулись.
   - Кроме шуток, - продолжал Лучан, поглаживая ей руку. -  Назови  мне  имя
этого чиновника. Может, мне тоже когда-нибудь понадобится  квалифицированная
помощь.
   Кейт знала отца Лучана, известного поэта, интеллектуала и критика режима;
его же мать по иронии  судьбы  была  связана  с  номенклатурой  -  партийной
элитой, которая имела возможность отовариваться в магазинах для начальства и
пользоваться прочими особыми привилегиями. Кейт иногда казалось,  что  Лучан
знаком лично с каждым из двух с половиной миллионов жителей  Бухареста.  При
том что его семья пользовалась привилегиями, он откровенно презирал и  режим
Чаушеску, и тот, который пришел ему на смену.
   - Кажется, его фамилия Станку, - сказала она. - Да, Станку.
   - Ага, как у писателя, который умер семнадцать лет назад.  Неудивительно,
что он хороший человек. Хотя  ему  еще  подрастать  и  подрастать  до  имени
Станку.
   - Расти и расти, - машинально поправила Кейт.  Она  вспомнила  проворного
чиновника, вспомнила, как он с кем-то созванивался, рылся в бумагах, заверял
ее, что румынская выездная виза для ребенка будет готова к  восьми  тридцати
на следующее утро. Когда Кейт затронула скользкий вопрос о здоровье Джошуа -
сейчас она уже воспринимала ребенка только  как  Джошуа,  хотя  и  не  могла
объяснить, почему  выбрала  именно  это  имя,  -  господин  Станку  не  стал
вдаваться в подробности и сказал, что с этим вопросом трудности  могут  быть
только в американском посольстве.
   - Да, ботинки, - воскликнул Лучан, все еще поддразнивая ее.  -  Ну  какой
болван будет носить черные остроносые чиновничьи ботинки без носков?  Прежде
чем надеть башмаки писателя Станку,  он  должен  надеть  его  носки.  А  что
касается носков...
   Они поднялись на лифте на третий этаж, взяли из  шкафа  чистые  халаты  и
повязки, и Лучан показал на нечто вроде носков  огромного  размера,  которые
больничный персонал надевал на обувь для работы в изоляторе.
   - Просто бахилы, - сказала Кейт.
   По утренней сводке уровень лейкоцитов у Джошуа был умеренно низким.
   - Привет,  Сильвер,  -  бросил  Лучан,  завязывая  маску.  Кейт  покачала
головой. Она знала, что Лучан когда-то ездил с отцом в  Америку,  но  провел
там всего несколько дней. Откуда он знает про Одинокого Ковбоя?
   Лучан, казалось, прочел ее мысли. Она  увидела  по  его  глазам,  что  он
ухмыляется под маской.
   - Записи одной старой радиопостановки, - пояснил он. - Кое-что  я  привез
из Нью-Йорка несколько лет тому назад.
   - Когда был еще ребенком, -  уточнила  Кейт.  Как  только  Лучан  начинал
казаться ей слишком привлекательным, она заставляла себя вспомнить,  что  он
еще не родился, когда был убит президент Кеннеди.., и  ему  было  всего  три
года, когда убили Роберта Кеннеди и Мартина Лютера  Кинга.  Думая  об  этом,
Кейт ощущала себя очень старой, хотя ей самой исполнилось всего десять лет в
год убийства президента, а когда застрелили Бобби, она еще ходила  в  школу.
Лучан пожал плечами.
   - Ладно, старушка. Один - ноль. Так мы будем смотреть твоего ребенка?
   Кейт пошла вперед. Ее вдруг холодной  волной  окатило  предчувствие,  что
Джошуа лежит в своей кроватке уже мертвый и остывший.
   Ребенок был жив. Он  лежал  на  спине  и  смотрел  на  них  снизу  широко
раскрытыми глазами, сцепив маленькие  ручонки.  "Несовершеннолетний  пациент
мужского пола номер 2613" - вскоре он станет Джошуа Артуром Нойманом  -  был
голеньким, если не считать тонкой сбившейся пеленки. Он напоминал маленького
птенчика, выпавшего из гнезда раньше времени: вздутый живот, выступающие  на
бледной, розоватой коже ребра, тоненькие изгибающиеся пальчики,  бросающаяся
в глаза припухлость в том месте, где пластырь удерживал иглу капельницы.
   Кейт  хотела  было  проверить   капельницу,   но   Лучан   опередил   ее,
подрегулировав опытной рукой приток раствора.
   Кейт перегнулась через бортик кроватки и, склонившись  к  ребенку,  нежно
поцеловала его в щечку.
   - Подожди еще несколько дней, малыш.  Ребенок  сморщился,  будто  вот-вот
расплачется, но вместо этого вздохнул. Теперь он перевел взгляд  на  Лучана,
тоже наклонившегося над кроваткой.
   - Эй, парень,  -  сказал  Лучан  театральным  шепотом,  -  выступает  Нил
Даймонд. - И он промычал несколько тактов из песни "Прибытие в Америку".
   Кейт сняла металлическую табличку, висевшую  на  гвоздике  у  кроватки  в
ногах малыша, и нахмурилась, пробежав глазами записи, появившиеся  за  время
ее отсутствия.
   - Наконец-то они удосужились сделать анализ крови, который я просила  еще
три недели тому назад, - сказала она. - Я бы сама его сделала, будь  в  этой
чертовой дыре приличный микроскоп.
   - И что там? - спросил Лучан, щекоча пальцем животик ребенка.
   - Такое же низкое количество Т-лимфоцитов, как и раньше, - ответила Кейт.
- А еще подтверждается критический дефицит аденозиндезаминазы.
   Лучан вдруг выпрямился,  изобразив  деланное  внимание,  закрыл  глаза  и
затараторил скороговоркой, будто на экзамене:
   -  Аденозиндезаминаза...  Жизненно  важный   фермент,   необходимый   для
расщепления   токсичных   побочных   продуктов    обычного    метаболизма..,
отсутствующего    при    таких    редких    расстройствах,    как    дефицит
аденозиндезаминазы.
   Он открыл глаза и уже серьезным тоном сказал:
   - Извини, Кейт. Это ведь неизлечимо?
   - Теперь излечимо, - отрезала Кейт, швырнув табличку на батарею отопления
с такой силой, что лязг металла эхом прокатился по небольшому  помещению.  -
Это весьма редкое нарушение.., возможно, меньше трех десятков детей во  всем
мире... Но средство есть. В Штатах мы пользуемся...
   - Искусственным ферментом ПЕГ-АДА, - договорил  за  нее  Лучан.  -  Но  я
сомневаюсь, что в Румынии есть ПЕГ-АДА. Возможно, его нет во всей  Восточной
Европе.
   - Даже в партийных больницах?
   Лучан медленно покачал головой. Кейт обратила внимание  на  то,  какой  у
него сильный подбородок, насколько гладкая кожа на  щеках.  Чтобы  прочитать
лабораторный анализ, он надел круглые очки в черепаховой оправе,  но  вместо
придания солидности  и  серьезности,  они  преобразили  его  в  совершенного
мальчишку.
   - Я могу заказать этот фермент из Америки  или  через  Красный  Крест,  -
сказала Кейт. - Но к тому времени, когда посылка пробьется через все препоны
и  проволочки,  пройдет  не  меньше  месяца,  а  Джошуа  может  умереть   от
какого-нибудь вируса. Нет, быстрее получится, если я увезу его с собой...  -
Она  помолчала.  -  Вообще-то  ты   молодец,   Лучан.   Знать   о   дефиците
аденозиндезаминазы... Большинство практикующих врачей в  Штатах  об  этом  и
слыхом не слыхивали. Что ты получил на выпускном экзамене?
   - Четыре целых ноль десятых, - ответил он.  -  Выдающиеся  результаты  во
всех областях, в том числе и в делах любовных. - Лучан опять наклонился  над
кроваткой. - Ну что, малыш. Давай-ка, двигай вместе со своей трансильванской
попкой в Боулдер, чтобы  мамаша  доктор  Нойман  всадила  тебе  в  нее  дозу
ПЕГ-АДА.
   Джошуа в своей кроватке, казалось, обдумывал эти слова, после чего сцепил
кулачки покрепче, сморщился и начал громко плакать.

Глава 11

   В американское посольство Кейт отправилась на следующее утро. Сначала она
прошла по бульвару Бэлческу до приметного здания отеля  "Интерконтиненталь",
потом квартал по улице Батиштя до улицы Тудора Аргези. Хотя еще  не  было  и
девяти, на узком тротуаре уже выстроились люди. Испытывая чувство  вины,  но
зная, что у нее нет нескольких часов или дней чтобы  выстаивать  в  очереди,
Кейт прошла вперед. Румынские солдаты взглянули на ее паспорт  и  махнули  в
сторону калитки, где стоял морской пехотинец. Тот кивнул, вошел в телефонную
будку и начал что-то говорить в черную трубку.
   Кейт посмотрела через улицу, где у кирпичной стены выстроились  несколько
участников акции протеста. На стене висел стяг с надписью: "КВВ. МЫ  ОЖИДАЕМ
ИММИГРАЦИОННОЙ ВИЗЫ. 1982 - 1987". В руках у них были  плакаты:  "ГОЛОДОВКА.
ДАЙТЕ   ИММИГРАЦИОННЫЕ    ВИЗЫ";    "ГДЕ    СПРАВЕДЛИВОСТЬ?";    "ОСТАНОВИТЬ
НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ; "ВАШИНГТОН СКАЗАЛ "ДА". ПОЧЕМУ  РУМЫНИЯ  СКАЗАЛА  "НЕТ"?";
"ЧТО ГОВОРИТ АМЕРИКАНСКОЕ КОНСУЛЬСТВО?" Пехотинец вернулся, румынский солдат
открыл черную металлическую калитку, и Кейт вошла в посольский двор, кивая с
извиняющимся видом терпеливым людям, стоящим в очереди.
   Оказавшись  внутри,  она  прошла  через  металлодетектор  типа  тех,  что
устанавливаются  в  аэропортах,  отдала  сумочку  для  обыска,  после   чего
подверглась осмотру уже с помощью портативного металлоискателя,  которым  по
ней водил скучающий охранник. Сумочку ей вернули и  пропустили  в  дверь  на
первом этаже посольства.
   Некогда просторный зал теперь был разделен на комнату ожидания и  десяток
служебных отсеков.  Везде  выстроились  очереди:  самую  длинную  составляли
румыны, ожидавшие виз в дальнем конце  помещения;  американцы  же  стояли  в
очередях поменьше у каждого окошка. В комнате  ожидания  было  восемь  рядов
стульев, большую часть которых занимали американки с румынскими младенцами и
маленькими детишками. Царившие здесь шум и разноголосица выбивали из  колеи.
Пока Кейт ожидала своей очереди на запись у дежурного  чиновника,  сердце  у
нее заныло от ощущения безнадежности затеянного.
   Через два с половиной часа это ощущение получило  подтверждение.  За  это
время Кейт успела переговорить с четырьмя служащими посольства и  пригрозила
поднять  шум,  если  ей  не  позволят   встретиться   с   кем-нибудь   более
высокопоставленным. К ней спустился  некто  из  канцелярии  посла,  выдвинул
складной  металлический  стул,  оседлал  его,  улыбнулся   и   медленно,   с
расстановкой, объяснил ей то же самое, что и предыдущие четыре чиновника.
   - Мы просто не можем пускать в  Штаты  детей  со  СПИДом,  -  убедительно
говорил этот человек.
   У   него   были   безукоризненные    зубы,    безукоризненная    стрижка,
безукоризненная стрелка на серых брюках. Он невнятно представился  -  что-то
вроде Кэрли, Коули или Кроули.
   -  Проблема  СПИДа  в  Соединенных  Штатах  и  так  достаточно  серьезна.
Наверняка вы это понимаете, миссис.., м-м-м... Нойман.
   - Доктор Нойман, - в очередной раз поправила Кейт. - У этого ребенка  нет
СПИДа. Я специалист по заболеваниям крови и могу поручиться.
   Чиновник поджал губы и медленно кивнул, как бы оценивая  какие-то  факты,
труднодоступные для его понимания.
   - А Троянская клиника это подтверждает? Кейт фыркнула. Троянская  клиника
представляла собой самую обычную поликлинику,  для  которой  стало  подарком
судьбы,  что  на  нее  пал  выбор  американского  посольства  в   проведении
лабораторных анализов на гепатит В и СПИД перед  выдачей  виз.  Кейт  скорее
поверила бы прогнозам астролога, чем выводам лаборантов Троянской клиники.
   - Я это подтверждаю, - сказала она. - Пять недель назад мы делали  анализ
на ВИЧ в Первой окружной больнице. Одновременно мы исключили СПИД и  выявили
отсутствие гепатита. У меня имеются результаты  анализов,  подтвержденные  и
письменно  заверенные  докторами  Первой  окружной  больницы   Рагревску   и
Григореску, главным патологом и его помощником.
   Посольский - Кэрли? Коули? нет, все-таки  Кроули  -  поджал  губы,  снова
кивнул и сказал:
   - Но нам все же обязательно требуется заключение Троянской клиники о том,
что ребенок здоров. И,  разумеется,  письменное  разрешение  на  усыновление
хотя, бы от одного из его родителей.
   - Черт побери, - сказала Кейт, наклонившись вперед так резко, что  мистер
Кроули чуть не свалился со стула.  -  Во-первых,  повторяю  в  десятый  раз:
сведений о родителях ребенка не имеется - ни об отце, ни о  матери.  Никаких
сведений. Он был брошен. Покинут. Оставлен, умирать. Даже в детском  доме  в
Тырговиште не знают кто принес его туда. Во-вторых, ребенок не здоров -  это
одна из причин, по которой я забираю его в Штаты. Я уже раз  пятнадцать  это
объясняла. Но он не заразен. У него  нет  гепатита  В.  У  него  нет  СПИДа.
Никаких заразных болезней. Насколько мы знаем, у ребенка нарушение  иммунной
системы, которое скорее всего носит генетический характер и почти  наверняка
приведет его к смерти, если вы не разрешите мне доставить его  туда,  где  я
смогу ему помочь.
   Чиновник кивнул, снова поджал губы, побарабанил карандашом  по  столу,  и
скрестив руки, сказал:
   - Что ж, миссис Нойман, мы бы с радостью  вам  помогли,  но  процедура  в
случае со столь.., столь  необычным  ребенком  займет  не  меньше  месяца  и
просьба  о  выдаче  визы  скорее  всего  будет  отклонена  без   письменного
разрешения матери ребенка и справки о здоровье из Троянской клиники. А вы не
рассматривали возможность усыновления здорового ребенка?
   Если бы Кейт закричала, ее крик был бы  слышен  на  улице.  Если  бы  она
позволила себе закричать!
   Когда охранник провожал ее к выходу, в  комнате  ожидания  Кейт  заметила
знакомый "костюм ниндзя" -  черный  силуэт  среди  пастельных  тонов  летней
одежды американцев и серых одеяний румын.
   - Мистер О'Рурк!
   Священник обернулся, улыбка тронула его губы, но тут же погасла, когда он
увидел ее лицо. Он быстро подошел к ней через многолюдное помещение и жестом
отослал охранника. Тот,  слегка  поколебавшись,  отпустил  руку  Кейт.  Отец
О'Рурк подвел ее к стулу в самом спокойном уголке зала,  и  смахнув  с  него
стопку бумаг, усадил. Кейт чуть не бросилась за ним следом, когда он отошел,
но вскоре он вернулся,