ыла еще жива. Он положил руку ей на глаза и почувствовал  легкое  дрожание.
Когда  он  убрал  руку,  она  медленно  открыла  глаза.  Губы  шевельнулись,
выдавливая еле понятные звуки.
   - ...Ыивой?
   - Молчи. - Он накрыл ее губы пальцами. - Я посижу тут с тобой.
   Она "кивнула" ресницами.  В  дальнем  конце  загона  шевелилась  какая-то
фигура в окровавленном тряпье,  из  города  слышались  рычание  и  отчаянные
вопли. Тупая колода вдруг открыла глаза и потянулась губами. Он наклонился к
ней и услышал:
   - Меня зовут Лигея, да хранят тебя боги-близ...
   Она судорожно всхлипнула  и  обмякла.  Грон  посидел  еще  минуту,  потом
поднялся и вышел из загона. До самых городских окраин валялись  куски  мяса,
окровавленные тела, издавая стоны, ползли к домам либо лежали неподвижно. Он
вытер взмокшее лицо. Когда рука коснулась губ, во рту стало солоно. Он отнял
руку от лица и поднес к глазам - она была в крови.
   - Черт. - Грон опустился на корточки и  вытер  руку  о  песок.  -  Дерьмо
собачье, с этим миром надо что-то делать.
   Эта мысль захватила его. А может, он оказался здесь  именно  из-за  того,
что кто-то тоже так решил? Он уселся на песок. Чепуха, так можно  и  в  Бога
поверить. Грон задумался. До сего дня он болтался  на  поверхности  событий,
как льдинка в проруби весной. Зачем ему знать, как он сюда попал?  Вернуться
обратно? Глупо. Разве ему снова хочется стать одиноким, умирающим  стариком?
Значит, надо устраиваться здесь. Но как? Разбогатеть?  Или  стать  царем?  А
может, создать свою империю? Или религию? Но что может сделать один человек?
Грон окинул взглядом разгром, учиненный им, и усмехнулся: да в  общем-то  не
так уж мало. Потом ему пришло в голову, что  он  выбрал  не  совсем  удачное
место для поисков смысла-жизни. Грон вскочил на ноги и  двинулся  в  сторону
порта, на ходу разминая пальцы рук, как это делают хирурги. Поймав  себя  на
этом жесте, он улыбнулся. Философия философией,  а,  как  говорил  последний
генсек, процесс пошел. Именно с этим жестом Грон всегда принимался за  новую
работу.

   Порт  напоминал  издыхающую  медузу.  Обгоревшие  остовы  двух  небольших
торговых кораблей сочились у обреза воды горьким, вонючим дымом. Около них в
кучах вываленного добра копошились портовые нищие, но  их  было  немного,  -
видимо, все ценное было уже разграблено. На  пирсах  и  у  сходен  толпились
матросы, вооруженные копьями и дубинами. Портовые груды, как стаи  бездомных
собак, рыскали по берегу, пытаясь прорваться на пирсы или  вскарабкаться  на
борт какого-нибудь одиночного корабля.  Грон  постоял  на  откосе,  оценивая
картину, потом не торопясь спустился к пирсам. У дальнего пирса  он  заметил
одиноко стоящий корабль и груду Тамора напротив  кучки  матросов.  У  сходен
лежала большая кипа хлопковых тюков. Для груды этот товар особой ценности не
имел. Сами они продать его не могли, так что пришлось бы отдать скупщику  за
десятую часть его стоимости, но это был небольшой корабль, и стоял он совсем
один. К тому же всегда можно рассчитывать, что капитан  или  купец  везут  с
собой что-то в кошелях. Да и, судя по одежде, у простых матросов  в  кошелях
тоже звенела не только медь. Грон  подошел  к  груде  сзади  и  остановился,
прислушиваясь. Через несколько минут он понял, почему груда еще  не  напала.
Матросов, некоторые из  которых  были  вооружены  копьями  или  палицами,  а
кое-кто даже мечами, возглавлял  капитан  -  высокий  человек  с  обнаженным
мечом. Он был одет несколько добротнее остальных,  но  на  этом  различие  и
заканчивалось.
   - Вам нечем поживиться на этом корабле, - громко говорил  он,  -  мы  все
одного рода, и все наши деньги ушли на покупку товара, он ценен  для  нас  -
жителей севера, для вас он бесполезен. Единственное, что вы найдете здесь, -
это смерть. Мы будем защищаться. - Он перевел дух и указал  свободной  рукой
на хлопок. - Мы бедный род, и здесь все наше достояние. Пока  хоть  один  из
нас останется в живых, вы будете умирать... Вы получите только смерть. -  Он
судорожным движением заглотнул новую порцию воздуха и  продолжил  в  том  же
духе.
   Грон криво усмехнулся: бесполезно  пугать  свору  собак  тем,  что  кучка
волков сильнее. Груда почувствовала запах крови.  То,  о  чем  говорил  этот
человек, судя по всему, было правдой. Но это ничего не  меняло.  Груде  было
наплевать, сколько из них погибнет -  смерть  одних  лишь  увеличивала  долю
других, и каждый считал, что сегодня еще не его очередь. Грон шагнул вперед,
плечами раздвигая столпившихся людей, кто-то заворчал, развернулся, Грон, не
останавливаясь, двинул локтем, ткнул кулаком и оказался рядом с Тамором. Тот
услышал шум и обернулся. Увидев Грона,  он  оскалил  зубы  в  приветственной
улыбке.
   - Ты удрал? - Он удовлетворенно кивнул. - Пришел вступить в груду?
   Грон отрицательно покачал головой.
   - Нет, - он спокойно опустился на корточки и  протянул  руки  к  воде,  -
всего лишь помыться.
   Пока Грон плескался, смывая кровь, Тамор молча разглядывал его.
   - Сколько ты уложил?
   - Не знаю, не считал.
   Тамор кивнул.
   - Так зачем же ты в порту? Если хочешь поквитаться с Одноглазым, тогда ты
опоздал. Он исчез на следующий день после того, как ты попал в храм,  а  его
рвань тут же приблудилась ко мне.
   Грон задумчиво посмотрел на капитана и негромко ответил, не  поворачивась
к Тамору:
   - Я решил покинуть этот столь гостеприимный остров.  Думаю  поговорить  о
цене за перевозку с каким-нибудь капитаном. Что скажете, господин?
   Тот посмотрел на него. Лицо капитана побелело,  губы  судорожно  сжались.
Тамор раздраженно мотнул головой.
   - Тебе стоит поискать другой корабль.
   - У меня нет денег, я поплыву на том, который окажется дешевле.
   Капитан почувствовал, что на весы судьбы неожиданно  свалилась  еще  одна
гиря, и его чаша медленно пошла вверх.
   - Если мы отплывем, вы - наш гость. Грон повернулся к Тамору.
   - Ну что  ж,  пора  прощаться.  Тот  несколько  мгновений  испепелял  его
яростным взглядом, потом вдруг расхохотался:
   - Знаешь, я понял, что мне в тебе нравится: я  еще  никогда  не  встречал
столь уверенной в себе сволочи. - С этими словами он хлопнул его по плечу и,
повернувшись, пошел прочь, не обращая внимания на людей, отпрыгивающих с его
пути.
   Груда, глухо ворча, потянулась за  ним.  Капитан  вытер  пот  со  лба  и,
повернувшись к Грону, окинул  его  настороженным  взглядом.  Видимо,  в  его
голове вертелся вопрос: КОГО же он взял к себе на корабль? Потом сунул меч в
ножны и жестом указал на сходни.
   - Прошу. - Он бросил  взгляд  на  его  вонючую,  замызганную  набедренную
повязку. - Пока мы догружаемся, вы можете переодеться.  У  меня  на  корабле
найдется пара вещей, подходящих вам.
   Грон кивнул и двинулся по сходням. Перед тем как шагнуть  на  палубу,  он
остановился и повернул голову. Над городом висело черное марево, а храм  был
без обычного пояса факелов и освещен только отблесками  священного  пламени,
которое казалось зловещим. Над этим островом простер свои  руки  хаос.  Грон
грустно усмехнулся. Сколько раз в прошлой жизни он погружал в хаос  порта  и
города, но тогда это все было ради чего-то, что казалось правильным.  А  что
считать правильным в этом мире? Матрос, поднимавшийся  по  сходням  с  тюком
хлопка на спине, слегка толкнул  его  в  спину.  Грон  отвернулся  и  шагнул
вперед. Его ждал этот мир.
   Они вышли из порта трое суток назад, и все время море было спокойным. Как
и говорил капитан, все члены  команды  были  из  одного  рода.  Они  были  с
побережья горной страны  Атлантор,  там  жили  рыбаки,  торговцы  и  морские
разбойники. Их род был рыбацким, и это была их первая торговая поездка.  Год
назад море выбросило на  побережье  небольшой  торговый  корабль.  Возможно,
судно разграбили морские разбойники, хотя не понятно, почему  они  не  увели
корабль, а может, его унесло со стоянки или команда покинула его в  бурю,  И
жители небольшой рыбацкой деревушки решили попытать  счастья.  Каждая  семья
дала, сколько смогла, чтобы  купить  товар.  Капитан  в  молодости  ходил  с
морскими разбойниками и потому был за старшего. Остальные  впервые  вышли  в
море на корабле. Если бы они вернулись с  грузом  хлопка  и  продали  его  в
окрестных деревнях, то за одну поездку каждая семья заработала  бы  столько,
сколько ловлей рыбы за три удачных года. Поэтому они были благодарны Грону и
старались честно выполнить условия сделки, но не более. Ведь он был чужаком.
   На исходе третьего дня матрос на мачте вдруг  что-то  тревожно  закричал,
указывая на каменистый островок, скорее даже одинокую  скалу,  мимо  которой
они проплывали. Капитан бросился к борту - над казавшейся  безлюдной  скалой
поднимался столб дыма. Капитан сквозь зубы выругался и заорал:
   - Все на весла, быстрее.
   Моряки быстро заняли свои места, и  через  минуту  вдоль  бортов  корабля
поверхность моря вспороли  восемнадцать  лопастей,  корабль  прибавил  ходу.
Капитан вскарабкался на мачту  и,  повиснув  рядом  с  матросом,  осматривал
горизонт. Некоторое время были слышны только скрип уключин и  плеск  воды  о
нос корабля. Потом капитан и  матрос  закричали  одновременно.  Из-за  скалы
выплывали два хищных узких силуэта. Капитан спрыгнул  на  палубу  и  вытащил
из-за пазухи амулет. Но лицо  его  было  мертвенно-бледным.  Он  пробормотал
какую-то молитву и повернулся к Грону:
   - Прости, чужеземец, я не знаю, какой ты земли, но тебе лучше  обратиться
к своим богам. Мы не сможем сдержать данного тебе слова, но я надеюсь, что к
тому моменту, когда позор падет на наши головы, мы будем уже мертвы.
   Грон слушал его, внимательно разглядывая быстро  разворачивающиеся  в  их
сторону галеры,
   - Это пираты? Капитан кивнул.
   - Ситаккцы, худшие из тех, кто рыщет в этих морях. Они никогда не отстают
от своей добычи. Те, кто  выживет  после  схватки,  станут  рабами  и  будут
завидовать мертвым. - Он погладил свой амулет. - Я  просил  для  нас  легкой
смерти.
   Грон несколько мгновений рассматривал преследователей.
   - Как скоро они нас догонят?
   Капитан равнодушно прикинул расстояние.
   - Если судить по их скорости, часа через два, но, вероятно, раньше. Скоро
начнет темнеть, если бы не это, они бы гнали нас до тех пор, пока не подошли
бы борт к борту - зачем убивать будущих рабов? А  теперь  они  побоятся  нас
упустить и, как только мы окажемся в  зоне  поражения,  начнут  стрелять  из
баллист и катапульт.
   Грон кивнул и замер, разглядывая сложенные в открытом трюме  и  аккуратно
перетянутые веревками кипы хлопка. В голове крутились  кое-какие  мысли.  Но
действовать было рано. Час прошел  в  напряженной  работе  на  веслах.  Люди
надрывали жилы, даже не видя никакой надежды,  только  в  силу  привычки  не
сдаваться до конца. Не было слышно  горестных  криков,  яростных  обвинений,
предложений сдаться и не тратить  понапрасну  силы,  только  скрип  весел  в
уключинах и плеск воды о борта.
   Атланториане молча гребли навстречу своей  судьбе.  Когда  первое  копье,
выпущенное из баллисты, вспороло воду за  кормой,  Грон  отпустил  весло  и,
поднявшись с банки, подошел к  капитану.  Тот  вскинул  на  него  глаза,  не
прекращая грести.
   - Есть ли у тебя план, как спастись? Капитан удивленно уставился на него.
Грон выждал несколько мгновений и, не дождавшись ответа, продолжил:
   - Может ли чужеземец непоправимо ухудшить ваши дела?
   Капитан сузившимися глазами смотрел на него,  но  на  этот  раз  медленно
покачал головой.
   - Тогда прикажи команде сделать, как я скажу, и, может быть, мы спасемся.
   В этот момент второе копье  вспороло  воду  за  кормой  корабля.  Капитан
бросил взгляд назад и, поняв, что времени  на  объяснения  нет,  вскочил  со
скамьи.
   - Родичи, мы сделаем так, как скажет этот чужеземец. - Ион шагнул  вперед
и стал рядом с Гроном. красноречивым жестом вытянув меч.
   Грон молча протянул руку к мечу. Капитан несколько  мгновений  мерил  его
взглядом, потом повернулся к одному из матросов:
   - Логр, возьми лук. - И, дождавшись,  когда  моряк  выполнит  приказание,
отпустил рукоять мечаГрон шагнул к тюку хлопка и двумя движениями  перерубил
веревки. Один из гребцов яростно закричал:
   - Он портит наш хлопок!
   Грон резко развернулся и, мотнув головой в сторону приближающихся врагов,
произнес ясно и четко:
   - Я порчу ИХ хлопок. - Потом, дав всем привыкнуть к этой мысли, приказал:
- Всем, у кого есть мечи, - рубить тюки.
   Когда все было выполнено, он крикнул:
   - Бросай весла, груз за борт.
   Атланториане молча начали  швырять  хлопок  в  воду.  Грон  повернулся  к
капитану, сумрачно смотревшему на гибель груза.
   - Сколько луков на судне?
   - Пять. - Капитан с трудом оторвался от горького зрелиша.
   - Всем лучникам взять луки - и ко мне, остальные на весла.
   Галеры приблизились. Первая шла прямо  в  кильватере,  а  другая  чуть  в
стороне и позади. Судно, на несколько минут  лишившееся  гребцов,  уменьшило
ход, и на галерах решили поберечь  будущих  рабов,  однако,  когда  за  борт
полетел груз, с галер донеслись крики ярости. Ситаккцы были  возмущены  тем,
как уменьшается ценность их добычи. Атланториане вновь взялись за  весла,  а
рядом с  Гроном  выстроились  пятеро  лучников.  Он  взял  кусок  хлопка  из
последнего оставшегося тюка и обмотал наконечник стрелы.
   - Всем делать так. - Потом повернулся к первой из нагонявших их галер.
   Она стремительно приближалась к покрывшим поверхность воды белым хлопьям.
Грон схватил разожженный им,  пока  остальные  выкидывали  хлопок  за  борт,
фитиль и  поднес  к  стреле  первого  лучника,  уже  положенной  на  тетиву.
Атланториане быстро ухватили суть дела. Через мгновение первая стрела ушла к
горизонту. Когда стрелы кончились, все напряженно стали всматриваться в поле
хлопка, качающееся на поверхности воды.  С  высокого  борта  галеры  первыми
заметили результат. Раздались крики, весла поднялись  в  воздух  и  замерли,
потом двинулись назад.  Но  было  поздно.  Отдельные  язычки  пламени  вдруг
превратились в ревущую стену огня. Галера, замедляя ход,  воткнулась  в  эту
стену.  Попытка  остановиться  лишь   усугубила   ситуацию.   Пламени   было
предоставлено больше времени, чтобы прочно вцепиться в крутые смоляные бока.
И  вот  из  поля  горящего  хлопка  выплыл  огромный   факел.   Атланториане
восторженно орали. Но Грон поднял руку и прокричал:
   - Их две!
   Все опомнились. Крики тут же утихли, и  люди  вновь  заработали  веслами.
Капитан, встав у руля, повел судно, заслоняясь пожаром от второй галеры. Еще
почти час все остервенело  гребли.  Казалось,  спасение  близко,  но  солнце
только успело коснуться горизонта,  когда  воду  за  кормой  вновь  вспороло
копье. Грон встал с банки и, прищурясь, посмотрел на приближавшуюся  смерть.
Капитан повернулся к нему, и на какое-то мгновение его  лицо  озарила  новая
надежда, но потом все померкло, и он устало произнес:
   - Спасибо тебе, чужеземец, мы уйдем к предкам, как великие воины,  и  они
достойно встретят нас в небесных морях.
   Грон стоял, прикидывая шансы. Что так, что эдак  -  для  него  выхода  не
было, а вот эти люди могли спастись. Он досадливо поморщился,  опять  он  не
знал, во имя чего  собирался  в  одиночку  шагнуть  навстречу  костлявой,  и
повернулся к капитану.
   - Мне нужны два ножа.
   Капитан молча смотрел на Грона. А матросы,  не  вставая  с  банок,  стали
швырять ему ножи. Грон наклонился и выбрал из кучи два самых острых и  лучше
сбалансированных, пару раз подкинул их в руках, привыкая к балансу, и  начал
неторопливо раздеваться. Капитан напряженно смотрел на него.
   - Ты хочешь плыть им навстречу?
   Грон молчал. Капитан быстро вытащил свой нож  из  кучи  и  тоже  принялся
раздеваться. Когда Грон положил руку ему на плечо,  капитан  упрямо  вскинул
голову.
   - Мы дали слово. Я не могу отпустить тебя одного. Грон пожал плечами.
   - Другим там делать нечего, ты будешь только мешать.
   Капитан в упор смотрел на него.
   - Я могу остаться, тогда мы погибнем все. - Грон усмехнулся.  -  У  меня,
может, ничего не получится, и тогда мы  тоже  погибнем  все,  но,  может,  и
получится... - Он сделал паузу, но в  глазах  капитана  все  так  же  горели
упрямые огоньки. Грон вздохнул. - А ты понимаешь, что я хочу сделать? Или ты
думаешь, что я решил этими ножичками порезать весь экипаж галеры?
   Капитан сник. Грон сказал:
   - То-то, - и шагнул к борту.
   За спиной раздался голос капитана:
   - Назови свое имя, чужеземец, и клянусь, если мы  увидим  свой  берег,  у
каждого из нас будет сын, с гордостью носящий его.
   Грон ступил на борт.
   - Когда-то меня звали Казимир, но сейчас  мое  имя  -  Грон.  -  С  этими
словами он оттолкнулся и ринулся в набегающую волну.
   Он вошел в воду без  всплеска,  как  упавший  в  воду  нож,  только  пена
вскипела у тела. Грон плыл под водой,  сколько  хватало  воздуха.  Когда  он
вынырнул, галера была уже  близко.  Он  высунул  из  воды  голову,  прикинул
расстояние, скорость, ритм движения длинных, тяжелых весел, сделал несколько
гребков и снова  нырнул.  Он  чуть  не  промазал,  едва  успев  вцепиться  в
опустившееся весло. Промедли он хотя бы мгновение, и на следующем гребке ему
раздробило бы голову тяжелой лопастью. Гребец на галере почувствовал, что на
его весле повисло что-то тяжелое, и заорал, сбившись  с  ритма.  Весь  левый
борт, суматошно путаясь веслами, прекратил грести. Надсмотрщики бросились  к
гребцам, хлестая бичами. Растерянные рабы побросали весла и упали на палубу,
заслоняясь от ударов. Грон вскарабкался по веслу,  повисшему  под  углом  на
кожаной петле, и встал, уцепившись за нависающий борт. Он перевел дух, потом
двинулся вдоль борта, шагая по веслам и полосуя  ножом  ременные  петли,  на
которых крепились весла.  Весла  начали  с  грохотом  падать  в  воду.  Грон
добрался до кормы и прыгнул, зацепившись за фальшборт.  К  тому  времени  до
пиратов стало доходить, что беспорядки  на  гребной  палубе  вызваны  чем-то
большим, чем нерадивость рабов. Но было уже поздно. Грон появился на  кромке
борта - по ножу в каждой руке. Бросив взгляд  по  сторонам,  он  метнул  оба
ножа, и  двое  матросов,  стоящих  у  рулевого  весла,  повалились  на  бок,
заваливая руль. Грон в два прыжка взлетел на мостик и двумя  ударами  ребром
ладони разбил гортани бросившимся к нему пиратам. Подхватив топор одного  из
погибших, он прыгнул к рулевому веслу и рубанул по удерживающим его канатам.
Потом еще. Когда весло поползло вниз по желобу, он почувствовал, что за  его
спиной кто-то стоит, но повернуться  уже  не  успел.  Затылок  взорвался  от
чудовищного удара. Последнее, что он успел увидеть, - пустой желоб  рулевого
весла. В голове мелькнуло: "Удалось..." - и все погрузилось во тьму.

   Вода хлестнула по лицу и тоненькими струйками потекла со слипшихся волос.
Грон мотнул головой и  попытался  открыть  глаза.  Тело  сильно  болело,  он
чувствовал  себя  так,  будто  по  нему  проскакал  табун  лошадей.   Голова
кружилась, и ему казалось, что он куда-то  летит.  Веки  с  трудом  поползли
вверх  -  Грон  старательно  сфокусировал  мутную  картину,  и  его  взгляду
предстала висящая над головой палуба, по которой вверх ногами сновали  босые
матросы. Потом до него дошло, что это он висит вниз головой.
   - Ты смотри, очнулся, - акцент был резким, а голос грубым и визгливым.
   Спину обожгло ударом бича. Грон попытался пошевелить затекшими от долгого
висения руками, но с первой попытки ничего не вышло.
   - Опусти эту медузу на палубу, Загамба, - раздался зычный  бас  откуда-то
сверху.
   - Вот еще, - фыркнул прежний голос, - я только  начал  развлекаться.  Эти
северные варвары обычно требуют некоторых усилий, прежде чем начинают вопить
и сраться.
   - Слушай, ты, жирная мразь, ты что, не  слышал,  что  сказал  капитан?  -
вступил в разговор третий голос.
   - Он убил Харрагу! - истерично  взвизгнул