подошли  аппараты  маатанских  "сил
безопасности", и Шаламову пришлось возвращать разведчика. Вернулся  он
в сопровождении "сторожей", могущих испугать своей формой кого угодно.
Однако Шаламову удалось, очевидно, найти с ними общий язык и  рассеять
на время подозрения: аппараты улетели. Шаламов снова запустил зонды  и
к исходу вторых суток наверное узнал все, что хотел. На  вызовы  кодом
по ТФ-связи, а также на прямые, открытым текстом с  помощью  лазерного
луча, он не отвечал.
    Ромашин за это время несколько раз появлялся  на  спейсере,  но  с
Мальгиным не разговаривал, решая какие-то  свои  задачи  с  командиром
ЧП-вахты.  Клим  замкнулся  в  себе  и  на  вызовы   Шевчука   отвечал
преимущественно односложными "да"  и  "нет".  Он  был  готов  к  любым
неожиданностям, неприятным объяснениям и даже к отстранению от участия
в операции, но ум его оставался холоден,  трезв  и  оценивал  ситуацию
логически точно.
    Спустя еще двое  суток  "Скиф"  выпустил  более  крупный  аппарат,
скорее всего десантный когг, а сам неторопливо пополз вверх,  всплывая
сквозь  малопрозрачную  для  световых  лучей  толщу  атмосферы  Маата.
Наблюдатели растерялись: определить, где именно находится Шаламов - на
борту спейсера или в когге - было невозможно.
    Ромашин созвал  экстренный  компьютерный  совет:  каждый  работник
вахты мог участвовать в нем, решая одновременно свои задачи на рабочем
месте. Мальгин в этот момент дежурил в зале десанта.
    - Он на "Скифе", - предположил Лютый. - Узнал, что его "друга" нет
на планете, и понял, что делать ему там нечего.
    - Я тоже  так  считаю,  -  сказал  Шевчук.  -  Надо  перехватывать
спейсер. А если он остался?
    - Насколько  я  понимаю,  Шаламов   болен,   -   вмешался   шкипер
"Стратега", - а  человек  с  нарушенной  психикой  способен  на  любой
нелогичный поступок.
    - И все же его действия должны иметь  логические  предпосылки  или
хотя бы видимость логики. Есть такой термин - антилогика, ее  варианты
можно просчитать. Пусть Умник проанализирует вероятности...
    - Некогда. Ваше мнение, Клим? Вы знаете Даниила лучше.
    Мальгин ждал этого вопроса и ответил без запинки:
    - Он остался. Дан всегда отличался  способностью  к  нестандартным
решениям, потому и смог стать мастером-спасателем, равных  которому  я
не встречал. Ромашин думал  несколько  мгновений,  был  слышен  только
пульсирующий фон пси-связи.
    - Что вы предлагаете?
    - Мне надо идти за ним... пока он не... Я уже  бывал  на  Маате  и
готов к любому повороту  событий.  А  идти  туда  должен  только  один
человек во избежание ненужного риска.
    - Это невозможно!
    - Единственный способ установить границы  возможного  -  выйти  за
них. Решайте быстрее, он уйдет из-под контроля.
    - Принимаю. - Ромашин понимал ситуацию не хуже. - Коггу десанта  -
на старт! Клим, в рубку, через минуту пробьем  "струну"  до  Маата.  В
атмосфере вас поведут на  луч  целеуказания  по  данным  наблюдателей,
выйдете на цель - решайте самостоятельно, мы  подстрахуем  каждый  ваш
шаг. И еще один нюанс... Вполне вероятно, что вам придется задерживать
Шаламова  самостоятельно,  так  вот,  в   ваш   скафандр   вмонтирован
"василиск". Инструкция по применению нужна?
    - Нет,   -   сказал   Мальгин:   "василиском"   -   гипнотизатором
направленного действия он пользоваться умел, как и любой хирург.
    - Отлично. Ни пуха вам...
    - К черту!
    - Остальным готовить перехват спейсера на тот случай, если Шаламов
останется в нем. Ведомые - старт!
    Все совещание заняло немногим более тридцати секунд, "Скиф"  успел
лишь подняться над горами Маата, а выпущенный им когг, похожий  внешне
на уродливого безголового орлана, преодолел  горную  цепь  и  вышел  к
долине, где располагалась единственная на всю планету станция метро.
    Мальгин очнулся от короткого беспамятства  -  встряска  нештатного
"броска на струну" была довольно приличной, - когда  когг  уже  шел  в
атмосфере по пеленгу зонда, ведущего наблюдение за машиной Шаламова.
    В  ушах  раздавалась  скороговорка  обещанного  Ромашиным  десанта
подстраховки и защиты:
    - Вижу "гадюк", фронт сорок один градус - пять  единиц,  семьдесят
три градуса - шесть единиц.
    - Маневр влево с выпуском "динго".
    - Вижу, пошел "сарыч".
    - Первый, в тылу "носорог", включаю "музыку"...
    - Синхронизация  ответа  -  в  диапазоне  "агрессив",  не  давайте
подойти на залповую дистанцию, уводите прочь, пустите "попугаев".
    - Шестой, императив "цунами"! Дерутся, гады!..
    - Принял...
    - Смене два - перехват "драконов" на высоте  сорок.  Смене  три  -
кильватерная расчистка. Дайте "карусель".
    - Первый, контакт в наносекундном интервале - предел авто, ведомый
отстал, поддержите "попугаями".
    - Пятый, держать синхроконтакт во что бы то ни стало! Чем  хотите,
хоть голыми руками! "Попугаи" пошли.
    - Принял... Попробую перейти на ПС [ПС  -  половинное  спрямление:
при локации  в  автоматическом  режиме  ведомый  аппарат  не  копирует
траекторию ведущего, а спрямляет свой путь; при половинном  спрямлении
вектор движения ведомого аппарата "упирается"  не  в  ведущий  аппарат
(полное спрямление), а в середину оставшейся дистанции.] траектории...
    Мальгин  не  знал,  что  его  сопровождают  три  эшелона   коггов,
перекрывших доступ к  машине  в  коридоре  погони  за  Шаламовым  всем
маатанским аппаратам.  Управлялись  когги  страхующего  десанта  асами
погранслужбы,  умеющими  избегать  конфликтов  чуть  ли  не  во   всех
диапазонах   сложнейшей   ситуации,   поэтому   маатане,   ошарашенные
внезапными  отвлекающими  действиями  земных   кораблей,   внешне   не
отличавшихся от их аппаратов,  не  смогли  помешать  Мальгину  догнать
Шаламова и перехватить его когг.
    А  когда  "птеродактиль"  Шаламова  вполз  в  перекрестие  захвата
следящей автоматики, Мальгин получил  сообщение,  что  спейсер  "Скиф"
взорвался в десяти мегаметрах от Маата, будучи атакованным маатанскими
"сторожами". Перехватить его пограничникам не удалось,  "черные  люди"
на этот раз действовали расторопней.
    Сообщение не потрясло Мальгина, он просто не  верил,  что  Шаламов
находился на борту "Скифа"; едва ли спасатель позволил  бы  уничтожить
спейсер   погранслужбы,   защищенный   от   большинства    космических
катаклизмов, и принять бессмысленную смерть. Вполне могло быть, что он
сам запрограммировал взрыв спейсера, чтобы замести следы, и  следовало
идти по его предполагаемому пути до конца.
    Когг Мальгина нагнал  машину  Шаламова  в  тот  момент,  когда  та
двинулась в глубь воздушного пространства долины, к видимому  издалека
- в ультрафиолете,  конечно,  -  строению,  удивительно  напоминавшему
скелет  земной  радиолярии  или  колокольчатой  диатомовой  водоросли.
Правда, размеры "водоросли" на много  порядков  превышали  размеры  ее
земного аналога.
    Мальгин, не раздумывая, направил машину вслед  за  "птеродактилем"
Шаламова, увеличил скорость и включил передатчик, пытаясь связаться со
спасателем. Координатор перешел на полное копирование эволюций впереди
идущего аппарата, повторяя не только его маневры, но и сигналы.
    Мелькнули  внизу  удивительные  заросли  блистающих  хрусталем   и
серебром  "стрекозиных  крыльев",  какие-то  угрюмые,   черно-багровые
громады, похожие на вздувшиеся опухоли с рядами неровных дыр.  "Скелет
радиолярии" приблизился, и тут подал голос координатор когга:
    - За нами погоня - три аппарата массой до трех килотонн,  еще  два
опускаются сверху, масса около пяти мегатонн,  энерговооруженность  до
ста Кларков. Надо возвращаться, подстраховка отстала.
    - Вперед! - ответил  Мальгин.  Он  знал,  что  примерно  такую  же
энерговооруженность имеют и земные спейсеры, что намного  превосходило
возможности когга, но драка с чужими не входила в планы пилота. К тому
же он верил в обещание Ромашина прийти на выручку в случае осложнений.
    Когг-"птеродактиль" впереди круто спикировал к зданию  маатанского
метро, из него вынеслась черная соринка, и тотчас же когг  превратился
в язык бело-голубого пламени. Машина Мальгина  подпрыгнула,  некоторое
время шла боком, потом с трудом выровнялась.
    Он не знал причин взрыва, то ли когг взорвался сам, то ли по  нему
выстрелили  охраняющие  здание  автоматы,  и  действовал,  основываясь
только на  интуиции:  резко  затормозил,  в  темпе  передал  сообщение
Ромашину и катапультировался из рубки в скафандре, не  забыв  включить
"динго". Его когг взорвался в тот момент,  когда  он  падал  вслед  за
несшимся впереди пятном "черного человека". Инк  скафандра  работал  с
такой же быстротой, что и координатор когга,  и  прочно  держал  пятно
беглеца в  центре  визирных  меток  оптического  визирного  устройства
шлема. Таким образом,  один  за  другим,  в  полусотне  метров  они  и
ворвались в раскрывшиеся лепестками неровные  двери  странного  здания
примерно на уровне третьего этажа. Но уже с первых метров  путешествия
по чужому зданию Мальгин вынужден был притормозить.
    "Черный  человек",  за  которым  он   гнался,   бесследно   исчез.
Извилистый коридор, начинавшийся за входом в здание маатанского метро,
дышал, как живой, его освещение пульсировало от багрового  сумрака  до
пронзительной зелени, так что ориентироваться в нем было очень трудно.
Углубившись  в  коридор  метров  на  сто,  Мальгин  в  нерешительности
остановился. Навстречу изредка попадались летающие "доски"  длиной  до
трех метров, но ни одного маатанина видно не было.
    - Дан! - позвал Мальгин. -  Даниил,  отзовись!  Какой  смысл  тебе
прятаться? Давай поговорим.
    И услышал вежливый ответ:
    - Хомо, тот, кого ты назвал Даниилом, ушел.
    Это был не голос - мысленный "шепот", его владелец показался Климу
похожим на Ромашина: тот же  тембр,  та  же  учтивость,  непробиваемое
хладнокровие и способность понять мысль собеседника.
    - Кто вы?
    - В одном из приближенных значений - транспортная  машина,  аналог
станции метро Галактики. Можете называть меня  Хранителем  Пути,  если
угодно. Можете не называть никак.
    - Извините, я спешу... где ваш зал контроля и управления?
    - Я не нуждаюсь в контроле и управлении.
    - Но как вас найти? Где вы находитесь?
    - Везде. Вы находитесь внутри меня.
    Мальгин чертыхнулся в душе, сообразив, что допустил  бестактность,
но на переживания у него не было времени.
    - Простите...
    - Я не в обиде.
    - Это верно, что  вас  сконструировали  и  установили  по  просьбе
маатан орилоуны? -  Вопрос  был  задан  машинально,  Мальгин  вспомнил
разговор с Ромашиным и не сдержал любопытства.
    - Верно лишь отчасти. Собственно, я тоже один из орилоунов.
    Мальгин снова смешался, не сразу придя в себя от изумления, только
предупреждение осторожного Клауса вывело его из ступора.
    - Простите, я не знал... не думал, что вы... голова забита другим.
Сюда... в вас могут проникнуть маатане?
    - Если я захочу.
    - Понимаете, может быть, мы и превысили полномочия,  но  не  нашли
другого способа...
    - Я знаю. Чем могу помочь?
    - Я должен отыскать Даниила... Шаламова... он болен...
    - Он  вслед  за  "черным  человеком"  ушел  в  место,  которое  вы
называете "серой дырой".
    - Они оба там?!
    - Да.
    - Если можно, переместите и меня к ним.
    - Точных координат их местоположения я не знаю, но могу  соединить
с моим коллегой, живущим на последнем Свидетеле.
    - На ком?
    - Вы назвали его Стражем  Горловины,  хотя  это  не  искусственный
объект. На самом деле это Свидетель.
    - Живое существо?!
    - И  да  и  нет.  Он  действительно  свидетель  -  рождения  вашей
Вселенной в частности. Итак, вы идете?
    Мальгин очнулся.
    - Да, благодарю.
    Коридор, посередине которого висел Мальгин, превратился  в  ровную
гладкую трубу, стенки ее засвистели мимо, и через несколько  мгновений
гость вылетел под купол циркообразного зала.
    - Добрых дел, - пожелал Хранитель Пути.
    - Погодите, - торопливо  бросил  Мальгин,  -  вы  затронули  очень
интересную тему, можно, я потом вернусь? Поговорить с вами?  Завтра...
когда удастся.
    - Завтра будет дуть завтрашний ветер. Это земная поговорка,  хомо.
Вряд ли вы вернетесь. Хочу предупредить: ваш друг Даниил действительно
серьезно болен, будьте осторожны при встрече с ним. В  нем  живут  две
личности, две психики, отражающие  два  совершенно  разных  подхода  к
жизни и смерти.
    - Спасибо, Хранитель, я учту.
    - До встречи на Земле, хомо.
    Мальгина окутал мрак, потом, спустя  неизвестное  время,  в  глаза
брызнул призрачный свет.
    Хирург висел,  поддерживаемый  антигравом,  в  центре  сплюснутого
помещения с закругленными углами и светящимися зернистыми  стенами.  В
полу угрюмо чернела неровная дыра,  густо  затканная  паутиной,  -  по
первому впечатлению, в потолке начиналась широкая  труба,  проложенная
сквозь толщу переплетений каких-то белых жил, полос  и  труб.  Мальгин
"на цыпочках" пробрался сквозь трубу и  выглянул  в  отверстие:  перед
глазами возвышался белоснежный  пористый  купол,  венчающий  громадное
здание неопределенных форм, а внизу, насколько хватает  глаз,  угрюмый
вудволловый лес, освещенный сиянием Горловины...


                               Глава 3

    Боль была странной и почти нестерпимой: начиналась где-то в  одной
точке грудной клетки и распространялась по всему телу, словно  ударная
волна от взрыва, пока не достигала кожи. Затем она втягивалась обратно
в исходную точку, и все начиналось сначала. От пульсации  к  пульсации
боль утихала, успокаивалась, но кожа "горела" долго, словно ошпаренная
кипятком, и заканчивался цикл щекотным передергиванием мышц спины...
    Шаламов  очнулся,  глубоко  вздохнул  и   наконец   кинул   вокруг
осмысленный взгляд. Пейзаж Стража Горловины, планеты-куба узнал сразу,
но, хоть убей, не мог вспомнить, как здесь оказался. Потерял  сознание
он еще в спейсере, при  подлете  к  Маату,  и  все  случившееся  потом
напрочь выпало из памяти. Значит, пока в нем  спал  человек,  работала
вторая часть сознания, маатанская, и, как видно, справилась  со  своей
задачей неплохо.  Знать  бы,  что  произошло  на  Маате,  как  он  там
действовал...
    Шаламов оглядел  себя:  скафандр  погранслужбы,  как  и  положено,
"динго" включен на создание облика  "черного  человека",  все  системы
работают нормально... стоп! А инк скафандра? Он-то  не  отключался  во
время "сезона небытия" хозяина и все видел!
    - Джордж, - позвал  мысленно  спасатель;  киб-интеллект  скафандра
имел при рождении другое имя, но Шаламов упорно называл его  Джорджем,
отдавая своеобразную дань памяти погибшему "Кентавру".
    - Готов к работе, - отозвался компьютер бесстрастно.
    - Высвети мне события после моего отключения.
    - Не понял, повторите. С какого момента времени?
    Шаламов сообразил, что для Джорджа он сознания не терял, разве что
изменилась  манера  управления  скафандром.   Значит,   его   сомнения
подтверждаются: в периоды забытья  телом  управляет  та  часть  мозга,
которая удерживает маатанскую память. Итак, формула его  существования
такова,  что  сознание  и  оба  вида  памяти  подчинены  человеку,  за
исключением "черных кладов",  а  подсознание  и  маатанская  память  -
сформировавшемуся  "черному"...  Можно  натворить   дел...   если   не
подчинить  себе  до  остатка  мозг.   Необходимо   срочно   попытаться
"присоединить" все ресурсы одному хозяину - ему, Шаламову.
    - С какого времени дать запись? - повторил Джордж.
    - С момента подхода к Маату.
    - Даю запись.
    Шаламов терпеливо выслушал скоростную запись  происшедших  за  это
время событий  и  в  задумчивости  прошелся  по  неровной  поверхности
какой-то плиты, венчавшей не то башню, не то колонну, пока  не  понял,
что стоит на крыше одного из "горловианских храмов".
    - Как я оказался на этом здании?..
    Инк скафандра удивился, но задавать вопросы в духе своего  хозяина
запрограммирован не был.
    - Вы просили Хранителя Пути отправить вас вслед за больным "черным
человеком", и "струна" метро закончилась здесь, внутри здания.
    - Этого следовало ожидать... я  уже  испытал  однажды  их  систему
мгновенного транспорта, правда, внутреннюю, но от внешней она, похоже,
не отличается ничем. Значит, мой "черный приятель" тоже  вышел  здесь?
Что ж, помаракуем, куда он мог отправиться, и двинемся искать.  Никуда
он отсюда не денется, если только не  махнет  куда-нибудь  за  пределы
Горловины... что, кстати, вполне может статься.
    Шаламов поднялся  над  "храмом",  оглядел  с  километровой  высоты
панораму острова, заросшего вудволловым лесом,  но  на  этот  раз  вид
"развалин сгоревшего города" на него не слишком  подействовал.  Океан,
окружавший остров,  отсвечивал  медвяной  желтизной,  был  пустынен  и
неподвижен, лишь у побережья он серебрился рябью мелких волн. Тишина и
покой. Мертвая тишина и мертвый покой. И все же что-то здесь  было  не
так,  Шаламов  мог  поклясться,  что  пейзаж  во  время  его   первого
пребывания на Страже был иным.
    Озарение  пришло,  когда  он  обратил  внимание  на  цвет  неба  -
темно-розовый, вишневый на горизонте, а раньше он был гораздо светлее.
Выходит, Горловина перестает излучать свет, а это  значит,  что  Страж
Горловины уже не сможет долго сдерживать схлопывание  "серой  дыры"  в
"струну", и времени до этого момента осталось не так уж и  много.  Еще
чуть-чуть,  и  одна  из  последних  оставшихся  дверей  в  иные   миры
закроется, и соответственно маатане останутся совсем без присмотра...
    Шаламов пожал плечами, пытаясь сориентироваться. Он уже решил, что
будет делать дальше, "Черный человек" бежал в  Горловину  не  ради  ее
красот,  маатане  меньше  всего  были   романтиками   в   человеческом
понимании,  способными  к  эстетическому  созерцанию  гармонии   чужих
пейзажей, они признавали  только  собственные  картины  и  собственное
искусство, и целью маатанина была, конечно, сама "серая дыра" - и путь
его туда. Однако, не имея проникателя, он вряд  ли  добьется  цели,  а
значит, искать его надо где-то на Страже или  на  форпосте  Границы...
куда можно добраться и с любого острова, где есть  скелеты  Хранителей
Пути. И Шаламов повернул к "храму", откуда только что вышел.
    Первые две попытки выйти  к  форпосту  привели  спасателя  на  два
астероида, расположенные один за другим в глубине Горловины. Это  были
по сути "автоматы поддержки  оси",  давно  потерявшие  свое  значение;
астероиды были окутаны текучим  и  тяжелым  черным  дымом  толщиной  в
полметра, не желающим испаряться в космос  и  быстро  оседающим  после
взбаламучивания. "Дым" этот, конечно, дымом не был,  вероятно,  вблизи
поверхности  астероидов   происходили   какие-то   полевые   процессы,
визуально наблюдаемые как дым, зато  в  результате  свет  он  поглощал
стопроцентно.
    С третьей попытки  использования  "горловианского"  метро  Шаламов
оказался на борту  какого-то  архисложного  левиафана,  описать  форму
которого не смог бы и профессиональный  математик  или  кристаллограф.
Любопытства это космическое чудо у Шаламова не вызвало, и он продолжал
методично входить и выходить в туннель переброса, пока не очутился  на
острове планеты-куба, который по  какой-то  ассоциации  показался  ему
тоже знакомым.
    Поднявшись повыше, спасатель убедился, что остров -  тот,  который
ему нужен (спутать с другим было невозможно); однако на том месте, где
когда-то сел маатанский проникатель с  "Кентавром"  на  горбу,  угрюмо
блестел глазурью колоссальный  провал  строгой  цилиндрической  формы,
достигавший в диаметре не менее трех километров и с уходящими примерно
на такую же глубину  стенами.  Шаламов  завис  над  его  краем,  молча
вглядываясь в слоистые стены. Накатила волна боли, втянулась в голову,
царапнула глазные яблоки. И сразу  пришло  ощущение,  будто  в  голове
проросла почка, лопнула  бесшумно  и  безболез