лках  из-под  воды  и  обертке  от  крекеров
сохранились ценники, можно было бы установить магазин, где приобретались
покупки,  и,  если  повезет,  найти  продавца,  помнившего   Гаррета   и
располагающего какой-то информацией относительно того, где тот прячется.
Но  ценники  отсутствуют.  А  следы  древесного  угля?   Мальчишка   мог
подхватить их в  любой  забегаловке  округа  Пакенок.  Улики  совершенно
бесполезные.
   Возможно, какой-то толк будет от кукурузных зерен. Джим Белл  и  Стив
Фарр  сели  на  телефон,  обзванивая  зернохранилища.  И  все  же   Райм
сомневался, что полицейские услышат какой-либо другой ответ кроме:  "Да.
Мы продаем кукурузу. Как и все, в мешках".
   Проклятье! Ему никак  не  удавалось  проникнуться  духом  этих  мест.
Потребуются недели, да что там, месяцы, прежде чем он начнет чувствовать
Северную Каролину.
   Но разумеется, ни недель, ни тем более месяцев у него нет.
   Райм быстро переводил взгляд с одной таблицы на другую.
 
   Обнаружены на первичном месте преступления - Блэкуотер-Лендинг:
 
   Салфетка со следами крови.
   Известняковая пыль.
   Нитраты.
   Фосфаты.
   Аммиак.
   Стиральный порошок.
   Камфен.
 
   Отсюда больше ничего не выжмешь.
   Криминалист решил еще раз просмотреть книги о насекомых.
   - Бен,  пожалуйста,  подайте  книгу  "Миниатюрный  мир".  Я  хочу  ее
полистать.
   - Хорошо, сэр,  -  рассеянно  произнес  молодой  ученый,  не  отрывая
взгляда от грифельной доски.
   Взяв со стола книгу, он протянул ее Райму.
   Книга зависла в воздухе в футе от груди криминалиста. Райм  выжидающе
смотрел на  Бена.  Тот,  спохватившись,  оглянулся  и,  как  ошпаренный,
отскочил назад, осознав, что предлагает двигаться человеку, которому для
этого требуется божественное вмешательство.
   - Ой, простите, мистер Райм... - смущенно выдавил  Бен.  Его  круглое
лицо залилось краской. - Мне так неловко... Сэр, я задумался... Это  так
глупо. Честное слово, я не...
   - Бен, - спокойно произнес Райм, - Заткнись, сделай милость.
   Потрясенный великан заморгал. Сглотнул комок в  горле.  Книга,  такая
крохотная в его огромной ручище, задрожала.
   - Сэр, я сделал это не нарочно. Мне очень...
   - За-ткнись.
   Бен послушно закрыл рот. Он оглянулся вокруг, ища, к кому  обратиться
за помощью. Том молча стоял у стены, скрестив руки, и не собирался брать
на себя роль миротворца ООН.
   Райм продолжал тихим зловещим голосом.
   - Ты словно ходишь по яичной скорлупе, и я уже  этим  сыт  по  горло.
Прекрати свои кривлянья, черт побери!
   - Кривлянья?  Я  просто  пытался  вести  себя  вежливо  с  человеком,
который... То есть...
   - Нет. Ты только и думаешь о том, как бы поскорее смыться отсюда, при
этом смотришь на меня только в случае крайней  необходимости,  чтобы  не
травмировать свою нежную психику.
   Широченные плечи напряглись.
   - Знаете, сэр, по-моему, вы ко мне несправедливы.
   - Чушь собачья. Просто настало время снять белые перчатки...  -  Райм
зловеще рассмеялся. - Как тебе это сравнение? Мне и  снять  перчатки?  Я
очень не скоро смогу сделать что-либо подобное. Ну, как тебе понравилась
шутка калеки?
   Бену отчаянно хотелось бежать куда глаза  глядят,  но  его  массивные
ноги словно приросли к полу.
   - Моя болезнь не заразная! -  рявкнул  Райм,  -  Ты  опасаешься,  что
подхватишь ее, прикоснувшись ко мне? Не волнуйся. А то ведешь себя  так,
словно достаточно тебе будет подышать со мной  одним  воздухом,  и  тебя
тоже увезут отсюда в инвалидном кресле. Черт  возьми,  неужели  боишься,
что, просто взглянув в мою сторону, станешь таким как я?!
   - Не правда!
   - Неужели? А я так не думаю. Как  же  мне  удалось  нагнать  на  тебя
такого страха?
   - Ничего подобного! - буркнул Бен. - Вздор какой-то!
   - Нет, я прав! - бушевал Райм. - Ты просто в ужасе от того, что  тебе
приходится находиться в одном помещении со мной. Ты трус, мать твою!
   Великан подался вперед и, задрожав, заорал в ответ, брызгая слюной.
   - Знаешь что, Райм, пошел ты сам к такой-то матери! - на мгновение он
от ярости лишился дара речи. - Я пришел сюда  исключительно  по  просьбе
тети. Это смешало все мои планы, и мне  не  заплатят  ни  гроша!  Я  уже
вдоволь наслушался, как  ты  понукаешь  всеми  вокруг,  словно  вздорная
примадонна. Не знаю, откуда ты здесь взялся.
   Осекшись, он изумленно взглянул на громко хохочущего Райма.
   - В чем дело? - огрызнулся Бен. - Что я такого смешного сказал?
   - Вот видишь, как все просто? - спросил Райм, понемногу успокаиваясь.
   Том с трудом сдерживал улыбку.
   Учащенно дыша, Бен выпрямился, разгневанный  и  настороженный,  вытер
рот.
   - Что вы хотите этим сказать?
   - Так просто смотреть мне прямо в глаза и называть кретином, - ровным
голосом продолжал Райм. - Бен, я такой же, как все. И терпеть  не  могу,
когда со мной обращаются как  с  фарфоровой  статуэткой.  Мне  прекрасно
известно, что окружающим невыносимо думать только о том, как бы меня  не
обидеть.
   - Вы обманщик. Вы наговорили все это, только чтобы  вывести  меня  из
себя.
   - Давай скажем так: чтобы достучаться до тебя.
   Райм сомневался, что Бен когда-либо станет таким, как  Генри  Дэветт,
для  которого  имело  значение  только  содержание,  а   оболочка   была
безразлична. Но все же криминалисту удалось заставить  молодого  зоолога
сделать несколько шагов в нужном направлении.
   - Мне следовало бы уйти, хлопнув дверью, и больше не возвращаться.
   - Многие на твоем месте поступили бы  именно  так,  Бен.  Но  ты  мне
нужен, и неплохо справляешься со своими обязанностями.  Лед  между  нами
сломан. А теперь за работу.
   Вставляя "Миниатюрный мир" в рамку для переворачивания  страниц,  Бен
спросил, взглянув на Райма:
   - Значит, не так уж мало людей могут  назвать  вас  в  глаза  сукиным
сыном?
   Криминалист сосредоточился на  изучении  обложки  книги,  предоставив
отвечать Тому.
   - Разумеется. Но только, конечно, сначала они должны познакомиться  с
Линкольном поближе.
 
*** 
 
   От мельницы Лидию по-прежнему отделяло не больше ста  футов.  Девушка
старалась идти как можно быстрее по  тропинке,  ведущей  к  свободе,  но
ноющая от боли щиколотка существенно мешала ей. И еще Лидии  приходилось
двигаться очень осторожно, бесшумно пробираться через заросли можно лишь
используя  обе  руки.  Однако,  подобно  больным  с  нарушением  функции
мозжечка, которых ей приходилось видеть в больнице,  девушке  с  большим
трудом удавалось сохранять равновесие, и она ковыляла от одной прогалины
к другой, производя слишком много шума.
   Лидия  обогнула  мельницу,  стараясь  держаться  от   нее   подальше.
Остановилась. Гаррета нигде не было видно. Тишину нарушало лишь журчание
стекавшей по колесу воды.
   Еще пять, десять футов.
   "Ну же, ангел, - мысленно молилась Лидия, -  останься  со  мной  хоть
ненадолго. Помоги выбраться отсюда. Пожалуйста... Несколько минут, и  мы
будем на свободе".
   О Господи, до чего же ей больно! Девушка начинала опасаться перелома.
Щиколотка распухла, и Лидии было прекрасно  известно,  что  наступая  на
больную ногу, она, в случае перелома, десятикратно все ухудшит.  Кожа  в
районе отека потемнела, а это означало, что лопнули кровеносные  сосуды.
Не надо забывать и о возможном заражении крови. А вдруг у нее начинается
гангрена? Тогда ногу придется ампутировать. Что в этом случае скажет  ее
приятель? Скорее всего, бросит.  Их  отношения  можно  в  лучшем  случае
считать ни к чему не обязывающими, по крайней мере,  с  его  стороны.  К
тому же, по опыту работы в онкологическом отделении Лидия хорошо  знала,
как спешат забыть о неизлечимо больных друзья и родственники.
   Остановившись, девушка огляделась вокруг, прислушиваясь. Быть  может,
Гаррет убежал? Забыл о ней и отправился на острова к Мери-Бет?
   Лидия шла к тропе, ведущей назад к карьеру. Как  только  она  на  нее
выйдет, ей придется  двигаться  еще  осторожнее,  памятуя  о  ловушке  с
бутылкой аммиака. Девушка не помнила, где именно поставил ее Гаррет.
   Еще тридцать футов... и, наконец, вот она, тропинка, ведущая домой.
   Лидия снова остановилась, прислушиваясь. Полная тишина. Она  заметила
черную змею, лениво греющуюся на солнце, свернувшись клубком  на  старом
пне. "Пока, - мысленно обратилась к змее девушка. - Я иду домой".
   Она сделала шаг вперед.
   И в этот  момент  рука  Насекомого,  метнувшаяся  из  густых  кустов,
схватила ее за здоровую щиколотку. Не в силах устоять на  больной  ноге,
не имея возможности сохранить  равновесие  с  помощью  рук,  Лидия  лишь
постаралась развернуться так, чтобы всю силу падения принял на  себя  ее
массивный  зад.  Змея,  потревоженная  ее  криком,  скрылась  в   густых
зарослях.
   Забравшись на девушку, Гаррет  прижал  ее  к  земле.  Его  лицо  было
красным от ярости. Судя  по  всему,  он  пролежал  в  засаде  не  меньше
пятнадцати минут. Не производя ни звука, не шелохнувшись, выжидая, когда
его жертва подойдет достаточно близко,  чтобы  нанести  ей  неотвратимый
удар. Словно паук, подстерегающий добычу.
   -  Пожалуйста,  -  прошептала   Лидия,   потрясенная   предательством
ангела-хранителя, - не делай мне больно.
   - Замолчи! - зашипел Гаррет, оглядываясь по сторонам. - Ты  меня  уже
достала.
   С этими словами он грубо поставил Лидию на ноги.  Вместо  того  чтобы
взять ее под руки или хотя бы сначала перевернуть  на  спину,  мальчишка
обхватил ладонями ее грудь, прижимаясь к девушке  сзади.  Лидия  ощутила
ягодицами прикосновение его твердого,  как  камень,  мужского  естества.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Гаррет отпустил ее.  Стиснув
костлявыми пальцами  плечо  Лидии,  он  потащил  ее  за  собой  назад  к
мельнице, не обращая внимания на жалобные всхлипывания. На полдороге  он
остановился и нагнулся к земле, наблюдая за длинной вереницей  муравьев,
перетаскивающих через тропинку крошечные яйца.
   - Смотри, не раздави! - строго предупредил мальчишка.
   Он внимательно проследил, чтобы  Лидия  осторожно  перешагнула  через
процессию маленьких насекомых.
 
*** 
 
   Издав звук, который у Райма всегда ассоциировался с визгом точильного
круга, к которому прикасается сталь, механическая рука  перевернула  еще
одну страницу "Миниатюрного мира", судя по  потрепанному  виду,  любимой
книги Гаррета Хэнлона.
   Насекомые  обладают  удивительной  способностью  приспосабливаться  к
условиям обитания. Так, например, березовая муха в естественных условиях
имеет белую окраску, однако особи, обитающие в окрестностях  английского
промышленного центра  Манчестер,  сменили  ее  на  черную  окраску,  что
позволяет им оставаться незаметными для врагов на  фоне  коры  деревьев,
покрытой сажей.
   Райм продолжал  нажимать  безымянным  пальцем  левой  руки  на  рычаг
управления, переворачивая страницу за страницей, Вжик, вжик,  вжик,  как
нож по абразиву. В первую очередь криминалист  читал  места,  отмеченные
Гарретом. Абзац про  муравьиного  льва  предупредил  поисковый  отряд  о
ловушке, которую поставил на его пути мальчишка. Райм  пытался  найти  в
книге другие полезные замечания. Как сказал специалист по психологии рыб
Бен Керр, человек многому может научиться у животных.  Особенно  в  том,
что касается выживания.
   Богомол трет  крылышками  по  животу,  производя  этим  жуткий  звук,
сбивающий с толку его врагов. Кстати, богомол готов съесть  любое  живое
создание меньше его или равное ему по размерам...
   Считается, что скарабеи натолкнули древних египтян на  идею  создания
колеса...
   Французский естествоиспытатель Реомюр заметил в семнадцатом веке, что
осы строят свои бумажные гнезда из  древесной  клетчатки  и  слюны.  Это
натолкнуло его на мысль изготавливать бумагу из  измельченной  древесной
массы, а не из тряпья, как это делалось прежде...
   Но что из этого имеет отношение к проблеме, стоящей сейчас? И  вообще
есть ли в книге хоть что-нибудь, что поможет  ему  найти  двух  человек,
затерянных на площади в сотни квадратных миль лесов и болот?
   Насекомые очень широко используют обоняние. Для них это чувство имеет
множество измерений. Они действительно "чувствуют" запахи  и  используют
их для своих нужд. Для связи друг с  другом,  для  передачи  информации.
Муравей, найдя  пищу,  возвращается  в  муравейник,  оставляя  за  собой
пахучий след, периодически прикасаясь брюшком к земле.
   Другие муравьи, наткнувшись на след, идут по нему к пище. Они  знают,
в каком именно направлении идти, поскольку запах  имеет  "форму":  своей
узкой стороной пахнущие места обращены к пище, таким образом, получаются
своеобразные стрелки. Насекомые также  используют  запахи  как  средство
предупреждения о  приближающемся  враге.  Поскольку  насекомые  способны
уловить на  расстоянии  нескольких  миль  присутствие  в  воздухе  одной
молекулы ароматического  вещества,  их  практически  невозможно  застать
врасплох...
   В помещение быстро вошел Джим Белл с улыбкой на лице.
   - Только что звонила медсестра из больницы. Новости относительно Эда.
Похоже, он начинает выходить  из  комы.  Он  сказал  еще  что-то.  Через
несколько минут перезвонит врач. Надеюсь, мы узнаем,  про  какие  оливки
говорил Эд, и что он успел увидеть на карте.
   Несмотря на скептицизм  в  отношении  свидетельских  показаний,  Райм
пришел к выводу, что  в  кои-то  веки  рад  свидетелю.  На  него  давило
беспомощное ощущение рыбы, вынутой из воды.
   Шериф принялся беспокойно расхаживать по лаборатории, выжидающе глядя
на дверь всякий раз, когда в коридоре звучали шаги.
   Линкольн Райм потянулся, откидываясь затылком на подголовник  кресла.
Не отрывая взгляда от списков улик,  от  карты,  от  книги  в  рамке.  А
огромная мясная муха с  сердитым  жужжанием  носилась  тем  временем  по
комнате, и ее бесцельные метания были  сравнимы  с  тем,  что  творилось
сейчас в мыслях криминалиста.
 
*** 
 
   Какое-то  животное,  стремительно  перебежав  тропинку,   исчезло   в
зарослях.
   - Кто это был? - спросила Сакс.
   Ей странный зверек показался чем-то средним между дворнягой и большим
котом.
   - Серая лисица, -  ответил  Джесс.  -  Я  их  очень  редко  встречал.
Впрочем, к северу от Пако мне приходится бывать нечасто.
   Отряд медленно продолжал двигаться вперед, отыскивая на  тропе  следы
Гаррета и его жертвы. Кроме того, приходилось не  забывать  о  том,  что
мальчишка мог замаскировать в густых кустах новые  гибельные  ловушки  и
западни.
   На Сакс снова нахлынула волна неприятных предчувствий, не оставляющих
ее с тех пор, как утром она увидела похороны ребенка. Сосняк закончился.
На смену ему пришел другой  лес,  по  виду  напоминающий  джунгли.  Люси
объяснила, что это старые лысеющие кипарисы, кедры и каучуковые деревья.
Стволы,  покрытые  пушистым  слоем  мха  и  обвитые  толстыми   лианами,
заглушали звуки, словно густой туман, что усиливало клаустрофобию. Сырая
почва представляла собой рай для всевозможных грибов и  плесени.  Тут  и
там попадались бочажки с ржавой водой. В воздухе стоял сладковатый залах
гнили.
   - Мы в нескольких милях от ближайшего  жилья?  -  спросила  у  Джесса
Сакс, указывая на утоптанную землю. - Кто протоптал эти тропинки?
   Тот пожал плечами.
   - В основном, те, кто не любит платить налоги.
   - То есть? - она вспомнила, что эту же фразу употребил Рич Калбо.
   - Ну, всякий сброд. Самогонщики, бродяги, наркоманы.
   - К нам вечно поступают вызовы, - добавил, глотнув воды, Нед Спото. -
Отсюда бывают слышны выстрелы, крики, призывы о помощи. Кто-то  передает
таинственные световые сигналы, и все в таком роде. Вот только  когда  мы
сюда  приезжаем,  ничего  уже  нет:  ни  трупов,  ни  преступников,   ни
свидетелей. Иногда мы обнаруживаем  кровавый  след,  ведущий  в  никуда.
Конечно, мы прочесываем местность - это наша обязанность, но  поодиночке
наши люди предпочитают сюда не соваться.
   - Здесь все совсем по-другому, - заметил Джесс. - Как это ни странно,
кажется, тут сама жизнь ценится дешевле. Я предпочту отправиться в город
на задержание двух вооруженных юнцов,  надышавшихся  "ангельской  пыли",
чем совершить простое патрулирование местных болот. По крайней  мере,  к
югу от Пако действуют хоть  какие-то  правила.  Ты  представляешь,  чего
можно ждать. А здесь... - он пожал плечами.
   Люси кивнула.
   - Точно. Все обычные правила перестают быть применимы к  любому,  кто
попал на северный берег. Неважно, идет речь о нас или о них.  Неожиданно
ловишь себя на том, что начинаешь стрелять, не зачитав  обвиняемому  его
права. Это трудно объяснить.
   Сакс была не в восторге от подобных  разговоров.  Если  бы  остальные
полицейские не держались так же настороженно и подавлено, как она  сама,
Амелия решила бы, что они просто разыгрывают перед ней комедию,  пытаясь
испугать приезжую из Нью-Йорка.
   Наконец маленький отряд подошел к месту, где тропинка разветвлялась в
трех  направлениях.  Исследовав  каждое  из  них  на  протяжении   футов
пятидесяти, полицейские не смогли обнаружить никаких  следов  Гаррета  и
Лидии. Им пришлось вернуться назад к развилке.
   В голове Сакс звучали  слова  Райма:  "Будь  осторожна,  но  действуй
быстро. Боюсь, у нас осталось совсем немного времени".
   Действуй быстро...
   Однако не было никакой возможности определить, куда двигаться дальше.
Беспомощно оглядев тропинки, Сакс решила, что даже сам Линкольн Райм  не
смог бы установить, в каком направлении скрылся преступник.
   Вдруг заверещал ее сотовый телефон, Люси  и  Джесс  Корн  с  надеждой
повернулись  к  ней.  Сакс  тоже  ждала,  что  это  звонит  криминалист,
выяснивший что-то новое.
   Ответив на вызов, она молча  выслушала  Райма  и,  кивнув,  отключила
аппарат.  Глубоко  вздохнув,  молодая   женщина   повернулась   к   трем
полицейским.
   - Ну что? - не выдержал Джесс Корн.
   - Линкольн и Джим только что получили  сообщение  из  больницы,  куда
поместили Эда Шеффера. Тот пришел на минуту  в  сознание,  произнес;  "Я
люблю своих малышей" и скончался. А оливки... Просто несчастный никак не
мог выговорить: "я люблю". Больше Эд ничего не сказал. Я очень сожалею.
   - О Господи, - пробормотал Нед.
   Люси уронила голову, и Джесс обхватил ее за плечи.
   - Что будем делать? - спросил он.
   Люси подняла лицо, и в ее глазах блеснули слезы.
   - Мы должны взять мерзавца, - с мрачной решимостью произнесла она.  -
Выберем наиболее вероятный  путь  и  пойдем  по  нему,  пока  не  найдем
Гаррета. И нам надо  пошевеливаться.  Вы  ничего  не  имеете  против?  -
спросила Люси Амелию, безропотно  уступившую  ей  на  время  руководство
операцией.
   - Ничего.
 
Глава 15 
 
   Лидия уже сотни раз видела в глазах мужчин это выражение.
   Вожделение. Страсть. Голод.
   Иногда безотчетную тревогу. Очень редко - неумелую  попытку  выразить
любовь.
   Эта рослая широкоплечая девушка с жесткими прямыми волосами  и  лицом
со следами от прыщей, мучивших ее в переходном возрасте, была уверена  в
том, что почти ничего не может предложить мужчинам. Но в то же время она
узнала, по крайней мере, в последние несколько лет, что мужчины не прочь
сделать ей одно предложение. И Лидия давным-давно решила, что  ей  нужно
максимально полно использовать эту единственную  свою  небольшую  власть
над ними, и эта их слабость позволит ей обеспечить сносное существование
в будущем. Так что сейчас Лидия  Йохансон  прекрасно  понимала,  что  ей
нужно делать.
   Гаррет притащил ее назад  на  мельницу,  в  мрачную  контору.  Бросив
девушку на пол, он склонился над ней, и в лучах  солнца,  пробивающегося
через  проломы  в  стенах,  блеснули  капельки  пота  на   его   неровно
остриженной голове. Даже ткань брюк не скрывала его эрекцию.
   Мальчишка жадно уставился на промокший насквозь и ставший  прозрачным
белый халат, разорвавшийся во время падения в ручей.  Или  его  разодрал
Гаррет, когда поднимал ее на ноги? Застежка лифчика  расстегнулась.  Или
это сделал Гаррет?
   Поморщившись от