облегченно перевел дух. С тем, кого  собираются  убить,
не разговаривают подобным тоном, особенно когда он признает  вину  за  столь
сильное зло. Эвер несколько расправил плечи и продолжил уже более  уверенным
тоном:
   - Как мне представляется, вы каким-то образом заинтересованы не столько в
моих сведениях, сколько в моих услугах.
   Измененный просто кивнул.
   - А почему вы считаете, что мне можно будет доверять?
   Измененный расплылся в довольной улыбке:
   - Я рад, что не ошибся  в  тебе,  Эвер  из  Тамариса.  -  Он  сел  слегка
посвободнее и, не отвечая на вопрос Хранителя Порядка, начал говорить: -  Ты
достаточно умный человек и должен понять, что полностью доверять тебе  я  не
смогу еще очень долго, возможно, и никогда. Но если  ты  сделаешь  выбор,  у
тебя просто не останется другого выхода.
   - А если я его все-таки найду? Измененный пожал плечами:
   - Тогда ты уже НИКОМУ не сможешь помешать.
   - Тогда в чем же выбор? Измененный неожиданно произнес:
   - Ты нравишься мне, Эвер Хранитель. Я  знаю  несколько  человек,  которые
сохранили присутствие духа настолько, чтобы УМОЛЯТЬ меня о  быстрой  смерти.
Тебе же я ее ОБЕЩАЮ. При любом окончании разговора.
   Эвер задумался. Что ж, если рассудить, это было не так уж и мало.
   - Даже если я ничего не скажу?
   - Я знаю достаточно. А то, чего я не знаю, может  пока  потерпеть.  -  Он
хищно улыбнулся. - В конце концов, ты у  Ордена  пока  еще  не  единственный
Хранитель.
   Эвер вздрогнул от тона, которым были произнесены эти  слова,  но  тут  же
взял себя в руки.
   - Чего же вы хотите?
   - Памяти.
   Эвер несколько мгновений смотрел на Измененного, ожидая продолжения,  но,
поняв, что его не будет, произнес:
   - Простите, я не понял. Измененный усмехнулся:
   - Я знаю. - Он снова хлебнул кумыса и пояснил: -  Я  хочу  узнать  все  о
прошлых Эпохах. Тех, что уже существовали в этом мире.
   Эвер недоуменно воззрился на него. То ли этот человек  сошел  с  ума,  то
ли...
   - Книги Мира прежних Эпох находятся на Острове, и если ты хочешь  с  ними
ознакомиться... - Тут он запнулся, и в глазах у него мелькнул ужас. - Но  ты
не  сможешь!  Никто  никогда  не  мог  захватить  Остров.   Любой   корабль,
приблизившийся к Острову, кроме корабля Ордена, будет немедленно уничтожен.
   - Во-первых, как говорят у нас в Корпусе, все когда-нибудь  происходит  в
первый раз. А во-вторых, это сделаю не я, а ты. Потому что, когда  я  ступлю
на берег Острова, у меня не будет времени на то,  чтобы  отыскать  этот  ваш
архив и собрать Книги Мира прежних Эпох.
   Эвер опустил  голову.  Он  не  мог  себе  представить,  как  такое  можно
совершить. А главное, он не мог понять, для чего Измененному это нужно.
   Его собеседник заговорил мягким, спокойным голосом:
   - В своем мире я был человеком, который должен был обладать  знаниями  во
многих областях. Это не было мне в тягость, я всегда был любопытным. И,  как
ты можешь увидеть, - тут он усмехнулся, - это пригодилось мне  и  здесь.  Но
наряду со знаниями, которые я мог применить, в моей го... -  он  запнулся  и
поправился, - в моей памяти оказалась масса  информации,  на  первый  взгляд
абсолютно здесь бесполезной. - Он продолжил: -  Чтобы  тебе  было  понятней,
скажу, что в моем мире  тоже  существовал  миф  о  Великом  потопе,  который
уничтожил великие государства. А кое-кто даже  считает,  что  таких  потопов
было несколько. - Улыбаясь уголком рта, он смотрел на  ошеломленного  Эвера.
Потом качнул головой: - Меня самого удивило это сходство. Но я долго не  мог
припомнить ничего похожего на Орден, Творца. И вот однажды вечером  на  меня
будто снизошло озарение. - Он  бросил  на  Хранителя  выразительный  взгляд,
подчеркивая  важность  того,  что  собирался  сказать,  и  заговорил  как-то
неторопливо, даже немного нараспев: - Когда-то давно в одном из  государств,
расположенных у Срединного моря,  омывавшего  берега  самых  могучих  держав
мира,  прославленных  своей  мощной  цивилизацией   и   высокой   культурой,
неизвестно  откуда  появился  юноша,  силе  которого  удивлялись  знаменитые
атлеты, а уму - убеленные сединами мудрецы. Он стал вождем, и  ему  пришлось
выступить против некоей  силы,  которая  правила  этим  миром.  -  Он  вновь
усмехнулся, заметив, что на лице Эвера появилось нетерпение,  и  спросил:  -
Как ты думаешь, о ком идет речь? Эвер передернул плечами:
   - Мудрый правитель должен позаботиться и о  легендах,  которые  останутся
после него.
   - А как же конец Эпохи?
   Эвер насупился. Он как-то позабыл о том, что  этому  миру  осталось  жить
всего несколько  лет.  Однако  совпадение  мифов  двух  миров  было  слишком
интригующим, чтобы отвлекаться, и  он  досадовал  на  Измененного,  которому
вдруг приспичило цитировать какие-то россказни о самом себе.
   - Не торопись, - молвил Измененный и продолжил все тем же напевным тоном:
- Этот юноша отправился на остров, который властвовал над миром, и  совершил
подвиг, уничтожив нечто, составлявшее основу  власти  того  острова.  И  тем
потряс не только память людей, побудив их создать легенду о себе, но и  саму
землю и море, заставив их обрушиться на остров и уничтожить его силу.  -  Он
вновь умолк. Эвер воткнул в Измененного напряженный  взгляд.  В  отличие  от
первой  части,  сейчас  этот  миф  уже  мало   напоминал   действительность.
Измененный протянул руку и, подняв чашу, шумно отхлебнул кумыса. -Ладно,  не
мучайся. Эта ле-'генда не обо мне. Имя этому  юноше,  который,  несмотря  на
юный внешний вид, был силен телом, как опытный воин,  и  стар  разумом,  как
сотня мудрецов, было Тесей. Остров, который он повергнул, назывался Крит,  а
расположенный рядом островок Санторин, по некоторым  описаниям  напоминающий
легендарную Атлантиду, до сих пор  носит  следы  чудовищного  взрыва,  коему
приписывают вулканическое происхождение. Это миф из моего мира.
   Эвер был потрясен. В шатре воцарилась тишина.
   - И что из этого мифа ты  собираешься  повторить  в  нашем?  -  сглотнув,
хрипло поинтересовался Эвер.
   Ответ Измененного был краток и тверд:
   - Все.
   Корабль подходил к Острову на закате. Как  обычно,  ветер  был  попутным.
Сколько капитан себя помнил,  ветер  у  Острова  всегда  дул  с  материка  к
Острову, и потому корабль шел, подняв парус и не  изнуряя  гребцов  работой.
Несмотря на то что в открытом море волны были  сравнительно  велики,  стоило
кораблю пересечь Линию Стражей, как волнение улеглось и только  легкая  зыбь
лениво била в борта корабля. Капитан всегда пересекал Линию Стражей с  неким
трепетом. Это была граница, которую  не  могло  перейти  ни  одно  вражеское
судно. Среди непосвященных ходили слухи о том, что Стражи проникают в  мысли
людей и каждый, кто  помышляет  недоброе,  будет  немедленно  уничтожен.  Но
капитан не верил этим слухам. Ибо  если  дело  обстояло  таким  образом,  то
почему у Линии Стражей корабли все время встречает посвященный  в  лодке.  А
среди доверенных капитанов ходит  множество  историй  о  том,  как  корабли,
застигнутые штормом в открытом море и не  успевшие  дождаться  посвященного,
были уничтожены гигантскими водными смерчами, несмотря  на  горячие  молитвы
Творцу. Скорее всего, дело было в тех  древних  магических  жезлах,  которые
прибывший на лодке посвященный устанавливал на носу и корме корабля.  И  все
равно мощь Стражей впечатляла. Один из старых капитанов говорил как-то,  что
Остров стоит неизменным уже десятки тысяч лет. Потому что  в  момент,  когда
большая морская черепаха ныряет за новой большой белой рыбой, он отлепляется
от ее панциря и плавает на поверхности, дожидаясь, пока она вынырнет. Но сам
капитан больше никому не рассказывал  об  этом,  тот  старик  плохо  кончил.
Однажды его корабль не прошел Линию Стражей, хотя, как говорят,  посвященный
был на его борту. Именно поэтому капитан  так  волновался,  пересекая  Линию
Стражей.
   Великолепный  каменный   причал,   вымощенный   роскошными   плитами   из
полированного мрамора, появился, как всегда, внезапно.  Бухта  Острова  была
небольшой. Однако к Острову  корабли  подходили  редко,  и  ее  было  вполне
достаточно. Капитан еще ни разу не застал у  причала  больше  трех  кораблей
сразу, а сегодня его корабль вообще должен был коротать ночь в одиночестве.
   Когда корабль мягко ударился бортом о причал и два  матроса,  перепрыгнув
на гладкий мрамор, стали поспешно наматывать швартовочные канаты на  большие
бронзовые причальные тумбы в виде каких-то неведомых то ли зверей, то ли жаб
с большими грустными глазами, из высокого  портала,  украшенного  затейливой
каменной резьбой, появилась небольшая процессия. Завидев ее,  капитан  не  к
месту помянул матушку Магр. На его памяти все визиты на  остров  происходили
по одному раз  и  навсегда  заведенному  сценарию:  его  матросы  разгружали
корабль и в сопровождении одного из младших посвященных удалялись в  Убежище
для  моряков.  А  переносом  груза  внутрь  Острова  занимались  послушники,
готовящиеся принять посвящение. Для многих Убежище да и сам Остров  казались
раем. Ну еще бы. Каждый матрос, прибыв в Убежище, получал отдельную  комнату
с изящным каменным ложем, накрытым мягкими шкурами,  каменным  же  столиком,
украшенным искусной резьбой, медным кувшином и тазом для умывания.  А  общая
комната имела выход в крошечный садик с причудливыми карликовыми деревцами и
кустарником, больше похожим  на  мох.  А  как  там  кормили...  Все  портили
заостренные колья на полпути к Убежищу. На них надевались  головы  тех,  кто
пытался сбежать из Убежища и остаться на чудесном Острове.  Сколько  капитан
себя помнил, на кольях всегда были одна-две свежие головы, причем,  судя  по
ошметкам, явно не отрубленные, а оторванные чем-то или кем-то.  Посвященный,
как правило, не распространялся о том, как и когда это случилось, и  на  все
вопросы отвечал одинаково:
   - Они покинули Убежище.
   Среди моряков ходили слухи о том, что на острове водится двуликий  зверь,
который днем оборачивается пушистым, ласковым и забавным  игруном,  а  ночью
превращается в страшного  монстра,  пожирающего  людей.  Однако  этот  зверь
терпеть не может мозгов. Поэтому голову он всегда  отрывает  и  выбрасывает.
Вообще, об Острове ходило множество слухов. Большая часть того, что  капитан
знал об Острове, как раз были слухи. Точно, по существу, он  знал  лишь  две
вещи: здесь платят хорошие деньги  и  очень  любят,  когда  держат  язык  за
зубами. Так он и поступал всю свою жизнь. И еще он знал, что на Острове  все
всегда идет одним раз и навсегда заведенным порядком.
   Но сегодня было не так. Во-первых, обитатели Острова появились, когда его
моряки еще даже не сбросили  трап.  А  во-вторых,  они  явно  не  напоминали
послушников, которые должны были таскать тюки с привезенным грузом.  Капитан
отер рукавом моментально  вспотевшее  лицо  и,  раздраженно  пнув  ненароком
подвернувшегося матроса, спешно сбежал вниз по трапу, не дожидаясь, пока его
как следует закрепят.
   Прибывших было четверо. Подбежав к ним, капитан начал торопливо кланяться
и бормотать извинения неизвестно за что, но один из подошедших поднял руку и
произнес несколько скрипучим, однако мелодичным голосом:
   - Ваше имя, капитан?
   - Э-э... Сугонк, Сугонк-нграмец. Говоривший кивнул и сухо произнес:
   - Следуйте за нами.
   После чего все четверо  одновременно  развернулись,  будто  были  связаны
одной веревкой,  и  так  же  одновременно  сделали  первый  шаг.  Сугонк  на
подкашивающихся ногах двинулся вслед за  ними,  спиной  чувствуя  удивленные
взгляды команды и с ужасом осознавая, что они идут не к Убежищу для моряков,
а в противоположную сторону.
   Они вошли в портал и, повернув налево,  долго  поднимались  по  наклонной
галерее, во внешней стене которой через неравные  промежутки  были  вырезаны
окна, украшенные причудливой резьбой и оснащенные тяжелыми  ставнями.  Через
каждые несколько окон были прорублены высокие  стрельчатые  двери,  и  когда
Сугонк рискнул бросить взгляд в открытый проем, то увидел, что  дверь  ведет
на небольшую террасу, густо увитую вьющимися растениями.  С  другой  стороны
время  от  времени  появлялись  порталы  размером  чуть   меньше   входного,
предворяющие коридоры, ведущие в глубь горы. Е Наконец они свернули  в  один
из  таких  коридоров,  освещенный  странными  магическими  матовыми  шарами,
излучающими мягкий, рассеянный свет. Шагов через сорок  плавно  изгибающийся
коридор окончился массивной двустворчатой дверью, также украшенной  искусной
резьбой.  Сопровождавшие  остановились,  и  один  из  них,  повернувшись   к
капитану, сурово произнес:
   - Ждать здесь, - после чего скрылся за дверью.  Некоторое  время  капитан
стоял, испуганно опустив глаза, но  потом  не  выдержал  и  стал  исподтишка
осматривать своих то ли провожатых, то ли конвоиров. Его мысли в этот момент
лихорадочно метались. Он никак не мог понять, в чем провинился. Холодея,  он
припомнил одну попойку в таверне на Аккуме семь  лет  назад,  на  которой  в
запале заявил, что знает место, где обитают  истинные  боги.  Но,  с  другой
стороны, он знал, что капитан Исумаат с  Аккума  говорил  об  этом  не  раз,
потому что именно этим именем  его  подзадорили  на  подобное  заявление.  И
Исумаат до сих пор жив. А может, дело в том, что за Исумаатом тянется  слава
болтуна и его громогласным заявлениям никто не верит. Потом  он  вспомнил  о
том, что обещал молодому племяннику,  когда  тот  подрастет,  взять  его  на
корабль и показать благословенную землю из легенд.  Но  разговор  происходил
наедине, в  доме  его  матери,  вдовы  его  младшего  брата,  куда  он,  как
заботливый родственник, частенько заходил узнать, не нужно ли  чего  молодой
вдове. Молва славила его как хорошего человека, не бросающего  семью  брата.
Некоторые, правда, высказывали разные  предположения  по  поводу  того,  чем
вызвано подобное расположение к молодой и привлекательной вдове и почему она
за пять прошедших после смерти мужа лет таки не нашла себе нового. Но Сугонк
был осторожен, а вдова хорошо  предохранялась,  используя  травы  и  настои,
которые капитан привозил из дальних краев. Так что мало-помалу эти разговоры
затихли, поскольку никаких внешних признаков блуда не  наблюдалось,  а  жена
Сугонка не только с негодованием опровергала подобные  предположения,  но  и
каждые два года приносила ему по ребенку.
   Он все еще продолжал ломать  голову,  когда  дверь  внезапно  и  бесшумно
распахнулась и на пороге появился прежний  сопровождающий.  Окинув  капитана
торжественным взглядом, он громко объявил:
   - Хранитель ждет тебя,  Сугонк-нграмец.  От  этих  слов  Сугонк  едва  не
лишился чувств. Хранитель! По слухам, это  были  какие-то  высшие  существа,
полубоги, выше которых мог быть только сам Творец. И одно  из  этих  существ
сейчас желало его видеть! Сугонк на подгибающихся ногах подошел к  двери  и,
от страха громко выпустив газы из  брюха,  с  затуманенными  глазами  шагнул
внутрь. Вопреки ожиданиям, за дверью оказался такой же коридор. Только сразу
у дверей стояли четверо дюжих посвященных,  вооруженных  то  ли  магическими
жезлами,  то  ли  просто  густо  украшенными  резьбой  увесистыми  булавами.
Сопровождавшие, за исключением первого, остались за дверями. А тот, кинув на
капитана недовольный взгляд, быстро, но как-то торжественно двинулся вперед.
Через двадцать шагов коридор разделился на целый пучок  таких  же,  один  из
которых шел немного вверх, по  крутизне  напоминая  первоначальную  галерею,
однако на этот раз в стенах не было никаких  окон,  а  изредка  попадающиеся
двери были плотно прикрыты. Наконец они подошли  к  очередным  двустворчатым
дверям, и капитана  снова  охватил  озноб.  Но  за  этими  дверями  оказался
огромный зал. Сугонк на мгновение замер, восхищенный  великолепием  чертога.
Без сомнения, это был какой-то храм,  скорее  всего,  храм  Творца.  Потолок
терялся в немыслимой высоте.  Сквозь  огромные  стрельчатые  окна,  закрытые
какими-то прозрачными цветными  пластинами,  струились  разноцветные  потоки
солнечного  света.  Пол  был  покрыт   причудливыми   узорами,   выложенными
полированными мраморными плитками нескольких десятков цветов. Стены и мощные
колонны украшали великолепная резьба и яркие росписи, причудливо  изменявшие
свои очертания в медленно менявшемся освещении, которое  давали  все  те  же
магические матовые шары, помещенные в нишах стен. Казалось, под сводами зала
могло уместиться несколько тысяч человек. Тут взгляд капитана натолкнулся на
недовольное лицо шедшего впереди посвященного, и его восторг мигом угас. Они
пересекли зал, который оказался в длину почти сто пятьдесят шагов, и подошли
к новой двустворчатой двери. Капитан уже устал пугаться, поэтому в эту дверь
он вошел почти спокойно. За ней располагался небольшой  зал,  где  находился
еще один посвященный, который был прямо-таки гигантом. Этот  зал  был  также
освещен магическими шарами и украшен великолепными росписями  и  резьбой.  В
стенах были  прорезаны  пять  дверей,  одна  из  которых  немного  превышала
остальные. Сопровождающий подошел к этой двери и бросил на капитана какой-то
особо торжественный взгляд. Потом поднес ладони к двум  изогнутым  бронзовым
пластинам, укрепленным в середине двери. Дверь начала  медленно  подниматься
вверх, и, когда проем открылся полностью, сопровождающий шагнул вперед.
   За дверью оказался  большой  кабинет,  по-видимому  украшенный  столь  же
роскошно и изящно, как и все предыдущие помещения, но этого  Сугонк  уже  не
заметил. Все его внимание было сосредоточено на человеке, сидевшем в большом
кресле с высокой спинкой и широкими подлокотниками у  большого  стрельчатого
окна, закрытого, как и  в  храме,  цветными  прозрачными  пластинами,  очень
напоминающими стекло. Но кто может создать стекло  ТАКОГО  размера?  Человек
снял руку с подлокотника и небрежным  жестом  протянул  ее  вперед.  Капитан
истово кинулся на колени и благоговейно  приник  к  руке  губами.  Хранитель
благосклонно кивнул, убрал руку и звучным голосом произнес:
   - Садитесь, Сугонк-нграмец.
   Капитан ошалело оглянулся и увидел низенькую скамеечку. Усевшись на  нее,
он обнаружил, что  его  подбородок  находится  как  раз  на  уровне  коленей
Хранителя. Хранитель глубокомысленно наморщил лоб и начал задавать вопросы:
   - Как давно вы ходите в этих водах, капитан? Сугонк  сглотнул  и  ответил
внезапно севшим голосом:
   - Так уже... Тридцать лет... Почти... Хранитель кивнул.
   - На Остров вы приплываете один раз в три-четыре луны, но  мне  доложили,
что в остальное время вы тоже возите грузы.  -  И,  слегка  выделяя  голосом
следующую фразу, он спросил: - Как вы думаете, что известно об Острове среди
черни?
   Капитан обмер. В голове метались мысли о той таверне на Аккуме.  Но  надо
было что-то отвечать, и он, едва ворочая языком, выдавил:
   - Ва-ва-ваше величие...
   Хранитель на мгновение раздраженно скривился,  но  тут  же  на  его  лицо
вернулась маска мудрости и величия, и он успокаивающе произнес:
   - Я хочу знать правду, Сугонк-нграмец, и только правду.  После  того  как
эта тварь из Элитии своими гнусными речами взбаламутила народ, мы  не  можем
больше сохранять полную тайну.
   Сугонк, за мгновение до этого собиравшийся выложить все о своем  дурацком
выступлении в аккумской  таверне,  почувствовал  себя  как  приговоренный  к
удушению, которому в последний момент объявили о помиловании. Он перевел дух
и утер обильно выступивший пот. Хранитель молча ждал ответа. Сугонк  перевел
дух и, вытерев лоб дрожащей рукой, начал:
   - Ваше величие, слухов ходит  много.  Сначала  многие  принялись  убивать
заггров, потом накинулись на всех бродяг подряд. По тавернам ходят  страшные
слухи о  конце  мира.  Люди  готовы  разорвать  каждого,  в  ком  заподозрят
принадлежность к Ордену.
   Хранитель  нервно  стиснул  руки.  На  несколько  мгновений  в   кабинете
воцарилось молчание, потом Хранител