. Кто еще болтается с тобой, пытаясь найти Тубби?

    Дейл взглянул на ружье. Сейчас он более чем когда-либо был уверен,
что Корди сумасшедшая.

    - Кое-кто из моих друзей.

    - Хм, - хмыкнула она. - Должно быть, О'Рурк, Грумбахер, Харлен,  и
остальные чудики, с которыми ты водишься?

    Дейл изумленно моргнул. Раньше он не сомневался, что Корди в  упор
не видит, с кем он там "водится".

    Девочка прошла мимо него, подобрала  ремингтон,  отомкнула  ствол,
вынула патрон 22 калибра и забросила его подальше в лес.  Затем  снова
положила ружье на траву.

    - Пошли, - коротко бросила она. - Надо двигаться, пока эти двое не
набрались храбрости и не вернулись.

    Дейл поднялся и поспешил за ней. Корди шла в сторону города, ярдов
пятьдесят они прошли по шпалам, потом свернули в лес и  направились  к
полям за ним.

    - Если ты разыскиваешь Тубби, - снова заговорила она, не глядя  на
Дейла, - то почему ты рыскаешь здесь, где его _точно нет_?

    Дейл пожал плечами.

    - А ты знаешь, где он есть?

    Корди глянула на него с отвращением.

    - Если б я знала, думаешь, я бы стала разыскивать его сама, как  я
это делаю?

    Дейл набрал в грудь побольше воздуха.

    - А ты имеешь понятие, что с ним случилось?

    - Угу.

    Мальчик  подождал  продолжения,  но  они  прошли  примерно   шагов
двадцать, а она ни слова не прибавила.

    - Что? - выдохнул он.

    - Кто-то или что-то в этой чертовой школе убило его.

    У Дейла опять остановилось дыхание.  При  всем  интересе,  который
проявлял к Тубби Велосипедный Патруль, им и в голову не приходило, что
он может быть мертв. Сбежал, это  возможно.  Возможно,  его  похитили.
Дейл и подумать не мог, что кто-нибудь  из  его  одноклассников  может
умереть. Но теперь, когда ему прямо в лицо смотрело дуло ружья, теперь
он и умом и всеми потрохами понимал значение  этого  слова.  И  он  не
сказал ничего.

    Они вышли на Каттон Роуд  примерно  там,  где  проселочная  дорога
переходила в Брод Авеню.

    - А теперь, давай-ка сматывай отсюда, - сказала Корди. - И чтоб ни
ты, ни твои бойскауты не вздумали больше становиться у меня на  дороге
в поисках моего брата.

    Дейл кивнул.

    - Ты собираешься идти в город с этим? - и он  глазами  показал  на
ружье.

    Корди отнеслась к  этому  вопросу  с  тем  молчаливым  презрением,
которого он, вопрос, по ее мнению, заслуживал.

    - Что ты собираешься делать с этим? - изменил формулировку Дейл.


    - Найти  Ван  Сайка  или  еще  кого-нибудь  из  этих  гавнюков.  И
заставить рассказать мне, где Тубби.

    Дейл глотнул.

    - Но они засадят тебя в тюрьму.

    Корди подала плечами, откинула несколько прядей  с  глаз  и  молча
пошагла вперед.

    Дейл стоял и смотрел ей вслед.Маленькая фигурка в сером мешковатом
платье была уже в тени вязов, растущих в начале Брод Авеню,  когда  он
внезапно крикнул:

    - Эй, спасибо.

    Корди не остановилась и не оглянулась.

                               Глава 12


    Повидавшись с Джимом Харленом, Дьюан  присел  в  тенечке  деревьев
внутреннего дворика больницы, решив несколько минут отдохнуть,  допить
кофе из термоса и немного подумать. Он знал Джима не настолько хорошо,
чтобы понять, говорит ли он правду, что  не  помнит  о  происшедшем  в
субботу вечером. Если он не говорит правду, то почему он  лжет?  Дьюан
попивал кофе и рассматривал следующие варианты:

    А) Что-то так сильно напугало Харлена, что он не хочет...  или  не
может говорить об этом.

    В) Кто-то запретил ему рассказывать об этом, пригрозив ему  и  тем
заставив Харлена подчиниться.

    С) Харлен защищает кого-то.

    Дьюан допил кофе, завинтил крышку термоса и решил,  что  последний
вариант наименее вероятен. Больше всего похож на правду  первый,  хотя
_только внутренний голос_ Дьюана говорил, что  Джим  Харлен  не  врет.
Черепно-мозговая травма, достаточная для того, чтобы  человек  потерял
сознание почти на сутки, вполне может отшибить у этого самого человека
память.

    Дьюан решил, что лучше всего поверить, что Джим _действительно_ не
помнит происшедшего. По крайней мере, поверить сейчас.

    Перейдя площадь, он подошел к дверям  библиотеки  и  на  мгновение
заколебался. Что он может здесь отыскать такого, что могло  бы  помочь
Майку О'Рурку и их компании разузнать что-нибудь о Тубби,  Ван  Сайке,
происшествии с Харленом,  о  его,  Дьюана,  собственных  делах  или  о
чем-нибудь еще? При чем тут библиотека? Или история Старого  Централа,
когда совершенно ясно, что  лишь  чья-то  душевная  болезнь,  например
извращенность Ван Сайка, стоит за этими случайными событиями.

    Сам Дьюан знал, почему он пошел в библиотеку. Он вырос,  привыкнув
изучать все окружающее, искать ответы на  вопросы,  которые  постоянно
возникали у слишком смышленного для  своих  лет  мальчика.  Библиотека
была особенным источником  информации,  источником,  для  которого  не
требуются   вопросы.   Вообще-то   на   свете   существует   множество
интеллектуальных загадок, которые _не_ могут быть  решены  не  то  что
одним, но многими визитами в билиотеку, но об этом Дьюан пока не знал.

    Кроме того он отдавал себе отчет в том, что вся эта буря в стакане
воды  поднялась  из-за  тех  чувств,  которые  и  он  и  его  приятели
испытывали к Старому Централу. Было что-то, что тревожило  их  задолго
до исчезновения Тубби. Это расследовние было предопределено уже давно.

    Дьюан вздохнул, припрятал термос в ближайшие кусты, неподалеку  от
ступенек и вошел в библиотеку.


    Это  предприятие  заняло  у  Дьюана   больше   времени,   чем   он
рассчитывал, но зато он выяснил большую часть того, что намеревался.

    Библиотека в Оук Хилл располагала только одной машинкой для чтения
микрофишей  и  всего  лишь   несколькими   самими   микрофишами.   Для
ознакомления с историей Элм Хэвена, и в частности с  историей  Старого
Централа,  Дьюану  пришлось  отправиться  в   книгохранилище   местных
изданий, которыми занималось Историческое Общество Округа Creve Coeur.
Дьюану было известно, что в действительности это общество состоит лишь
из  одного  члена  -  доктора  Пола  Пристмана,   бывшего   профессора
университета Брэдли и местного историка, который умер  немногим  более
года назад. А его сотрудницы, собиравшие пожертвовнаия  на  посмертное
издание книг профессора Пристмана, поддерживают  жизнь  общества,  как
обнаружил Дьюан, чисто номинально.

    Старый Централ являлся важной частью  истории  Элм  Хэвена,  да  и
всего округа,  и  чтобы  отразить  этот  факт  потребовалась  половина
тетради. Каждый раз, когда  Дьюан  работал  в  библиотеке,  он  горько
сожалел  о  том,  что  здесь  нет  одной  из  этих  новых  машин   для
копирования, Ксерокс они называются, что ли, которыми как  раз  начали
пользоваться.  Она  сделала  бы  работу  по  выписке   информации   из
справочников много, легче.

    Дьюан  просмотрел  страницы  старых  фотографий,  которыми  доктор
Пристман  проиллюстрировал   свою   книгу...   Строительство   Старого
Централа...Старый Централ в 1876 году... и еще  много,  много  страниц
выцветших, имевших оттенок сепии, фотографий, сделанных той, медленной
фотосъемкой. Церемония открытия Старого Централа  поздним  летом  1876
года; пикник на школьном дворе в  честь  Отцов-Основателей  в  августе
того же года; в Старый Централ входит первый  класс,  двадцать  девять
учеников, которые, должно быть, просто затерялись в  огромном  здании.
Церемония  прибытия  колокола  в  железнодорожное  депо  Элм   Хэвена,
происходившая чуть раньше.

    Набранный крупными буквами заголовок под  последним  фото  гласил:
_МИСТЕР И МИССИС ЭШЛИ С  МЭРОМ  УИЛСОНОМ  ВСТРЕЧАЮТ  КОЛОКОЛ  БОРДЖИА,
ПРЕДНАЗНАЧЕННЫЙ  ДЛЯ  НОВОЙ  ШКОЛЫ._  Ниже  шли  буквы  чуть   меньше:
_Исторический колокол  увенчает  цитадель  знаний  и  гордость  нашего
округа._

    На этой фотографии  взгляд  Дьюана  чуть  задержался.  Сколько  он
помнил, башня Старого Централа  была  заколочена  и  опечатана.  И  он
никогда не слыхал никаких разговоров о колоколе,  а  уж  тем  более  о
колоколе Борджиа.

    Мальчик наклонился чуть ниже. На  старой  фотографии  колокол  был
изображен еще в  лесах,  стоящий  на  железнодорожной  платформе.  Сам
колокол находился в тени, но было видно, как он огромен:  в  два  раза
выше двух мужчин, стоящих рядом и крепко сцепивших руки в рукопожатии:
один из них, с усами,  в  парадной  одежде,  стоял  рядом  с  нарядной
женщиной и видимо являлся мистером  Эшли,  второй,  пониже  ростом,  с
бородой и в котелке, был мэр Уилсон. Колокол в  основании  имел  футов
восемь - девять. Хотя старое фото было слишком плохого качества  и  не
могло передать детали, например, повозка на  заднем  плане,  казалось,
была запряжена какими-то призраками а не лошадьми, поскольку  выдержки
не хватало для того, чтобы  передать  движение,  но  Дьюан,  используя
стекла очков  в  качестве  линз,  сумел  разглядеть,  что  по  бордюру
основания идет какая-то надпись.

    Он откинулся назад и попытался сообразить, сколько же может весить
колокол десяти-двенадцати футов высотой и  восьми-девяти  шириной.  До
расчетов дело не дошло, но одна только мысль, что над головами  его  и
других ребят на подгнивших от времени бревнах  покоится  такая  штука,
заставила его поежиться. _Нет, разумеется его там давно нет._

    Следующие  несколько  часов  Дьюан  рылся   в   других   сборниках
Исторического Общества и еще один час  провел  в  пыльном  "архиве"  -
длинном,  узком  закутке,  где  обедали  миссис   Фрейзер   и   другие
билиотекарши -  листая  высокие  тома  переплетенных  старых  подшивок
газеты "Бдительный Страж Оук  Хилл",  которую  отец  Дьюана  неизменно
называл не иначе как "Слезливая Сторожиха Оук Хилл".

    Газетные статьи с лета 1876  года  были  наиболее  информативными,
повествуя  в  свойственном  тем  временам  вычурном,   гиперболическом
викторианском стиле о "Колоколе Борджиа" и его месте  в  истории.  Как
стало понятно, мистер и миссис Эшли обнаружили это сокровище на  одном
из складов в предместьях Рима во время своего свадебного путешествия в
Европу, с  помощью  местных  и  зарубежных  историков  установили  его
происхождение и затем купили,  заплатив  целях  шестьсот  долларов,  в
качестве  памятного  дара  школе,  строительству  которой  семья  Эшли
уделяла так много внимания.

    Дьюан быстро записывал эти сведения. Закончив  одну  тетрадку,  он
принялся за вторую. История доставки колокола Борджиа из  Рима  в  Элм
Хэвен заняла по меньшей мере пять газетных  статей  и  немало  страниц
книги доктора Пристмана: колокол, как  можно  было  судить  по  пышной
прозе викторианских корреспондентов,  обладал  способностью  приносить
несчастье всему и всем, связанному с ним. После того как  Эшли,  купив
колокол, отправились на родину, склад, в котором он  хранился,  сгорел
дотла, при этом погибло трое человек, очевидно давно живших  в  старом
помещении. Большая часть неопознанных и неидентифицированных предметов
старины сгорела, сам же колокол был найден хотя и  закопченным,  но  в
полной сохранности. Грузовое судно, перевозившее колокол Борджиа в Нью
Йорк, "Erebus"*, плававший под британским  флагом,  чуть  не  погиб  у
Канарских островов,  неожиданно  застигнутый  не  по  сезону  яростным
штормом. Поврежденный корабль относительно  благополучно  доставили  в
гавань и его груз был спасен, но пятеро членов команды утонуло, а  еще
один погиб  под  внезапно  сдвинувшимся  с  места  колоколом.  Капитан
корабля, естественно, был разжалован.


    [* "Erebus" - по классической мифологии царство тьмы  под  землей,
куда спускаются либо души грешников, либо души всех умерших.]


    Хранение  колокола  в  течение  месяца  в  Нью  Йорке   вроде   не
сопровождалось  никакими  несчастьями,   но   небольшая   путаница   в
наименованиях чуть не привела к его потере. Несколько адвокатов  семьи
Эшли обнаружили пропавшую историческую ценность, зарегистрировали  его
в  ньюйоркском  музее  Естественной  Истории,  попечителями   которого
состояли Марк Твен, П. Барнум и сам Джон Д. Рокфеллер, погрузили его в
товарный состав и отправили  в  Пеорию.  Тут  чары  злых  духов  вновь
проявили себя в полной мере:  вблизи  Джонстауна,  штат  Пенсильвания,
поезд сошел с рельсов, а  сменивший  его  состав  попал  в  аварию  на
эстакаде около Ричмонда, штат Индиана. Отчеты прессы были  неясны,  но
кажется никто не пострадал.

    Наконец, четырнадцатого июля 1876 года  колокол  прибывает  в  Элм
Хэвен и несколькими неделями  позже  его  водружают  в  башне  Старого
Централа. Тем летом на ярмарке в  честь  Отцов  -  Основателей  именно
колокол  был  главным  действующим  лицом  и  приманкой  для  прибытия
нескольких историков и важных особ из Чикаго и  Пеории  на  специально
сооруженном для такого случая составе.

    Очевидно эту штуку сумели повесить в ее башне вовремя, как  раз  к
третьему сентября, началу учебного года в 1876, поскольку  фотографии,
сделанные уже методом ферротипии, запечатлели  открытие  новой  школы.
Надпись под Старым Централом, странно выглядящим  без  окружающих  его
деревьев, гласила: _ИСТОРИЧЕСКИЙ КОЛОКОЛ ВОЗВЕЩАЕТ О НАЧАЛЕ НОВОЙ  ЭРЫ
ЗНАНИЙ ДЛЯ ЗДЕШНИХ РЕБЯТИШЕК._

    Дюьан выпрямил  спину,  подолом  рубашки  промокнул  с  лица  пот,
захлопнул огромный том и пожалел о том, что выдуманный им предлог  для
работы здесь - необходимость писать доклад о  Старом  Централе  и  его
колоколе - был всего лишь выдуманным.

    Но потом все вроде забыли о колоколе. За  следующие  полтора  часа
работы Дьюан обнаружил лишь три упоминания о колоколе и ни одно из них
не называло его больше "Колоколом Борджиа".  Книга  доктора  Пристмана
перепечатала несколько заголовков, приводивших это  название,  но  сам
историк больше не упоминал его. Самое  подробное  упоминание  гласило:
"массивный  колокол,  предположительно  относящийся   к   пятнадцатому
столетию и, вероятно, действительно  сделанный  в  то  время,  который
мистер Эшли с супругой приобрели для нашего  округа  во  время  своего
путешествия в Европу зимой 1875 года".

    И лишь после того, как он  проглядел  все  четыре  тома  сборников
Исторического Общества Дьюан понял, что одного из  томов  не  хватает.
Сборник  за  1875-1885  годы  был  в  сохранности,  но  содержал  лишь
фотографии и заголовки к ним. Доктор Пристман написал более  детальное
и  академически  точное  изложение   событий   за   это   десятилетие,
озаглавленное "_Монографии, Документация и Первоисточники"_, но данные
за 1876 год отсутствовали.

    Дьюан спустился по ступенькам к миссис Фрейзер.

    - Извините, мэм, не могли бы  Вы  сказать  мне,  где  Историческое
Общество хранит другие бумаги за этот период?

    Библиотекарша улыбнулась и сняла очки,  прикрепленные  к  бисерной
цепочке.

    - Конечно, могу, мальчик. Ты,  должно  быть,  знаешь,  что  мистер
Пристман покинул нас...

    Дьюан кивнул и внимательно прислушался.

    - Так вот, поскольку ни миссис Кэдберри,  ни  миссис  Эстергази...
это члены общества, ответственные за сбор  пожертвований  в  поддержку
Общества... поскольку ни одна из них не может или не желает продолжать
исследование доктора Пристмана, они отдали все его бумаги в дар.

    Дьюан снова кивнул.

    - В университет Брэдли? - Казалось  естественным,  что  все  труды
покойного доктора пожертвованы университету, который он в  свое  время
окончил и где он так долго работал.

    Миссис Фейзер удивленно воззрилась на мальчика.

    - Нет, почему ты так думаешь? Все бумаги  были  отданы  семье  так
много сделавшей для  поддержания  исследований  доктора  Пристмана  на
протяжении всех этих лет. Думаю, это был наилучший выход.

    - Семья..., - начал было Дьюан.

    - Семья Эшли - Монтэгью, - продолжила за него  миссис  Фрейзер.  -
Разумеется,  поскольку  там  сам  из  Элм  Хэвена...  вернее,  из  его
окрестностей,... ты должен был слышать о них.

    Дьюан кивнул, поблагодарил даму, убедился, что все книги,  которые
он брал, благополучно водворены на место, а исписанные тетради лежат у
него в кармане, вышел из библиотеки. Он забрал припрятанный  термос  и
удивился, что уже так поздно. Вечерние тени  протянулись  от  деревьев
через  внутренний  двор  и  центральную  улицу.  По  шоссе   двигалось
несколько машин, их шины тихо шуршали по остывающему от  дневной  жары
бетону,  иногда  скрежетали  на  поворотах,  но  вобщем  центр  города
медленно пустел. Приближался вечер.

    Дьюан рассчитывал вернуться в город, чтобы еще раз побеседовать  с
Джимом, но рассудил, что уже подошло время обеда и возможно мать Джима
вернулась и сидит с ним. Кроме того, на то, чтобы  добраться  до  дома
требовалось не меньше двух-трех часов, а Старик  может  встревожиться,
если он не вернется до темноты.

    Насвистывая  и  думая  о  колоколе  Борджиа,  висящем   во   мраке
заколоченной  башни  Старого  Централа,  Дьюан  направился  в  сторону
железной дороги, и потом домой.

    Майк решил, что это занятие пора бросать.

    После обеда в понедельник и весь  вторник  он  настойчиво  пытался
найти Ван Сайка, чтобы установить за ним слежку, но тот не  находился.
Майк послонялся  вокруг  Старого  Централа,  во  вторник,  примерно  в
половине девятого утра наткнулся на  доктора  Руна  и  следил  за  ним
примерно час до тех пор, пока к зданию школы не явилась группа рабочих
во главе со старшим, который к сожалению был не Ван Сайк, и не  начала
забивать досками  окна  второго  и  третьего  этажей.  Майк  выписывал
кренделя вокруг школы, пока доктор Рун наконец  не  шуганул  его.  Это
было примерно в половине одиннадцатого.

    Затем Майк проверил несколько мест, где мог бы оказаться Ван Сайк.
В кабаке "У Карла" в центре города уже сидело три или  четыре  местных
выпивохи - к своему сожалению Майк обнаружил в их  числе  отца  Дьюана
Макбрайда - но Ван  Сайка  здесь  не  было.  Потом  Майк  позвонил  по
телефону из торгового центра в пивную "Под Черным Деревом"  и  спросил
Ван Сайка, но бармен ответил, что он лично  не  видел  Ван  Сайка  уже
несколько недель и кто это, собственно говоря, звонит. Майк быстренько
повесил трубку. Затем он прогулялся по  Депо  Стрит  к  дому  Джей  Пи
Конгдена, было  известно,  что  толстяк-судья  и  Ван  Сайк  частенько
околачиваются вместе, но черного шевроле возле дома не было видно,  да
и сам дом казался пустым.

    Майк подумал было сгонять на велосипеде к  старому  салотопленному
заводику, но тут же отбросил эту мысль. Он был уверен, что  Ван  Сайка
там нет. В результате он некоторое время просто валялся на траве возле
бейсбольного поля, жуя стебелек травы и наблюдая за дорожным движением
на Первой Авеню. В сторону водонапорной башни в основном ехали пыльные
пикапы  фермеров  и  большие  старые  колымаги.  Ни  следа   Школьного
Грузовика с Ван Сайком за рулем.

    Майк вздохнул, перекатился на спину и  прищурившись,  уставился  в
небо. Конечно он понимал, что ему следует сходить на кладбище  Кэлвери
и посмотреть, что делается в лачуге Ван Сайка, но  он  просто  не  мог
заставить себя на это решиться. Очень просто. Воспоминания о лачуге на
кладбище, о солдате и фигуре, которая прошлой ночью бродила вокруг  их
дома, лежала на его плечах тяжким бременем.

    Он снова перекатился теперь уже на бок  и  увидел  как  сверкающая
хромированная молочная цистерна  отца  Кевина  Грумбахера  съезжает  с
Джубили  Колледж  Роуд.  Еще  не  было  полудня  и  мистер   Грумбахер
заканчивал свою дневную работу по сбору молока  с  окрестных  молочных
ферм. Майк знал, что потом он  поедет  на  молочный  завод  в  Кэхилл,
находящийся в двенадцати милях восточнее их городка,  прямо  у  истока
Спун Ривер, и затем мистер Грумбахер вернется домой, хорошенько вымоет
цистерну и снова заправит машину топливом из газового насоса, стоящего
тут же, на западно