на  еще  более  черном  фоне.  Дьюан  расстегнул
ширинку и помочился,  прислушиваясь  как  звенела  струя,  ударяясь  о
что-то металлическое. Из освещенного окна донесся чей-то низкий смех и
Дьюан узнал голос  своего  отца,  забавляющего  посетителей  очередной
байкой.

    Дьюан любил истории, которые рассказываол отец, но не тогда, когда
тот был пьян. Обычно веселые, они превращались в злобные и мрачные,  и
граничили с цинизмом. Дьюан знал, что отец считает  себя  неудачником.
Несостоявшийся выпускник  гарварда,  несостоявшийся  инженер,  фермер,
изобретатель, бизнесмен. Несостоявшийся  муж  и  несостоявшийся  отец.
Вобщем Дьюан был с ним согласен, разве что  считал,  что  к  последнее
обвинение суд мог бы исключить.

    Мальчик вернулся обратно к пикапу и забрался в кабину.  Дверцу  он
оставил открытой, чтобы выветрился запах виски. Он  знал,  что  бармен
выставит Старика вон, когда тот начнет буянить. И  так  же  хорошо  он
знал, что придется посадить отца на заднее сиденье, чтобы  он  не  мог
хвататься за руль, и потом  он,  Дьюан,  одиннадцать  лет  исполнилось
прошлым мартом, ученик с коэффициентом умственного развития  160,  что
выяснилось  стараниями  дядюшки  Арта,  возившего  его  в  Иллинойский
Университет две зимы назад, чтобы проверить,  Бог  знает  зачем,  этот
показатель,  так  вот  он  отвезет  отца  домой,  уложит  в   кровать,
приготовит ужин и пойдет в  сарай  посмотреть,  нет  ли  там  запасных
частей к Джону Диру.


    Позже, много позже Дьюан проснулся потому, что услышал шепот.

    Даже во сне он помнил, что он дома, помнил, как он провез  старика
через два холма, мимо  кладбища,  мимо  усадьбы  дяди  Генри,  который
приходился дядей Дейлу, затем свернул на дорогу номер шесть, ведущую к
ферме; затем он уложил храпящего старика в постель  и  поставил  новый
распределитель прежде чем приготовить гамбургер.  Но  он  был  удивлен
тем, что уснул, не вынув наушники приемника из ушей.

    Дьюан спал в подвале, угол которого он отделил для себя с  помощью
одеяла и нескольких корзин. На самом  деле  все  было  отнюдь  не  так
трагично, как это возможно звучало. Зимой на втором этаже было слишком
холодно и пусто, и сам Старик тоже уже не  спал  в  той  комнате,  где
когда-то спали они с мамой. Он переехал на кушетку в гостиную, а Дьюан
- в подвал, из-за горелки там было тепло, даже когда в самую  непогодь
по пустынной равнине завывали ветры. К тому же там имелся душ, и Дьюан
перетащил в подвал свою кровать, шкаф, фотолабораторию, рабочий стол и
электронику.

    Уже с трех лет Дьюан обожал допоздна слушать  радио.  Старик  тоже
раньше слушал его, но уже несколько лет как бросил.

    У Дьюана  имелись  кварцевые  радиоприемники,  настоящие  покупные
наушники,   радиодетали   от   Хита,   усовершенстованные   консольные
приемники,  коротковолновый  радиоприемник   и   даже   новая   модель
транзистора.  Дядя   Арт   полагал,   что   Дьюан   собирается   стать
радиолюбителем, но  такого  рода  деятельность  Дьюана  совершенно  не
интересовала. Он не хотел передавать, он хотел _слушать_.

    И он действительно слушал, поздними ночами, в сумраке  подвала,  с
антенной, свисающей из окна. Дьюан слушал станцию Пеории, и Демойн,  и
Чикаго, и большие станции  из  Кливленда,  Канзас  сити,  конечно,  но
больше всего он получал удовольствие, слушая самые далекие станции. Он
наслаждалсся  шепотами  из  Северной  Каролины,   Арканзаса,   Толедо,
Торонто, а иногда, когда ионное покрытие было в хорошем  состоянии,  а
солнечная активность не вызывала магнитных бурь,  до  него  доносилось
неразборчивое бормотание на испанском  и  медленные  алабамские  тоны,
звучащие почти как иностранный язык, позывные  калифорнийской  станции
или приемные сигналы Квебека. В самой глухомани Иллинойса Дьюан слушал
спортивные новости, смежив веки и воображая футбольные поля, столь  же
зеленые, насколько красной бывает кровь в артериях человека, и  слушал
музыку, он любил классическую музыку, любил бигбенд, но гораздо больше
джаз, но больше всего Дьюан любил передачи типа "звоните -  отвечаем",
когда  терпеливые,  невидимые  хозяева  ожидали   звонков   бесплотных
слушателей и их сумбурные, но горячие объяснения.

    Иногда Дьюан воображал себя единственным членом команды летящего к
звездам  космического  корабля,  уже  отделенного  от  земли   многими
световыми годами, неспособного повернуть назад и обреченного на вечный
полет.  Неприсобленный  даже  на  то,  чтобы  успеть   достичь   места
назначения за время человеческой жизни, но все еще связанный с  землей
аркой электромагнитных излучений, проникающих  сквозь  луковую  шелуху
старых радиопередач, путешествующий назад во времени, когда  он  летел
вперед в пространстве. Летел,  слушая  голоса,  чьи  обладатели  давно
умерли, возвращаясь назад, к изобретению радио Маркони и потом к эпохе
полного молчания.


    Кто-то прошептал его имя.

    Дьюан быстро сел в кровати  и  увидел,  что  наушники  _лежат_  на
столе, на своем месте. Перед тем как заснуть, он проверял новый  набор
от Хита.

    Опять послышался этот голос. Возможно, он был женским,  но  звучал
странно бесполо. Тон был искажен расстоянием, но  оставался  таким  же
чистым, какими были звезды, которые он видел на ночном небе, когда шел
сюда из сарая.

    Она... оно... прошептало его имя.

    - Дьюан... Дьюан... Мы идем за тобой, мой мальчик.

    Дьюан спустил ноги на пол, все  еще  сжимая  в  пальцах  наушники.
Голос звучал не из них. Казалось,  он  раздается  из-под  кровати,  из
темноты позади труб отопления, из шлакоблочных стен.

    - Мы _придем_, Дьюан, мой мальчик. Мы скоро придем.

    Никто никогда не называл Дьюана "мой мальчик". Даже в шутку. О том
как называла его мать, когда была жива,  он  не  имел  понятия.  Дьюан
пробежал  пальцами  по  шнуру  наушника,  нащупал  холодный  на  ощупь
переключатель, лежавший на одеяле, куда он его забросил,  выдернув  из
приемника.

    - Мы скоро придем, мой мальчик, - шептал голос ему прямо в ухо.  -
Жди нас, мой дорогой.

    Дьюан перегнулся на кровати, наклонился, нашупал шнур выключателя,
дернул за него и включил свет.

    Наушники  молчали.  Приемник  был  выключен.  Ни   один   из   его
радиоприборов не работал.

    - Жди нас, мой мальчик.

                               Глава 5


    Первым запах Смерти почувствовал Дейл.

    Была пятница, третье июня, второй день каникул,  ребята  играли  в
бейсбол с самого завтрака, и теперь, к полудню они  уже  были  покрыты
плотным слоем пыли, которая, смешавшись  с  потом,  образовала  на  их
лицах и шеях коричневую, словно выпеченную корочку. Вот тогда-то  Дейл
и почувствовал приближение Смерти.

    - Го-о-о-споди! - завопил Джим Харлен со своего места между первой
и второй базой. - Что _это_ такое?

    Дейл как раз изготовился ударить битой, но теперь отступил на  шаг
и принюхался.

    Запах шел с востока, ветер доносил его с грунтовой дороги, которая
соединяла городской стадион с  Первой  Авеню.  Это  даже  нельзя  было
назвать вонью,  это  было  зловоние,  смрад  трупов,  брожение  газов,
вызванных бактериями, кишащими в мертвых желудках - и он  приближался.
- _Ф-ф-ф-ф-фу_, - послышался голос Донны Лу Перри с подушечки питчера.
Продолжая держать мяч в правой руке, она поднесла к  лицу  бейсбольную
перчатку и зажала ею нос и рот, потом повернулась и  посмотрела  в  ту
сторону, куда показывал Дейл.

    По Первой Авеню медленно двигался  Арендный  Грузовик  и  в  сотне
ярдов от них свернул на грунтовую дорогу. Кабина была кричаще-красного
цвета, а кузов был прикрыт брезентом. Дейл мог видеть  как  топорщился
брезент, приподнятый четырьмя торчащими вверх  ногами  -  похоже,  это
была корова или лошадь, на таком расстоянии трудно было сказать,  труп
покачивался,  как  видно  лежа  поверх  других,   и   копыта   торчали
вертикально  вверх.  Так  обычно  в  мультфильмах  изображают  мертвых
животных.

    Но это был не мультфильм.

    - Тьфу, давайте сделаем _перерыв_, - предложил Майк,  стоявший  на
месте кетчера позади пластины. Теперь вонь  стала  еще  сильнее  и  он
подняв футболку, прикрыл ею лицо.

    Дейл отошел от  пластины  еще  на  шаг  и  почувствовал,  что  его
замутило. Глаза стали слезиться. Грузовик проехал до конца грунтовки и
свернул на поросшую травой стоянку позади тирбун. Теперь он был справа
от ребят. Воздух, казалось, сгустился вокруг них  и  зловоние  накрыло
лицо Дейла словно ладонью.

    Кевин вприпрыжку подбежал к остальным с третьей базы.

    - Это Ван Сайк? - спросил он.

    Лоуренс подошел от скамьи для запасных и  встал  рядом  с  братом.
Теперь они оба, прищурившись, смотрели на грузовик, низко надвинув  на
глаза козырьки бейсболок.

    - Не знаю,- пожал плечами Дейл. - Из-за этого дурацкого стекла  не
видно, кто сидит в кабине. Но ведь летом  обычно  грузовик  водит  Ван
Сайк, да?

    Джерри Дейзингер, стоявший "под рукой"  позади  Дейла,  взял  биту
наизготовку, точно ружье и скорчил гримасу.

    - Ага, Ван Сайк водит грузовик... почти все время. Дейл  посмотрел
на невысокого парнишку. Все они знали, что отец Джерри иногда  садился
за руль грузовика, или стриг траву на кладбище... вобщем  выполнял  ту
работу, которую обычно полагалось делать Ван Сайку. Никто и никогда не
видел мистера Ван  Сайка  с  кем-нибудь,  только  отец  Джерри  иногда
появлялся с ним.

    Будто прочитав их мысли, Дейзингер сказал:

    - Это он. Мой старик подался сегодня в  Оук  Хилл,  поработать  на
стройке.

    Со своей горки к ним подошла  Донна  Лу,  все  еще  держа  у  лица
бейсбольную рукавицу.

    - Чего ему надо?

    Майк О'Рурк пожал плечами.

    - Что-то я не вижу мертвецов, а вы? - спросил он ребят.

    - Разве что Харлен, - съязвил Джерри и замахнулся на  того  комком
земли, когда Джим подходил к группе ребят.

    Грузовик стоял неподвижно, ярдах в десяти от них,  свозь  ветровое
стекло ничего нельзя было разобрать из-за того, что в  нем  отражалось
солнце и широкие подтеки краски на  стенках  кабины  казались  следами
засохшей крови. Между досками Дейл разглядел чью-то черно-серую шкуру,
еще одно копыто около откидного заднего  борта,  а  поближе  к  кабине
что-то большое, раздувшееся, коричневое.  Четыре  ноги,  нацеленные  в
небо, принадлежали корове. Дейл надвинул козырек пониже на лоб,  чтобы
защитить глаза от солнца, и смог рассмотреть белую  кость,  прорвавшую
сгнившую шкуру. Тучи мух роились над машиной,  они  висели  в  воздухе
подобно синеватому облаку.

    - Чего ему _надо_? - снова повторила Донна Лу. Она  уже  несколько
лет играла в бейсбол с  ребятами  из  Велосипедного  патруля,  и  была
лучшим питчером в их команде. Но этим летом Дейл впервые заметил,  как
выросла девочка и как мягко облегала футболка ее округлую грудь.

    - Давайте у него спросим, - предложил Майк. Он бросил перчатку  на
землю и направился к грузовику.

    Дейл почувствовал, что сердце его куда-то ухнуло. Он совершенно не
переносил Ван Сайка. Когда он думал о нем, как бывало думал  о  школе,
всех остальных учителях и директоре, он  мысленно  видел  перед  собой
длинные, паучьи пальцы с грязью под ногтями, борозды морщин на красной
от прыщей шее и желтые, слишком крупные  зубы.  Как  у  крыс,  которые
водятся на свалке.

    Мысль о том, чтобы приблизиться к ужасному грузовику - и  к  этому
смраду - заставила внутренности Дейла сжаться.

    Майк уже дошел до забора и пригнулся, чтобы пролезть в узкую щель.

    - Эй, погоди! - остановил его Харлен. - Посмотри туда!

    Кто-то ехал на велосипеде по грунтовке, затем  свернул  направо  и
теперь ехал по полю в сторону ребят. Из-под колес летели комья  земли.
Когда он подъехал поближе, Дейл увидел, что сидит на велосипеде Сандра
Уиттакер, подружка Донны Лу.

    - У-у, фу, - произнесла она с отвращением, останавливаясь рядом  с
ребятами. - Кто тут умер?

    - Тут как раз подрулили мертвые кузены Майка, - сказал  Харлен.  -
Вот он и пошел с ними поздороваться.

    Сэнди обдала Харлена холодным  взглядом  и  отвернулась,  взмахнув
косами.

    - У меня есть новости,  -  продолжала  она.  -  Происходит  что-то
_странное_.

    - Что? - быстро спросил Лоуренс и поправил очки на носу. Голос его
звучал напряженно.

    - Джи Пи с Барни и все остальные собрались в Старом Централе.  Там
еще Корди и ее ненормальная мамаша. И Рун  прибежал  туда  же.  Вобщем
все. Они ищут братца Корди.

    - Тубби? - спросил Джерри Дейзингер. Он утер рукой  мокрый  нос  и
тут же вытер ее о футболку. - Я думал он во вторник убежал.

    - Ну да, - отмахнулась Сэнди, теперь она обращалась только к Донне
Лу. - Но Корди считает, что он еще в _школе._ Странно, правда?

    - Поехали, - сказал Харлен,  и  побежал  к  велосипедам,  стоявшим
рядком у первой базы. Остальные последовали за ним, на  ходу  стягивая
бейсбольные перчатки. Кто забросил их в сумку, кто повесил на руль.

    - Эй! - окликнул ребят Майк с другого конца поля. - А как  же  Ван
Сайк?

    - Передай ему от нас поцелуй, - прокричал в ответ Харлен,  вскочил
на велосипед и помчался в сторону грунтовки.

    Дейл последовал за ним, Лоуренс и Кевин держались  рядом.  Дейл  с
силой  нажимал  на  педали,  притворяясь,  что  взволнован  и  напуган
новостью, рассказанной Сэнди. Что угодно, только подальше от  зловония
Смерти и от замершего прямо в поле грузовика.

    Майк чуть помедлил, провожая взглядом ребят, на дороге стоял столб
пыли от их велосипедов. У Джимми Дейзингера велосипеда не было,  и  он
сел на раму впереди Грумбахера. Велосипед двигался  медленно,  длинные
ноги Кевина тяжело крутили педали. Донна Лу глянула в  сторону  Майка,
потом  тоже  уселась  на  свой  бирюзово-белый  велосипед,   забросила
перчатку в корзину и уехала с Сэнди.

    Теперь Майк оставался на  стадионе  один.  Только  он  и  страшное
зловоние от мертвечины в грузовике.  Жара  была  страшная,  не  меньше
девяноста градусов*, солнце пекло так яростно, что пот ручьями катился
по шее и щекам мальчика. Как  только  мог  Ван  Сайк  выдержать  такое
пекло, сидя в кабине с закрытыми окнами?


    [* 90 градусов по Фаренгейту приблизительно 43 градуса по Цельсию.
В дальнейшем для пересчета можно пользоваться следующим коэффициентом:
градус шкалы Фаренгейта составляет 5/9 градуса по шкале Цельсия. ]


    Майк постоял, не трогаясь с места, пока видна была  группа  ребят.
Но  вот  они  доехали  до  Первой  Авеню  и   повернули   направо   на
асфальтированную дорогу. Последними ехали Сэнди и Донна Лу, но  вот  и
их велосипед исчез за темной линией вязов.

    Жужжали мухи. Что-то в  кузове  грузовика  шевельнулось  с  тихим,
шипящим звуком и сразу же вонь усилилась, она казалась почти видимой в
тяжелом, неподвижном воздухе. Майк  почувствовал,  что  им  овладевает
паника, так же было когда-то поздно  ночью,  когда  он  услышал  шорох
внизу, в бабушкиной комнате и подумал, что это ее душа  рвется,  чтобы
освободиться... или когда он слишком долго стоял на коленях  во  время
торжественной мессы, почти загипнотизированный парами фимиама и пением
и мыслями о своих собственных грехах, о языках пламени в аду и о  том,
что ждет его там...

    Майк сделал еще несколько шагов в сторону грузовика. В сухой траве
из-под ног отпрыгнули в стороны кузнечики. Сквозь лобовое стекло  было
видно, как мелькнула чья-то тень.

    Майк остановился и, немного подумав, сделал в сторону грузовика  и
его обитателей, неважно живых или мертвых,  непристойный  жест.  Затем
медленно повернулся и пошел обратно, в  ту  сторону  стадиона,  где  у
забора стояли велосипеды. Он старался идти  спокойно,  только  усилием
воли заставляя себя не бежать, но ожидая, что вот-вот  хлопнет  дверца
машины и он услышит позади себя тяжелые торопливые шаги.

    Сначала слышно было только жужжание мух. Затем тихо, но совершенно
отчетливо, из кузова донеслось слабое хныкание,  которое  переросло  в
детское всхлипывание. Майк застыл на месте, сжимая  в  руке  перчатку,
которую как раз вешал на руль.

    Никаких сомнений. Позади,  в  этой  колыбели  смерти,  наполненной
останками всякой мертвечины, соскрябанной с  асфальта  после  какой-то
дорожной аварии, в клыбели, где валялись дохлые собаки с вывалившимися
наружу кишками, теленок  с  раздувшимся  животом  и  лошади  с  белыми
глазами, выпотрошенные голуби и остатки гниющей  падали,  собранной  с
окрестных ферм, в этой колыбели плакал ребенок.

    Плач становился громче и громче, он уже  перешел  в  вой,  который
вполне соответствовал душевному смятению Майка, охватившему его ужасу,
и затем вой  стал  походить  на  хихиканье...  Как-будто  кто-то  стал
нянчить ребенка. И кормить.

    С ватными ногами Майк взгромоздился на велосипед,  оттолкнулся  от
забора, проехал мимо первой базы, свернул на грунтовку и направился  к
Первой Авеню.

    Он не остановился.

    И не посмотрел назад.


    Машины  и  царившая  возле  них   суета   были   видны   издалека.
Матово-черный шевроле Джи Пи Конгдена  был  припаркован  около  школы,
вплотную с машиной констебля и  старым  синим  автофургоном,  который,
похоже, принадлежал мамаше Корди Кук.  Сама  Корди  тоже  была  здесь,
одетая все в то же бесформенное платье, в котором она ходила последний
месяц в школу, и стоящая  рядом  с  ней  полная  круглолицая  женщина,
похоже, была  ее  матерью.  Доктор  Рун  и  миссис  Дуббет  стояли  на
ступеньках северного входа, словно защищая его своими телами.  Мировой
судья и городской констебль, которого все звали  Барни,  стояли  между
ними, будто рефери.

    Дейл с ребятами соскользнули в траву и остановились там,  примерно
в двадцати пяти футах от группы взрослых: не настолько  близко,  чтобы
их шуганули, но и не настолько далеко, что бы ничего не  было  слышно.
Дейл поднял глаза и взглянул на приближающегося Майка, тот был  бледен
как полотно.

    - А я вам говорю, что Теренс не  появлялся  дома  со  вторника!  -
кричала миссис Кук. Ее лицо было таким  морщинистым  и  коричневым  от
загара, что живо напомнило Дейлу бейсбольную рукавицу Майка. Ее  серые
глаза были такими светлыми, что казались вымытыми, и смотрели с  таким
же безнадежным выражением, как глаза Корди.

    - Теренс? - повторил шепотом Джим Харлен и скорчил гримасу.

    - Да, мэм, - говорил  в  это  время  Барни,  все  еще  стоя  между
директором и женщиной. - Доктор Рун понимает вас. Но учителя  уверены,
что  он  ушел  из  школы.  Нам  необходимо  выяснить  куда  он   потом
отправился.

    - Чушь! - продолжала вопить миссис Кук. - Корделия говорит, что не
видела, чтобы он выходил со двора... и к тому же мой Теренс нипочем не
уйдет из школы без разрешения. Он хороший мальчик. А если б ушел, то я
бы выпорола его так, что живого места бы не осталось.

    Кевин повернулся к Дейлу и вопросительно поднял бровь. Но Дейл  не
мог отвести глаз от группы разгневанных взрослых.

    - Минуточку, миссис  Кук,  -  заговорил  низенький  лысый  мировой
судья. - Нам всем известно, что Тубби...  гм...  что  ваш  сын  Теренс
имеет несколько своеобразное представление о дисциплине и...

    Миссис Кук стремительно повернулась к нему.

    - Вы бы вообще лучше помолчали, Джи Пи Конгден. Все знают, что ваш
сынок самый подлый из местных подонков. К тому же вечно носит с  собой
ножик. Так что не надо мне говорить ничего о моем  Тубби.  -  Тут  она
вновь обернулась к констеблю и уставила толстый палец на доктора  Руна
и старую Задницу Дуплетом. - Констебль, эти люди что-то скрывают.

    Барни мгновенно выбросил вперед обе руки, ладонями вверх.

    - Минутку, минутку, миссис  Кук.  Вы  же  знаете,  что  они  везде
посмотрели. Миссис Дуббет _видела_, как Теренс вышел  после  обеда  из
школы еще до того, как остальные дети были распущены на кани...

    - А я говорю, что это чушь собачья! - завопила  мать  Корди.