гда не  приходилось  искать  клиентов,  тратиться  на
рекламу,  испытывать  проблемы  со  сбытом.  Больше  того,  единственной
неприятностью, с  которой  сталкивалась  компания  "Ф.Х.  Дистрибьютер",
заключалась в том, что федеральное правительство и  администрация  штата
Нью-Йорк не жалели сил и средств, чтобы ее ликвидировать,  а  президента
упрятать за решетку. Потому что торговала компания Хансена не списанными
армейскими машинами, а оружием,  преимущественно  похищенным  с  военных
складов или нелегально импортированным. В начале этого года двое  солдат
были убиты  во  время  нападения  на  грузовик  со  стрелковым  оружием,
направлявшийся в Нью-Джерси.  За  этим  преступлением  стоял  Хансен.  И
прокурор штата Нью-Йорк, и генеральный прокурор знали это, но  не  могли
доказать.
   - Мы с Перкинсом потихоньку сколачиваем против него  дело,  -  сказал
Селитто. - Работаем в сотрудничестве с армейской  службой  безопасности.
Но движемся чертовски медленно.
   - Все боятся стучать на Хансена, - сказал Бэнкс. Райм не  сомневался,
что ни один  человек  в  здравом  уме  не  рискнет  доносить  на  такого
человека, как Хансен.
   - Но, наконец, на прошлой неделе в деле произошел крупный  прорыв,  -
продолжал молодой полицейский. - Видите ли, Хансен в прошлом летчик. Его
компании принадлежат склады в районе аэродрома "Мамаронек" - это рядом с
Уайт-Плейнз, знаете? Так вот, судья  выдал  санкцию  на  проведение  там
обыска. Естественно, мы ничего не нашли. Но  на  прошлой  неделе,  около
полуночи, аэродром уже был закрыт, но там еще  оставались  люди,  и  они
видели, как человек, по описанию похожий на Хансена, подъехал к частному
самолету, загрузил туда какие-то мешки и  взлетел.  Не  имея  разрешения
диспетчерской службы. Даже не поставив ее в известность. Просто взлетел.
Вернулся через сорок минут, приземлился, сел в машину и  дал  деру  так,
что  загорелись  покрышки.  Свидетели  сообщили  регистрационный   номер
самолета в Федеральное агентство гражданской авиации, и выяснилось,  что
он принадлежит не компании Хансена, а лично ему.
   - Значит, Хансен понял, что вы обложили его со всех сторон,  и  решил
избавиться от улик, которые  могли  бы  привязать  его  к  нападению  на
армейский грузовик, - сказал Райм, начиная понимать, почему  полицейские
обратились к нему. В его душу упали первые семена заинтересованности.  -
Авиадиспетчеры проследили маршрут полета?
   - Какое-то время самолет вел аэропорт "Ла-Гуардия". Он шел  прямо  на
пролив Лонг-Айленд. Там снизился и  на  десять  минут  исчез  с  экранов
локаторов.
   - И вы очертили круг, определив, как далеко он смог улететь. Водолазы
уже работают?
   - Да. Так вот, нам стало известно, что Хансен,  узнав  о  свидетелях,
видевших  его,  струхнул.  И  нам  удалось  упрятать  его  в  тюрьму  до
понедельника. Обвинение в федеральном преступлении.
   Райм рассмеялся.
   - Неужели вам удалось уговорить судью открыть дело на основании таких
шатких улик?
   - В основном мы наплели какую-то чушь про нарушения правил полетов, -
ответил Селитто. - Вылет без разрешения, полет на опасно малой высоте  и
все такое.
   - И что говорит по этому поводу мистер Хансен?
   - Он в таких делах дока. Ни одного слова тем, кто его арестовывал, ни
одного слова прокурору.  Адвокат  все  отрицает  и  собирается  подавать
жалобу по поводу незаконного задержания и так далее, и так далее, и  так
далее. Но если мы  до  понедельника  находим  эти  мешки,  мать  их,  мы
выкладываем их на стол судье и - бац! Хансен готов.
   - Разумеется, - согласился Райм, - если в них есть какие-то серьезные
улики.
   - Есть.
   - Почему вы так в этом уверены?
   -  Потому  что  Хансен  запаниковал.  Он  нанял  убийцу,  чтобы   тот
расправился со свидетелями. С  одним  уже  покончено.  Вчера  ночью  его
самолет взорвался на подлете к Чикаго.
   Значит, от него  хотят,  чтобы  он  нашел  мешки...  Возникает  масса
любопытнейших  вопросов.  Возможно  ли  привязать  самолет  к  какому-то
конкретному району водной  поверхности,  над  которой  он  пролетал,  на
основании анализа осаждения  морских  солей  на  фюзеляже  или  останков
какого-то насекомого, размазанного по передней кромке  крыла?  Можно  ли
вычислить время смерти насекомого? А как  насчет  концентрации  солей  в
морской воде и наличия посторонних примесей?  Может  ли  так  быть,  что
самолет, пролетая над  самой  поверхностью  воды,  засосал  в  двигатели
какие-либо водоросли?
   - Мне нужна подробная карта пролива, - начал Райм. -  Далее,  чертежи
самолета...
   - Гм, Линкольн, понимаешь, мы здесь  не  за  этим,  -  остановил  его
Селитто.
   - Не для того, чтобы найти мешки, - добавил Бэнкс.
   - Нет? Тогда зачем?
   Райм тряхнул головой, прогоняя со  лба  надоедливую  прядь  волос,  и
хмуро взглянул на молодого полицейского.
   Селитто уставился на коробку контроля за окружающей средой. Выходящие
из нее красные, желтые и черные провода  были  похожи  на  греющихся  на
солнце змей.
   - Мы хотим, чтобы ты помог нам  найти  убийцу.  Того  типа,  которого
нанял Хансен. Остановить его, прежде чем он доберется до двух оставшихся
свидетелей.
   - И? - Райм видел, что Селитто до сих пор недоговаривает, придерживая
что-то про запас.
   Отвернувшись к окну, тот сказал:
   - Линкольн, похоже, это Танцор.
   - Танцор у гроба?
   Повернувшись к нему лицом, Селитто кивнул.
   - Вы уверены?
   - Насколько нам известно, несколько недель  назад  он  выполнил  один
заказ в Вашингтоне. Убил помощника конгрессмена, замешанного в сделках с
оружием. Во время проверки выяснилось, что из телефонной будки  рядом  с
домом Хансена был звонок в гостиницу, в которой  останавливался  Танцор.
Линкольн, это он.
   Светящиеся песчинки, огромные  как  астероиды,  гладкие  как  женские
плечи, потеряли для Райма всякий интерес.
   - Итак, - тихо произнес он, - мы столкнулись с проблемой.
 
Глава третья 
 
   Она запомнила: вчера ночью похожий на  пение  цикад  звонок  телефона
разбудил ее, перекрыв шум противного мелкого дождя за окном спальни.
   Она с презрением посмотрела  на  телефон,  словно  именно  телефонная
компания Нью-Йорка была виновата в терзавшей ее тошноте,  в  мучительной
боли, удушающим обручем стиснувшей ей голову, в пляшущих  перед  глазами
огоньках.
   Наконец, она сбросила ноги с кровати и на четвертом  звонке  схватила
трубку.
   - Алло!
   Ответом ей было гулкое эхо коммутатора, соединившего телефонную линию
с радиостанцией.
   Потом раздался голос. Кажется.
   Смех. Кажется.
   Затем оглушительный рев. Щелчок. И тишина.
   Никакого  гудка,  приглашающего  к  набору  номера.  Полная   тишина,
укутанная в оглушительные волны, накатывающиеся на ее уши.
   - Алло? Алло?..
   Положив трубку, она села на кровать и уставилась в окно, на дождь  за
окном, на  куст  кизила,  сгибающийся  и  распрямляющийся  под  порывами
грозового ветра. Затем она  снова  заснула.  Но  через  полчаса  телефон
зазвонил снова.  Ей  сообщили,  что  реактивный  самолет  "Лир  -  Чарли
Джульетт" разбился при заходе на посадку, унеся с собой жизни ее мужа  и
Тима Рэндольфа.
   Сейчас, серым  понурым  утром.  Перси  Рейчел  Клэй  уже  знала,  что
таинственный ночной звонок был  от  ее  мужа.  Рон  Тэлбот,  мужественно
позвонивший ей с известием о катастрофе, рассказал, что приблизительно в
то время, когда "Лир" разбился, он переадресовал на ее домашний  телефон
вызов Эда.
   Значит, это был его смех...
   Алло? Алло?
   Откупорив фляжку. Перси сделала глоток. Ей вспомнился  ветреный  день
много лет назад, когда они с Эдом прилетели на гидроплане "Сесна-180" на
Красное озеро в провинции Онтарио и сели, имея в баках всего около шести
унций горючего. Успешное завершение  полета  они  отпраздновали,  осушив
бутылку канадского  виски  сомнительного  качества,  после  которого  на
следующий день их мучило жуткое похмелье. От этого  воспоминания  у  нее
навернулись слезы.
   - Послушай, Перси, хватит  на  сегодня,  хорошо?  -  сказал  мужчина,
сидящий на диване, указывая на фляжку. - Пожалуйста.
   - Да-да, хорошо, - в ее хриплом голосе прозвучал сдержанный  сарказм.
- Конечно, - она сделала  еще  глоток.  Ей  хотелось  закурить,  но  она
держалась. - За каким чертом Эду вздумалось звонить мне во время  захода
на посадку?
   - Наверное, он очень о тебе беспокоился, - предположил Брит  Хейл.  -
Тебя же мучила мигрень.
   Как и Перси, Хейл эту ночь провел без сна. Тэлбот позвонил и  ему,  и
Брит, узнав о катастрофе, сразу же приехал к Перси, чтобы быть  рядом  с
ней. Он оставался у нее до самого утра, помогая делать  все  необходимые
звонки. Именно Хейл, а не Перси, сообщил печальное известие  ее  родным,
живущим в Ричмонде.
   - Брит, почему он звонил во время захода на посадку?
   - Это никак не связано с тем, что случилось, - мягко заметил Хейл.
   - Знаю.
   Они были знакомы друг с другом уже много  лет.  Хейл  стал  одним  из
первых летчиков компании "Гудзон-Эйр".  Он  работал  четыре  месяца,  не
получая жалования, а затем, когда  его  сбережения  иссякли,  застенчиво
попросил у Перси хоть каких-то выплат. Хейл так  и  не  узнал,  что  она
платила ему из собственного кармана, так как  компания  стала  приносить
прибыль только через год.  Внешне  Хейл  напоминал  строгого  сухопарого
учителя. В действительности он очень легко сходился с  людьми  -  полная
противоположность Перси -  и  был  не  прочь  пошутить.  Однажды,  когда
пассажиры буянили и вели себя  особенно  грубо,  он  перевернул  самолет
вверх шасси и летел так до тех пор, пока они не успокоились. Хейл  часто
занимал правое кресло, когда в левом сидела Перси, считавшая его  лучшим
вторым пилотом в мире.
   - Считаю за честь летать с вами, мэм, - отвечал он, не  очень  удачно
копируя Элвиса Пресли. - Благодарю вас.
   Боль в висках почти  прошла.  Перси,  не  раз  терявшая  друзей  -  в
основном в авиакатастрофах - знала, что утрата ближнего является хорошим
обезболивающим.
   Как и алкоголь.
   Еще один глоток из фляжки.
   - Черт возьми. Брит! - она плюхнулась на диван рядом с ним. - О, черт
возьми!
   Хейл положил ей на плечо свою сильную руку. Перси уронила голову  ему
на грудь.
   - Успокойся, малыш,  -  нежно  прошептал  он.  -  Я  могу  чем-нибудь
помочь?
   Она покачала головой. Этот вопрос не имел ответа.
   Снова глотнув бурбон. Перси взглянула на часы. Девять утра. С  минуты
на минуту приедет мать Эда. Друзья, родственники... Надо будет думать  о
поминках...
   Так много дел.
   - Я должна позвонить Рону, - наконец сказала  Перси.  -  Надо  что-то
делать. Компания...
   В гражданской авиации слово "Компания" имеет несколько другой  смысл,
чем в других областях деятельности. Компания - обязательно  с  прописной
"К" - это живое существо, организм. О  ней  говорят  с  почтительностью,
грустью или гордостью. Иногда с горечью. Гибель Эда стала раной в  жизни
многих, в том  числе  Компании,  для  которой  ранение  может  оказаться
смертельным.
   Столько дел...
   Но Перси Клэй, женщина, не знающая, что такое паника, вытворявшая  на
своем "Лир-23" такие пируэты, что даже бывалые летчики закрывали  глаза,
сейчас будто парализованная сидела на диване. "Странно,  -  думала  она,
словно глядя на себя из другого измерения, - я  не  могу  пошевелиться".
Перси даже посмотрела на свои руки, уверенная, что они,  обескровленные,
стали белыми как полотно.
   О, Эд...
   Разумеется, и Тима Рэндольфа тоже  жалко.  Прекрасный  второй  пилот,
каких еще поискать. Перси мысленно представила  себе  его  юное  круглое
лицо,   чем-то   напоминающее   лицо   молодого   Эда.   Улыбающийся   и
жизнерадостный.  Внимательный,  исполнительный,  но  твердый.   Управляя
самолетом, Тим даже от самой Перси требовал беспрекословного подчинения.
   - Тебе хорошо бы выпить кофе, - предложил Хейл, направляясь на кухню.
- Я приготовлю тебе двойной мокаччино с молоком.
   Они с Перси часто шутили, что  настоящие  летчики  терпеть  не  могут
растворимые помои и пьют только настоящий черный кофе.
   Но  сейчас  Хейл,  благослови  его  Господи,  думал  не  о  кофе.   В
действительности он хотел сказать: "Брось  пить".  Перси  намек  поняла.
Закупорив фляжку, она с громким стуком швырнула ее на стол.
   - Ну хорошо, хорошо.
   Встав с дивана. Перси принялась расхаживать по  гостиной.  Вдруг  она
увидела себя в зеркале.  Плоское  лицо  с  приплюснутым  носом.  Жесткие
непокорные  кудри,  черные  как  смоль.  Однажды   во   время   терзаний
переходного возраста Перси остриглась наголо. "Я  им  покажу!"  Но  этот
вызывающий поступок лишь дал ученицам закрытой женской школы в  Ричмонде
дополнительное оружие против нее. Перси все еще оставалась  стройной,  а
ее глаза, как не переставала твердить мать, были "высочайшего качества".
Естественно, с ее собственной точки зрения. А  мужчины,  разумеется,  на
это качество плевали свысока.
   Сейчас под этими глазами набухли темные мешки. Кожа  лица  уже  давно
потеряла блеск - расплата за то, что многие годы Перси выкуривала по две
пачки "Мальборо" в день. Проколотые мочки ушей, не зная  сережек,  много
лет как заросли.
   Перси выглянула в окно, сквозь деревья, растущие рядом  с  домом,  на
оживленную улицу. В ее памяти что-то шевельнулось. Что-то неприятное.
   Что? Что именно?
   Ощущение исчезло, сметенное настойчивым звонком в дверь.
   Открыв дверь. Перси увидела на крыльце двух дородных полицейских.
   - Миссис Клэй?
   - Да.
   - Полиция Нью-Йорка, - они показали значки. - Мы будем  охранять  вас
до тех пор, пока не будет установлено, что случилось с вашим мужем.
   - Проходите, - сказала она. - Со мной Брит Хейл.
   - Мистер Хейл? - обрадованно кивнул один из полицейских. - Он  здесь?
Очень хорошо. Мы направили двух человек я в его дом в Бронксвилле.
   Взглянув на улицу. Перси  снова  ощутила  что-то  неуловимое.  Обойдя
полицейских, она вышла на крыльцо.
   - Миссис Клэй, вам лучше не выходить из дома...
   Она стояла, застыв на месте, уставившись на улицу. В чем же дело?
   И вдруг Перси поняла.
   - Я должна вам кое-что сообщить, - повернулась она к  полицейским.  -
Черный микроавтобус.
   - Черный микро?..
   - Да, черный микроавтобус. Он стоял вон там.
   Один из полицейских достал записную книжку.
   - Расскажите мне о нем подробнее.
 
*** 
 
   - Подожди, - сказал Райм.
   Лон Селитто оборвал свой рассказ на полуслове.
   Криминалист услышал приближающиеся шаги. Ни легкие,  ни  тяжелые.  Он
узнал, чьи они. И дело тут было не в дедукции. Просто Райм уже много раз
слышал эти шаги.
   В дверях показалось красивое лицо Амелии Сакс  в  обрамлении  длинных
рыжих волос. Неуверенно остановившись, молодая  женщина  все  же  решила
войти. Она была в синей полицейской форме, но без фуражки и галстука.  В
руках она держала хозяйственную сумку.
   Джерри Бэнкс расплылся в улыбке. Его реакция была  вполне  объяснима:
мало  кто  из  простых  полицейских  с  улицы  мог,  как  Амелия   Сакс,
похвастаться   работой   в   престижном   агентстве    фотомоделей    на
Мэдисон-авеню. Однако пылкий взгляд Бэнкса, как и его чувство,  остались
без ответа, и молодой полицейский, несмотря  на  небритый  подбородок  и
торчащие во все стороны волосы, решил продолжить свои немые воздыхания.
   - Привет, Джерри, - бросила Сакс.
   Селитто удостоился  кивка  и  почтительного  "сэр".  (Лейтенант  слыл
легендой в убойном отделе. Сакс была  из  семьи  полицейских  и  еще  до
академии за обеденным столом приучилась уважать старших.)
   - Похоже, ты устала, - заметил Селитто.
   - Спать сегодня не пришлось, - объяснила Сакс. - Искала песок, -  она
достала из сумки несколько пакетиков. - Вот, собирала образцы.
   - Хорошо, - сказал Райм, - но  теперь  это  осталось  в  прошлом.  Мы
получили новое задание.
   - Новое задание?
   - В городе появился один человек. Мы должны его поймать.
   - Кто?
   - Наемный убийца, - вставил Селитто.
   - Профи? Связан с организованной преступностью?
   - Профессионал высочайшего класса, - подтвердил Райм. -  О  связях  с
организованной преступностью нам ничего не известно.
   Именно крупные преступные группировки являлись основными поставщиками
наемных убийц.
   - Вольный стрелок, - пояснил  Райм.  -  Мы  прозвали  его  "Танцор  у
гроба".
   Сакс подняла бровь, расчесанную ногтем до красноты.
   - Почему?
   - Лишь одной из жертв, познакомившихся с ним вблизи, удалось  прожить
после этого достаточно долго для того,  чтобы  поведать  нам  какие-либо
подробности об убийце. У него на плече есть - по  крайней  мере  была  -
татуировка: Джек-Потрошитель, танцующий с женщиной перед гробом.
   - Что ж, это уже можно помещать в графу  "особые  приметы",  -  криво
усмехнулась Сакс. - Что еще известно об убийце?
   - Белый мужчина, скорее всего, тридцати с небольшим лет. Это все.
   - Татуировку пытались проследить? - спросила она.
   - Разумеется, - сухо ответил Райм. - Искали даже на краю земли.
   И это действительно было так. Но ни одно правоохранительное отделение
во всех крупных городах мира не смогло предоставить  никаких  данных  по
такой татуировке.
   - Дамы и господа, прошу прощения, - вмешался Том. - Мне надо  кое-что
сделать.
   Разговор прервался на то время,  пока  молодой  помощник  осуществлял
процедуру переворачивания своего босса.  Это  способствовало  вентиляции
легких. Для инвалидов со спинномозговой травмой определенные части  тела
становятся персонифицированными;  у  них  с  этими  частями  развиваются
особые отношения. После того как несколько лет назад  во  время  осмотра
места преступления был поврежден спинной мозг Райма, собственные руки  и
ноги стали для него главными врагами: столько  усилий,  направленных  на
то, чтобы заставить их подчиняться ему,  было  потрачено  в  пустую.  Но
конечности  одержали  бесспорную  победу  и  до   сих   пор   оставались
неподвижными как  бревна.  После  этого  Райм  столкнулся  со  спазмами,
безжалостно сотрясающими все его тело.  Он  пытался  остановить  их.  Со
временем спазмы прекратились - похоже, без его участия. Райм  не  мог  с
чистым сердцем приписать  себе  победу  над  ними,  хотя  и  признал  их
капитуляцию. После этого криминалист обратился к второстепенным  врагам,
занявшись в первую очередь легкими. В конце концов через год лечения  он
смог отказаться от искусственного вентилятора. Райм  снова  смог  дышать
самостоятельно.  До  сих  пор  это  была  его  единственная  победа  над
собственным телом, и криминалиста не покидало мрачное предчувствие,  что
легкие лишь выжидают, чтобы взять реванш. Райм решил, что через  год-два
умрет от пневмонии или эмфиземы.
   В принципе Линкольн Райм ничего не имел  против  смерти.  Но  умереть
можно по-разному; криминалист был полон решимости покинуть этот мир  без
мучений.
   - Есть какие-то наводки?
   - Достоверно известно, что  он  некоторое  время  назад  находился  в
федеральном округе Колумбия, - протянул по-бруклински Селитто. -  И  это
все. Больше ничего. О, впрочем, кое-что можно добавить. Деллрею известно
больше, чем нам. У него есть и тайные агенты, и стукачи. Так  вот,  этот
Танцор - он все равно что десять  разных  человек.  Меняет  форму  ушей,
применяет силиконовые накладки на лицо. Добавляет шрамы, убирает  шрамы.
Толстеет, худеет. Однажды он освежевал труп жертвы, снял кожу  с  рук  и
использовал  ее  в  качестве  перчаток,  чтобы  обмануть  криминалистов,
оставив чужие отпечатки.
   - Меня он не обманул, - напомнил Райм.
   "Но я его так и не взял", - мрачно добавил он про себя.
   - Он все  просчитывает  заранее,  -  продолжал  детектив.  -  Сначала
отвлекает  внимание,  затем  наносит   удар.   Свою   работу   выполняет
безукоризненно. А потом очень умело заметает за собой следы, мать его.
   Селитто  обеспокоенно  умолк,  что   было   странно   для   человека,
зарабатывающего на жизнь охотой на убийц.
   Райм отвернулся к окну, не желая поддерживать молчание своего бы