вшего
напарника.
   - То дело, с освежеванными руками - было последней по времени работой
Танцора в Нью-Йорке,  -  продолжил  рассказ  он.  -  Это  произошло  лет
пять-шесть назад. Его нанял один банкир, решивший избавиться  от  своего
партнера.  Танцор  выполнил  заказ  честно  и  аккуратно.  Моя   команда
экспертов прибыла на место преступления и начала осмотр. Кто-то из ребят
достал из мусорной корзины скомканную бумагу. Это привело к срабатыванию
заряда пластида. Приблизительно восемь унций. Оба  криминалиста  погибли
на месте, большинство улик было уничтожено.
   - Прости, что заставила тебя заговорить об этом, - сказала Сакс.
   Наступило неловкое молчание. Уже больше  года  молодая  женщина  была
учеником и напарником криминалиста, а в последнее время она стала и  его
другом. Иногда Сакс даже оставалась у него на ночь. Она спала на  диване
в гостиной или, как целомудренная старшая сестра, забиралась  к  нему  в
просторную двуспальную кровать. Но разговоры в основном велись о методах
научной криминалистики. Райм  убаюкивал  молодую  женщину  рассказами  о
серийных убийцах и неуловимых ворах-домушниках. Оба  старались  избегать
личных тем. Вот и сейчас Сакс ограничилась лишь банальным: "Представляю,
каково тебе было".
   Райм отмахнулся от сочувствия, тряхнув головой. Он уставился на голую
стену. Когда-то вся комната была увешена художественными  репродукциями.
Их давным-давно сняли, но криминалист постоянно играл  в  игру,  проводя
взглядом мысленные линии между остатками липкой  ленты.  Сейчас  у  него
получилась кривобокая звезда, которой не удалось все же заслонить  перед
глазами Райма жуткую картину обезображенного взрывом места преступления,
обугленных, изуродованных тел его помощников.
   - Тот тип, что нанял танцора, он что, решил  вдруг  его  заложить?  -
спросила Сакс.
   - Прямо-таки горел желанием. Но  он  мало  что  мог  нам  рассказать.
Деньги и инструкции он опустил в указанный ему почтовый ящик. Лично  они
ни разу не встречались. - Райм набрал полную грудь воздуха. -  Но  самое
страшное  заключалось  в  том,  что  банкир,  заплатив   за   устранение
конкурента, потом передумал и решил отменить заказ. Нервы не  выдержали.
Но он так и не смог связаться с Танцором.  Впрочем,  это  все  равно  не
имело значения. Танцор с  самого  начала  предупредил  его:  "Об  отмене
задания не может быть и речи".
   Затем Селитто вкратце рассказал Сакс о деле против Филиппа Хансена, о
свидетелях, видевших его ночной вылет, и о вчерашней бомбе.
   - Кто оставшиеся свидетели? - спросила она.
   - Перси Клэй, жена этого Карни, погибшего  в  авиакатастрофе.  Она  -
президент компании "Гудзон-Эйр". Ее  муж  был  вице-президентом.  Третий
свидетель - Бриттон Хейл, летчик той же компании. Я послал к  ним  домой
нянек - присматривать за ними.
   - Я уже связался с Мелом Купером, - сказал Райм. - Он будет  работать
в лаборатории на первом этаже. Дело Хансена ведется в  сотрудничестве  с
федералами; Бюро будет представлять Фред Деллрей. Если  понадобится,  он
выделит для защиты свидетелей специальных агентов и охраняемый дом.
   Отключившись от того, что начал говорить Селитто, Линкольн Райм снова
погрузился в воспоминания. Перед глазами снова встала картина помещения,
развороченного пять лет назад взрывом бомбы, которую оставил Танцор.
   Воспоминания: мусорная корзина, раскрывшаяся от взрыва словно  черная
роза. Запах взрывчатки - удушливая вонь, нисколько не похожая на  аромат
дыма от костра. Растрескавшаяся от жары  краска  на  обгоревшем  дереве.
Обугленные  трупы  экспертов,  застывшие  в  неестественных   скорченных
позах... От этих жутких картин Райма спасло жужжание факса. Джерри Бэнкс
выхватил из машины первый лист.
   - Протокол осмотра места падения самолета, - объявил он.  Райм  жадно
повернулся к факсу.
   - Мальчики и девочки, пора за работу!
 
*** 
 
   Мыть. Мыть тщательно.
   "Солдат, у тебя руки чистые?"
   "Стараюсь, сэр!"
   Коренастый мужчина лет тридцати с небольшим стоял в туалете  кафе  на
Лексингтон-авеню, поглощенный своим занятием.
   Тереть, тереть, тереть...
   Прервавшись, мужчина огляделся вокруг. Похоже,  никому  нет  дела  до
того, что он торчит здесь уже десять минут.
   И опять тереть, тереть...
   Стивен Колл осмотрел кожу на руках, крупные красные костяшки пальцев.
   Вроде чистые, вроде чистые. Червей нет. Ни одного.
   У него было прекрасное настроение, когда  он  перегонял  свой  черный
микроавтобус с улицы в подземный гараж. Забрав из багажника  необходимый
инструмент, Стивен поднялся по пандусу и влился в оживленную толпу.  Ему
уже приходилось несколько раз работать в Нью-Йорке, но он никак  не  мог
привыкнуть к такому огромному скоплению народа. Только в одном  квартале
не меньше тысячи человек.
   От этого становится не по себе.
   От этого по коже словно черви ползают.
   Поэтому Стивен заглянул в туалет и долго оттирал руки.
   "Солдат, ну ты закончил наконец? Тебе нужно поразить еще две цели".
   "Так точно, сэр, почти закончил. Необходимо полностью исключить  риск
оставить на месте операции какие-то следы, сэр".
   "О, во имя всего святого, побыстрее..."
   На руки лилась теплая вода. Он потер под ногтями щеткой,  принесенной
с собой. Выдавил из мыльницы на стене каплю  розового  жидкого  мыла.  И
принялся тереть дальше.
   Наконец, удовлетворенно осмотрев покрасневшие руки, он обсушил их под
струёй  горячего  воздуха  из  автомата.  Никаких   полотенец,   никакой
клетчатки, способной многое рассказать.
   И никаких червей.
   Сегодня Стивен был одет в камуфляжную форму. Разумеется, не в  желтую
с бурыми разводами спецодежду времен операции "Буря в пустыне".  Джинсы,
кроссовки, клетчатая рубашка и серая штормовка в пятнах краски. На поясе
сотовый телефон и  рулетка.  Стивен  выглядел  обыкновенным  строителем,
которых на Манхэттене тысячи. Сегодня он выбрал этот маскарадный  костюм
потому, что никто не обратит внимания на строителя, надевшего в  погожий
весенний день матерчатые перчатки.
   Стивен вышел из кафе.
   Народу по-прежнему тьма. Но теперь руки у него чистые,  и  неприятное
ощущение прошло.
   Остановившись на углу, он посмотрел на особняк, в котором раньше жили
Муж и Жена, но теперь осталась одна Жена, потому что Муж уже  разлетелся
на миллион кусочков над родиной президента Линкольна.
   Итак, в живых осталось два свидетеля, и оба должны  умереть  до  того
момента, как в понедельник утром  соберется  на  заседание  суд.  Стивен
сверился с  часами,  которые  представляли  собой  массивный  корпус  из
нержавеющей стали. Половина десятого утра, суббота.
   "Солдат, тебе хватит времени, чтобы завалить обоих?" "Сэр,  возможно,
прямо сейчас я обоих не уничтожу, но у меня в запасе почти  двое  суток.
На то, чтобы установить местонахождение  двух  целей  и  уничтожить  их,
времени более чем достаточно, сэр".
   "Солдат, а если возникнут какие-то  трудности?"  "Сэр,  я  живу  ради
того, чтобы преодолевать трудности".  Перед  особняком  стояла  одинокая
полицейская машина. Как он и ожидал.
   Итак, известная зона действия перед домом и неизвестная внутри...
   Оглянувшись по сторонам, Стивен пошел по  тротуару,  чувствуя  зуд  в
оттертых начисто руках.
   Он шел, представляя себя местным жителем. Не Стивеном и  не  мистером
Коллом, а также не Тоддом Джонсоном, Стэном Бледгоу и не десятком других
человек, чьи имена он испробовал  за  последние  несколько  лет.  А  его
настоящее имя превратилось  во  что-то  вроде  заржавленного  турника  в
глубине двора - ты знаешь,  что  он  там  есть,  но  в  действительности
смотришь и не замечаешь. Резко повернув, Стивен зашел  в  подъезд  дома,
стоящего напротив особняка Жены. Остановившись в дверях, он посмотрел на
большое окно в доме напротив, частично скрытое цветущим кизилом.  Стивен
надел дорогие очки с желтоватыми поляризованными стеклами, и отблески от
стекла  исчезли.  Он  разглядел  в  комнате  движущиеся   фигуры.   Один
полицейский... нет, два полицейских. Мужчина,  стоящий  к  окну  спиной.
Возможно, Друг, третий свидетель, которого должен  убрать  Стивен.  И...
да! Вот и Жена. Невысокая. Неказистая. Похожая на мальчишку. На ней была
белая блузка. Замечательная мишень. Жена отошла от окна  и  скрылась  из
виду. Нагнувшись, Стивен расстегнул рюкзак.
 
Глава четвертая 
 
   Линкольна Райма перенесли из-за компьютера в кресло  на  колесах  под
названием "Штормовая стрела".
   Теперь криминалист смог  взять  управление  на  себя.  Зажав  во  рту
пластмассовую соломинку, он въехал в крошечный лифт, на  месте  которого
был когда-то встроенный шкаф. Лифт без лишних церемоний опустил  его  на
первый этаж.
   В 90-е годы XIX века, когда был построен этот особняк,  помещение,  в
которое сейчас въехал Линкольн Райм, служило салоном. Деревянные  стены,
обитые дранкой и покрытые лепниной в виде массивных  лилий,  стрельчатые
ниши и  массивные  дубовые  половицы,  соединенные  так  прочно,  словно
сваренные сваркой. Но архитектор пришел бы  в  ужас,  увидев,  что  Райм
полностью разрушил стену, отделявшую салон от гостиной, а  в  оставшихся
насверлил    огромные    отверстия    для    прокладки    дополнительной
электропроводки. Образовавшееся просторное помещение было  заполнено  не
хрусталем и задумчивыми пейзажами кисти Джорджа Иннса, а  произведениями
искусства  совершенно  иного  толка:  колбами  определителя   плотности,
компьютерами,   микроскопами,   сравнительными   микроскопами,   газовым
хроматографом, масс-спектрометром, ультрафиолетовой  лампой  и  паровыми
рамками для снятия  частичных  отпечатков  пальцев.  Один  угол  занимал
величественный электронный микроскоп, стоящий уйму  денег,  который  был
подключен к  источнику  рентгеновского  излучения  переменной  мощности.
Рядом лежали более знакомые человеку с улицы предметы, также незаменимые
в  ремесле  криминалиста:  защитные  очки,  перчатки,  резиновые  и   из
специальной  ткани,  которую  невозможно  разрезать,  чаши,  отвертки  и
пассатижи,  лопатки,  скальпели,   отмычки,   ватные   тампоны,   банки,
полиэтиленовые пакеты,  пластинки  для  анализов  и  зонды.  Пара  дюжин
деревянных  палочек  (Райм  требовал  от  своих  помощников,  чтобы   те
обращались с уликами как с фирменными блюдами в китайском ресторане).
   Криминалист  уверенно  подкатил  маневренную  "Штормовую  стрелу"   к
лабораторному столу. Том, закрепив у него на голове  микрофон,  загрузил
компьютер.
   Через минуту в дверях  появились  Селитто  и  Бэнкс  в  сопровождении
третьего мужчины,  который  только  что  приехал.  Кожа  новоприбывшего,
высокого здоровяка, была не светлее автомобильной покрышки. На  нем  был
зеленый костюм и рубашка неземного желтого цвета.
   - Здравствуй, Фред.
   - Привет, Линкольн.
   - Добрый день, - кивнула  Фреду  Деллрею  появившаяся  в  лаборатории
Сакс.
   Молодая женщина  уже  простила  агенту  ФБР  свой  недавний  арест  -
следствие межведомственной неразберихи - и теперь  между  ними,  высокой
красавицей из полиции и долговязым шутником из Бюро,  возникло  странное
взаимное   влечение.   Оба,   по   категорическому   заключению   Райма,
предпочитали иметь дело с  людьми  (сам  он  предпочитал  иметь  дело  с
уликами). Деллрей доверял методам криминалистики  не  больше,  чем  Райм
показаниям свидетелей. Что же касается бывшей уличной полицейской  Сакс,
на ее природные наклонности Райм  никак  не  мог  повлиять,  но  он  был
настроен  заставить  ее  отбросить  эти  способности  и   стать   лучшим
криминалистом  в  Нью-Йорке,  если  не  во  всей  стране.  Цель   вполне
достижимая для молодой женщины, даже несмотря на то,  что  она  сама  не
вполне сознавала это.
   Деллрей, пронесшись через помещение,  остановился  у  окна,  скрестив
руки на груди. Никто, в том числе и Райм, не  мог  похвастаться  близким
знакомством с ним. Деллрей жил один в маленькой  квартирке  в  Бруклине,
любил художественную литературу и философские труды, а еще больше  любил
играть в карты в дешевых барах. Фреда Деллрея, в свое  время  ценнейшего
тайного агента ФБР, до сих пор иногда  называли  "Хамелеон":  под  таким
прозвищем он действовал в кварталах Гарлема. Понятие дисциплины было ему
чуждо, и все это прекрасно знали, но начальство  из  Бюро  предоставляло
Деллрею  полную  свободу:  на  его  счету  числилось  не  меньше  тысячи
задержаний. Но он слишком  долго  работал  в  подполье,  и  несмотря  на
мастерство перевоплощения Деллрей стал, на жаргоне Бюро,  "перетянутым".
Его разоблачение было лишь вопросом времени,  а  в  этом  случае  ничего
хорошего  ему  ждать  не  приходилось.  Поэтому  Деллрей  скрепя  сердце
согласился перейти на административную работу - руководство сетью тайных
агентов и осведомителей.
   - Значит, ма-аи ребята сказали,  к  нам  па-ажаловал  сам  Танцор,  -
протянул он.
   Его говор был не таким жутким, как обычно. С грамматикой  и  словарем
Фред Деллрей обращался так же, как и со своей жизнью в целом,  полагаясь
исключительно на дар импровизации.
   - О Тони ничего нового? - спросил Райм.
   - О моем пропавшем мальчике? - скорчил недовольную гримасу Деллрей. -
Ни-че-го.
   Тони Панелли, агент, исчезнувший несколько дней  назад  среди  белого
дня с людной улицы, оставил после себя безутешную жену, серый  "Форд"  с
работающим двигателем и несколько  таинственных  песчинок  -  прекрасных
астероидов,  обещающих  дать  исчерпывающие  ответы,  но   пока   упорно
молчащих.
   - Поймав Танцора, мы с Амелией  вернемся  к  этому  делу,  -  заверил
Деллрея Райм. - Бросим все силы. Обещаю.
   Агент ФБР постучал, задумавшись,  кончиком  незажженной  сигареты  за
ухом.
   - Танцор... Дерьмо! На этот раз надо взять его за задницу. Дерьмо!
   -  Что  насчет  вчерашней  катастрофы?  -  спросила  Сакс.   -   Есть
какие-нибудь подробности?
   Селитто покопался в  пачке  свитков  ленты  факса  и  своих  записей,
сделанных от руки.
   - Эд Карни взлетел с аэродрома "Мамаронек" в  семь  часов  пятнадцать
минут вечера, - он наконец оторвался от бумаг. -  Компания  "Гудзон-Эйр"
занимается чартерными авиаперевозками. Грузы для корпоративных клиентов.
Лизинг  самолетов.  Только  что  получила  новый  контракт  -  перевозка
человеческих  органов  для  трансплантации  по   Восточному   Побережью.
Насколько я понял, сейчас  дело  это  очень  прибыльное,  и  конкуренция
жесточайшая.
   - Буквально вцепляются друг другу в горло,  -  вставил  Бэнкс  и  сам
улыбнулся своей шутке.
   -  Заказчиком   была   медицинская   компания   "Ю.   Эс.   Хелскэр",
расположенная  в  Сомерсе.  Объединяет  сеть   частных   клиник.   Карни
предстояло лететь по очень жесткому графику. Чикаго, Сент-Луис,  Мемфис,
Лексингтон, Кливленд, затем Эри, штат Пенсильвания. Назад он должен  был
вернуться только сегодня утром.
   - Пассажиры на борту были? - спросил Райм.
   - Целых  не  было,  -  пробормотал  Селитто.  -  Только  груз.  Полет
рутинный, проходил нормально. Затем в десяти минутах лета  от  "О'Хейра"
взрывается бомба. Самолет разлетается ко всем  чертям.  Карни  и  второй
пилот погибают. Четверо раненых на земле. Кстати, жена Карни должна была
лететь вместе с ним, но внезапно заболела, и ее пришлось заменить.
   - Отчет о катастрофе у тебя есть? - спросил Райм. - Хотя, конечно же,
еще нет.
   - Отчет будет готов только через два-три дня, не раньше.
   - Но мы не можем так долго ждать! - раздраженно крикнул Райм.  -  Мне
он нужен сейчас!
   У него на шее еще был виден розовый шрам от вентиляционной трубки. Но
криминалисту удалось избавиться от искусственного легкого, и  теперь  он
мог  дышать  самостоятельно.  Инвалид  с  травмой  четвертой   позвонка,
Линкольн Райм мог вздыхать, кашлять и ругаться как матрос.
   - Мне нужно знать все об этой бомбе.
   - Я позвоню приятелю в  Город-на-ветрах,  <Распространенное  прозвище
города Чикаго> - предложил Деллрей. - За ним есть должок. Объясню ему, в
чем дело, и попрошу срочно выслать нам все, что он узнает.
   Кивнув, Райм задумался над словами Селитто.
   - Итак, у нас есть  два  места  преступления.  Место  катастрофы  под
Чикаго. Туда Сакс уже опоздала. Там все безнадежно  испорчено.  Остается
лишь надеяться, что ребята из  Чикаго  хоть  что-то  смогли  установить.
Второе место - аэропорт "Мамаронек". Там Танцор заложил  бомбу  на  борт
самолета.
   - Откуда нам известно, что он это  сделал  в  аэропорту?  -  спросила
Сакс, закручивая ослепительно-рыжие волосы и закалывая их на макушке.
   Такие восхитительные волосы при осмотре места  преступления  являются
большим недостатком: они могут испортить  улики.  Сакс  отправлялась  на
место преступления, вооруженная пистолетом "Глок" и дюжиной шпилек.
   - Хорошее  замечание.  Сакс.  -  Райму  очень  нравилось,  когда  она
опережала его мысли. - Нам это неизвестно и не  будет  известно  до  тех
пор, пока мы не обнаружим место закладки бомбы. Она могла быть  заложена
в багаж, в сумку, в кофейник.
   Или в корзину для мусора, мрачно подумал он, снова вспоминая бомбу на
Уолл-Стрит.
   - Нужно как можно скорее доставить сюда все до  последнего  фрагменты
бомбы, - твердо заявил Райм. - Это необходимо.
   - Видишь ли, Линк, - медленно произнес Селитто, - самолет взорвался в
миле над землей. Обломки рассыпаны по огромной территории, мать их.
   - Мне наплевать, - решительно произнес Райм, чувствуя,  как  начинают
болеть затекшие мышцы шеи. - Поиски продолжаются?
   Осмотром  мест  авиакатастроф  занимаются   местные   спасатели,   но
расследование ведут федеральные  органы,  поэтому  именно  Фред  Деллрей
позвонил агенту ФБР, находящемуся на месте происшествия.
   - Передай, что нам нужны все до  одного  обломка,  на  которых  будут
обнаружены следы взрывчатки. Пусть даже нанограммы. Мне нужна эта бомба.
   Деллрей, передав его слова, выслушал ответ и покачал головой.
   - Оцепление снято.
   -  Что?  -  воскликнул  Райм.  -  Всего   через   двенадцать   часов?
Возмутительно! Нелепо!
   - Там очень оживленное движение. Агент сказал...
   - Пожарные машины! - оборвал его Райм.
   - Что?
   - Все пожарные машины, кареты скорой  помощи,  полицейские  машины...
все, что было на месте катастрофы: отскоблите грязь с шин.
   Черное лицо Деллрея вытянулось.
   - И ты хочешь, чтобы это я повторил своему старому другу?
   Он протянул Райму телефон.
   Не обращая внимания на трубку, криминалист объяснил Деллрею:
   - Шины машин неотложных служб - лучший источник улик  с  затоптанного
места преступления. Эти машины первыми прибывают туда, шины у  них,  как
правило, новые с глубокими канавками  протекторов,  и  перемещаются  они
прямиком с базы до места преступления. Пусть мне пришлют грязь  со  всех
колес.
   Деллрею удалось вытянуть у коллеги из Чикаго  обещание  очистить  как
можно больше колес.
   - Не "как можно больше", - крикнул ему Райм, - а все до последнего.
   Закатив глаза, агент передал его слова и положил трубку.
   - Том! - вдруг воскликнул Райм. - Том, где ты?
   В дверях тотчас же появился его многострадальный помощник.
   - В ванной, вот где.
   - Забудь о стирке. Так, пиши, пиши...
   - Линкольн, что писать? И где?
   - На грифельной доске. На той, что  побольше.  -  Райм  посмотрел  на
Селитто. - Когда начнется заседание суда?
   - В понедельник в девять утра.
   - Прокурор вызовет их к себе за пару часов до этого, машина заедет за
ними между шестью и семью утра.
   Криминалист взглянул на настенные часы. Они показывали  десять  часов
утра. Субботнего.
   - Итак, у нас ровно сорок пять часов. Том, пиши: "Час 1-й из 45".
   Помощник стоял в нерешительности.
   - Пиши!
   Том продолжал стоять не шелохнувшись.
   Райм обвел  взглядом  собравшихся.  Всеобщее  недоумение.  Лицо  Сакс
пересекли  недовольные  морщины.  Молодая  женщина  рассеянно   почесала
голову.
   - Может быть, вы считаете, что я  излишне  драматизирую  ситуацию?  -
спросил криминалист. - И нам не нужно это напоминание?
   Некотор