зорения, а
конънюктура плоха и торговля не идет, потому если он набавит хоть медяк,  то
вся его семья пойдет в рабство, а ему самому  ростовщики  выпустят  кишки  и
развесят их на ближайших деревьях. Оба знали, что оба врут, и под причитания
попеременно один сбавлял, другой набавлял, пока наконец под горькие крики  о
том, что барыша хватит только на хлеб и воду, оба не приходили  к  согласию.
То же, что делал Грон, никак не походило  на  обычную  практику.  Он  просто
называл цену и, когда покупатель начинал обычную волынку, давал  ему  полный
расклад по расходам на перегон, ценам в месте предполагаемой продажи,  своим
затратам и на  что  он  потратит  прибыль.  После  этого  говорил,  что  это
последняя цена, и замолкал.
   - Знаете, уважаемый Грон, мне кажется, вы можете выжать воду из камня.
   Грон улыбнулся, разводя руками:
   - Разве эти кони не стоят таких денег? Купец разочарованно кивнул:
   - Хорошо, по рукам. Завтра я пришлю погонщиков. Не могли бы  вы  выделить
кого-нибудь из ваших людей, чтобы они сопровождали нас хотя бы пару дней.
   - Хорошо, баши Имогор, я пошлю двоих. Купец кивнул и поклонился, приложив
руку к сердцу. Грон проводил его до ворот и раскланялся. Потом запер  ворота
и вернулся в дом. Комар уже ждал его.
   - Он прав, Грон, ты действительно можешь выжать воду из камня, я  еще  не
видел, чтобы венетец согласился на такую цену.
   - Ну, он немного посопротивлялся, - улыбнулся Грон, а Комар расхохотался.
Когда он успокоился, Грон объяснил: - Просто они еще не  совсем  привыкли  к
нашей  манере  торговаться,  а  когда  смекнут,  что  к  чему,  то  научатся
выскальзывать.
   - Ну, вряд ли ты предоставишь им такой шанс.
   - Главное, чтобы этого не сделал ты. Комар удивленно уставился на него.
   - Сегодня вечером я уезжаю.
   - Надолго?
   - Да.
   - На несколько лун?
   - Лет.
   Комар разинул рот.
   - Но...
   Грон молчал.
   - Подожди, ты хочешь сказать, что оставишь все это хозяйство на меня?
   Грон кивнул. Комар ошарашенно смотрел на него. Он уже давно  выполнял  за
Грона обязанности во время его отлучек, которые длились порой по  пять-шесть
лунных четвертей. Грон лично проехал несколько торговых маршрутов, тщательно
вырисовывая кроки, завязывая полезные знакомства и по крупицам собирая досье
на купцов, занимающихся торговлей лошадьми. Сейчас он многое знал о  каждом,
даже о тех, с кем никогда не встречался. Две четверти назад, после последней
беседы с приором, он разослал письма своим агентам, многие из  которых  даже
не подозревали, насколько ценную информацию они  предоставляли  Грону  своей
праздной болтовней. И все это время он постоянно держал около  себя  Комара,
пытаясь научить его как можно большему из того, что знал сам.  И  вот  вчера
произошло то, чего он ждал. Пора было в дорогу.
   Дверь отворилась, и вошла Эрея. Улыбнувшись Грону, она подошла к  мужу  и
обняла его за талию. Грон улыбнулся в ответ:
   - Хорошо, что ты пришла, Эрея. Надо сказать Строну и  Норну,  что  завтра
они поедут с табуном, который купил Имогор. Я обещал ему дать провожатых  на
два дня пути, пока кони не привыкнут к новым конюхам. И  передай  всем,  что
сегодня я уезжаю. Надолго. За меня остается Комар.
   Девушка бросила на Комара  вопросительный  взгляд  -  тот  сосредоточенно
кивнул - и вышла. В этом доме привыкли к отлучкам Грона.  Комар  задержался,
ожидая, что Грон даст  еще  какие-то  инструкции,  но  Грон  знал,  что  все
необходимое уже сказано. Остальное зависело только от самого Комара. Поэтому
он откинулся в кресле и прикрыл глаза.  Комар  вздохнул  и  вышел  вслед  за
женой.
   Прошло почти два с половиной года с того дня, как Грон появился  на  этой
ферме. Когда он встретил в Роуле караванщика, то из  первых  слов  разговора
ему показалось, что тот собирается предложить ему сопровождать его в Домеру,
но оказалось, что дело было в другом. Этот караванщик, в отличие  от  Югора,
удачно промышлял торговлей и слегка ростовщичеством.  Один  из  разорившихся
заемщиков оставил ему ферму с полусотней лошадей, и караванщик ломал голову,
куда ему ее деть. За табун предлагали  цену,  которую  умные  люди  называли
слишком маленькой, а на большую покупателей пока не находилось.  К  тому  же
без ухода лошади стали хиреть, и картина  понемногу  становилась  совсем  уж
удручающей, как вдруг боги послали ему Грона. Ферма была недалеко, хотя и не
слишком близко от Роула, и,  когда  Грон  прикинул,  что,  вполне  возможно,
удастся попозже наведаться к приору, они ударили по рукам. Потом  караванщик
увел свой злополучный караван в Домеру и не вернулся.  За  два  перехода  от
Домеры на караван  напали  разбойники  и  вырезали  всех.  Весь  караван  до
единого. От такого содрогнулась вся  купеческая  Элития.  Купцов  грабили  и
раньше, но никто никогда не убивал вот так. За богатых брали  выкуп,  бедных
продавали  в  рабство,  но  убивать  всех   подряд...   Базиллиус   приказал
стратигарию найти разбойников, и тот бросился в погоню. Когда после жестокой
схватки, в которой сам стратигарий был смертельно ранен, захватили  атамана,
то он рассказал, что так захотел тот человек, что их нанял. Они должны  были
захватить караван и уничтожить  всех  до  единого.  Наниматель  заплатил  за
каждого купца или приказчика по сто золотых,  а  за  каждого  погонщика  или
слугу по десять. И  выплатил  все.  А  на  вопрос  базиллиуса,  перед  лицом
которого предстал пленный атаман, почему, по мнению атамана, он это  сделал,
тот ответил:
   - Может, потому, что он карлик?
   Грон узнал это от своих агентов. Он решил, что вскоре на  ферме  появится
новый либо старый хозяин.  Однако  прошла  четверть,  другая,  но  никто  не
появлялся. Потом кончились деньги. Грон  поехал  в  Роул,  надеясь  отыскать
кого-нибудь из  душеприказчиков  караванщика,  но  никого  не  нашел.  Зато,
заскочив в знакомую забегаловку, он нашел там  Комара.  Тот  был  в  стельку
пьян, небрит и грязен. Грон присел за его стол и подозвал слугу:
   - Скажи-ка, братец, давно этот пьяница здесь торчит?
   Слуга мрачно посмотрел на Комара и мрачно поморщился:
   - А нам чего, плати да пей, а у этого пока еще деньги водятся.
   - Слушай, я ж тебя не о том спросил.
   - Так почитай уже четыре луны.
   Грон прикинул - Комар прописался в  этой  забегаловке  практически  в  то
время, когда он был вынужден покинуть гимнасиум. Тут кто-то хлопнул и его по
спине:
   - Грон, вот чудеса.
   Он обернулся. Это был Улмир. Студент присел рядом  и  с  тяжелым  вздохом
кивнул на Комара:
   - Вот видишь. С того момента, как его вышибли, пьет не переставая.
   - А его-то за что?
   - Все за то же. - Улмир виновато потупил глаза. - Это я виноват.  А  меня
оставили.
   - В чем?
   - Ну если б я не бросился на Ульсиноя...
   - То чуть позже он все равно бросился бы на  меня,  -  закончил  за  него
Грон. - Но почему Комар?
   - Это все Ульсиной. Когда ты проучил слуг стратигария, тот рассвирепел. А
Ульсиной нашептал отцу, что мы в тот вечер были с тобой.  Меня  выкинуть  не
удалось, я - сын Всадника.  А  Комар  -  сын  купца,  и,  когда  стратигарий
пригрозил подать жалобу базиллиусу, приор  вынужден  был  его  исключить.  А
Комар боится возвратиться домой. Его отец дал денег на учебу с условием, что
это будет часть его наследства. Остальную  он  должен  был  получить,  когда
закончит гимнасиум.
   Грон  кивнул  и  поднялся.  Взвалив  на  плечо  бесчувственное  тело,  он
направился к выходу. Улмир последовал за ним.
   - Куда ты его несешь?
   Грон перекинул Комара через седло своей лошади.
   - У меня ферма недалеко от Роула. Отвезу его туда и приведу в чувство.
   - Да ты что? - удивился Улмир. - На какие же деньги  ты  ее  купил?  Грон
усмехнулся:
   - Ну, моя она постольку, поскольку никому больше не нужна. Новый владелец
был убит в том самом караване, а старый исчез.
   Улмир кивнул. О судьбе каравана знала каждая  собака  в  Роуле,  так  что
других объяснений не требовалось.
   Так Комар оказался на ферме. Через пару дней, когда он немного  очухался,
Грон поднял его рано утром и выволок во двор, где  без  лишних  слов  окатил
ледяной водой из колодца, а  после  плотного  завтрака  поволок  с  собой  к
загонам для лошадей. Тот  со  стонами  и  охами  прокорячился  с  Гроном  до
позднего вечера и шумно поклялся, что теперь он к  загонам  для  лошадей  ни
ногой. Но утром Грон вновь поволок  его  туда  же.  Так  продолжалось  целую
четверть. Наконец Грон решил, что Комар сумеет некоторое  время  справляться
один. Поэтому однажды утром он разбудил его необычайно рано,  уже  одетый  в
походную одежду.
   - Вставай, лежебока. Тот простонал:
   - О, это опять ты, мучитель. - Потом открыл глаза и  сел  на  постели.  -
Куда это ты?
   - Мне надо уехать. На луну-полторы. Ты остаешься один. Завтрак на столе.
   Пока Комар хлопал глазами, Грон вышел из дома, сел на лошадь и был таков.
   Он вернулся через луну с деньгами и всем тем, что  спрятал  в  ущелье,  а
также с Эреей, Строном, Норном и табуном в сорок лошадей.

   Грон поднялся и вышел из комнаты. Эрея и Норн загоняли отобранных венетом
лошадей в отдельный загон. За два с половиной года Грон создал себе  имя,  и
многие  приезжали  издалека  специально  за  его  лошадьми.  Как,  например,
сегодняшний покупатель. Грон прекрасно понимал, что майоранскую породу можно
было бы найти и гораздо ближе, но на тех лошадях не  стояло  бы  клеймо  его
табуна. Из загона вышел Комар и, посмотрев на Эрею, расплылся в улыбке.
   Когда Грон вернулся с девушкой и остальными, Комар был на  грани  взрыва.
Он никогда не был особенно близок к  обязанностям  конюха,  а  стажировки  у
Грона длительностью всего в одну четверть оказалось явно  маловато.  Поэтому
все хозяйство висело на волоске. Когда Грон вошел в комнату,  Комар  вскочил
из-за стола и заорал:
   - Ну знаешь ли!..
   И в этот момент вошла Эрея. Комар поперхнулся. А девушка окинула  изрядно
загаженную комнату, привычно скинула одежду и  принялась  за  уборку.  Комар
ошарашенно смотрел, как она,  нагая,  наводит  порядок,  потом  покраснел  и
отвернулся. Вечером он зажал Грона в угол и спросил:
   - Как зовут эту чаровницу?
   - Эрея.
   - А кто она тем лохматым?
   - Сестра.
   - Надо же, - удивился Комар и задумался. - Слушай, ты не против,  если  я
начну оказывать ей знаки внимания?
   Грон рассмеялся:
   - Нет, дружище, буду только рад. Комар  довольно  кивнул  и  принялся  за
дело. Через полгода он привел ее к подножию богини.

   Грон поднялся. Следовало собраться в дорогу. Все необходимое было уложено
еще утром, оставалось упаковать кое-какие продукты. Грон  достал  котомку  и
начал укладываться. Вновь накатили воспоминания...
   Он регулярно наведывался в  Роул  и  заходил  к  приору.  Улмир  блестяще
закончил гимнасиум и уехал в Эллор со  школьным  караваном.  Да  так  там  и
остался. А их отношения с приором  перешли  в  настоящую  дружбу.  Грон  жил
спокойной, размеренной жизнью,  запрятав  глубоко  внутрь  всякие  юношеские
бредни о переделке этого мира.  Ему  иногда  даже  казалось,  что  все,  что
случилось на Тамарисе, Аккуме и по дороге в Роул, произошло вовсе не с  ним.
А он всегда жил на этой ферме и продавал лошадей. Впереди была вся жизнь,  и
он собирался прожить ее в мире и покое. Но однажды, две четверти  назад,  он
приехал в Роул и застал приора взволнованным.
   - Меня спрашивали о тебе, Грон.
   Грон привычно  пожал  плечами.  Его  имя  стало  достаточно  известным  в
последнее время. В частности, среди торговцев лошадьми.
   - И кто же?
   - Карлик.
   Грон почувствовал, как сердце словно сжали ледяные тиски. В памяти  будто
вспыхнуло: таверна, стол, за которым сидят хозяин, мужик  и  два  его  сына.
Потом Роул и маленькая фигура в толпе. А потом слух о  карлике,  приказавшем
разбойникам убить весь караван.
   - Что его интересовало? - спросил он хриплым от волнения голосом.
   - Он спросил, не является ли известный торговец лошадьми Грон  тем  самым
слугой, что некоторое время жил у нас в гимнасиуме года два назад.
   - И что же?
   Приор огорченно покачал головой:
   - Я сказал, что нет. Но мне показалось, что его не интересовал мой ответ.
Он смотрел, как я отреагирую на имя.
   Грон сосредоточенно кивнул. Вот оно. Это тот, кто  что-то  о  нем  знает.
Знает и хочет его убить. Он горько усмехнулся. Что ж, опять прощай спокойная
жизнь. Но сейчас он не один, он в ответе за Комара, Эрею, за ее братьев,  за
всех тех, кого он втянул в круг своей жизни.
   - О чем ты думаешь?
   Грон вздрогнул и посмотрел на приора:
   - Если он появится опять, расскажите ему, где меня найти.
   - Ты считаешь, что это необходимо?
   - Да, - ответил Грон и вышел из комнаты. Этой же ночью он занял  укромное
место у дороги на Роул, милях в двух от фермы. Наведываться туда каждую ночь
пришлось целых пол-луны, но в конце концов его ожидание было  вознаграждено.
Карлик приехал на осле. Прямо напротив того места, где  притаился  Грон,  он
слез с осла, отвел его в глубь леса, на  противоположную  от  Грона  сторону
дороги, и дальше двинулся пешком. Грон подождал с полчаса, потом  подобрался
к ослу и обыскал поклажу. Некоторые вещички  его  очень  заинтересовали,  но
объяснить их значение мог только  хозяин.  Грон  вытащил  все  из  кошеля  и
насовал туда камней и куски дерева. Потом спутал ноги  ослу,  замаскировался
рядом и принялся ждать.
   Хозяин появился только через три часа.  Он  торопливо  подбежал  к  ослу,
распутал узду и, запрыгнув верхом, ударил каблуками. Осел заревел и скакнул,
подбросив спутанные ноги. Карлик, не ожидавший  такого  оборота,  рухнул  на
землю. В следующее мгновение Грон оказался верхом на нем и приставил к горлу
лезвие кинжала. Минуту они смотрели друг на друга. Грон с каким-то  ледяным,
безжалостным спокойствием,  а  карлик  мелко  дрожал.  Потом  Грон  разлепил
одеревеневшие от ненависти губы и произнес:
   - Меня зовут Грон.
   Карлик продолжал дрожать. Грон вновь заговорил:
   - Вежливые люди представляются, а невежливых я не люблю.  Я  надеюсь,  ты
понимаешь, что я хочу сказать? - И он слегка надавил кинжалом.
   Карлик судорожно всхлипнул и произнес дрожащим голоском:
   - Я - брат Эвер из Тамариса.
   Грон присвистнул: так вон откуда веревочка вьется.
   - Зачем ты пытаешься меня убить?
   - Я не...
   Грон надавил чуть сильнее.
   - Не ври.
   Карлик нервно сглотнул и прохрипел:
   - Ты - Измененный.
   Грон понимающе кивнул. Все, как он предполагал. Этот карлик знает, кто он
такой.
   - Ну и чей же ты брат, Эвер?
   Карлик вновь захрипел, Грон чуть ослабил нажим кинжала.
   - Так зовут посвященных.
   - И все-таки почему ты пытаешься меня убить? Что я сделал тебе плохого?
   Карлик отчаянно замотал головой:
   - Не мне, нашему миру. Ты несешь грязное знание, смущаешь  сердца  людей,
ты можешь осквернить этот мир.
   Грон расхохотался, но  в  его  смехе  чувствовалась  горечь.  Наконец  он
встретился с теми, кто мог ему кое-что  объяснить.  Но  оказалось,  что  они
желают видеть его только в виде трупа. Что ж, значит, в отличие от Земли, на
этой чешуйке Змея миров  пригрелись  паразиты,  которым  в  любом  нарушении
статуса-кво чудилась угроза их  вонючей  власти.  Впрочем,  подобных  всегда
хватало и на Земле. Грон резко оборвал смех.
   - Осквернить? Знанием?! Что за чепуха! -  Он  немного  успокоился.  -  Ну
ладно, если вам нравится так считать, то  пусть  так  и  будет.  Но  если  я
пообещаю, что буду сидеть в Роуле  тише  воды  и  ниже  травы  и  заниматься
торговлей лошадьми, вы оставите меня в покое?
   Карлик молчал.
   - Значит, нет. А если я тебя убью?
   Карлика начала бить судорога. Грон понял, что он  на  грани  того,  чтобы
отдать концы. Грон убрал руку с кинжалом и поднялся.
   - В том, своем мире я был человеком, которому часто поручалось  сотворить
невозможное. В этом я хотел избежать таких забот. Не получилось. - Он кивнул
на осла. - На первый раз я  тебя  отпускаю.  Отпускаю  для  того,  чтобы  ты
передал своим хозяевам, что они получат полной мерой то, чего боятся. А если
они попытаются мне помешать, я займусь  и  ими.  Завтра  я  покину  ферму  и
отправлюсь по Ооконе, и никто не остановит меня.
   Он повернулся и побежал к ферме...
   ...Грон вздохнул и тряхнул  головой,  отгоняя  воспоминания,  потом  взял
тючок с непонятными штуками из кошеля карлика, туго свернутый вьюк и котомку
и пош„л к конюшне.
   Закат застал его уже в семи милях от фермы, по дороге на Эллор.  Он  ехал
выполнять свои обещания.

   Маленький человечек сидел в центре Места власти и с  ужасом  и  отчаянием
смотрел внутрь  развязанного  кожаного  кошеля.  Он  бежал  от  Измененного,
объятый страхом и смятением. Ни один Измененный за последние  три  Эпохи  не
прожил так долго, и ни один за последнюю тысячу лет не  смог  встретиться  с
посвященным, кроме последней встречи в его  жизни.  Человечек  оглянулся  по
сторонам, словно священные вещи могли вдруг появиться где-то на краю поляны.
Но, конечно, ничего этого не случилось. Он сдавленно всхлипнул и вскочил  на
ноги. Все кончено - эту землю уже не спасти. Грязное  знание,  распространяя
зловоние, будет проникать в ее поры и поражать  умы  и  сердца  этих  людей.
Маленький человек стиснул зубы. Что  ж,  когда  тело  получает  кровоточащую
рану, загрязненную гноем, то умелый лекарь выжигает ее  каленым  железом.  И
если для этого потребуется стереть с лица  земли  целые  народы,  это  будет
сделано. Карлик злобно пнул кошель ногой и бросился  с  поляны.  Он  отринул
память о прошлых неудачах, о потерянном времени и  угрозах  Измененного,  он
шел убивать.
   Часть III
   ВОИН
   К полудню ишачий загон освободился. Когда  последние  продавцы  торопливо
гнали свой орущий и брыкающийся товар по крутой Пивиниевой дороге,  подальше
от рынка, в  загоне  начали  появляться  первые  кандидаты.  На  базаре  уже
пол-луны было известно, что сегодня систрарх  базара  подбирает  себе  новых
шакалов, и, как обычно, он избрал для сбора желающих ишачий загон.
   Грон прибыл в Эллор как раз пол-луны назад. Он  понимал,  что  вступил  в
борьбу с кем-то очень могущественным в этом мире,  и  власть  его  была  тем
более сильной, потому что была тайной и осуществлялась через многие руки. Но
это было и его слабым местом. Любая  законспирированная  система  отличается
большим временем реакции. Сначала он подосадовал на то,  что  в  свое  время
решил не трогать заггров,  ибо  сейчас  испытывал  сильные  подозрения,  что
именно они доставляли этому невидимому властелину всю информацию о мире.  Во
всяком случае, некоторые. Но потом решил, что это к лучшему.  Ведь  все  это
время его преследовал один карлик, который узнал о нем  еще  в  Тамарисе,  а
если бы он начал расспрашивать заггров, то вполне возможно, что  повесил  бы
себе на хвост кого-то еще. Впрочем, мысль о том, что у него на хвосте только
один карлик, была не более чем допущением, ибо он  отметился  всего  лишь  в
нескольких неприятностях. Чем были остальные - случайностью или чьей-то злой
волей, - Грон не  знал.  Но  предпочитал  не  забивать  себе  голову  лишней
тревогой. Просто надо быть более внимательным. Вряд ли в этом  мире  у  кого
еще были навыки агентурной работы, подобные тем, которыми обладал  он.  Даже
если изначально в той организации, к которой принадлежал карлик, и был  хоть
сколько-нибудь близкий уровень, в чем Грон, впрочем, сильно  сомневался,  то
сейчас уже вряд ли что-то осталось. Просто потому, что в этом мире  все  это
было не нужно. Всю дорогу до Эллора Грон устраивал разные проверки,  петлял,
оставлял метки, поворачивался и галопом возвращался назад по  тропе,  но  не
обнаружил никаких признаков наблюдения или погони. Временами он  раздумывал:
а не стоило ли связать карлика и, накачав его вином, попытаться  поподробнее
узнать об этой организации, но потом  приходил  к  выводу,  что,  исходя  из
имеющихся данных и  первоочередных  задач,  самой  пе