, вливаясь  в  душу
хирурга и  становясь  частью  единого  целого.  Отражения,  "проекции"
Вершителя с ярко выраженной индивидуальностью и  тем  не  менее  части
целого. И Мальгин, став Вершителем, осознал впервые, что  Вершитель  -
не одно существо и не коллектив, а суть линия судеб,  цепь  состояний,
одним звеном которой был он сам, Клим Мальгин, человек, землянин...
    Все  закончилось  внезапно,  как  по  волшебству.  Свистящий   гул
термоядерного костра стих, море огня опало, вода  в  заливе  перестала
кипеть,  а  облако  пара  пролилось  теплым  дождем  на   почерневший,
спекшийся от  жара  берег.  Но  и  земля  недолго  оставалась  черной,
посветлела, приняла естественный цвет песка, чернозема и камня,  трава
зазеленела на ней, буквально ниоткуда  появились  цветы,  кустарник  и
деревья. Затем и  дом-замок  Ландсберга  выскочил  посреди  луга,  как
чертик из коробки, словно никогда и не был разрушен, смят, расплавлен.
    Лишь остатки шаламовского "пакмака" остались лежать в борозде, как
напоминание о его набеге, да два поврежденных спейсера угрюмо  торчали
из рощи неподалеку, как древние развалины, памятники  эпохи  "звездных
войн".
    И Миром завладела тишина.
    Боянова смотрела на эти превращения, закусив губу до крови,  чтобы
не крикнуть: это неправда! Но все,  что  она  видела,  видели  другие,
фиксировали приборы и записывали инки. Произошло  чудо!  И  объяснение
этому чуду было одно: экзосенс Мальгин. Неизвестно как, но он победил,
продемонстрировал могущество, равным которому не владел  никто.  Кроме
Бога! - прошептала со страхом Боянова, тут  же  возненавидев  себя  за
этот страх: Господи, когда же мы перестанем бояться?!
    В толпе интрасенсов произошло движение, все они выбежали из  зала,
первым, как всегда, Аристарх Железовский,  последней  Забава  Боянова,
крикнув:
    - Власта, мы туда, дай нам машину.
    Через  минуту  бликующая  золотом  капля  куттера  с  Железовским,
Забавой и двумя интрасенсами отвалила от  борта  спейсера  и  по  дуге
упала во двор замка. Мгновенно сработавшие наблюдатели вывели туда  же
зонд,  и  комиссар  могла  видеть  все,  что  видели  разведчики.  Они
выскочили из машины,  Железовский  в  три  прыжка  преодолел  мощенный
камнем двор и нырнул в  квадратную  башню,  точно  зная,  кого  и  где
искать.
    Мальгина  они  нашли  в  гостиной,  стилизованной  под   старинный
каминный зал. Хирург сидел в кресле и  рассматривал  висящие  прямо  в
воздухе  перед  ним  картины,   светящиеся   изнутри,   как   объемные
фотографии. Обе изображали неземные пейзажи с  невиданными  деревьями,
животными и сооружениями, и на одной из них притягивала  взор  мрачная
фигура, напоминающая "черного человека".
    Железовский  расслабился,  кивнул  попутчикам  и  подошел   ближе.
Прогромыхал, сдерживая бас:
    - Он?
    Аристарх имел в виду Шаламова.
    Мальгин посмотрел на него снизу вверх, кивнул.
    - Он.
    - Нашел Купаву?
    Еще один кивок в сторону второй картины.
    - Она там. Понадобится твоя помощь...
    - Знаю. А с ним что?
    - А что с ним сделается? Жив, но в  другом  мире,  где  безумие  и
смерть  не  являются  категориями  абсолюта.  Вернуть  его  обратно  -
значит... убить.
    Железовский помолчал, набрал в грудь воздуха, будто перед  прыжком
в воду.
    - Я вычислил, теперь ты - Вершитель?
    Клим  с  улыбкой  покачал  головой,  разглядывая  запылавшее  лицо
математика   с   раздувающимися   ноздрями,   с   выражением   жадного
любопытства, свойственного Ивану Зарембе  и  другим  людям,  таким  же
творческим, ищущим, азартным.
    - Он ушел и придет не скоро, может быть, никогда.
    - Мы видели. Ты... он...  ведь  Бог,  да?  Не  бог  религий,  а...
понимаешь?
    - Понимаю. Он не всемогущ.  Абсолютная  истина  Большой  Вселенной
может возникнуть в сознании лишь соизмеримого с ней субъекта познания,
то есть Абсолюта. Солнца Мира, как пророчески  называли  его  философы
древности. Вершитель же - Вершитель в одной  из  ветвей  вселенных,  и
доступны ему лишь частные истины.
    Мальгин снова вгляделся в картину с чужепланетным драконом, в углу
которой  спряталась  крохотная  человеческая  фигурка.  Он  знал,  что
скажет, когда войдет туда и  предстанет  перед  изумленной  Купавой  и
дочерью. Он скажет:
    - Пава, вот он я перед тобой. Открой глаза, уши и сердце, посмотри
в меня внимательно, прислушайся, и сквозь тамтамы пульса  ты  услышишь
свое имя...


                                                         1986-1991 гг.