патроны  на  стол.  Сейчас  он
волновался даже больше, чем тогда, когда  принес  домой  эти  журналы.
Всего пару секунд ему потребовалось, чтобы послать  в  пустой  цилиндр
пулю, затем  повернув  барабан,  загрузить  следующие.  Затем  мальчик
высыпал пули в карманы джинсов, положил банку на место и вышел из дома
в сад,  чтобы  найти  место,  где  можно  было  бы  потренироваться  в
стрельбе.

    Или что-то, на чем можно было бы потренироваться.


    Мемо не спала. Иногда хоть ее глаза были открыты,  она  не  совсем
бодрствовала. Но сейчас было не так. Майк присел рядом с ее  кроватью.
Мать была дома - было воскресенье, десятое июля, первая месса, которую
Майк пропустил за последние три года - пылесос работал в  его  комнате
наверху. Мальчик пригнулся ниже, увидел, что карие глаза Мемо  смотрят
на него. Одна рука лежала поверх одеяла  и  напоминала  птичью  лапку,
пальцы скрючены, предплечье испещрено венами.

    - Ты меня слышишь, Мемо? - прошептал Майк, низко наклонившись к ее
уху. Затем чуть отодвинулся и заглянул в глаза.

    _Одно миганье._ Согласно  домашнему  коду  одно  мигание  означало
"да", два - "нет", три - "не знаю"  или  "не  понимаю".  Именно  таким
образом  они  выясняли  самые  простые  вещи  в  общении  с  бабушкой:
переменить ли ей белье или одежду, подать ли судно и тому подобное.

    - Мемо, - шепнул Майк губами все еще пересохшими от температуры. -
Ты видела солдата в окне?

    _Одно миганье._ Да.

    - Ты видела его раньше?

    _Да_.

    - Думаешь, он пришел, чтобы принести нам зло?

    - _Да_.

    - Ты все еще думаешь, что это смерть?

    _Мигание. Мигание. Мигание._ Я не знаю.

    Майк перевел дыхание. Тяжесть виденного сна сковывала  его  словно
веригами.

    - Ты узнаешь... узнала его?

    _Да._

    - Это кто-то, кого ты знала?

    _Да._

    - Его знали и мама с папой?

    _Нет._

    - Может я знаю его?

    _Нет._

    - Но ты знала, да?

    Мемо надолго зажмурила глаза, как будто от боли  или  изнеможения.
Майк чувстовал себя идиотом, но не мог придумать, что бы еще спросить.
Она моргнула еще раз. _Да._ Она точно знала его.

    - Это кто-то... из живых людей?

    _Нет._

    Майк не был удивлен.

    - Кто-то, про кого ты знаешь, что он умер?

    _Да._

    - Но это реальный человек? Я хочу сказать, что  он  жил  на  самом
деле?

    _Да._

    - Ты думаешь... думаешь, это привидение, Мемо?

    Три мигания. Пауза. Затем еще одно.

    - Это кто-то, кого знали вы с дедушкой?

    Пауза. _Да._

    - Друг?

    В ответ она совсем не мигнула. Ее темные глаза огнем  жгли  Майка,
требуя, чтобы он задал вопрос правильно.

    - Это друг дедушки?

    _Нет._

    - Враг дедушки?

    Она  заколебалась.  Мигнула  один  раз.  Рот  и  подбородок  стали
влажными от слюны, и Майк вытер их носовым платком, лежавшим на ночном
столике.

    - Значит, это был враг дедушки и твой?

    _Нет._

    Майк был уверен, что она мигнула дважды, но не понял  почему.  Она
ведь только что сказала...

    - Враг дедушки? - шепнул он. Пылесос наверху умолк и  он  услышал,
что мама стала вытирать пыль в комнате девочек. - Враг дедушки,  а  не
твой?

    _Да._

    - Этот солдат был твоим другом?

    _Да._

    Майк присел, опираясь на  пятки.  Отлично,  что  теперь?  Как  ему
узнать, _кто_ этот человек и почему он преследует Мемо.

    - Ты знаешь почему он вернулся назад, Мемо?

    _Нет._

    - Но ты боишься его? - едва задав этот вопрос, Майк понял до  чего
он глуп.

    _Да._Пауза. _Да._ Пауза. _Да._

    - Ты боялась его, когда... когда он был жив?

    _Да._

    - Сущствует ли для меня способ выяснить, кто он такой?

    _Да. Да._

    Майк  встал  и  принялся  мерить  шагами  небольшое   пространство
комнаты. По Первой Авеню проехала машина.  В  окно  тек  густой  запах
цветов и свежескошенной травы. Со внезапным чувством вины Майк  понял,
что все дни его болезни лужайку подстригал отец. Он  снова  присел  на
корточки перед Мемо.

    - Мемо, можно мне порыться в твоих вещах? Ты не будешь  возражать?
- Майк понял, что на вопрос, заданный в  такой  форме,  ответа  он  не
получит. Мемо смотрела на него, ожидая.

    - Ты мне даешь разрешение? - прошептал он.

    _Да._

    Сундук Мемо стоял в углу, и всем  детям  когда-то  строго-настрого
запретили в него забираться. Вещи, которые  там  лежали,  были  самыми
дорогими для бабушки, и мама  Майка  хранила  их  так  бережно,  будто
когда-нибудь ее мать сможет заняться ими сама.

    Майк рылся в вещах до тех пор, пока не добрался до  связки  писем,
большинство из которых было написано дедушкой во время  его  разъездов
по штату.

    - Это здесь, Мемо?

    _Нет._

    Ниже лежала коробка с фотографиями, большинство  из  которых  были
выполнены еще в технике сепии. Майк поднял всю коробку, чтобы показать
бабушке.

    _Да._

    Он стал быстро перебирать фотографии, прислушиваясь  к  тому,  что
делалось наверху. Теперь мама закончила убирать у девочек и перешла  в
его  комнату.  Предполагалось,  что  сам  он  отдыхает,  пока  комната
проветривается, и мама меняет постельное белье.

    В коробке было  не  меньше  сотни  фотографий:  овальные  портреты
родственников и совсем незнакомых лиц, юношеские  фотографии  дедушки,
когда он был  высоким,  стройным  и  сильным  -  дедушка  перед  своим
пирс-эрроу, дедушка, гордо позирующий  перед  табачной  лавкой  в  Оук
Хилл, которой он владел недолго и весьма несчастливо, дедушка  и  Мемо
на Всемирной Выставке в Чикаго, семейные фотографии, съемки, сделанные
на пикниках и во время праздников, минуты досуга  на  веранде,  снимок
младенца в белом платьице, мирно спящего на шелковой подушке,  Майк  с
некоторым  даже  страхом  понял,  что  это  брат   отца,   умерший   в
младенчестве. Снимок был сделан _после_ его  смерти,  что  за  ужасный
обычай.

    Майк стал действовать быстрее. Фотографии  Мемо  в  более  старшем
возрасте: дедушка во время прогулки  в  парке  накидывает  подковы  на
гвозди, Майк, когда был ребенком, девочки, улыбающиеся в камеру, новые
фотографии...

    Майк буквально задохнулся. Он выронил все фотографии и  в  руке  у
него осталась только одна, заключенная в рамку, которую он  неизвестно
почему держал в вытянутой руке, будто боялся, что она была  отравлена.
Солдат гордо смотрел перед собой. Тот же самый мундир цвета  хаки,  те
же штуки на ногах, как их там назвал Дьюан, та же  широкополая  шляпа,
патронташ... Это был тот же самый солдат. Только  здесь  его  лицо  не
казалось вылепленным из воска, оно было вполне человеческим: маленькие
глазки, прищурившись, смотрели в камеру,  тонкогубая  улыбка,  остатки
темных  волос,  топорщиеся  за   ушами,   вялый   подбородок,   сильно
выступающий  вперед  нос.  Май  первернул   фотографию.   Великолепным
бабушкиным почерком было написано _Уильям Кэмпбелл Филипс.  Ноябрь  9,
1917._

    Майк поднял фотографию.

    _Да._

    - Это оно? Это и вправду он?

    _Да._

    - В сундуке есть еще что-нибудь, Мемо? Что-нибудь,  что  могло  бы
рассказать мне о нем?

    Майк думал, что больше ничего нет. Он  вообще  хотел  покончить  с
этим побыстрее, пока не пришла мама.

    _Да._

    Что же еще? Ничего, кроме твердого в кожаном  переплете  блокнота.
Он взял его в руки и  открыл  на  первой  попавшейся  странице.  Снова
бабушкин почерк. Дата гласила январь 1919 года.

    - Дневник, - выдохнул он.

    _Да. Да._ Бабушка закрыла глаза и долго не открывала их.

    Майк захлопнул крышку сундука,  сунул  дневник  и  фотографию  под
мышку, быстро подошел к кровати и  прижался  щекой  к  губам  бабушки.
Сухое дыхание едва заметно вырывалось из ее губ.

    Он мягко погладил ее волосы, спрятал дневник и фото под рубашку  и
отправился на кушетку _отдыхать._

    Харлен выяснил, что словечко "потрошитель" возможно означало,  что
вам придется прижать револьвер  прямо  к  потрохам  намеченной  жерты,
чтобы ее прикончить. Эта маленькая штука ни черта не стреляла.

    Он ушел далеко  в  сад,  расположенный  между  их  домом  и  домом
Конгденов, подыскал дерево,  которое  вполне  могло  служить  мишенью,
отмерил от него двадцать шагов, поднял здоровую руку, стараясь держать
ее прямо и твердо, и нажал курок.

    Ничего не произошло. Вернее боек поднялся и упал назад. Нет ли  на
этой проклятой штуке чего-нибудь вроде  предохранителя...  вроде  нет,
вообще  никаких  приспособлений  кроме  того,   которое   поворачивает
цилиндры. Спустить курок оказалось труднее, чем он ожидал. К  тому  же
чертова повязка мешала ему удерживать равновесие.

    Он чуть пригнулся и с помощью большого  пальца  поднял  боек  так,
чтобы тот щелкнул. Перехватив револьвер поудобнее, Харлен прицелился в
дерево. И зачем  только  сделана  такая  маленькая  мушка  на  стволе?
Наверное, чтобы лучше прцелиться. Он снова спустил курок.

    Звук выстрела чуть  не  заставил  его  выронить  оружие.  Это  был
дейстивтельно _маленький_ револьвер; он  ожидал,  что  звук  и  отдача
будут примерно такими же, как от пистолета  22  калибра,  из  которого
Конгден иногда позволял ему пострелять. Но было не так.


    От громкого _крак_  зазвенело  в  ушах.  Вдоль  всей  Пятой  Авеню
залаяли собаки. Ноздри защекотал запах  порохового  дыма,  хоть  и  не
слишком  похожий  на  запах,  вызванный  фейерверком,  который  Харлен
устроил всего неделю назад. И его  запястье  ощутило  тяжесть  отдачи.
Мальчик пошел посмотреть, куда попала пуля.

    Никуда она не попала. Он даже не задел дерево. Восемнадцать дюймов
в диаметре, и он промазал. В этот  раз  Харлен  отошел  на  пятнадцать
шагов, прицелился тщательнее, боек поднял повыше, задержал  дыхание  и
спустил курок.

    Револьвер загрохотал и подпрыгнул в ладони. Собаки просто  зашлись
в лае. Харлен подбежал к  дереву,  ожидая  увидеть  дыру  величиной  с
кулак. Ничего. Он оглядел землю вокруг, будто пуля могла уйти туда.

    "Черт возьми" тихо прошипел  он.  Теперь,  отойдя  на  коротенькие
десять шагов, он снова тщательно прицелился и выстрелил. В  этот  раз,
как обнаружилось, он задел кору с правой стороны, примерно  на  четыре
фута выше того места, куда  он  целился.  _И  это  с  каких-то  десяти
шагов!_ Собаки просто взбесились и где-то за деревьями хлопнула дверь.
Харлен направился на запад к узкоколейке, подальше от города, к  давно
заброшенным зерновым элеваторам  и  салотопленному  заводику.  Там,  к
западу от дороги имелась рощица и рос  густой  кустарник,  к  тому  же
насыпь можно использовать как заградительный вал. Сначала он  об  этом
не подумал и теперь с холодным ужасом размышлял о том, что было б если
бы пуля улетела на пастбище и попала в  одну  из  коров.  _Хорошенький
подарочек был бы кому-то!_

    Надежно спрятавшись в густом кустарнике примерно в полумиле к  югу
от свалки, Харлен перезарядил револьвер, отыскал несколько  бутылок  и
банок, чтобы уставить их в качестве мишеней напротив поросшей сорняком
насыпи, и начал практиковаться.

    Его стрельба ни черта не стоила. Нет, вернее револьвер  стрелял...
у Харлена уже болело запястье и заложило  уши...  но  пули  не  хотели
ложиться туда, куда он их посылал. В кино  это  выглядело  так  легко,
когда Хью О'Брайен в роли Уайтта Ирпа  разил  всех  врагов  наповал  с
расстояния в шестьдесят футов. Любимым героем  Харлена  был  техасский
ковбой Хоби Гилман в фильме "Слежка" в  исполнении  Роберта  Калпа.  У
Хоби был отличный пистолет, и Харлен с удовольствием смотрел  бы  этот
фильм хоть каждый вечер.

    Может дело в том, что у этого револьвера короткий  ствол.  Как  бы
там  ни  было,  Харлен  обнаружил,  что  попасть  возможно  только   с
расстояния футов десять и только из трех-четырех выстрелов.  С  бойком
он стал справляться получше, и выяснил, что следует поднимать курок до
упора, тогда боек сам поднимется и упадет  когда  надо.  Он  уже  было
наловчился так делать, но потерял почти все силы.

    _Ну, если мне понадобится кого-нибудь застрелить из этой штуки, то
сначала  придется  приставить  ее  к  виску   противника,   чтобы   не
промахнуться._

    Харлен израсходовал двенадцать пуль и как  раз  заряжал  следующие
шесть, когда услышал позади себя шорох. Он круто обернулся,  приподняв
револьвер, но затвор не был закрыт и  все  пули,  кроме  первых  двух,
выпали на траву.

    Из-за деревьев выступила Корди.  В  руках  она  несла  двустволку,
которая была почти с нее  ростом,  но  с  переломленными  в  казеннике
стволами, как носят охотники. Девочка внимательно смотрела на  Харлена
своими маленькими свинячьими глазами.

    _Господи_,  подумал   мальчик,   _я   и   забыл,   насколько   она
безобразна._Лицо Корди напомнило ему плохопропеченный пирог, в который
кто-то вставил глазки, узкие губы и нос-картошкой. Волосы  топорщились
за ушами, а на глаза падали противными сальными прядями. На  ней  было
то самое мешковатое платье, которое Харлен  помнил  по  школе,  только
теперь оно было еще более  грязным;  серые,  когда-то  бывшие  белыми,
носки, стоптанные башмаки. Маленькие острые зубы были почти такого  же
цвета, что и носки.

    - Ну, Корди, - сказал Харлен, опуская револьвер и стараясь,  чтобы
его голос звучал естественно, - что случилось?

    Она продолжала молча смотреть на него. Под этими прядями было даже
не видно открыты ли вообще у нее глаза. Наконец Корди сделала  к  нему
несколько шагов.

    - Ты выронил пули, - произнесла она тем  монотонным,  безразличным
голосом, который так удачно передразнивал  сам  Харлен,  вызывая  смех
товарищей.

    Он выдавил улыбку и присел, чтобы подобрать пули. Но нашел  только
две из них.

    - Одна за твоей левой ногой, -  подсказала  девочка,  -  а  другая
_под_ нею.

    Харлен отыскал пули, сунул в карман,  защелкнул  барабан  и  сунул
револьвер за пояс своих джинсов.

    - Приглядывай за ним получше, - протянула Корди, -  а  то  как  бы
тебе не отстрелить свою сосиску.

    Харлен почувствовал, как кровь бросилась ему  в  голову,  поправил
повязку на руке и нахмурился.

    - Какого дьявола тебе тут надо?

    Она пожала плечами и переложила тяжелую виновку с  одной  руки  на
другую.

    - Просто интересно было посмотреть, кто тут пуляет. Подумала,  что
может Ка Джей обзавелся новой пукалкой.

    Харлен  вспомнил  рассказ  Дейла  Стюарта  о  его  столкновении  с
Конгденом.

    - Потому ты  и  ходишь  с  этой  пушкой?  -  спросил  он  со  всем
отпущенным ему сарказмом.

    - Не-а, я не боюсь Ка Джея. Мне надо не спускать глаз  с  кое-кого
другого.

    - С кого это, другого?

    Корди еще больше сощурила глаза.

    - С Руна, этого куска дерьма. С Ван Сайка. Это они уволокли Тубби.

    - Ты думаешь, они похитили его?

    Девочка бесстрастно отвернулась, глянула на солнце, затем перевела
взгляд на насыпь.

    - Никто его не похитил. Они пришили его.

    - Убили? - Харден почувствовал, как сжались его внутренности. -  С
чего ты взяла?

    Она пожала плечами и оперлась двустволкой о пень. Ее руки казались
двумя бледными, тонкими трубками.  Наклонив  голову,  Корди  принялась
ковырять ранку на запястье.

    - Я видала его.

    Харлен даже задохнулся.

    - Ты _видела_ тело своего брата? Где?

    - В окне.

    _Лицо в окне._ Нет, это была старуха... Миссис Дуган.

    - Выдумываешь, - сказал он.

    Корди подняла на него глаза цвета застоявшейся воды.

    - Ничего не выдумываю.

    - Ты видела его из окна? Твоего дома?

    - А из какого еще окна я могла его видеть, чудило?

    Харлену сразу захотелось стукнуть ее по физиономии, но он взглянул
на ружье в ее руках и воздержался.

    - А почему вы не вызвали полицию?

    - Да он же не торчит там все время. И у нас  телефона  нет,  чтобы
звонить.

    - Не торчит все время? - День был ужасно жарким.  Солнца  не  было
видно. Футболка Харлена была насквозь  мокрой  от  пота,  и  рука  под
повязкой чесалась как сумасшедшая. Но сейчас он почувствовал, что весь
дрожит.

    Корди приблизилась к нему на шаг, так, чтобы можно  было  говорить
шепотом.

    - Он не объявляется, потому что все время окалачивается здесь.  То
он заглядывал ко мне в окно, то торчал под домом. Ну там,  где  обычно
ползают собаки, только сейчас они туда не суются.

    - Но ты сказала, что его...

    - Да, его кокнули, - подтвердила свои слова  Корди.  -  Сначала  я
думала, что его просто уволокли, но когда я увидела  его,  то  поняла,
что  он  мертвяк.  -  Она  подошла  поближе  и   посмотрела   на   ряд
выстроившихся бутылок и банок. Только на двух  банках  были  следы  от
пуль, и ни на одной из бутылок. - Мать, она тоже  его  видала,  только
она думает, что это привидение. Думает, ему охота вернуться домой.

    - А ему охота? - Харлен с удивлением услышал, что говорит  хриплым
шепотом.

    - Еще чего. - Корди теперь в упор смотрела на него из-под нависших
прядей волос. От  нее  пахло  как  от  старого,  давно  не  стиранного
полотенца. - Это не настоящий Тубби.  Тубби  умер.  А  это  его  тело,
которое они как-то пользовают. Он хочет _уволочь_ и меня. Из-за  того,
что я сделала с Руном.

    - А что ты сделала с доктором Руном? - спросил  Харлен.  Револьвер
холодил  ему  живот.  В  открытых  стволах  ружья   он   заметил   два
поблескивающих  медных  кружочка.  Эта  Корди  таскается   повсюду   с
заряженным ружьем. К тому же она психическая. Интересно, успеет ли  он
выхватить револьвер, если она прицелится в него из своей двустволки.

    - Я стреляла в него, - Корди  произнесла  это  тем  же  монотонным
голосом, каким говорила всегда.  -  Только  не  убила.  Жалко,  что  я
промахнулась.

    - Ты стреляла в доктора Руна? Нашего директора?

    - Ну. - Внезапно она потянулась,  ухватилась  за  его  футболку  и
вытащила из-за пояса револьвер. Харлен  от  удивления  даже  не  успел
остановить ее. - Черт возьми,  откуда  ты  взял  эту  малявку?  -  Она
поднесла револьвер так близко к лицу, что казалось она его обнюхивает.

    - Мой отец..., - кое-как выдавил Харлен.

    - У моего дядьки есть такой же. Но он  ни  хрена  не  стоит,  если
расстояние больше двадцати футов или вроде того, -  сказала  она,  все
еще держа  двустволку  на  локте  согнутой  левой  руки.  Затем  резко
крутанулась  на  месте  и  прицелилась  в  ряд  бутылок.  -  Капут,  -
усмехнулась Корди и протянула ему револьвер, держа вперед рукояткой.

    - Я не шутила насчет того, что нельзя носить оружие  в  штанах,  -
продолжила она. - Мой дядька, тот и вправду  чуть  не  отстрелил  себе
сосиску,  когда  пьяный  сунул  револьвер  за  пояс  и   не   снял   с
предохранителя. Держи его в заднем кармане штанов, а  футболку  вытащи
наружу.

    Харлен  так  и  сделал.  Револьвер  сразу  показался   большим   и
неуклюжим, но к этому можно было привыкнуть. Чувствовалось, что носить
его именно так и надо.

    - А с чего ты стреляла в доктора Руна?

    - Несколько ндей назад, - ответила она. - На следующий день  после
той ночи, когда за мной явился  Тубби.  Я  поняла,  что  это  Рун  его
науськивает.

    - Я спросил, не _когда_, - пояснил Харлен. - а почему?

    Корди покачала головой будто  он  был  самым  тупым  созданием  на
свете.

    - Да потому что он убил моего брата и теперь натравливает  его  на
меня, - терпеливо стала разъяснять она. - Чего-то странное  происходит
этим летом. И мать поняла это. И отец. Но ему-то чихать на все.

    - Ты не убила его? - спросил Харлен. Лес внезапно притих  и  стоял
рядом с ними, подобно молчаливому и зловещему живому существу.

    - Убила кого?

    - Руна.

    - Еще чего, - она вздохнула. - Я была слишком далеко. Пули  только
поцарапали дверцу его старого плимута да чуть саданули по руке.  Может
я и попала ему в задницу, но не знаю.

    - А где?

    - В руку и з