никого  уже  не
было видно. Майк схватил его за  плечо  и  мотнул  головой  в  сторону
восточной стороны круга.

    Под тяжелыми шагами  листья  и  ветки  шуршали  прямо  у  входа  в
Убежище.

    Дьюан обнаружил гораздо больше информации о семействе Борджиа, чем
ожидал.

    Он  быстро  листал  книги  и  лихорадочно  прочитывал  необходимые
страницы. Такое скоростное чтение ему часто приходилось  использовать,
когда он старался запихнуть себе в голову слишком  большое  количество
информации. Ощущение при  этом  возникало  довольно  странное:  Дьюану
казалось, что это напоминает тот эффект, которые возникает, когда  его
приемник бывал  плохо  настроен  и  одновременно  слышны  были  разные
станции. От таких упражнений Дьюан быстро уставал  и  испытывал  нечто
вроде головокружения, но сейчас у него не было выбора. Дядя  Арт  вряд
ли был расположен провести в библиотеке целый день.

    Первое, что Дьюан узнал сегодня,  это  то,  что  все  известное  о
Борджиа "широкому читателю" было либо вообще  неправдой,  либо  сильно
искаженной правдой. На минуту он поднял голову, грызя  дужку  очков  и
уставился  в  пространство,  он  подумал,   что   этот   первый   факт
ненадежности распостраненных убеждений возможно  самое  серьезное  его
убеждение за все последние годы. Ничто не является столь простым,  как
это полагают недалекие люди. Дьюан даже подумал, не есть ли это  общий
закон для вселенной. Если это так,  то  отныне  ему  предстоит  прежде
всего забыть то, чему он  успел  научиться.  Он  оглядел  бесчисленные
полки с книгами, тысячи книг над тысячами  книг  и  почувствовал  себя
обескураженным от того, что ему никогда не прочесть всего,  что  здесь
написано... никогда не выслушать обе спорящие стороны, не  узнать  все
противоречивые факты и не оценить выводы, сделанные на их основе...  А
сколько еще книг хранится в библиотеках Йеля,  Принстона,  Гарварда  и
всех других  университетов,  которые  он  мечтал  бы  посетить,  чтобы
поработать в их библиотеках.

    Дьюан покачал головой, снова надел очки и просмотрел свои записи.

    Прежде всего Лукреция Борджиа скорее была  жертвой  клеветнических
нападок, чем стороной  виновной  во  всех  тех  легендах,  которые  он
слышал: никакие перстни с ядом не впивались в руки ее  любовников  или
гостей за обеденным столом, никаких банкетов с  поленницей  трупов  ко
времени десерта. Нет, определенно Лукреция пала жертвой  злых  языков.
Дьюан окинул взглядом все тома, загромождавшие его стол:  Гуиччиардини
"История Италии", Макиавели "Государь" и "Лекции", а  также  избранные
труды его "Истории Флоренции и Иностранные  связи  Италии",  болтливые
"Комментарии" Пикколомини-Пия, том Грегоровиуса о Лукреции,  сочинение
Бурхарда "Дневники" с его  заметками  о  ежедневных  мелочах  папского
двора того периода.

    Но о колоколе больше не было ничего.

    Но вот, совершенно интуитивно, Дьюан раскрыл оригинальный источник
по  Бенвенуто  Челлини,  одного  из  любимых  исторических  персонажей
Старика, хотя Дьюану было известно, что этот сварливый ваятель родился
в 1500 году, то есть на восемь лет  позже  Родриго  Борджиа,  ставшего
Папой Александром YI.

    Как  оказалось,  Челлини  описал  свое  заключение  в  замке  Сант
Анджело, огромном бесформенном каменном массиве, построенном Хадрианом
в качестве семейной усыпальницы за полторы тысячи лет  до  описываемых
событий. Папа Александр  -  Родриго  Борджиа  -  приказал  укрепить  и
модифицировать  огромную   гробницу,   чтобы   использовать   ее   как
собственную резиденцию. Залы и коридоры, вырубленные в  камне,  прежде
известные  только  мертвецам,  мраку  и  пыли  веков,  стали  домом  и
крепостью семьи Борджиа.

    Челлини писал об этом так:

    Я был заключен в мрачную  подземную  темницу,  ниже  уровня  сада,
которая периодически затоплялась водой и была полна пауков и  ядовитых
гадин. Швырнув мне тюфяк из грубой конопли,  за  мной  заперли  четыре
двери и велели не кормить... Всего лишь полчаса в день  я  мог  видеть
крохотный лучик света, который пробивался  в  эту  злосчастную  камеру
через крохотное оконце. Всю остальную часть дня и ночи я  был  обречен
на кромешный мрак. И это была еще наименее ужасная из  этих  катакомб.
От моих товарищей по несчастью я узнал  о  несчастных  душах,  которые
провели свои последние дни в несравненно худших условиях, чьи  мрачные
камеры  располагались  в  вентиляционной  шахте  печально   известного
Колокола Зла папы Борджиа. По Риму и провинциям ходили слухи, что этот
колокол был отлит из  нечестивого  металла,  освященного  еретическими
святынями и повешен там в знак тайного договора между бывшим  папой  и
самим Дьяволом. Каждый из нас, скорчившись  в  зловонных  водах  наших
келий и поедая  вонючие  отбросы,  знал,  что  звон  Колокола  Борджиа
означает конец мира. Были времена,  и  я  признаюсь  в  том,  когда  я
призывал этого предвестника смерти.

    Дьюан лихорадочно записывал факты. Все более и более любопытно. Ни
в  автобиографии,  ни  в  записках  Челлини  больше   не   встречалось
упоминаний о колоколе, но в одном из отрывков о художнике  Пинтуриччио
- очевидно, скорее современнике Папы Александра YI, чем самого Челлини
- говорилось:


    Волей и повелением Папы...


    Дьюан еще раз глянул в начало абзаца, чтобы  убедиться,  что  речь
идет о Папе Александре YI,урожденном Родриго Борджиа. Речь шла о нем.

    Волей и повелением Папы этот глухой карлик, жалкий маляр...


    Дьюан снова глянул в начало абзаца, чтобы убедиться  что  на  этот
раз речь идет о Пинтуриччио, художнике Борджиа. Речь тоже шла о нем.


    ... столь же подлый внешне, сколь и внутренне,  получил  заказ  на
роспись фресок в Торре Борджиа. Они наполнили  дворец  тем  призрачным
эфектом, который особенно хорошо виден в Палате Семи Тайн в  унылых  и
мрачных апартаментах Борджиа.

    Дьюан оторвался от чтения Бенвенуто Челлини, чтобы  выяснить,  что
же такое Торре Борджиа. Путеводитель по Ватикану указал, что это  была
массивная башня, которую  папа  Александр  YI  приказал  пристроить  к
ватиканскому дворцу. Предыдущая пристройка, сделанная по приказу  Папы
Сикста, была темным  и  насквозь  продуваемым  складом  под  названием
Сикстинская Капелла. Папа  Иннокентий  добавил  к  ней  очаровательный
летний домик в дальней стороне  Ватиканских  садов.  Борджиа  построил
башню. Она была спроектирована в  виде  массивной  крепости  в  апексе
колоннады   крепости   и   никому,   кроме   самого   папы    и    его
незаконнорожденных детей, не дозволялось подниматься в башню.  Вход  в
нее охранял долгий ряд запертых дверей и тайных ходов.

    Дьюан вернулся к чтению отрывка из Бенвенуто Челлини.

    Пинтуриччио, в соответствии  с  приказом  понтифика,  спустился  в
Город Мертвых, расположенный под землец Рима в поисках  вдохновения  и
моделей для  фресок  апартаментов  Борджиа.  Но  отправился  он  не  в
христианские катакомбы, где покоились освященные останки христиан, а в
случайные раскопки языческого Рима во всем его славном распаде.

    Говорилось, что Пинтуриччио водил учеников и любопытных  коллег  в
эти подземные экспедиции. Вообразите теперь  свет  факелов  на  стенах
туннелей, хранящих останки цезарей*, толстые  двери  камер,  коридоры,
нетронутые жилища, артерии улиц мертвого Рима, лежащие как заброшенные
скелеты под заросшими травой улицами нашего  живого,  но  уменьшенного
города...  вообразите  возгласы,  раздающиеся,   когда   Пинтурриччио,
показав собравшимся гигантских крыс и орды  летучих  мышей,  поднимает
свой факел выше, чтобы осветить варварские рисунки, созданные мертвыми
ныне варварами, более пятнадцати веков назад.


    [* Цезарь - титул императоров в древнем Риме.]


    Этот греховный художник и мерзкий  карлик  перенес  эти  образы  и
языческие картины в апартаменты Папы Борджиа  в  его  Башню.  В  самых
личных из  покоев  этого  злобного  Папы  царили  эти  картины  -  они
покрывали стены, арки, проходы,  потолки  и  даже  массивный  железный
колокол, про который говорят, что он  является  талисманом  Борджиа  в
Торре.

    В наши дни  эти  отвратительные  образы  называются  _гротесками_,
поскольку они  были  найдены  и  скопированы  в  нечестивых  подземных
пешерах или _гротах_, во мраке подземного Рима.


    Дядя Арт склонился над плечом Дьюана и спросил:

    - Ты еще не собираешься идти?

    Мальчик подпрыгнул  от  неожиданности,  поправил  очки  и  выдавил
cлабую улыбку:

    - Уже скоро.

    Пока  дядя  Арт  любопытно  бродил  вдоль  книжных  полок,   Дьюан
перелистывал последние из томов. Он нашел еще только одно упоминание о
колоколе и снова оно было связано с искусством старого  монументалиста
по имени Пинтуриччио:

    Но в помещении, которое вело из Палаты Семи Тайн к всегда запертой
лестнице колокольной башни,  в  помещении,  входить  в  которое  могли
только  сами  Борджиа,  художник  изобразил  настоящее   буйство   тех
похороненных и уже забытых фресок, которые он изучал при свете факелов
под звуки падающих с влажных камней капель. Здесь, в  том,  что  позже
получило  название  Комнаты  Святых,  из-за  расположенных  там   семи
огромных фресок, Пинтуриччио выполнил свою миссию полностью,  заполнив
каждый участок  поверхности  между  фресками,  каждую  арку,  колонну,
каждый закоулок сотнями - некоторые эксперты считают, что  тысячами  -
изображений быков.

    Тайна заключалась не в том, что быки появиться в работах художника
или в этом укромном месте; бык вообще являлся эмблемой  дома  Борджиа;
покровительствующий этому роду буйвол уже давно стал эмблемой  папской
власти.

    Все эти быки, бесконечно повторяющиеся в темных проходах, гротах и
подступах  к  запретным  лестницам,  не  являлись  ни  одним  из  этих
символов.

    Они не  были  ни  благородной  эмблемой  дома  Борджиа,  ни  мирно
пасущимся буйволом. Бесчисленные  фигуры  этих  животных,  заполняющие
апартаменты,  были  стилизованной,  но  тем   не   менее   безошибочно
узнаваемой фигурой Быка  Озириса,  божественного  покровителя  Царства
мертвых Древнего Египта.

    Дьюан захлопнул книгу и снял очки.

    - Ты готов? - спросил дядя Арт.

    Дьюан молча кивнул.

    - Тогда давай заглянем  в  этот  новый  ресторанчик  Мак  Дональд,
который расположен на дороге к Военному Мемориалу, - предложил Арт.  -
Их гамбургеры стоят целую четверть доллара, но они довольно съедобные.

    Дьюан рассеянно кивнул и пошел за дядей Артом к  выходу,  прямо  в
сияющий солнцем день.

    Звук шагов около Убежища номер Три внезапно пропал.  Не  стих,  не
удалился, а просто...  пропал.  В  тревожном  ожидании  Майк,  Дейл  и
Лоуренс съежились у  низкого  входа,  они  едва  осмеливались  дышать,
стараясь не наделать шуму. Лесные звуки доносились до  них  совершенно
отчетливо: вот где-то далеко за холмом  кого-то  или  что-то  выругала
белка, сердито цокая. Вот послышался отдаленный крик кого-то из  ребят
компании Чака Сперлинга,  наверное  они  сейчас  около  южного  склона
карьера. Вот  в  верхушках  деревьев  на  другом  холме  за  кладбищем
раздалось сердитое карканье вороны. Но ни одного звука не было  слышно
с той стороны, где стоял солдат у полукружья кустов.

    Дейл пригнулся к своему наблюдательному пункту, но там уже  ничего
не было видно.

    Вдруг послышался  громкий  шум,  чьи-то  шаги  гулко  затопали  по
тропинке. Листья зашуршали и ветки кустов на восточной стороне Убежища
качнулись, будто кто-то с трудом прокладывал себе путь по  извилистому
проходу. Дейл отпрыгнул назад и угрожающе поднял палку. Майк сделал то
же самое с другой стороны входа. Лоуренс занял боевую стойку с  камнем
наготове.

    Ветки раздвинулись в разные  стороны,  листья  зашуршали  и  Кевин
Грумбахер заполз внутрь Убежища.

    Дейл и Майк обменялись взглядами и обрели способность дышать.

    Кевин усмехнулся.

    - Вы что, решили вышибить мне мозги?

    - Мы подумали, что ты это _они_, - пробормотал  Лоуренс,  с  явным
сожалением опуская занесенный камень. Он _обожал_ всяческие потасовки.

    Дейл непонимающе моргнул, но тут же догадался,  что  остальные  не
видели стоявших возле убежища ног в обмотках. Возможно Майк и  Лоуренс
подумали, что шорох доносился со стороны шайки Сперлинга.

    - Ты один? - спросил Майк, наклоняясь, чтобы заглянуть  в  туннель
входа.

    - Конечно, один. Как бы я мог вернуться, если б был не один.

    Лоуренс подозрительно уставился на вновь пришедшего.

    - А ты не продал им наше Убежище, а?

    Кевин метнул на него испепеляющий взгляд и, проигнорировав дерзкий
вопрос, обратился к Майку.

    - Они сказали, что разрешат мне перейти  на  их  сторону,  если  я
выдам им наши Убежища. Но я не согласился. Тогда эта  сволочь  Фусснер
связал мне руки за спиной какой-то веревкой и они стали  таскать  меня
за собой, словно я им пленник или какой-то  раб.  -  С  этими  словами
Кевин вытянул вперед руки, чтобы показать оставшиеся красные следы  на
запястьях и предплечьях.

    - Как же ты сбежал? - поинтересовался Дейл.

    Кевин снова усмехнулся, его крупные, забавно торчащие наружу зубы,
и подпрыгивающий горбик  Адамова  яблока,  странным  образом  выражали
высочайшую степень довольства собой.

    - Когда они отправились вас искать, Фусснер не захотел отстать  от
остальных. Этот идиот привязал меня  к  дереву  и  побежал  следом  за
другими, посмотреть, что они там делают.  Но  пальцы-то  у  меня  были
свободны, я посильнее прижался к дереву и развязал вереку.

    - Оставайтесь здесь, - шепотом приказал Майк и выскользнул  наружу
так осторожно, что ни одна ветка не шелохнулась.  Остальные  несколько
минут посидели в  молчании,  Кевин  все  еще  потирая  свои  запястья,
Лоуренс  -  дожевывая  конфету.  Дейл  ожидал  услышать  крик,   звуки
схватки... какие-либо признаки того, что парень которого он видел, все
еще там.

    Майк быстро вернулся назад.

    - Они убрались отсюда. Я слышал их голоса аж  с  Шестой  Окружной.
Похоже, что Сперлинг и Диггер собираются домой.

    - Точно, - подтвердил Кев. - Им это уже надоело. Они сказали,  что
дома веселей. Дейзингер хотел, чтобы они остались. А  Фусснеры  всегда
заодно с Чаком.

    Майк кивнул.

    - Дейзингер и Маккоун  вертятся  тут  неподалеку,  ждут  когда  мы
выйдем, чтобы налететь на  нас  из  засады.  -  И  он,  взяв  палочку,
принялся чертить на земле план местности возле Убежища. - Насколько  я
знаю Джерри, он обязательно решит  спрятаться  в  карьере,  где  много
всяких пригорков, чтобы увидеть нас неважно, будем ли  мы  выходить  с
пастбища дяди Генри и тети Лены  или  из  леса  со  стороны  Цыганской
Тропы. Они с Бобом наверное прячутся вот тут. - И он ткнул палкой в то
место на своем рисунке, где предполагалась насыпь на западной  стороне
пруда в карьере. - Помните  эту  впадину  на  высоком  участке  самого
большого холма?

    - Да, мы устраивали там лагерь примерно два года назад,  -  кивнул
Дейл.

    - А я что-то не помню, - покачал головой Лоуренс.

    Дейл шутливо толкнул его в бок.

    - Ты был тогда таким сосунком, что мы не брали тебя с собой,  -  и
он снова посмотрел на Майка. - Продолжай.

    Майк продолжал  чертить  на  земле,  теперь  он  хотел  изобразить
Убежище номер Три, сам холм, пастбище позади  кладбища  и  тот  склон,
где, как он предполагал, находятся в засаде Дейзингер и Маккоун.

    - Они смотрят вот сюда, - он показал на восток, юг и запад.  -  Но
если мы используем эти сосны на южном склоне для прикрытия, то  сумеем
подобраться к ним так, что они нас не заметят.

    Кевин хмуро глядел на карту.

    - Но футов пятьдесят придется бежать  по  открытой  местности.  Но
этом холме, кроме грязи, ничего нет.

    - Правильно, - кивнул  Майк.  Он  лукаво  улыбался.  -  Мы  должны
подобраться  к  ним  совершенно  бесшумно.  Но  вы  же   помните   как
расположена их крепость. Если мы сумеем подобраться тихо, то  окажемся
как раз над ними и обрушимся на них так, что они даже не поймут откуда
мы взялись.

    Дейл почувствовал, что его охватывает азарт охоты.

    - К тому же пока будем ползти, сможем набрать комьев  грязи,  пока
будем ползти. Там их просто чертова уйма.

    Кевин продолжал хмуриться.

    - Но если они нас застукают,  нам  крышка.  Я  хочу  сказать,  что
они-то точно будут бросаться _камнями_.

    - Если дело дойдет до этого, - сердито сказал Майк, - то  мы  тоже
можем взять камни. - И он оглядел свою маленькую  гвардию.  -  Кто  за
это?

    - Я! - выкрикнул Лоуренс. Он весь прямо светился от предвкушения.

    - И я, - присоединился к брату Дейл, все еще изучая карту и  ломая
голову над тем, и как это Майк сумел разработать  такой  сложный  план
почти сразу. Каждый отрезок их маршрута между Убежищем  и  холмом  был
максимально скрыт от глаз преследователей. Дейл сам  уже  многие  годы
прятался в этих лесах, но он бы не додумался использовать  в  качестве
прикрытия, например, грязную сточную канаву позади кладбища. -  Да,  -
снова повторил он. - Давайте попробуем.

    Кевин пожал плечами.

    - Только чтобы они не взяли меня снова в плен.

    Майк улыбнулся, подмигнул и нырнул в  туннель  прохода.  остальные
последовали за ним, стараясь делать это как можно бесшумней.

    - Ты кажется чем-то озабочен, парень? - поинтересовался дядя  Арт,
когда они ехали домой.

    Дорога как раз спускалась в долину Спун Ривер. На небе не было  ни
единой тучки и июньская жара словно набрала силу с тех  пор,  как  они
нырнули в искусственно охлажденную атмосферу библиотеки. Хоть  окна  в
машине  были  опущены  и  воздух  свободно  циркулировал  по   салону,
кондиционер тем не менее был включен. Дядя Арт искоса бросил взгляд на
Дьюана.

    - Может, я могу помочь чем-нибудь?

    Дьюан заколебался.  Почему-то  его  смущала  мысль  о  том,  чтобы
рассказать все дяде Арту. Но почему бы и не рассказать?  Все,  что  он
делает, это просто попытатка  собрать  своего  рода  досье  на  Старый
Централ. Вот они уже миновали мост через реку. Дьюан глянул на  темные
воды, видневшиеся глубоко внизу, под трепещущими на  ветру  ветвями  и
снова перевел взгляд на дядю. Действительно, _почему бы нет_?

    И Дьюан рассказал дяде о статьях из газет. О колоколе  Борджиа.  О
заметках Челлини, которые он только что прочел в библиотеке. Когда  он
умолк, то почувствовал себя странно усталым и как будто выпотрошенным,
будто он только что обнажил какую-то часть своего я. Но в то же  время
он испытал облегчение.

    Дядя Арт продолжал насвистывать, не произнося ни  слова  и  только
постукивая пальцами по рулю. Он сосредоточенно смотрел вперед, но  его
голубые глаза затуманились, словно он видел перед собой не Хард  Роуд,
а что-то совсем другое.  Вот  они  уже  достигли  проселочной  дороги,
идущей к северу от Шестой  Окружной,  и  дядя  Арт  свернул  вправо  и
замедлил ход, чтобы камни не повредили шасси или бампер.

    - Ты думаешь, что этот колокол все еще там? - спросил он  наконец.
- В школе?

    Дьюан поправил очки.

    - Не знаю, - ответил он. - Я никогда не слышал о нем. А ты?

    Дядя Арт отрицательно покачал головой.

    - Ни разу за все годы, что я живу здесь. Правда я переехал  в  эти
места только после войны. Это родственники  твоей  матери  были  родом
отсюда. Но все равно, до меня дошли бы _хоть какие-нибудь_ слухи, если
бы это был широко известный факт. - Теперь они были уже у  пересечения
Шестой Окружной и Джубили Колледж Роуд и дядя Арт  замолчал.  Его  дом
был в трех милях на восток  от  Джубили  Колледж,  но  он  должен  был
забросить Дьюана домой. Впереди и чуть справа, едва заметная за массой
вязов и  дубов,  виднелась  пивная  "Под  Черным  Деревом".  Несколько
пикапов  уже  стояли  рядом,  хоть  было  еще  довольно  рано.   Дьюан
отвернулся прежде, чем сумел  разглядеть,  стоит  ли  там  машина  его