в,  что
их совокупный приговор перемахнул за тысячу лет лишения свободы.
   - Теперь, Тоби, - объявил он как-то  своему  напарнику,  -  нас  с  тобой
называют "Командой тысячелетия".
   Залог успехов Деллрея как нельзя лучше отражала его кличка -  "Хамелеон".
Перед тем как через двадцать четыре часа  выслушивать  восторги  почитателей
его таланта, он с равным успехом мог прикинуться сумасшедшим  из  гарлемской
психушки или высокопоставленным чиновником с Гаити, приглашенным на  обед  в
консульство Панамы. Его нисколько не стесняла  красная  лента  сановника,  а
любой акцент он мог скопировать безупречно. Их тандем не раз  привлекали  на
помощь службы, занимающиеся борьбой с незаконным распространением  оружия  и
наркотиков, а также департамент полиции. В конце концов, именно наркотики  и
оружие стали основным направлением их деятельности, хотя имелись  и  другие,
второстепенные задачи, как, например, борьба  с  контрабандой  и  похищением
товаров.
   Парадокс работы тайного агента  заключается  в  том,  что  чем  лучше  он
проявляет себя, тем раньше выходит  на  пенсию.  Земля  слухом  полнится,  и
наиболее серьезные преступники становятся все более хитрыми и изворотливыми.
Со временем Долиттл и Деллрей отошли от непосредственно оперативной работы и
занимались теперь надзором за другими тайными агентами  и  информаторами.  И
хотя это было не самым любимым занятием  Деллрея,  все  же  ему  приходилось
работать на улицах города гораздо чаще, чем другим специальным агентам ФБР.
   Так и шли дни, пока два года назад в одно  апрельское  утро  не  наступил
роковой момент. Деллрей собирался выезжать в аэропорт  "Ла  Гуардиа",  почти
опаздывал  к  самолету,  как  вдруг  раздался  телефонный   звонок.   Звонил
заместитель директора ФБР из Вашингтона. Сама эта  организация  представляет
собой настоящий апофеоз иерархии, и Деллрей не  мог  даже  вообразить  себе,
почему  звонит  такое  высокопоставленное  лицо.  Наконец  он  услышал,  как
заместитель директора  мрачным  тоном  поведал  ему  о  последних  новостях.
Долиттл и помощник прокурора из Манхэттена занимались  организацией  некоего
собрания, на которое как раз и торопился сам Деллрей. Утром их еще видели на
первом этаже здания  ФБР  в  Оклахома-Сити,  а  ближе  к  вечеру  обнаружили
мертвыми.
   Их трупы были отправлены в Нью-Йорк на следующее утро.
   В тот же день Деллрей  написал  заявление  с  просьбой  перевести  его  в
антитеррористический отдел.
   Сам Фред Деллрей считал взрывы преступлениями из преступлений. Втайне  от
коллег он с удовольствием штудировал  книги  по  политике  и  философии.  Он
искренне считал, что жадность для американца не порок. Тем более, что в  той
или иной форме она была движущей силой, управляющей всеми, от Уолл-стрит  до
Капитолийского Холма. Но если люди, ослепленные наживой,  преступали  закон,
Деллрей с  удовольствием  преследовал  их,  не  испытывая  при  этом  личной
неприязни. Но  убивать  противников  по  вере  или  детей,  в  вере  еще  не
определившихся, он считал ударом кинжала в спину нации. Сидя  после  похорон
Тоби в своей скромной двухкомнатной  квартире  в  Бруклине,  Фред  пришел  к
решению, что ему следует заниматься именно такими преступлениями.
   Но, к сожалению, его слава  "Хамелеона"  катилась  далеко  впереди  него.
Бывший  лучший  оперативный  агент  Бюро,  теперь  он   оказался   буквально
незаменимым в плане  работы  с  осведомителями,  лучшим  на  всем  Восточном
побережье, поэтому начальство и думать не хотело о его  переводе  в  другое,
более спокойное подразделение ФБР. Деллрей стал маленькой  легендой,  именно
благодаря ему ФБР могло похвастаться многими  недавними  победами.  Поэтому,
хотя  и  с  сожалением,  но  руководство  вынуждено  было   отвергнуть   его
настойчивые просьбы и требования о переводе.
   Помощник агента прекрасно знал эту историю, поэтому сейчас он со  вздохом
произнес:
   - Как бы мне хотелось помочь тебе, Фред. Но ты уж  прости...  Однако  эти
слова подсказали Деллрею, что скала продолжает  рушиться.  Поэтому  Хамелеон
прибег к своему коронному номеру и уставился в глаза начальника.  Сейчас  он
пожалел, что в свое время избавился от  фальшивого  золотого  зуба.  Уличный
парень Деллрей был человек очень серьезный, и  взгляда  его  побаивались  во
всей округе. В нем сквозило недвусмысленное напоминание:  я  сделал  кое-что
для тебя, теперь пришла твоя очередь.
   Наконец, ответственный помощник сломался и льстиво пролепетал:
   - Дело в том, что нам нужно кое-что...
   - Кое-что?
   - Хоть какая-то зацепка, а у нас ее нет.
   Другими словами, требовалась причина, из-за которой  он  отобрал  бы  это
дело у нью-йоркской полиции.
   Политика, политика... Чтоб ее!..
   Деллрей опустил голову, но его темно-карие глаза при этом ни на миллиметр
не сдвинулись, продолжая сверлить Билли:
   - Послушай, Билли, ведь он срезал плоть с  пальца  того  парня,  а  потом
закопал его живым.
   Две твердых руки федерального агента, с  переплетенными  пальцами  сейчас
служили подставкой для его решительного волевого подбородка.
   - Вот о чем я подумал, - продолжал помощник.  -  В  полиции  заместителем
комиссара служит некий Экерт. Ты его знаешь? Это мой хороший приятель.
 
*** 
 
   Девушка лежала на носилках. Она закрыла глаза, но находилась в  сознании.
Она сильно ослабла из-за потери крови  и  была  бледна.  Сейчас  ей  вводили
внутривенно глюкозу, чтобы восстановить  количество  жидкости  в  организме.
Монелл уже  могла  говорить  связно  и  была  на  удивление  спокойна,  если
принимать во внимание все то, что с ней произошло.
   Сакс вернулась к воротам и теперь стояла  молча,  уставившись  в  темноту
тоннеля. Она включила рацию и соединилась с Раймом. На этот раз он ответил:
   - Как выглядит место преступления? - как бы между прочим, спросил он.
   - Мы ее спасли, - коротко бросила Амелия. - Если вас это интересует.
   - Прекрасно. Как она себя чувствует?
   - Не слишком хорошо.
   - Но она жива.
   - Едва.
   - Ты расстроилась из-за крыс, да, Амелия?
   Женщина молчала.
   - И еще из-за того, что я не позволил  людям  Боу  сразу  же  спасти  ее?
Амелия, ты меня слышишь?
   - Да.
   -  Существует  пять  факторов,  которые   осложняют   работу   на   месте
преступления и, так сказать, "загрязняют" его. - Амелия отметила, что в  его
голосе  снова  зазвучали  тихие  нотки  змея-искусителя.   -   Это   погода,
родственники  жертвы,  сам  подозреваемый  и  охотники  за  сувенирами.   Но
последний - самый ужасный. Ты не догадываешься, кто бы это мог быть?
   - Говорите.
   - Это другие полицейские. Если бы  я  разрешил  им  ворваться  туда,  они
уничтожили бы все имеющиеся там следы. А ты теперь знаешь,  как  надо  вести
себя на месте преступления. И я не сомневаюсь, что ты сумела  все  сохранить
там в целости.
   Сакс не могла промолчать:
   - Боюсь, что эта девушка уже никогда не будет такой,  как  прежде.  Крысы
бегали по всему ее телу.
   - Могу себе представить. Такова уж их природа. Их природа...
   - Но пять или десять  минут  не  могли  существенно  изменить  положение.
Она... Щелк! Амелия отключила рацию и зашагала к Уолшу.
   - Мне нужно с ней поговорить, - заявила Сакс. - Она  не  слишком  ослабла
для этого?
   - Нет, мы сделали ей только местную анестезию, чтобы зашить раны и укусы.
Правда, через полчаса ей уже потребуется димедрол.
   Сакс улыбнулась и наклонилась над Монелл:
   - Привет, как дела?
   Несмотря на свою полноту, девушка  оказалась  довольно  симпатичной.  Она
молча кивнула в ответ, показывая, что понимает вопросы и может отвечать.
   - Можно, я спрошу тебя кое о чем?
   - Да, пожалуйста. Я хочу, чтобы вы его поймали. В  этот  момент  к  месту
преступления подъехал Селитто и  быстрым  шагом  направился  к  пострадавшей
девушке. Он улыбнулся, но Монелл смотрела на  него  отсутствующим  взглядом.
Лон предъявил ей свой значок, к которому  она  тоже  не  проявила  интереса,
потом представился лично.
   - С вами все в  порядке,  мисс?  Девушка  неопределенно  пожала  плечами.
Изнывая от жары и обливаясь потом, Селитто кивком отозвал Сакс в сторону:
   - Поллинг здесь не появлялся?
   - Нет, я его не видела. Может быть, он у Линкольна?
   - Нет, я только что туда звонил. Его срочно вызвали в Сити-Холл.
   - Что-нибудь случилось?
   - Ерунда какая-то. Наши передачи всегда шли в закодированном  режиме.  Но
эти чертовы репортеры! Кто-то  из  них,  видимо,  раздобыл  расшифровывающее
устройство, или... Я уж не знаю, что и подумать... Они откуда-то узнали, что
мы не сразу бросились спасать ее, - он кивнул в сторону носилок.
   - Ну, знаете! - возмутилась Сакс. - Это Райм приказал  полицейским  ждать
моего приезда. Детектив поморщился:
   - Надеюсь, такой записи у них нет. Нам нужно, чтобы Поллинг сам убедился,
что операция прошла успешно. - Он снова кивнул  на  девушку.  -  Ты  ее  уже
опросила?
   - Нет, только собиралась. - С некоторым сожалением Сакс включила рацию  и
услышала встревоженный голос Райма:
   - ...меня? Слышишь? Эта чертова штуковина, по-моему, не...
   - Я здесь, - холодно произнесла Амелия.
   - Что там у вас стряслось?
   - Кто-то, по-видимому, вмешался. Я нахожусь рядом с жертвой.
   Девушка удивленно заморгала, и Сакс, улыбнувшись, пояснила:
   - Нет, я не разговариваю сама с собой. - Она указала  на  микрофон.  -  У
меня связь со штабом полиции. Как тебя зовут?
   - Монелл. Монелл Гергер. - Она оглядела покусанную руку, немного сдвинула
бинт и начала исследовать раны.
   - Быстро опроси ее, - инструктировал Райм. - А затем приступай к  осмотру
места преступления.
   Закрыв микрофон рукой. Сакс прошептала Селитто:
   - С этим человеком просто невозможно работать, сэр.
   - А вы попробуйте не принимать все так близко к сердцу. Отнеситесь к нему
с юмором, развеселите его.
   - Амелия! - зарычал Райм, - Ответь мне!
   - Мы сейчас ее опрашиваем, это понятно? - так же злобно рявкнула Сакс.
   - Ты не могла бы нам рассказать, как все это произошло? - начал Селитто.
   Монелл заговорила. Это был довольно бессвязный, путаный  рассказ  о  том,
как девушка  пошла  в  подвал  своего  дома,  где  находилась  прачечная.  В
восточной части Виллидж. Как раз там он прятался, поджидая ее.
   - В каком именно доме ты живешь? - поинтересовался Лон.
   - "Дойче Хаус". Там в основном обитают немцы: эмигранты и студенты.
   - Ну, и что же  случилось  потом?  -  продолжал  Селитто.  Сейчас  Амелия
поняла, что хотя этот  огромный  детектив  с  виду  казался  куда  грубее  и
раздражительнее   Райма,   в   действительности   он   был   гораздо   более
сострадательным и понимающим человеком.
   - Он бросил меня в багажник своей машины и привез сюда.
   - А тебе удалось его разглядеть?
   Девушка закрыла глаза. Амелия повторила  вопрос,  и  Монелл  отрицательно
помотала головой. Очевидно, как и предполагал Райм, преступник был  в  своей
лыжной маске темно-синего цвета.
   - И в перчатках.
   - Опиши их.
   Они были темными, но точного оттенка она тоже припомнить не смогла.
   - Что-нибудь необычное было в этом человеке? В твоем похитителе?
   - Нет, но он был белый, это я могу точно сказать.
   - Ты не запомнила номера такси? - поинтересовался Селитто.
   - Was? - незаметно для себя девушка перешла на свой родной язык.
   Сакс даже подпрыгнула на месте, когда из рации прогремел перевод Райма:
   - Das Nummernschild!
   "Откуда он  столько  всего  знает?"  -  еще  раз  удивилась  Амелия.  Она
повторила это слово девушке, но та отрицательно помотала головой,  а  потом,
прищурившись, спросила:
   - А что вы имеете в виду, говоря про такси?
   - А разве его машина была не такси?
   - Nein. Самая обычная легковая машина.
   - Вы слышите. Линкольн?
   - Да. У нашего мальчика есть еще и другие колеса. И если он уложил  ее  в
багажник, значит, это не пикап и не фургон.
   Сакс снова повторила слова Райма девушке, и та согласно кивнула:
   - Да, самый простой седан.
   - Ты ничего не помнишь о цвете автомобиля, марке или, возможно, даже годе
выпуска?
   - Светлая. Может быть, серебристая или серая. Или... есть еще такой цвет,
светло-коричневый.
   - Бежевый?
   Она снова кивнула.
   - Может быть, и бежевый, - перевела Амелия для Райма.
   -  Скажи,  пожалуйста,  в  багажнике  что-нибудь  лежало?   Может   быть,
какие-нибудь инструменты, тряпки, чемоданы? - спросил Селитто.
   Но Монелл ответила, что багажник оказался совершенно пустым.
   Тогда заговорил Райм:
   - А чем там пахло? В багажнике?
   Сакс повторила вопрос.
   - Не знаю.
   - Может быть, маслом или бензином?
   - Нет. Там пахло... чистотой.
   - Ну, значит, это новая машина, - отреагировал  Райм.  Монелл  неожиданно
расплакалась. Затем начала отчаянно мотать головой. Сакс взяла ее за руку, и
девушка вскоре справилась с нахлынувшими чувствами:
   - Мы ехали очень долго. Мне показалось, что очень долго.
   - Ты все говоришь правильно, милая, - поддержала ее Сакс.
   - Скажи ей, чтобы она разделась, - перебил их голос Райма.
   - Что?
   - Сними с нее одежду.
   - Я не стану этого делать.
   - Пусть врачи выдадут ей халат. Нам нужна ее одежда, Амелия.
   - Я не могу, - зашептала Сакс. - Она плачет.
   - Пожалуйста, - встревожился Райм, -  это  очень  важно.  Селитто  кивком
велел Амелии выполнять приказ, и та, поджав губы, тихо объяснила Монелл, что
от нее требуется. К ее удивлению, девушка сразу же  согласилась.  Оказалось,
ей самой хотелось побыстрее избавиться от  окровавленной  одежды.  Чтобы  не
смущать их, Селитто  отошел  в  сторонку  и  начал  о  чем-то  совещаться  с
Хауманном. Монелл  с  удовольствием  облачилась  в  халат,  предложенный  ей
врачом, а один из полицейских в штатском накрыл ее  плечи  своей  спортивной
курткой. Сакс уложила джинсы и рубашку в пакеты.
   - Одежда у меня, - передала она Райму.
   - Теперь девушка должна пройти вместе с тобой на  место  преступления,  -
продолжал Линкольн.
   - Что?!
   - Только убедись в том, что она будет находиться позади  тебя,  чтобы  не
нарушить целостность вещественных доказательств.
   Сакс посмотрела на сгорбившуюся жалкую фигуру, устроившуюся  на  носилках
между двумя полицейскими автобусами.
   - Она не в форме и не сможет идти. Он сильно порезал ее. До самых костей.
Для того чтобы крысы учуяли кровь и поскорее разделались с ней.
   - Но она может передвигаться?
   - Вероятно. Но вы представляете себе, что ей пришлось пережить?
   - Она может точно сказать, как они шли  туда.  Она  может  показать,  где
именно он стоял.
   - Ее сейчас должны отправить на пункт  первой  помощи.  Девушка  потеряла
слишком много крови.
   Райм помолчал, а потом заговорил более дружелюбно:
   - Попроси ее об этом.
   Однако его веселость была наигранной, и Сакс почувствовала его  волнение.
Она знала, что Линкольн был не из тех, кто балует людей. Ему  не  надо  было
этого делать. Он всегда поступал так, как считал нужным.
   - Ну, хотя бы один раз по "решетке", - настаивал Райм. "Да пошел ты  куда
подальше, Линкольн Райм!" - подумала Амелия.
   - Это...
   - Очень важно, я все понимаю.
   Наступила тишина. Сакс посмотрела на Монелл, а потом услышала голос, свой
собственный голос, который произнес:
   - Я возвращаюсь туда за вещественными  доказательствами.  Ты  пойдешь  со
мной?
   Девушка так умоляюще посмотрела на Амелию, что у той сжалось  сердце.  На
глазах Монелл выступили слезы:
   - Нет, нет! Я не пойду больше туда. Bitte nicht, oh, bitte nicht...  Сакс
кивнула и ободряюще пожала руку девушки. Она  объяснила  ситуацию,  стараясь
оставаться хладнокровной, но, к ее удивлению, Райм так же  спокойно  ответил
ей:
   - Хорошо, Амелия. Пусть отлежится. Ты просто  спроси  ее,  что  случилось
потом, когда они приехали сюда.
   Девушка рассказала, как ей удалось ударить похитителя головой и  отбежать
в сторону.
   - Я здорово врезала ему, - с некоторым удовольствием повторила Монелл.  -
И у него с руки слетела перчатка. Он этого не ожидал,  растерялся,  а  потом
принялся душить меня. Он...
   - Рукой без перчатки? - встрепенулся Райм.
   Сакс повторила вопрос, и Монелл утвердительно кивнула:
   - Да.
   - Великолепно, значит, есть отпечатки! - закричал Райм  так  громко,  что
микрофон исказил его голос. - Когда это случилось? Сколько времени прошло  с
тех пор?
   Монелл подумала и сказала, что, наверное, не менее полутора часов.
   - Вот черт! - забормотал Райм. - Отпечатки остаются  на  теле  в  течение
часа, максимум, полутора часов. Ты можешь снять их с кожи, Амелия?
   - Никогда раньше этого не делала.
   - Теперь придется. Только надо действовать быстро. Там, в чемодане,  есть
коробочка с надписью "Кромекот". Вынь оттуда одну карточку.
   Внутри  коробки,  о  которой  говорил  Райм,  Амелия  обнаружила   стопку
глянцевых прямоугольников размером пять на семь дюймов, напоминавших по виду
фотобумагу.
   - Достала. Что теперь? Надо посыпать порошком ее шею?
   - Нет. Прижми карточку глянцевой стороной туда, где, как считает девушка,
могли остаться отпечатки его пальцев. Подержи бумагу секунды три.
   Пока  Амелия  выполняла  эту  несложную  процедуру,  Монелл   мужественно
смотрела в небо. Потом, следуя инструкциям  Райма,  Сакс  посыпала  порошком
карточку, используя пушистую щеточку.
   - Ну, что у тебя там? - нетерпеливо спросил Линкольн.
   - Ничего хорошего. Проявились контуры пальца, но рисунка на них не видно.
Мне теперь выкинуть этот образец?
   - Никогда ничего не выбрасывай из того, что добыто на месте преступления,
Амелия, - продолжал Райм свою лекцию. - Принесешь его мне. Я в любом  случае
хочу взглянуть на него лично.
   - Кажется, я забыла кое-что вам сообщить, - заговорила Монелл. - Он  меня
трогал.
   - Ты хочешь сказать, он приставал к тебе? - как можно спокойнее  спросила
Сакс. - Изнасиловал?
   - Нет-нет, не в смысле секса. Он трогал меня за плечо, за лицо, потом  за
ухом. И локоть. Он сжимал все эти места. Я не знаю, зачем он это делал.
   - Вы слышите, Линкольн?  Он  ее  ощупывал.  Правда,  непохоже,  чтобы  он
получал от этого сексуальное удовлетворение.
   - Да...
   - И еще... И еще я вам забыла сказать, - вспомнила вдруг девушка,  -  что
он говорил по-немецки. Не очень хорошо, так, как будто он учил этот  язык  в
школе. И называл меня Ханна.
   - Как называл? - не расслышал Райм.
   - Ханна, - повторила  Амелия  в  микрофон.  -  А  почему  именно  так?  -
обратилась она к Монелл.
   - Я не знаю, но он повторил это несколько раз. Мне  показалось,  что  ему
даже нравится повторять это имя.
   - Вы слышите, Линкольн?
   - Да. А теперь надо осмотреть место преступления. Время идет.
   Сакс выпрямилась, и Монелл неожиданно схватила ее за руку.
   - Мисс Сакс... Вы немка? Амелия улыбнулась:
   - Это было очень давно. Два поколения назад. Монелл понимающе  кивнула  и
прижала ладонь Амелии к своей щеке:
   - Благодарю вас, мисс Сакс. Спасибо. Danke schon.
 
Глава пятнадцатая 
 
   Три одновременно вспыхнувших галогеновых фонаря озарили  мрачный  туннель
потусторонним белым сиянием.
   Оставшись одна на месте  преступления.  Сакс  неторопливо  оглядела  пол.
Что-то здесь успело измениться. Но что?
   Она достала пистолет и пригнулась.
   - Он здесь, - зашептала Амелия, спрятавшись за ближайший столб.
   - Что? - переспросил Райм.
   - Он вернулся. Тут валялось несколько мертвых крыс. Сейчас они исчезли.
   До нее донесся смех Линкольна.
   - Что тут сметного?
   - Нет, Амелия, он не вернулся. А тела забрали их приятели.
   - Что еще за приятели?
   - Однажды я расследовал дело в Гарлеме. Там был обнаружен расчлененный  и
наполовину разложившийся труп. И  много  костей  оказалось  спрятано  вокруг
туловища по кругу. Череп отыскался в старой бочке из-под масла,  пальцы  ног
лежали под кучей старых листьев... Весь город тогда с ума сходил от ужаса  и
негодования. Пресса  подняла  шумиху,  утверждая,  что  в  Гарлеме  завелись
сатанисты, приче