дешь там стоять? Играманик вздрогнул, вскочил на
ноги, пробормотал:
   - Да, Госпожа, - и потрусил к выходу из трапезной.
   У рабских ям высилась фигура одного из горгосцев. Заметив Эсмерею, он
с лязгом вырвал меч из ножен и взял "на  караул".  Эсмерея  благосклонно
кивнула, отчего горгосец довольно  осклабился  и  бросил  на  Играманика
пренебрежительный взгляд.
   - Как прошла ночь, Гнугр? Тот ухмыльнулся:
   - Как обычно, Госпожа, полночи он уговаривал нас отпустить его,  суля
столько золота, сколько весит каждый из нас, и угрожая привязать к моему
животу мешок с голодными крысами, чтобы они выели мне внутренности, если
я откажусь, а вторую половину ночи умолял не рассказывать ничего тебе.
   - Мешок с крысами? - Эсмерея усмехнулась и  покачала  головой.  -  По
каким интересным местам, оказывается, путешествовал наш уважаемый Гнерг.
Я это запомню. Может скоро пригодиться.
   Из ямы послышался приглушенный стон. Похоже,  у  пленника  были  свои
предположения по поводу того,  для  чего  может  пригодиться  вариант  с
мешком голодных крыс. Эсмерея удовлетворенно кивнула:
   - Ладно, Гнугр, откинь решетку и отойди в  сторону.  Мне  снова  надо
поговорить с пленником.
   - Слушаюсь, Госпожа...
   Спустя пару минут они стояли на полу ямы. Гнерг был прикован за  ногу
к кольцу, вбитому в выложенную гранитными блоками стену  ямы.  Сама  яма
была в длину почти десять шагов. В трех шагах  от  дальней  стены  стоял
широкий  поднос,  на  нем  была  разломленная  лепешка,  ломоть   хорошо
прожаренного мяса и кувшин с ароматным подогретым вином.
   Эсмерея  остановилась  рядом   с   подносом   и   спросила,   скромно
потупившись:
   - Дозволено ли мне будет поинтересоваться, как прошла ночь, уважаемый
Старший?
   Гнерг, сжавшийся в дальнем углу, только хрюкнул в ответ,  уставившись
на Эсмерею затравленным взглядом. Та наклонилась  к  подносу  и  втянула
носом воздух.
   - Да-а-а, все уже давно остыло. - Она выпрямилась, хлопнула в  ладоши
и, когда сверху показалась лохматая голова горгосца, приказала:
   - Гнугр, сходи на кухню и прикажи принести  свежего  хлеба,  горячего
мяса и хорошенько нагретого вина. - Она снова повернулась к пленнику:
   - Ну что, Гнерг, что интересного ты хочешь  рассказать  мне  сегодня?
Подумай хорошенько, ты же знаешь, если мне понравится твой  рассказ,  то
поднос с едой придвинется к тебе еще на длину ступни.
   - Ничего, о отродье змеи и ящерицы,  ничего  ты  от  меня  больше  не
услышишь. Ты, которая  воспользовалась  властью,  данной  тебе  Орденом,
чтобы стать на путь измены и предательства... И ты, изменник  Играманик,
тот, которого я учил и защищал, ты тоже не уйдешь от возмездия, ибо все,
кто окажется рядом с предательницей, понесут наказание...  И  оно  будет
страшным! Ибо... ай! - Пленник взвизгнул и  засучил  ногами,  а  Эсмерея
принялась неторопливо сматывать тонкий хлыстик, за  мгновение  до  этого
извлеченный из широкого рукава платья.
   -  Ты  опять  увлекся  и  открылся,  уважаемый  Гнерг,  -  насмешливо
проговорила она, - что еще  раз  доказывает  справедливость  понесенного
тобой наказания. Ибо самым большим недостатком для Посвященного является
отнюдь не невоздержанный язык  -  что,  впрочем,  тоже  наказуемо,  -  а
тупость. А ты за это время так и не смог понять, что я ОЧЕНЬ ХОРОШО знаю
все уязвимые места мужчин и с удовольствием указываю им на них.  Не  так
ли, Играманик?
   Больше всего на свете Младшему Посвященному хотелось  в  этот  момент
оказаться как можно дальше от этой  ямы,  желательно  вообще  на  другом
конце Ооконы, но он не смел не ответить на вопрос, заданный Госпожой.
   - Да, Госпожа...
   Сверху послышался шорох, в яму свесилась нога Гнугра. Вскоре на месте
старого подноса появился новый, источающий запахи,  от  которых  даже  у
недавно позавтракавшего Играманика заурчало в животе. А  оголодавший  до
колик Гнерг жалобно заскулил и пополз вперед,  звеня  цепью.  Эсмерея  с
усмешкой наблюдала за ним, пока короткая цепь не вытянулась во всю длину
и "уважаемый Гнерг" не замер, бесполезно царапая пальцами  каменный  пол
ямы в шаге от вожделенного подноса.
   -  Ну  так  как,  Гнерг,  ты  придумал,  о  чем  будешь  мне  сегодня
рассказывать?
   - Да, да, я все расскажу,  Эсмерея,  все,  что  ты  захочешь,  только
позволь мне отщипнуть кусочек от лепешки, прошу тебя...
   Из ямы они поднялись около полудня. Эсмерея проследила  за  тем,  как
Гнугр надвинул решетку, и, не обращая внимания  на  доносящиеся  из  ямы
подвывания, больше похожие на вопли  зверя,  чем  на  звуки,  издаваемые
человеческой глоткой, тщательно расправила  платье,  бросила  шаловливый
взгляд на Играманика (отчего того вмиг пробила испарина) и направилась к
террасе, сделав Младшему Посвященному знак следовать за собой.
   Остановившись у парапета, она некоторое время  вглядывалась  в  даль,
потом повернулась к Играманику  и,  вперив  в  него  испытующий  взгляд,
произнесла:
   - Я думаю, Играманик, у тебя было достаточно времени,  чтобы  сделать
выбор.
   Младший Посвященный еле заметно вздрогнул и облизнул разом пересохшие
губы.
   - О чем вы, Госпожа?
   Эсмерея скривила губы в злой улыбке:
   - Неужели ты до  сих  пор  не  понял,  почему  охоту  на  Измененного
поручили именно мне?
   - Но... ты же сама сказала, ты очень похожа на его жену  -  базиллису
Элитии!
   Изумление на его лице было столь велико, что Эсмерея не  выдержала  и
рассмеялась.
   - О Творец, я даже не подозревала, насколько ты туп, Играманик! - Она
покачала головой. - Неужели ты не понимаешь, что Орден уже давно мог  бы
уничтожить Измененного? Да, пусть потребовалось  бы  несколько  попыток,
пусть несколько десятков или даже сотен  попыток,  но  смерть  неизбежно
настигла бы его.
   Играманик поежился. Ему совершенно не хотелось ей  возражать,  но  он
просто кожей чувствовал, что она жаждет его возражений. Они позволят  ей
наиболее убедительно сформулировать свои аргументы и  еще  раз  получить
удовольствие от осознания превосходства собственного ума. Играманик  был
не слишком умен, но в  Орденской  школе  на  уроках  риторики  их  учили
распознавать  такие  моменты,  когда  собеседнику  требуется   грамотное
возражение. Это очень важный момент в искусстве ведения  беседы.  Умному
собеседнику ни в коем  случае  нельзя  просто  поддакивать.  Это  только
тупицы любят, когда с ними постоянно соглашаются. Для умного  же  важно,
чтобы результат беседы он мог поставить себе в заслугу. И Играманик  уже
не раз убеждался в том, как мало нужно, чтобы заставить записных умников
плясать под дудку Ордена. Похоже, и Эсмерея сейчас  попалась  в  эту  же
ловушку (но не дай Творец перегнуть палку и позволить ей  осознать  этот
факт).
   - Но Хранители с Острова пытались, и у них ничего не получилось. Да и
мы тоже... Эсмерея саркастически улыбнулась:
   - Хранители с Острова... эти тупицы. На что они  годны?  Они  считали
себя самой большой властью в Ооконе и  потому  привыкли  править  просто
повелевая. А вы... о Творец, неужели ты не  понял,  Играманик?  Я  же...
беседовала с этим уродом Гнергом вместе с тобой?
   Играманику стало неуютно при упоминании об этих беседах.
   - Никто и  не  собирался  убивать  Измененного.  Все  эти  покушения,
которые вы как бы организовывали, имели единственной целью выманить  его
из Элитии и Атлантора. Как и организуемая вами  атака  против  Корпусных
школ. Потому что главная цель - это ОН. - Эсмерея  прервала  свою  речь,
уставившись на Играманика Испытующим взглядом, но он  потерянно  молчал.
Творец тебя возьми, он даже не мог себе представить, какого  ответа  она
от него добивается.
   Эсмерея тяжело вздохнула, изображая огорчение:
   - Ну попробуй напрячь мозги и подумать, например, над тем, почему эти
атаки начались именно сейчас, а не десять или, скажем, пять лет назад? -
Почему?
   Эсмерея воздела руки вверх и на мгновение замерла, снова вздохнула  и
заговорила подчеркнуто терпеливым тоном:
   - Вспомни, Играманик, КЕМ был до своего возвышения нынешний Хранитель
Ока. Тот пожал плечами:
   - Старшим ключником, ну и что?
   - Ты  все-таки  ужасно  туп,  Играманик.  А  теперь  подумай,  почему
Хранителем Ока стал  именно  СТАРШИЙ  КЛЮЧНИК,  а  не,  скажем,  Старший
обучитель или Старший архивиус?  Или  еще  кто-то...  В  Совете  Старших
Посвященных состоят двадцать семь человек,  и  каждый  из  них  имел  не
меньше прав на статус  Хранителя,  чем  Старший  ключник.  Ведь  прежний
Хранитель не назвал его своим преемником. Более  того,  Старший  ключник
убил того, кто был назван преемником Хранителя...
   Играманик  наморщил  лоб.  На  этот  раз  это  была   не   игра,   он
действительно не понимал, чего хочет Эсмерея.
   - Ну... когда прежний Хранитель сошел с ума,  именно  Старший  Эхимей
организовал охрану Ока и регалий, созвал Совет Старших,  и  потому  было
вполне естественным...
   Эсмерея зло расхохоталась:
   - У меня больше нет сил говорить о твоей тупости. В  том  пресловутом
Совете Старших участвовало только одиннадцать человек, остальные были  в
отъезде и поставили свои подписи под решением позже, когда  вернулись  в
Скалу. Неужели не догадываешься, ПОЧЕМУ они это сделали и КАК  Хранителю
Эхимею удалось заручиться их согласием?
   Играманик  угрюмо  насупился.  О  Творец,  до  того,  как  он   вновь
повстречал Эсмерею, мир казался  ему  таким  простым  и  понятным:  были
низшие и высшие, он принадлежал к высшим, и для того, чтобы  еще  больше
возвыситься, ему надо было всего лишь слушаться  старших  и  старательно
выполнять их указания. А теперь все так перепуталось... Но Эсмерея ждала
его очередного тупого вопроса.
   - И что из этого следует? Эсмерея пожала плечами:
   - Только то, что у Хранителя Эхимея не больше прав на этот пост,  чем
у любого другого Старшего Посвященного. И он прекрасно понимает это.  Об
этом свидетельствует хотя бы тот факт, что он постоянно  держит  большую
часть Старших вдали от Скалы. И все эти годы он  не  открывал  охоту  на
Измененного именно потому, что тот, кто убил бы Измененного, получил  бы
отличный шанс сместить его с трона. А  сам  он  не  может  это  сделать,
поскольку, чтобы организовать успешное  убийство,  которое  потом  можно
будет поставить себе в безусловную заслугу, надо  находиться  поблизости
от того, кого надо убить. Но Хранитель не может надолго покинуть Око.
   - А почему он решил, что теперь настало время?  Эсмерея  презрительно
фыркнула:
   - Потому что появилась Я, тупица, ИНСТРУМЕНТ, который может добраться
до Измененного, а создание  и  использование  этого  инструмента  будет,
безусловно, поставлено в заслугу Хранителю. Ибо он - мой  УЧИТЕЛЬ,  а  я
всего лишь женщина. - Она замолчала, смерив его взглядом.
   А Играманик стоял не открывая рта, ошеломленный свалившимися на  него
откровениями. Почувствовав, что молчание затянулось, Эсмерея спросила:
   - Ну так как, Играманик, каким будет твой выбор?
   В глазах Играманика застыло недоумение.
   - Какой выбор, Эсмерея?  -  Он  был  так  ошарашен,  что  забыл  свое
собственное решение - при обращении к Эсмерее говорить "Госпожа".
   Та зло скрипнула зубами:
   - Неужели ты до сих пор не понял, Играманик?
   - Что не понял?
   - Я НЕ ХОЧУ быть всего лишь инструментом и начинаю  свою  собственную
игру. Так что тебе надо определиться: с кем ты, с прежними  Старшими,  -
она кивнула в сторону ямы, в которой сидел Гнерг, - или со мной.
   Играманик, на которого за последние полчаса свалилось  слишком  много
чего, озадаченно почесал плечом ухо.
   - Конечно, с тобой, Эсмерея, но я не очень-то понял: чего  ты  хочешь
добиться? Если ты убьешь Измененного, у тебя и так будет  все  -  почет,
деньги,  свой  дом,  любые  удовольствия.   Орден   должен   незабываемо
вознаградить того, кто уничтожит Измененного...
   Эсмерея зашлась злым смехом:
   -  Ты  полный  идиот,  Играманик.  Я  -  ИНСТРУМЕНТ,  который   после
выполнения ТАКОЙ задачи неминуемо должен стать опасным  для  всех,  и  в
первую очередь для своего создателя, хотя я - женщина.  Поэтому  мне  не
жить. О, я не сомневаюсь, что моя смерть  будет  обставлена  так,  будто
Орден не имеет к ней никакого отношения, более того, Орден  раскошелится
на роскошные похороны.  Да  и  сам  Хранитель  будет  долго  скорбеть  о
достойной дочери Ордена, "столь безвременно покинувшей наши ряды".
   У Играманика сжалось сердце - уж больно ужасно выглядело то, что  она
описала. Он робко произнес:
   - Но  почему,  Эсмерея,  ты  же  сама  сказала,  что  ты  всего  лишь
инструмент. Значит, какая им может быть от тебя опасность?
   Она криво усмехнулась:
   - Ну вот,  начал  соображать.  Пойми,  дурачок,  это  пока  я  просто
инструмент, а потом я стану  ИНСТРУМЕНТОМ,  УБИВШИМ  ИЗМЕНЕННОГО.  Такие
инструменты  уже  перестают  быть  ПРОСТО   инструментами.   -   Эсмерея
замолчала, и  на  террасе  воцарилась  тишина.  Наконец  Играманик  тихо
спросил:
   - И что же ты хочешь сделать? Эсмерея растянула губы в улыбке:
   - О, это будет достойно моих учителей. Я собираюсь стать  Хранителем.
Играманик выпучил глаза:
   - Но это... это невозможно. Ты не можешь... ты женщина и вообще... ты
не решишься.
   - Я - это Я, Играманик, и ты даже не  подозреваешь,  на  что  я  могу
решиться и чего я способна добиться. Тем более если у меня в руках будет
инструмент, способный перевернуть не только Орден, но и весь этот мир.
   Играманик вгляделся в ее горящие глаза, судорожно сглотнул и спросил,
уже зная ответ и заранее ужасаясь тому, что он вот-вот услышит.
   - О каком инструменте ты говоришь, Эсмерея?
   Она торжествующе усмехнулась:
   - Об Измененном. ОН будет моим инструментом.

7

   - Так ты все понял?
   Играманик торопливо кивнул. Даже если бы это  было  не  так,  он  все
равно не рискнул бы вызвать гнев Эсмереи отрицательным  ответом,  но  на
этот раз  дело  обстояло  именно  так.  Эсмерея  так  долго  и  подробно
объясняла ему его задачу, что он мог кивнуть ей  в  ответ  со  спокойной
душой. Да, он все понял.
   Они стояли посреди двора, заполненного  суетящимися  людьми.  Эсмерея
покидала поместье. Те три луны, которые она провела  здесь,  были  очень
плодотворны. И толстый слизняк Амар Турин, и эта сволочь Гнерг оказались
очень полезными источниками  информации.  Так  что  теперь  она  неплохо
представляла и то, как будут развиваться события в ближайшие полгода,  и
то, как, вероятнее всего, на них отреагирует Измененный. А это означало,
что ей уже пора расставлять ловушку.  Но  не  это  было  самым  главным.
Главным было то, что все эти сведения теперь  не  получит  Скала  и  сам
Хранитель  Эхимей.  И  это  значило,  что  Эсмерея  на  некоторое  время
становилась самой информированной особой всей Ооконы. А недаром  Великие
говорили: "Информация - это власть", или как-то  там  еще,  но  суть  от
этого не меняется...
   - Ну ладно, езжай.
   Играманик снова кивнул и неуклюже взгромоздился на  простую  дорожную
колесницу, на которой в  качестве  возничего  возвышалась  шкафообразная
фигура одного из горгосцев. Эсмерея нахмурилась, она не очень-то любила,
когда такая существенная часть  ее  планов  перестает  зависеть  от  нее
самой, но делать  было  нечего.  По  ее  планам  Измененный  должен  был
попасться в ее сети здесь, в Венетии, но ситуацию с атакой на  Корпусные
школы тоже нельзя было выпускать из-под контроля. Играманик  должен  был
не только проследить за тем, чтобы все намеченные  для  атаки  Корпусные
школы были разорены, но и позаботиться,  чтобы  у  нее  появились  новые
источники информации. Более приближенные  к  Измененному  по  времени  и
своему  статусу,  чем  тот  же  Амар  Турин,  обучители  Корпусных  школ
подходили  для  этого  практически  идеально.  По  имеющимся  в   Ордене
сведениям, Измененный подходил к комплектованию персонала Корпусных школ
чрезвычайно серьезно. Он лично отбирал каждого обучителя,  и  каждый  из
них удостаивался личной беседы с ним.
   Конечно, для допроса можно было воспользоваться обучителями одной  из
трех школ, расположенных в крупнейших городах Венетии. Но атака  на  ЭТИ
школы  должна  была  начаться   несколько   позже,   после   практически
неизбежного  нападения  Корпуса  на  те  государства,  где   школы   УЖЕ
подверглись  разорению.  Так  было  задумано  для  того,  чтобы  Венетия
подверглась наименее сильному  удару.  А  источники  информации  Эсмерее
нужны были как можно скорее. Так что Играманик отправлялся в Хемт, чтобы
организовать захват обучителей Корпусной школы, расположенной в  столице
Хемта, блистательном Фивнесе, и переправку их туда, где  Эсмерея  смогла
бы побеседовать с ними со своей обычной обстоятельностью.
   Эсмерея  проводила  взглядом  колесницу  и  повернулась  к   неслышно
подошедшему к ней центору.  Тот  вздрогнул.  Он  никак  не  ожидал,  что
Госпожа почует его приближение.
   - Ну что, долго вы еще будете копаться? Центор нервно сглотнул:
   - Никак нет, Госпожа, думаю, через полчаса можем трогаться.
   - Отлично, я  собираюсь  добраться  до  Кира  не  позднее  завтрашней
полуночи...
   - Полуночи? - переспросил центор с удивлением.
   - Ну да, я не очень люблю, когда у людей возникают вопросы по  поводу
того, откуда приперлась  такая  толпа  солдат,  а  главное,  ЗАЧЕМ,  они
приперлись. - Она улыбнулась, думая о чем-то своем, и добавила:
   - Впрочем, есть еще одна причина, по которой мне  желательно  прибыть
именно в это время.
   Центор наморщил лоб:
   - Но ворота... Эсмерея махнула рукой:
   - А вот ворота меня не  волнуют.  Тот,  к  кому  мы  едем,  живет  за
городскими стенами, в западном приделе. Так что полночь для нас -  самое
время.  -  Заметив  некоторую  растерянность  на   лице   центора,   она
усмехнулась. - Не волнуйтесь,  центор,  на  этот  раз  вам  не  придется
отряжать людей закапывать труп хозяина.  Впрочем,  по  поводу  гостей  я
такого гарантировать не могу.  -  Сказав  это,  Эсмерея  отвернулась  от
центора и пошла  к  своему  дорожному  шатру,  подвешенному  между  двух
верблюдов...

***

   До окраин Кира караван добрался примерно в час после полуночи. Дорога
выдалась спокойная, и, если бы не запрет Госпожи делать  привал  даже  в
самые жаркие  часы,  можно  было  бы  сказать,  что  путешествие  прошло
приятно. Впрочем, если бы они остановились на отдых, то не успели бы  ко
времени.
   Когда до смутно видневшегося в темноте скопища глинобитных заборов  и
тростниковых крыш осталось около полумили,  Госпожа  приказала  каравану
остановиться и подозвала к себе центора.
   - Вот что, сначала поеду я. Отправьте со мной пару своих  людей,  они
могут мне понадобиться, а потом покажут дорогу остальным.  И  еще:  там,
где мы будем, нет места для лошадей и верблюдов. Поэтому отрядите людей,
пусть найдут стойла для животных и отгонят их туда. И  предупредите  их,
пусть сделают это потише. Я не хочу, чтобы о нашем прибытии был  извещен
весь Кир.
   Нужный дом оказался почти на самой окраине.  Госпожа  остановилась  у
калитки, окинула скептическим взглядом глинобитную ограду и  повернулась
к Сбагру, которого центор отправил вместе с ней.
   - Вот что, десятник, сейчас вы переберетесь через ограду и спрячетесь
где-нибудь  неподалеку  от  двери  в  дом.   Сдается   мне,   у   нашего
гостеприимного хозяина уже есть гости, причем такие, которых он не особо
жаждет кому-то показывать. И потому он наверняка  попытается  избавиться
от них ДО того, как я  войду.  Так  что  позаботьтесь,  чтобы  этого  не
произошло, но потихоньку, чтобы не насторожить нашего хозяина.  Я  хочу,
чтобы этот козырь оставался у меня в рукаве до последнего момента...
   Реакция на громкий стук, который методично производил второй  солдат,
оставшийся с Эсмереей, последовала  не  сразу.  Сначала  в  доме  что-то
зашуршало, потом зажегся свет, и лишь после этого хлопнула входная дверь
и за оградой послышались шаркающие шаги.
   - Ну кто там еще? Не стучите, иду-иду. Всех соседей перебудите.