льно обречен на мучительную
смерть. Впрочем, возможно, так было и задумано - боль, смерть и  плюс  к
этому еще и душевные муки. Грон прислушался  и  хмыкнул,  да  нет,  этот
напыщенныи индюк просто не умеет это делать как следует.  Грон  протянул
руку и, ухватив один из развевающихся языков,  проходивших  прямо  через
середину узла, который Хранитель завязал, не видя его, легонько  дернул.
Узел, завязанный  Хранителем,  мгновенно  рассыпался,  но  тот  даже  не
заметил этого и, отступив на шаг, раскинул руки и  вздернул  подбородок,
явно гордясь получившимся результатом. Впрочем,  вполне  возможно,  дело
было в том, что, когда  Грон  развязал  его  неуклюжий  узелок,  Око  на
мгновение полыхнуло  и  Хранитель  как-то  сумел  уловить  этот  всплеск
энергии. Тем забавнее было наблюдать его физиономию, когда он повернулся
и обнаружил, что Грон стоит у него за спиной...
   Хранитель несколько мгновений таращился на Измененного, не веря своим
глазам, потом зашипел и взмахнул руками. Этот ничтожный червяк посмел...
но додумать  он  уже  не  успел.  Измененный  сделал  какое-то  движение
пальцами, и Хранитель отлетел к дальней стене...
   Грон равнодушно отвернулся  от  неподвижного  тела  и  вновь  обратил
взгляд на Око. Оно... завораживало. Невидимое (для  других,  но  не  для
Грона) пламя немного стихло,  и  по  поверхности  Ока  лениво  пробегали
отдельные язычки. Грон вгляделся. Вот черт, он  действительно  откуда-то
знал, что и как надо делать. Вот если зацепить те  два  языка,  свернуть
узлом, чем-то напоминающим шкотовый, а на  длинный  конец  навязать  три
выбленочных,  то  все,  кто  находится  в  Скале,  внезапно  почувствуют
головокружение и головную боль.  А  если  связать  вон  те  три  да  еще
заставить Око  вновь  хорошенько  раскочегариться  и  привязать  на  три
образовавшихся конца еще десятка полтора  выброшенных  оком  языков,  то
можно отключить Черное кольцо... И тут Грон  поймал  себя  на  том,  что
думает об этом как-то отстраненно, словно рассматривает эту задачу чисто
гипотетически, вовсе не собираясь воплощать ее в жизнь.  Он  нахмурился.
Да что это с ним? Но ему совершенно не хотелось  ничего  делать.  Зачем?
Ведь он нашел Око. И научился обращаться с ним.  Кто  теперь  может  ему
противостоять? Никогда с момента создания Ока и Творца не было в  Ооконе
человека, который мог бы обращаться с Оком так, как может это делать он.
Все, что умели прежние Хранители, - всего лишь жалкие потуги на то,  что
действительно может это удивительное... существо?.. механизм? Оно  может
создавать и усмирять вулканы, порождать и  рассеивать  тайфуны,  осушать
реки и вздымать горы. Оно может мгновенно испепелить  тысячу  людей  или
остановить эпидемию и спасти от неминуемой смерти десятки  тысяч...  Да,
теперь у него в руках  невиданная  доселе  власть.  Грон  еще  несколько
мгновений вглядывался в Око, затем потянулся к нему  и  начал  связывать
три языка...
   Хранитель очнулся. Сильно болел затылок и почему-то левая лодыжка. Он
открыл глаза и чуть не застонал, потому что его тело оказалось не готово
к столь резкому и неожиданному движению и  ответило  на  него  всплеском
боли в висках. Но в следующее мгновение Хранитель забыл  о  боли.  Прямо
перед ним маячила спина Измененного. И Измененный творил Ритуал!  Причем
его действия были настолько точны и  выверены,  что  Хранитель  внезапно
почувствовал ревность. Этот неизвестно откуда пришедший  враг  Творца  и
Ордена, оказывается, знает об Оке  гораздо  больше,  чем  они,  те,  кто
служит Творцу вот  уже  пятьдесят  Эпох.  Это  несправедливо!  Хранитель
осторожно подтянул ноги к животу и, оттолкнувшись локтями, сел. В висках
опять стрельнуло, но он больше не обращал на это внимания...
   Грон закончил Ритуал и сделал  шаг  назад.  Сейчас  невидимые  струны
звучали очень тревожно, а пламя, охватившее  Око,  на  этот  раз  горело
очень нервно, то и дело выбрасывая гигантские языки, едва не  касавшиеся
стен чертога. Похоже, Оку не нравилось  то,  что  он  сделал.  Грон  зло
оскалился: ничего,  родное,  посмотрим,  как  ты  сейчас  запоешь...  Он
прищурился  -  работа  предстояла  очень  трудоемкая.  Грон  знал,   как
окончательно  убить  Творца.  Это  знание  пришло  в  процессе  Ритуала,
нейтрализующего Черное кольцо. И оно оказалось лишь  частью  того  груза
знаний, которые каким-то образом свалились на него. Как будто  Око,  или
сам Творец, отчаянно пытались остановить Измененного, рисуя в его голове
картины  невероятного  могущества...  Или  это  просто  была   программа
ознакомления   нового   пользователя   высшей   категории   допуска    с
возможностями инструмента? Грону некогда было разбираться со  всем  этим
дерьмом. Ему предстояло завязать ВСЕ языки, как трепетавшие  сейчас  над
поверхностью Ока, так и те, которые должны появиться...
   Хранитель осторожно протянул руку  и,  ухватив  рукоять  лежащего  на
столике ритуального ножа, замер. Сердце отчаянно колотилось.  Измененный
был известным убийцей, способным убивать голыми руками.  Хранителю  даже
не хотелось думать о  том,  что  могло  произойти,  если  бы  Измененный
повернулся и увидел,  что  Хранитель  очнулся,  но,  слава  Творцу,  тот
напряженно работал.
   Однако ощущение оружия в руке не принесло  Хранителю  никакого,  даже
самого малого успокоения. До Измененного еще надо было  дотянуться  этим
оружием...
   Грон вздрогнул и на мгновение  оторвался  от  своей  тяжелой  работы.
Снаружи, за стенами чертога, над пустыней разнесся дикий рев,  явственно
слышный даже  здесь,  за  толстыми  скальными  стенами.  Похоже,  траммы
все-таки успели подойти и его ребята повели их  на  штурм  Скалы,  да  и
горгосцы тоже выполнили свою клятву и открыли  ворота.  Что  ж,  значит,
есть шанс хорошенько вычистить это змеиное гнездо.  Но  для  этого  надо
закончить работу. Он вновь повернулся к Оку и досадливо поморщился. Пока
он  прислушивался,  часть  узлов,  которые  он  успел  завязать,   снова
развязались.  Око  боролось  за  свое  существование.  Чем  больше   его
поверхность покрывалась туго затянутыми узелками,  тем  более  активными
становились оставшиеся незавязанными языки. Значит,  надо  было  удвоить
усилия. Грон вытер ладонью вспотевшее лицо и захватил два самых активных
отростка. Этот узел как бы замыкал энергетические каналы на само Око. То
есть то, что сейчас делал Грон, должно  было  стать  для  Творца  чем-то
вроде  короткого  замыкания.  И  большая  часть  этой  работы  была  еще
впереди...
   Когда снаружи послышался дикий рев, Хранитель замер. Он как раз успел
доползти до своего прежнего места. Измененный тоже  услышал  крики  (еще
бы, несмотря на  толщину  стен,  ЭТО  невозможно  было  не  услышать)  и
обернулся. Хранитель  замер  в  позе,  максимально  напоминающей  ту,  в
которой он лежал в беспамятстве. Полностью ее повторить было невозможно,
поскольку сейчас пришлось засунуть руку с ножом поглубже под себя. Слава
Творцу, все обошлось...
   Следующие  два  часа  Хранитель  неподвижно  лежал  на  своем  месте.
Несколько раз у него возникало дикое желание подползти  поближе,  но  он
останавливал себя. В поединке с таким противником, как этот  Измененный,
главным было терпение...
   Грон  затянул  последний  узел  и  шагнул  назад,  окидывая  взглядом
огромный шар. Несколько языков на самом верху, до  которых  он  не  смог
дотянуться,  вяло  подрагивали,  но  их  движения  уже   совершенно   не
напоминали  языки  пламени.  Скорее  это  было  похоже  на  подергивания
щупальцев полудохлого спрута. Грон  криво  усмехнулся  и,  примерившись,
вскочил на обод треножника, на котором покоился шар Ока.  Еще  несколько
узлов и... Но когда оставалось  завязать  только  один  узел,  его  руки
обожгло и он упал на пол. Вот дьявол, похоже, ему удалось. Око  замкнуло
на Творца. Вот только эта удача принесла с  собой  и  проблемы.  Энергия
Ока, которая подпитывала его все это время, ушла, и он снова превратился
в замученную пытками развалину. Грон приподнялся на  руках  и  с  трудом
сел. Руки и ноги мелко дрожали, голова кружилась, а многочисленные  раны
болели так, будто кто-то поскреб присохшую корку и на обнажившееся  мясо
посыпал соли. Впрочем, возможно, так оно и было,  в  конце  концов,  пот
тоже соленый...И тут до него дошло, что  в  чертоге  что-то  изменилось.
Что-то... Грон тряхнул головой и страдальчески сморщился,  ну  точно,  в
ушах возник какой-то звук. Грон покосился на  Око  и  замер:  Око  мелко
вибрировало, но амплитуда и частота вибрации  с  каждым  мгновением  все
увеличивались. Грон поднял руки и прижал ладони к  ушам,  но  этот  звук
продирал до костей. От двери  послышался  какой-то  шум.  Грон  повернул
голову. Похоже, за дверями шла драка,  оттуда  доносился  лязг  клинков,
хриплые вопли и  грозное  рычание.  Губы  Грона  разошлись  в  довольной
улыбке. Значит, ребята уже добрались и сюда. Ну вот, скоро все кончится,
а Толла боялась... Додумать до конца он не успел, потому что чья-то рука
схватила его за волосы, а в следующее мгновение тяжелый бронзовый нож  с
волнисто заточенным лезвием вонзился ему в живот...
   Хранитель с силой рванул лезвие вверх, вспарывая  кишки  и,  злорадно
ухмыльнувшись, выдернул нож. Для первого  раза  хватит.  Измененный  уже
практически мертв, с такими ранами не живут... но и  умирают  далеко  не
сразу. Боя  за  дверями  чертога  он  не  боялся.  Эти  глупцы  пытаются
прорваться к чертогу Ока по галереям, но это бесполезно, дверь  отворяют
рабы, попасть к которым  можно  только  через  "нижние  галереи",  а  те
заполнены страшными тварями, выведенными прежними Хранителями с  помощью
Творца специально для боя в  узких  "нижних  галереях".  И  сейчас  они,
несомненно,  уже  вырвались  на  свободу.  Для  этого  не  надо  никаких
дополнительных команд. Призрачные решетки, каковые одни только  и  могут
удержать этих жутких тварей в  каменных  мешках,  где  они  содержались,
отключаются одновременно с Черным кольцом. Древние строители  Скалы  все
предусмотрели. Твари выходят на волю только тогда, когда  по  каким-либо
причинам   полностью   снята   защита   Скалы.   Хранитель   зажмурился,
представляя, ЧТО сейчас творится на нижних уровнях. Тварей  было  много,
очень много. Сколько, точно не  знал  никто.  И  пусть  для  большинства
прежних Хранителей создание тварей было скорее развлечением, поводом еще
раз ощутить в своих руках могущество Ока,  чем  соблюдением  непреложной
традиции, обязывающей Хранителя раз в год проводить  трансформацию,  они
успели наплодить множество чудовищных  созданий.  Хранитель  сделал  шаг
назад и злорадно уставился на Измененного, пытающегося  удержать  руками
кишки, вываливающиеся  из  распоротого  живота.  Это  было  великолепное
зрелище. И он им залюбовался. Возможно, поэтому  Хранитель  не  заметил,
как у узкого сквозного проема  в  стене,  снаружи  представлявшей  собой
огромную двухсотфутовую отвесную скалу, появилась чья-то неясная тень. А
в следующее мгновение раздался хлопок, и Хранителя отбросило к  подножию
постамента Ока. Он умер мгновенно, так и не успев понять, ни что это был
за хлопок, ни отчего вдруг возникла  такая  резкая  боль  в  сердце,  не
почувствовав короткое древко арбалетного болта,  торчащее  из-под  левой
лопатки. И в этот момент звук, который терзал уши  Грона,  достиг  своей
высшей ноты, и Око лопнуло...

***

   Кремень осторожно  выглянул  из  проема,  к  которому  он  так  долго
карабкался по отвесной  скале.  Спустя  мгновение  после  того,  как  он
спустил тетиву, внутри раздался странный звук. Что это был за  звук,  он
так и не понял, но быстро отпрянул и укрылся за скалой. Больше всего тот
звук  напоминал  звук  лопающегося  стеклянного  стакана,  только  очень
большого, чуть ли не в человеческий рост, а то и больше.
   Наверх добрался  только  он  один.  Склоны  Скалы  оказались  утыканы
скрытыми бойницами, возле  большинства  из  которых  почему-то  не  было
стрелков. Так что почти все ребята уже проникли внутрь Скалы и орудовали
в галереях. А Кремень решил добраться до  самого  верха.  И  не  ошибся.
Командор был здесь. Кремень всунул голову поглубже и внимательно оглядел
чертог. Похоже, здесь все оставалось по-прежнему,  так  же,  как  тогда,
когда он впервые заглянул внутрь. Грон лежал у дальней стены, а в центре
валялся труп какого-то козла, которому он  всадил  в  сердце  арбалетный
болт. Вот только  вся  поверхность  пола  и  обе  лежащие  фигуры  были,
казалось, присыпаны чем-то вроде мелкой  пудры.  Откуда  она  взялась  -
неизвестно. Но через этот  узкий  проем  был  виден  только  самый  край
чертога, как раз рядом с той  стеной,  у  которой  лежал  Грон.  Кремень
попытался посмотреть по сторонам,  но  помещение  было  слишком  велико,
чтобы разглядеть его сквозь узкую щелку.  А  командор  явно  нуждался  в
помощи. Кремень вздохнул,  отбросил  бесполезный  арбалет  (перезарядить
его, вися над пропастью, было невозможно) и,  набрав  в  грудь  побольше
воздуха, прыгнул вниз.
   В чертоге никого не было. Грон сидел, привалившись к стене и  зажимая
руками вспоротый живот, но  длинные,  скользкие  кишки  уже  просочились
сквозь его скрюченные пальцы. Кремень опустился на  колени  перед  своим
Командором и замер. Грон поднял к нему измученное лицо и прошептал:
   - Вот и все. - Его лицо слегка  скривилось.  -  Жаль...  Толла  опять
оказалась права... Боги не позволили мне вернуться к ней.
   Кремень покачал головой:
   - Я отвезу вас в Сумерк, к знахарю. И, клянусь всеми  богами  Ооконы,
либо он заштопает вас в лучшем виде, либо город Сумерк исчезнет  с  лица
земли!
   Грон еле заметно качнул головой:
   - Нет... Ты же видишь... Я не протяну и часа... Даже просто сидя... А
седло убьет меня намного раньше.
   Кремень открыл рот, чтобы яростно возразить, и...  закрыл.  С  минуту
они молчали, потом Грон прошептал:
   - Принеси... там... на столике... похоже на шлем...
   Когда Кремень вернулся, Грон совсем сполз вниз по стене и  уже  почти
лежал на полу. Глаза его были закрыты, а лоб блестел  от  пота.  Кремень
покачал головой:
   - Вот, Командор, вы просили.
   Грон с трудом открыл глаза, повернул голову и уставился  на  то,  что
держал в руках Кремень. Его лицо чуть дрогнуло,  как  будто  он  пытался
улыбнутся, но у него уже не оставалось на это сил.
   - Белый шлем... я попал сюда из-за него.
   Кремень замер, не веря своим ушам, потом медленно перевел  взгляд  на
странный предмет. ЭТО позволяет оставаться бессмертным, прожить не  одну
жизнь, получить шанс возвыситься в следующем, возможно более счастливом,
мире. О боги! У него в руках величайшее сокровище Ооконы!
   - А как оно действует?
   Грон облизал пересохшие губы и попытался  ответить,  но  из  его  губ
вырвался только  хрип.  Кремень  поспешно  отстегнул  от  пояса  фляжку,
отвинтил  крышку,  налил  в  нее  несколько  капель  и  поднес  к  губам
Командора. С такой раной человеку  нельзя  давать  воду,  но  без  этого
птичьего глотка Грон не сможет говорить. А  Кремню  сейчас  очень  важно
было, чтобы Командор успел рассказать... Грон шевельнул губами, всасывая
живительную влагу, с трудом сглотнул, судорожно дернулся,  потом  поднял
глаза и прерывисто заговорил:
   - Я не знаю... я надел его  перед  самой  смертью...  а  очнулся  уже
здесь... Возможно, он действует только один раз в десять или сто  лет...
забери его себе... я больше не хочу... я хочу умереть здесь... совсем...
и если ТАМ что-нибудь есть... то я  хочу  дождаться  Толлы...  -  Голова
Грона упала на грудь. По-видимому, столь длинная речь высосала  из  него
последние силы,  и  Великий  Грон  потерял  сознание.  Кремень  медленно
поднялся на ноги, поднес к глазам то, что Командор назвал Белым  шлемом,
и несколько мгновений внимательно рассматривал.  Потом  прислушался.  За
дверью было тихо, а это означало, что атака на чертог отбита.  Повторить
обратный путь с Командором на плечах - немыслимо. Он и так три раза чуть
не  сорвался,  а  спускаться  по  отвесной  скале   еще   труднее,   чем
подниматься. Так что Грон умрет раньше, чем он доберется до подножия.  И
еще неизвестно, что его ждет внизу. Он мельком видел несколько тварей, с
которыми сцепились впавшие в боевой  транс  траммы.  Жуткое  зрелище.  А
подготовка траммов вызывает большие сомнения. Так что  даже  их  бешеная
смелость вряд ли могла помочь. И вполне возможно, что внизу его встретит
парочка тварей, собравшихся наконец-то плотно пообедать. Но даже если  и
нет, если траммы справились с тварями или ему удастся проскользнуть мимо
них, впереди многодневный путь по раскаленной пустыне, без пищи  и,  что
еще хуже, почти без воды. Значит, ему предстоит умереть здесь,  на  этой
скале, рядом с Командором. Просто немного позже.  Кремень  снова  бросил
взгляд на шлем и, вскинув руки,  вознес  его  над  своей  головой.  Шлем
вспыхнул и засверкал, как будто сквозь эту  толщу  скал  внутрь  чертога
проник солнечный лучик  и  заиграл  на  его  стенах.  Кремень  несколько
мгновений подержал его над головой, а затем медленно опустил на чело.  К
его удивлению, шлем оказался прохладным и... каким-то уютным. Как  будто
тот, кто его делал, специально подгонял его форму и  размер  под  голову
Кремня.
   Кремень несколько секунд постоял, представляя всю ту  череду  жизней,
которая открывалась перед ним, вздохнул и сорвал  шлем  с  головы.  Нет,
хоть убей, не  его  размерчик.  Он  повернулся  к  замершему  в  забытьи
Командору и уверенным движением надел Белый шлем  ему  на  голову.  Пару
мгновений полюбовавшись делом своих рук, он уселся  на  пол  и  принялся
заново затягивать завязки обувки. Ему предстоял долгий и трудный спуск.
   Он  почти  покончил  с  этим  делом,  когда  за   спиной   послышался
мучительный стон и вслед за этим  -  звонкий  удар.  Кремень  обернулся.
Командор сполз по стене, кишки вывалились из разошедшейся  раны  на  его
ноги будто клубок змей. Но главное было не это.  Главное  было  то,  что
Грон был без шлема. Похоже, Командор  пришел  в  себя  и,  обнаружив  на
голове ненавистную железяку, собрал все свои силы и сбросил ее с головы.
Кремень всплеснул руками. Не хватало еще, чтобы это  последнее  движение
убило Грона. Он подскочил к скрюченному телу  и  прикоснулся  пальцем  к
жилочке на  шее.  Слава  богам!  Пульс  еще  прослушивался,  правда  уже
еле-еле. Кремень вздохнул, подобрал шлем, вновь водрузил его  на  голову
Грону и, обнажив кортик, на мгновение замер:
   - Ты сам учил нас, Великий, что каждый должен  до  конца  нести  свою
ношу. ЭТА - твоя. Доберись до них, Грон. Доберись до тех, кто, сидя там,
наверху, играет нашими жизнями как камешками для игры в  хо.  И  ОБЪЯСНИ
им, как они не правы. А мы тут постараемся тебя не подвести и, если тебе
не удастся, встретим тех, кто вновь решит  устанавливать  в  нашем  мире
свои порядки, так, как  ты  нас  учил.  -  Кремень  замолчал,  а  затем,
мгновение поколебавшись, резким движением вогнал узкое  лезвие  морского
кортика в сердце Великому Грону. Командор же говорил,  что  шлем  должен
находиться на голове в момент смерти. Грон дернулся, выгнул  спину  и...
обмяк. Кремень подождал еще некоторое время, пока  солнце  не  зашло  за
выступ скалы и в чертоге не наступил густой сумрак, потом осторожно снял
шлем с головы трупа, подержал в руках, положил на пол и,  выхватив  меч,
рубанул с оттягом... Кремень не знал, поможет это  или  нет,  но  он  не
хотел, чтобы сохранялась  хотя  бы  малейшая  возможность  проникновения
чужаков в его мир. Этому миру не нужны ни  Посвященные,  ни  Измененные.
Они сами справятся со всеми своими проблемами. А если нет, то это  будет
ИХ СОБСТВЕННАЯ ошибка. И пошли они  к  Магр,  все  эти  доброжелатели  и
опекуны!