первыми дверями  валялись  два
трупа посвященных, которые охраняли Хранителя Власти в ту злополучную  ночь.
Осмотрев их, он согласно кивнул головой. Жрецы, осматривавшие трупы до него,
не ошиблись. Смерть действительно наступила от глубоких ран на лице в районе
глазниц, но вот оружие, которым посвященным нанесли эти  раны,  жрецам  было
незнакомо. Скорее всего, это были не ножи, как они  посчитали,  а  небольшие
звездочки с остро отточенными краями, которыми так  любили  швыряться  воины
Измененного. Он еще раз  внимательно  осмотрел  трупы,  касаясь  их  руками,
отворачивая одежду, а потом подошел ко второй двери и отворил ее. За  спиной
раздалось несколько сдавленных возгласов. Видимо, некоторые  впервые  видели
это зрелище. Эвер  снова  почувствовал  тошноту  и  некоторое  время  стоял,
преодолевая позывы к рвоте, особенно мучительные от того,  что  желудок  был
уже опустошен. Наконец он решился и сделал шаг вперед.
   Тело Хранителя Власти находилось в той же  позе,  в  которой  его  увидел
Вграр, а голова с широко открытыми остекленевшими глазами и  разинутым  ртом
со вздувшимся языком слегка наклонилась в сторону,  будто  Хранитель  Власти
сожалел о том, как закончил свой земной путь. Эвер  осторожно  опустился  на
колени и начал внимательно осматривать тело. Паховая  область,  ноги  и  низ
живота были сильно изуродованы, а на остатках шеи виднелись синие  отпечатки
пальцев, уже почти незаметные  на  начавшей  разлагаться  коже.  Он  перевел
взгляд на руки и вздрогнул. У правой руки была отсечена кисть, причем  точно
таким же образом, каким, по слухам, Хранитель Власти приказал отрубить ручку
сыну Измененного. Эвер старательно осмотрел изуродованную  руку,  потом  пол
вокруг и наконец распрямился. Теперь  он  был  уверен,  что  то,  что  здесь
произошло, сделали не просто посланные Измененным люди. Он был здесь сам. На
плечах трупа, на бедре, где лежала культя, и на полу рядом с телом почти  не
было крови. Это означало, что операции отсечения производили уже  с  трупом.
Измененный никогда не пытал из мести или для удовольствия.  Просто  это  был
один из его способов быстрого получения информации. А отрубленные  голова  и
рука были знаком для тех, кто придет после. Он снова  склонился  над  телом.
Голова была практически цела, и только в левом ухе зиял след от удара  узким
длинным стилетом. Все это значило, что, прежде чем умереть, Хранитель Власти
многое  рассказал  Измененному.  Эвер  двинулся  вдоль  комнаты,  бросая  по
сторонам быстрые, но внимательные взгляды. Остановившись у трупа женщины, он
осмотрел его и снова кивнул, да, это работа Измененного. Эта женщина  умерла
легко. Можно было поручиться, что трупы  жрецов  и  охранников  также  носят
следы быстрой и легкой смерти. Измененный был верен себе. Эвер не сомневался
в том, что  если  бы  Хранитель  Власти  сразу  начал  отвечать  на  вопросы
Измененного, то умер бы тоже  быстро  и  легко.  Эвер  еще  некоторое  время
мелкими шажками передвигался по комнате, внимательно осматривая каждую  пядь
стен, пола и потолка, потом вышел из комнаты, бросив собравшимся у дверей:
   - Приберите тут все. - И, резко кивнув в сторону Вграра, приказал ему:  -
Иди за мной.
   Они молча спустились  по  лестнице,  прошли  через  двор  и  поднялись  в
роскошные апартаменты жреца. Когда резная двустворчатая дверь  закрылась  за
ними,  Эвер  остановился  и,  резко  развернувшись,  в  упор  посмотрел   на
Верховного жреца. Тот невольно отшатнулся.
   - Господин...
   Эвер принялся мерить комнату шагами.
   - Как такое могло произойти? Вграр подавленно молчал. Эвер еще  несколько
раз прошелся по комнате и снова остановился перед
   Вграром:
   - Почему мне сообщили только через три дня? Вы что, забыли о правиле,  по
которому в случае  гибели  Хранителя  любой  посвященный  должен  немедленно
известить другого Хранителя, находящегося поблизости?
   Эвер требовательно смотрел на Верховного жреца, но и тот и  другой  знал,
почему Верховный жрец, вместо того  чтобы  послать  за  Хранителем  Порядка,
кинулся к Месту власти и попытался  сначала  представить  Совету  Хранителей
свою версию. Он боялся. Он боялся Хранителя Порядка, потому что переметнулся
от него к Хранителю Власти. Хотя до того изо всех сил пытался убедить  Эвера
в своей преданности. Он боялся Грона, потому что со всеми потрохами  влез  в
интригу Хранителя Власти и считал, что чудом избежал гибели в  ту  ночь.  Он
боялся того, что из-за столь чудовищного происшествия ему будет  отказано  в
доверии и он кончит жизнь ритуальным самоубийством у подножия  изуродованной
статуи богини Магр. Но главное, он боялся того, что Эвер немедленно  обвинит
его в небрежении долгом, закует в кандалы и отправит на Остров. Это было  бы
самым ужасным из всего, что могло с ним приключиться.  Даже  смерть  от  рук
Измененного казалась ему лучшим выходом. Несмотря на все,  что  он  видел  в
апартаментах Хранителя Власти. Молчание затягивалось.  Вдоволь  насладившись
взмокшим лицом и ужасом в глазах этого дюжего мужика, Эвер покачал головой и
продолжил:
   - Вы понимаете, что Измененный уже успел уйти далеко и, возможно, его уже
нет в Горгосе?
   Вграр облегченно выпустил воздух сквозь судорожно стиснутые зубы. То, что
обвинения не прозвучали, означало, что самого страшного пока  не  произошло.
Он уже не думал о том, как возвыситься в Ордене, сохранить бы за  собой  это
место или хотя бы жизнь. Однако Эвер стоял и требовательно смотрел на  него,
поэтому Вграр пробормотал:
   - Мы послали гонца к императору с просьбой перекрыть все ближайшие порты.
   - Вы - тупица, - категорично бросил Эвер. - Если бы  Измененный  был  так
предсказуем, то мы не возились бы с ним так долго.
   Вграр снова съежился, но на этот раз в его глазах уже не было того ужаса,
который заполнял все его существо еще минуту назад. Он успел немного изучить
Хранителя Порядка и знал,  что  если  брат  Эвер  сразу  не  обвинил  его  в
небрежении долгом, то уже не будет этого делать. А любое  другое  обвинение,
по его мнению, можно было перетерпеть. Горгос  уже  несколько  столетий  был
главной опорной базой  Ордена  в  Ооконе,  так  что  вся  жизнь  горгосского
жречества была неразрывно связана со  служением  Ордену,  а  Магр  была  для
непосвященных или тех, кто только вступил на жреческую стезю. И потому Вграр
знал, что если он не лишится власти в сети Ордена на территории Горгоса, что
было возможно  только  в  случае  обвинения  в  небрежении  долгом,  то  его
положение Верховного жреца останется непоколебимым. Худшее,  что  его  могло
ожидать, - это контролер Ордена  с  правом  вето.  Хотя,  конечно,  мечты  о
должности Хранителя в ближайшее время можно забыть... В этот момент в  дверь
постучали. Вграр, взглядом спросив дозволения у Хранителя Порядка, приказал:
   - Войди.
   На пороге появился служка, за которым маячил солдат со взмокшим и  черным
от грязи лицом.
   - Скорый гонец от императора, Верховный слуга Магр.
   Вграр, снова испросив разрешения, подошел к солдату и, приняв из его  рук
скрепленную печатью императора вощеную табличку, быстро вскрыл ее.  Пробежав
глазами текст, он вспыхнул от удовольствия и,  протянув  дощечку  Хранителю,
радостно произнес:
   - Измененный прорывается к северным портам. Он вырезал  несколько  застав
на Главной дороге. Его семья вместе с ним. Женщину и двух детей,  закутанных
в плащи, видели многие.
   Эвер осторожно взял табличку и  внимательно  прочитал  ее.  Это  было  не
похоже на Измененного так громко заявлять о себе. ЕСЛИ именно  это  не  было
его целью. Эвер задумался. Возможно,  Измененный  просто  хотел,  чтобы  все
ДУМАЛИ, что он уходит туда, а на самом деле он  сейчас  двигается  в  другую
сторону. А может быть, он действительно прорывался на север и  делал  это  с
таким шумом, чтобы отвлечь внимание от тех, кто уходил на юг. Но  при  любом
раскладе одно было однозначно - вряд ли он даст себя схватить, опять же ЕСЛИ
это не было его целью. Но в таком случае Эверу страшно было  даже  думать  о
последствиях. Он вздрогнул и подумал о тех, от кого Измененный хочет отвлечь
внимание. Это могла быть только его семья.  И  тут  Эвер  чуть  не  совершил
ошибку. Он уже повернулся и открыл рот, чтобы  отдать  приказ  об  усиленном
поиске во всех частях Горгоса, но особенно на юге, женщины с  двумя  детьми:
мальчиком и девочкой, причем у мальчика не должно было быть правой кисти. Но
тут у него в голове будто  сверкнула  молния.  Перед  его  глазами  возникла
фигура Хранителя Власти, руки которого с одной отрубленной кистью лежали  на
крышке ларца с его  собственной  головой,  и  Эверу  пришло  в  голову,  ЧТО
Измененный сделает с ним,  если  его  сын  умрет,  пусть  даже  и  от  раны,
полученной  при  Хранителе  Власти,  но  находясь  в  его  плену.  Несколько
мгновений  он  стоял  в  оцепенении,  потом  очнулся  и,  тряхнув   головой,
повернулся к Вграру. Он окинул  жреца  потерянным  взглядом  и  с  некоторым
колебанием в голосе произнес:
   - Насколько можно верить изложенным фактам?
   Вграр даже насупился:
   -  До  сих  пор  никто  не  подвергал  сомнению  изложенное  под  печатью
императора.
   Эвер кивнул. В конце концов, даже если он действительно прав, кто  сможет
упрекнуть его, если все усилия он  сосредоточит  на  поимке  или  ликвидации
Измененного? Разве не в этом сегодня состоит главная цель Ордена? К тому же,
даже  при  самой  большой  удаче,  игра  с  семьей  теперь  не  будет  столь
эффективна, как могла бы быть.  Когда  какой-то  ход  пытаются  использовать
второй раз, то это зачастую приводит к  прямо  противоположным  результатам,
чем те, на которые рассчитывают.
   - Что ж, значит, теперь мы знаем, где его искать, - сурово заключил он.
   Вграр еще мгновение выжидательно ел глазами Хранителя Порядка, но, поняв,
что эта фраза и была руководством к  действию,  быстро  поклонился  и  резво
бросился вон из  комнаты.  Пока  он  оставался  Верховным  жрецом,  и  Вграр
собирался приложить все усилия, чтобы  это  "пока"  продолжалось  как  можно
дольше. Эвер проводил его взглядом  и  подошел  к  окну.  Глядя,  как  Вграр
торопливо преодолевает двор, устремляясь  к  укрытому  в  подземельях  храма
Месту власти,  Эвер  недовольно  поморщился.  Из-за  маневров  перепуганного
Верховного  жреца,  который  посчитал,  что  другой  Хранитель  будет  более
благосклонен к нему, чем брат Эвер, примерно через две луны в Горгос  прибыл
еще кто-то из Хранителей. Скорее всего. Хранитель Закона.  А  этот  был  для
Эвера самым опасным. У  него  не  было  такого  фанатизма,  как  у  прежнего
Хранителя Порядка, и такого самомнения,  вальяжности  и  властности,  как  у
покойного Хранителя Власти, но он был умнее их  обоих  вместе  взятых.  Эвер
общался с ним нечасто, но успел сделать  для  себя  вывод,  что  он  двигает
людьми, как фигурками для игры в номк. В том числе и  братьями  Хранителями.
Он с удовольствием предоставит тебе возможность играть первую скрипку, но не
оставит шанса получить все  заслуженные  лавры,  не  поделившись  с  ним.  И
мастерски уйдет в тень,  если  тебя  постигнет  неудача.  Эвер  вздохнул  и,
запахнув плащ, двинулся к выходу. На этот раз его желудок успокоился намного
раньше обычного, и Эвер, усмехнувшись, предположил, что причиной  этому  был
труп Хранителя Власти.  Другим  подобные  зрелища,  как  правило,  наоборот,
портили пищеварение.
   Следующие две луны были чрезвычайно хлопотными.  Вграр  успокоился  рано.
Эвер ничего не собирался ему прощать. Он хотел до прибытия Хранителя  Закона
предстать в глазах жрецов  неким  чудовищем,  нелояльность  по  отношению  к
которому приведет к ужасным последствиям, и решил избрать примером для этого
Верховного жреца. Все происходящее благоприятствовало его  замыслу.  Сначала
пришло сообщение о том, что тот, кого они считали Измененным, носит  на  шее
Багровый глаз Магр, и Эвер, вызвав Вграра, сообщил ему этот  факт,  а  затем
спросил, отрывисто пролаивая слова:
   - Что вы скажете теперь, Верховный жрец? Не  вы  ли  сами  распространили
поверие, что, пока  Магр  благосклонно  взирает  своим  Багровым  глазом  на
пилигримов в главном храме, жаждущих отдать ей  свою  жизнь  и  свою  кровь,
никакая беда не грозит Горгосу? Как теперь будет реагировать чернь?
   Вграра била крупная дрожь. А Эвер продолжил:
   - Какую кару ВЫ избрали  бы  для  человека,  который  из-за  собственного
самомнения и глупости не только допустил, что у него под  носом  совершилось
столь чудовищное преступление, но и  при  попустительстве  которого  сегодня
распространяются волнения черни?
   Когда спустя полчаса Верховный жрец покинул комнату Эвера, то любому, кто
увидел бы его в этот момент, показалось бы, что Хранитель каким-то неведомым
способом за несколько минут отнял у Верховного жреца лет двадцать жизни.
   Вскоре пришло сообщение, что Измененный уничтожил конный  разъезд  в  три
десятка мечей, и теперь военные сомневаются, что с ним двигается всего около
десятка воинов. А  потому  настаивают  на  увеличении  количества  воинов  в
патрулях,  естественно,  тем  самым  сократив  число  самих  патрулей.   Это
сообщение в храм привез сам легат. Эвер в присутствии Вграра выслушал его  и
ответил, презрительно кривя губы:
   - Измененный ведет с собой сотню воинов?! Об этом могут говорить  невежи,
легат, но вы-то были в Элитии. Неужели вы не помните, на  что  способны  эти
исчадия Измененного, которых они называют "длинными пиками"? С сотней он  не
стал бы никуда уходить, а с  прохладцей  прошествовал  бы  через  столицу  к
императорскому порту, сел на понравившийся корабль и торжественно  отбыл  бы
домой. И даже весь столичный гарнизон не смог бы ему в этом помешать.
   Легат побагровел, но смолчал и  даже  одернул  свирепым  взглядом  своего
молодого, горячего адъютанта, который было  возмущенно  вскинулся  и  открыл
рот, собираясь возразить. Некоторое время в комнате висела неловкая  тишина,
потом легат с натугой произнес:
   - Но вы должны понять, что в любом случае мы должны, как минимум, удвоить
количество воинов в патруле. А потому мы не сможем перекрыть  всю  требуемую
вами территорию - между разъездами будут большие расстояния.
   Эвер фыркнул. Бросил взгляд на Верховного жреца и произнес елейным тоном:
   - Скажите, легат, а если бы  у  вас  было  хотя  бы  на  четверть  больше
времени, вы смогли бы исправить положение? Скажем,  подтянуть  откуда-нибудь
дополнительные силы?
   - Конечно, - сказал легат, - самое простое - перебросить  севернее  часть
воинов на кораблях, скажем, из столицы... -  Но  осекся,  потому  что  Вграр
начал громко икать с побелевшим  лицом.  Эвер  бросил  на  Верховного  жреца
уничижительный взгляд и снова принял высокомерный вид.
   - Благодаря некоторым, у нас нет этой четверти.  Так  что  выкручивайтесь
как хотите. Задействуйте крестьян. Для того  чтобы  обнаружить  и  замедлить
движение Измененного, нет необходимости выставлять против него полный легион
на любом возможном направлении. Достаточно крестьян с палками, которые будут
пытаться ударить по женщине или детям.  Пока  Измененный  будет  рубить  их,
возможно, успеют подойти и ваши солдаты.
   Легат снова  бросил  взгляд  на  своего  адъютанта,  который  при  словах
Хранителя Порядка от возмущения заскрипел зубами, и сказал:
   - Вряд ли мы сможем убедить  владельцев  поместий  оторвать  крестьян  от
полевых работ в это время.
   Эвер изобразил на лице самую презрительную усмешку и заявил:
   - Это ваши проблемы, легат, но если Измененный уйдет  -  вы  ответите  за
это. Я почти уверен, что он предусмотрел какое-то место  на  побережье,  где
его будут ждать  корабли  Корпуса.  А  может,  еще  что-нибудь.  Он  слишком
непредсказуем, чтобы быть хоть в чем-то уверенным.
   Легат вежливо поклонился и убрался из комнаты.
   Эвер повернулся к Верховному жрецу и с напором произнес:
   - Молите Творца, чтобы Измененного схватили. Вас может спасти ТОЛЬКО ЭТО.
   Вграра вынесло из комнаты. Эвер покачал головой. В общем-то, он  едва  ли
не был уверен, что Вграра уже ничего не могло спасти. Он почти не сомневался
в том, что захватить Измененного не удастся, и его собственные действия  при
всей кажущейся эффективности  были  скорее  предназначены  для  того,  чтобы
послужить оправданием в случае возможных обвинений. Ну и, кроме того, всегда
остается надежда на чудо. Хотя Эвер не был до конца уверен - на  пользу  ему
пойдет это чудо, если оно случится, или во вред.
   Спустя луну пришло сообщение о  том,  что  в  очередной  схватке  шальная
стрела сбила с седла  всадника,  которого  все  принимали  за  женщину.  Это
оказался мужчина с длинными волосами, а то, что считали детьми, было  просто
искусно сделанными куклами. Вграр было немного воспрял,  но  Эвер  вызвал  к
себе легата, собрал высших жрецов и устроил обоим публичную порку,  напомнив
Верховному жрецу  его  слова:  "До  сих  пор  никто  не  подвергал  сомнению
изложенное под печатью императора".
   После этого от Верховного жреца стали шарахаться как от прокаженного.  Но
последней каплей стало сообщение о том, что около  сорока  кораблей  Корпуса
совершили набег на побережье, пройдя весь берег между портами Сдран и  Дганк
огнем и мечом. На легата, который лично докладывал  Хранителю,  каждый  день
преодолевая для этого расстояние от  столицы  до  главного  храма,  и  лично
принес это сообщение, жалко  было  смотреть.  За  несколько  дней  до  этого
Измененный уничтожил один за другим два конных  разъезда,  расстреляв  часть
воинов из засады и порубив остальных, а затем исчез. Эти два  разъезда  были
уничтожены как раз на пути к Сдрану. И хотя на  том  направлении  сейчас  же
были выставлены дополнительные патрули и  разъезды,  в  том  хаосе,  который
оставили после себя бойцы Измененного,  невозможно  было  понять,  насколько
далеко он сумел  прорваться.  И  только  об  одном  можно  было  говорить  с
достаточной степенью уверенности. Раз  корабли  Корпуса  на  следующий  день
снялись и ушли, то Измененный, скорее всего,  был  с  ними.  Эвер  задумчиво
посмотрел на съежившегося легата и перевел взгляд на Верховного жреца. Когда
он заговорил, в его тоне не было  ничего  угрожающего,  скорее  даже  в  его
голосе можно было уловить легкую грусть:
   - Он ушел.
   Вграр вздрогнул и, даже не испросив разрешения,  на  подгибающихся  ногах
побрел к двери, уставив отрешенный взгляд в пространство.  Эвер  усмехнулся,
но  на  вопрос  одного  из  посвященных,  следует  ли   прекратить   поиски,
отрицательно мотнул головой.
   - Нет, пусть пока ищут. Я хочу, чтобы была полная уверенность.
   Сказать по правде, он был почти уверен в том, что Измененный  не  покинул
Горгос. Но эта уверенность была чисто интуитивной, и к тому же он совершенно
не собирался посвящать в нее Вграра.
   На рассвете в дверь кельи Эвера робко постучали.  Эвер  сел  на  постели,
натянул тунику и плащ и, скинув ноги на пол, надел сандалии. Потом поднялся,
сладко потянулся и подошел к двери. За дверью с искаженным от  страха  лицом
стоял Старший распорядитель церемонии.
   - Господин... - начал он, но Эвер небрежно прервал его движением руки:
   - Где?
   Тот мгновение ошеломленно смотрел на него,  потом  до  него  дошел  смысл
вопроса, и он торопливо ответил:
   - На воротах, он...
   Но Эвер снова прервал его и сожалеючи покачал головой:
   - Не  мог  сделать  это  в  главном  храме.  -  Он  сладко  зевнул,  чуть
призадумался, отрицательно покачал головой каким-то своим мыслям и бросил: -
Уберите. - И добавил: - Не хватало еще, чтобы после всех этих событий кто-то
увидел, что на воротах главного храма Магр висит труп ее Верховного жреца. -
Он снова зевнул и равнодушно закончил: - И не будите меня.  Сегодня  я  хочу
как следует отоспаться. - С этими словами он захлопнул дверь.
   А в полдень ворота храма распахнулись и во двор въехали три колесницы, на
первой из которых стоял высокий мужчина с лисьим лицом и  прищуренным  ле