тной ситуацией?
    Снова зазвонил видео.
    На этот раз абонентом оказался Ромашин.
    - Не спишь? Могу предложить интересное развлечение.  Выбирай:  сон
или приключение?
    - Из двух зол выбираю меньшее, - пробормотал Мальгин.
    - Из  двух  зол  лучше  не  выбирать,  как  говорят  англичане,  -
засмеялся Ромашин. - Что это ты такой осоловелый? Устал?
    - Только что звонил Майкл.
    - Лондон? - Эксперт подобрался. - Он на Земле?
    - Не знаю,  но  связь  была  четкой,  наверное,  на  Земле  или  в
Приземелье. Сделал странное предупреждение. Сижу, ищу смысл.
    - Физики начинают эксперимент по  развертке  вашей  "сверхструны",
помните "значок"? Если хотите, можете поглядеть вблизи. Их полигон  на
Меркурии, сумеречная зона, запад Моря Жары, эскарп Павел,  код  метро:
ош-ню-сорок-сорок. Буду ждать через полчаса. Там и поговорим.
    Видео снова погас.
    - Не беги быстрей, чем думает  голова,  -  сказал  Мальгин  вслух,
сдерживая первое побуждение  переодеться,  и  заставил  себя  додумать
мысль до конца.
    На станции метро  "Меркурий-7"  он  появился  через  сорок  минут,
одетый в свой спецкокос. Ромашин ждал его в  синем  комби  официала  с
эмблемой погранслужбы на рукаве, молча пожал руку, сделал приглашающий
жест.
    В  эллинге  станции  они  сели  в  герметичный  многоместный  неф,
заполненный молодыми парнями и девушками, и через минуту взлетели.
    Сумеречный пояс Меркурия,  путешествующий  по  его  поверхности  в
соответствии с вращением планеты, лег под ними парящим  болотом,  хотя
воды на ближайшей к Солнцу планете не было: пары металлов, от бериллия
до олова, испарившихся  под  яростным  напором  излучения  на  дневной
стороне Меркурия, конденсировались в сумеречном поясе, там,  где  была
видна лишь  корона  Солнца,  его  чудовищные  протуберанцы,  и  ползли
змеящимися сизыми струями по ущельям и разломам к древним  метеоритным
кратерам, осаждаясь на их стенах блестящей изморозью.
    Зрелище было необычное, затягивающее,  за  "болотом"  внизу  можно
было наблюдать  долго,  однако  путь  аппарата  оказался  короче,  чем
хотелось. Совершив десятикилометровую дугу в небе планеты, неф упал на
купол базы физиков, располагавшейся рядом с гладким полем  космодрома;
на поле одиноко высился белый конус спейсера погранслужбы "Шевалье".
    Пройдя  "раздевалку"  -  бокс  для  экипировки  выходящих   наружу
исследователей, шумная группа молодежи  повернула  налево,  а  Ромашин
повел Мальгина направо, в сторону мигающей стрелки на стене коридора с
надписью: "Тутошняя власть". Ромашин понимающе усмехнулся в  ответ  на
озадаченный взгляд хирурга.
    - Ребята здесь работают с юмором.
    Зал  управления  полигоном  имел  треугольную  форму  и  ничем  не
отличался   от   подобных    центров    управления    со    встроенным
инженерно-техническим     оборудованием     и      киб-интеллектронным
обеспечением,  разве  что  кокон-кресел  в   нем   было   побольше   и
группировались они в трех местах,  каждая  группа  -  напротив  своего
виома. Клим понял, что из зала можно управлять сразу тремя  объектами.
Правда, на этот раз все три вириала настраивались на один эксперимент,
а поэтому и виомы показывали одну и ту же картинку: освещенную со всех
сторон серебристую гору со столообразной вершиной,  сверкавшую,  будто
она была усыпана снегом, и замысловатое сооружение  на  ее  вершине  с
огромной чашевидной  антенной,  согнутой  из  треугольного  мозаичного
листа.
    Мальгин разглядел в фокусе антенны золотисто  просиявшую  каплю  в
паутинном мешочке креплений, и вдруг словно кто-то огромный и  мрачный
проснулся в нем, заворочался так, что эхо  пошло  гулять  по  телу,  и
пробурчал низким басом, почти как Железовский:
    - Терроморфа глубь... наличие масштаб... запредел...
    Мальгин напрягся, пытаясь  найти  более  плотный  контакт  с  этим
внутренним великаном - вторым своим "я", перенявшим личность  "черного
человека", но добился лишь вспышки резкой головной боли.  Остановился,
снимая боль волевым усилием.
    Ромашин оглянулся, внимательный, как всегда.
    - Что?
    - Кто у них главный?
    Глаза у Ромашина сузились, он почувствовал тревогу, но спрашивать,
в чем дело, не стал, кивнул на кресла:
    - Рафаэль Сабатини, я тебя представлю.
    Кокон-кресел было пять, еще четыре стояли сзади,  обычные  рабочие
кресла, но без оси-управления  и  связи.  Возле  них  переговаривались
несколько человек в белых кокосах, пять мужчин и одна  женщина.  Лидер
группы, сухопарый и бронзоволицый, с орлиным  носом  и  гривой  черных
блестящих  волос,  слушал  молодого  физика,  кивая  в  ответ  на  его
энергичную речь и поглядывая на браслет видео с мигалкой часов.
    - Даль-разведка   уже   сообщала,   что   обнаружены    интересные
длинномерные объекты,  -  услышал  Мальгин.  -  Предположительно,  это
первобытные "суперструны"  с  запаянным  внутри  палеовакуумом.  Масса
десяти метров такой "струны", по оценке разведчиков, равна массе Луны.
Почему бы не подготовить экспедицию?
    - Тебе  мало  дел  на  Земле?  -  сказал  второй  физик,  высокий,
узкоплечий, с тонкими чертами лица и холеными  руками;  в  пальцах  он
вертел пилочку для ногтей. - Зачем мчаться в  неизведанные  дали,  где
Макар телят не пасет, если я  могу  свернуть  тебе  любую  "струну"  с
любыми свойствами.
    - Эйжен, ты лукавишь, - мягко сказал женщина, плотная, с  короткой
прической, черноглазая, с ямочками на щеках. - Мы  уже  давно  поняли,
что основная часть явлений скрывается в глубинах микромира, в кварках,
клюонах,  суперстрингах  [Суперстринги  (от  англ.  string)  -   жгуты
натянутого   поля   десятимерного   пространства,   свернутые   внутри
кварков.], но для нашей земной техники  эти  глубины  пока  недоступны
энергетически, поэтому и приходится искать природные  источники  таких
энергий.
    - Андрюше не терпится удивить мир и удивиться  самому,  -  скривил
губы высокий, любуясь ногтями.
    - Я не уверен, что разработанная  тобой  дин-модель  [Динамическая
информационная модель.] ситуации верна, - парировал юноша.
    Высокий пожал плечами, продолжая заниматься ногтями.
    - Глубина предвидения всегда ограничена, разве тебе неизвестна эта
стандартная  формула  эфанализа?  [Эфанализ  -  F-анализ   (от   англ.
future).] Как и любой эфаналитик, я тоже могу ошибаться.
    - Успокоил, - улыбнулась женщина.
    В это время начальник эксперимента заметил подошедших,  кивнул  на
их приветствия.
    - Сабатини, Раухваргер, Гонсалес, Малков, Эхлемский, -  представил
физиков Ромашин, женщину назвал последней: - Криета  Адальяно.  А  это
Клим Мальгин, ведущий нейрохирург  из  Восточноевропейского  института
травматологической  нейрохирургии  мозга.  -   По-видимому,   Ромашину
доставляло удовольствие представлять Мальгина по всей форме.
    Клим в ответ молча поклонился.
    - Ждем третий угол квалитета, - пояснил Сабатини.  -  Должен  быть
сам Ландсберг.
    Словно в ответ на его слова в  зал  вошел  председатель  СЭКОНа  в
сопровождении Власты Бояновой. По тому, как  переглянулись  Ромашин  и
Сабатини, Клим понял, что комиссара безопасности здесь не ждали.
    - Одну минуту, - сказала Боянова  после  взаимных  приветствий.  -
Рафаэль, объясните мне суть эксперимента и меры предосторожности.
    - Нет ничего проще, -  сказал  Сабатини.  -  Суть  эксперимента  в
развертке  "суперструны",  точнее   обломка   "суперструны",   который
когда-то добыл где-то камарад Ромашин.  Поскольку  обычные  дыробои...
пардон, обычные генераторы свертки-развертки, стоящие на всех кораблях
космофлота,  не  годятся,  мы  разработали   и   собрали   специальную
странг-машину. - Лидер физиков показал на сооружение в растворе виома,
построенное на  вершине  горы.  -  Машина  установлена  на  порядочном
расстоянии отсюда...
    - Каком именно?
    - В двенадцати километрах. Это вполне  безопасное  расстояние  для
любого взрыва, если случится что-то непредвиденное.  К  тому  же  база
хорошо защищена от любого катаклизма. Вот, смотрите. - Сабатини кивнул
высокому коллеге, и тот поднес к виску  дугу  эмкана,  дав  неслышимую
команду. - Это динамическая модель эксперимента.
    Вспыхнувший оперативный виом показал  сначала  схему  расположения
объектов на полигоне:  базу,  энергонакопители,  реактор,  генераторы,
странг-машину,  затем  стадии  развития   "струны"   из   шаламовского
"значка".
    - Это фазовая траектория [Ряд промежуточных состояний.] системы, -
начал  объяснять  высокий  снисходительным  тоном.  -  Первый  узел...
второй... распухание... усложнение континуума... развертка мерности...
серый фон вокруг  -  это  "размазка"  вероятности,  расчетный  уровень
неопределенности. И последняя фаза -  реализация  цепи  Маркова  [Цепь
Маркова  -  последовательность  произвольных  состояний,   вероятность
наступления каждого из которых зависит от предыдущего.] в "струну" nec
plus ultra [До крайних пределов (лат.).].
    Ромашин рассмеялся, за ним Сабатини. Высокий  -  Эйжен  Раухваргер
поглядел на них недовольно, до него юмор ситуации  не  дошел,  видимо,
снобизм был чертой его характера.
    - Я поняла, -  невозмутимо  проговорила  Боянова.  -  Но  вы  лишь
предполагаете, что развитие событий будет соответствовать расчету.
    - Эйжен хороший эфаналитик... - начал Сабатини.
    Комиссар прервала его жестом.
    - Во-первых,   наш   мир   устроен   так,   что   случайность    и
неопределенность - его объективные характеристики.  Понимаете,  о  чем
речь? Во-вторых, как бы точно ни задавалось прошлое, нельзя  абсолютно
точно предсказать будущее. Это что касается прогноза. Короче,  у  меня
есть все основания требовать соблюдения "срама" по формуле ВВУ [ВВУ  -
внезапно возникшая  угроза,  комплекс  мер  специально  разработанного
императива.].
    Сабатини потускнел, но, в отличие от своих более  молодых  коллег,
не стал возражать.
    Мальгин прислушался к пси-фону  Бояновой  и  понял,  что  ей  тоже
звонил Лондон. Вот откуда  ее  основания,  подумал  он  с  удивлением.
Однако она смелый человек, если доверилась экзосенсу, хотя  имеет  все
права не доверять ему.
    Мальгину показалось, что кто-то вдруг одобрительно похлопал его по
спине, но мгновение спустя Клим осознал, что это эхо  пси-передачи.  В
зале  находился  еще  один  интрасенс.  Хирург  "растопырил  антенны",
обнимая  сферой  метачувствительности  весь   зал,   и   увидел   его:
длиннолицый мужчина на вид лет пятидесяти смотрел на него,  иронически
приподняв бровь.
    - Кто вы? - мысленно спросил Мальгин.
    - Один из нас, - пришел тихий ответ. - Варлиц. Разве вы  не  сразу
засекли меня?
    - Я еще неопытен.
    - Понятно.  -  Невидимые  пальцы  проникли  под  череп   Мальгина,
погладили лобные доли мозга, щекотно прошли затылок. - Теперь я  вижу:
вы еще не включены в парасвязь. Попросите Аристарха, он поможет.
    - Вы его знаете?
    - Мы все знаем друг друга.
    - А здесь чем занимаетесь?
    - По  просьбе  геологоразведки  ищу  месторождения  редкоземельных
элементов, по образованию я  геофизик...  -  Варлиц  отвернулся,  Клим
перестал ощущать его пси-шепот.
    Разговор длился несколько секунд.
    Боянова и Ландсберг сели в  кресла  позади  операционных  коконов,
Ромашин жестом пригласил сесть Мальгина рядом.
    - А что скажет интрасенс Мальгин? - спросила вдруг Боянова, бросив
на хирурга косой взгляд.
    - Я бы посоветовал  надеть  всем  "заскоки"  и  держать  "Шевалье"
готовым к немедленному старту, - ответил Мальгин.
    Комиссар посмотрела на него более  внимательно,  кивнула,  отвечая
скорее своим мыслям; Сабатини, оглядывающийся на них в сомнении, понял
ее решение без слов.
    Через минуту кибер принес груду защитных скафандровых  комплексов,
и когда все в зале  облачились  в  них,  Мальгин  не  сдержал  смешка:
показалось,  в  зал  забрело  стадо  странных  зверей,  не  то   белых
крокодило-медведей,  не   то   гамадрилов-альбиносов.   Верхний   слой
скафандров представлял собой подобие косматой шкуры и отливал сединой.
ЗСК  не  надели   только   руководители   эксперимента,   кокон-кресла
предоставляли им не менее надежную защиту.
    Шлемные накидки никто не застегнул, и  казалось,  шеи  людей  были
укутаны толстыми ворсистыми шарфами.
    - Игнат, - вдруг  обратилась  Боянова  к  Ромашину,  -  вы  хорошо
разбираетесь в физике "суперструн"?
    - Как и любой флибустьер моего класса, - серьезно ответил эксперт,
но, заметив мелькнувшую в глазах женщины озабоченность, добавил: - Как
и любой инженер-системник.
    - Объясните мне популярно, что такое "суперструна", а то  я  слышу
это слово часто, но толком не знаю, что это такое.
    - Вообще-то  "сверхструна"  -  одномерный  объект,  имеющий   одно
измерение - длину, и образуется она  в  результате  компактификации  -
свертки остальных измерений.  В  начальные  мгновения  рождения  нашей
Вселенной такие "струны" появлялись во множестве, потом большинство из
них рассосалось, а оставшиеся в результате инфляционного раздувания...
- Ромашин остановился. - Я понятно изъясняюсь?
    - Пока да, - сухо ответила Боянова.
    - А остальные "струны" в  эру  инфляции  Вселенной  разбросало  на
колоссальные  расстояния  друг  от  друга,  поэтому  они   так   редко
встречаются.  Внутри   каждой   "сверхструны"   время   трехмерно,   а
пространство  одномерно,  и  лишь  вход  в  "струну",  так  называемая
Горловина...
    - Меня интересует практический аспект проблемы.  Ведь  метро  тоже
использует "струнный" принцип? Как же объект, сжатый в "струну", а тем
более живое существо, принимает потом свою былую форму?
    - Вы  слегка  упрощаете  картину,  -  пришел  Мальгин  на   помощь
Ромашину. - Не живое существо, в том  числе  и  человек,  сжимается  в
"струну" при "движении", как макрообъект, а все его частицы - протоны,
нейтроны, электроны, а на самом деле еще глубже - кварки,  из  которых
состоят частицы, а из них - тело, - превращаются в "струны", и  дальше
"летит" уже пакет "струн", пакет информации,  хотя  по  толщине  он  и
тождествен толщине одной "струны", если  только  правомочно  применять
термин  "толщина".  Обратное  превращение  пакета  в  объект   -   это
физический  процесс  типа  роста  кристалла,  только  скорость   этого
процесса неизмеримо выше.
    - Спасибо, - поблагодарила Боянова, отворачиваясь к Ландсбергу.
    Руководитель  эксперимента  за  это   время   успел   предупредить
пограничников, чтобы они были готовы  к  немедленному  старту,  и  дал
команду инку начать отсчет. В зале раздались звуки метронома.
    Снова  тревожно  сжалось  сердце.  Ощущение  ворочавшегося  внутри
бесформенного великана не проходило, подсознание силилось предупредить
хозяина о чем-то, но Мальгин пока не понимал голоса интуиции,  хотя  и
слышал его.
    Свет в зале погас, наступила полная тишина.
    Гора со странг-машиной  высилась  перед  людьми  так  близко,  что
казалось, до нее можно добросить камень. Стали  заметны  гофрированные
шланги  энерговодов  и  золотистые  сеточки-паутинки  преобразователей
электромагнитных полей.
    - Внимание: первая фаза  -  раскачка!  -  раздался  в  зале  голос
контролирующего инка.
    Картина в виомах не  изменилась,  лишь  над  горой  зажглись  алые
вертикальные огни, плавно скользнули в небо, исчезли.  Прошла  минута,
другая...
    Ромашин  шевельнулся,  посмотрел  на  Мальгина  с   неопределенной
усмешкой, сказал вполголоса:
    - Я начинаю волноваться, и знаете почему? Боюсь, ничего у  нас  не
получится. Этот "значок" - мне он напомнил одно  понятие  в  индийской
мифологии - татхата. Знаете, что это такое?
    Мальгин отрицательно качнул головой.
    - Татхата или татхагатагарбха - особое завершенное состояние,  при
котором  вещи  обладают  абсолютным  тождеством,  имеют   названия   и
объяснения, не подчиняются никаким изменениям и не  обладают  никакими
свойствами.
    - То есть выходят за пределы человеческого познания?
    - Ваш скепсис понятен, и все же обрывок "струны", найденный где-то
Шаламовым, - знать бы, в каком месте, - очень напоминает татхату. Вряд
ли мы его развернем.
    В фокусе  антенны  сверкнула  яркая  голубая  вспышка,  расплылась
колечком дыма. В  центре  колечка  появилась  черная  точка,  а  "дым"
заискрился сотнями крохотных звездочек.
    - Фаза экспоненциального поглощения, -  сообщил  инк.  -  Предвижу
опасность пробоя.
    - Что это значит? - быстро спросила Боянова.
    - Очевидно,  энергия  уходит  в  дыру  "струны"  так  быстро,  что
возможен спонтанный разряд генераторов, - ответил Ромашин. -  На  этом
эксперимент и закончится.
    Но он не закончился.
    Среди  физиков,  ожидавших  своего  часа  (они   готовили   другие
"громкие" эксперименты), произошло оживление, они быстрее  реагировали
на высвечиваемую инком информацию.
    - Отмечаю усложнение континуума, - раздался голос координатора.  -
Пошла развертка! Фаза три - плоскость.
    Из черной точки, окруженной кольцом звездочек  в  фокусе  антенны,
ударил вдруг веер чистого зеленого огня,  развернулся  в  колоссальное
поле параллельно поверхности Меркурия. Сквозь эту плоскость можно было
видеть скалы и ущелья, она  была  тонка  и  эфемерна,  и  свечение  ее
постепенно сдвигалось в сторону ультрафиолетового диапазона.
    Куб!
    Веер зеленого, вернее, теперь уже фиолетового свечения превратился
в прозрачный конус, вершиной упиравшийся в  антенну  странг-установки,
ушел краями за горизонт, коснулся нижним краем скал, и те вдруг начали
оплывать, как свечи, испаряться, таять.
    - Черт возьми! - проговорил Ромашин. - Эта  штука  напоминает  мне
Горловину "серой дыры".
    Конус разделился на множество конусов, сидящих один в другом,  как
куклы-матрешки.  Конусы  побледнели,  почти  исчезли,   стали   совсем
прозрачными, а их общая вершина внезапно коснулась антенны  и  втянула
ее внутрь, в себя.
    Тотчас же в зале ударил гонг, над вириалом ручного монитора всплыл
хоровод алых огней.
    - Отключай энергопитание! - скороговоркой выпалил инк. - Ресурс на
исходе... ресурс - ноль!
    Гофрированные  трубы  энерговодов  диаметром  два  метра   каждая,
змеящиеся по склону горы к странг-машине, окутались светящейся голубой
"шубой" электроразрядов и более крупными ветвистыми росчерками молний,
а затем рассыпались в прах!
    - Усложнение   континуума   вышло   из-под   контроля!    Мерность
пространства повышается, в эпицентре зоны мерность четыре...  шесть...
восемь... двенадцать... двадцать шесть...
    На месте  конусов  появился  шар,  пронизанный  множеством  других
прозрачных шаров, затем  гигантская  решетка  из  плоскостей,  сложное
переплетение гнутых поверхностей и еще  что-то  невообразимо  сложное,
колышущееся и непонятное, светящееся алым и нежно-фиолетовым.
    Юбагр, пришел на ум старинный русский термин, обозначавший алый  и
фиолетовый цвет.
    - Пора рвать когти, - пси-сказал [Мысленно.]  молчавший  до  этого
Харитон. - Этот многомерный смерч способен сожрать весь Меркурий!
    - Не каркай!
    От горы, как и от странг-установки, уже ничего не осталось, на  ее
месте росла и росла воронка, уходя вершиной в недра  Меркурия.  Породы
планеты не выдерживали соприкосновения с  разбушевавшейся  многомерной
стихией и таяли, как воск от языка пламени.
    - Всем в корабль! - первым опомнился Мальгин. -  Через  три-четыре
минуты волна преобразования будет уже здесь. Объявите тревогу!
    В зале началась тихая паника,  превратившаяся  в  настоящую  после
того, как часто забил гонг тревоги. К счастью,  персонал  полигона  не
превышал трех десятков человек, и  все  успели  добежать  до  спейсера
вовремя.
    Мальгин и Варлиц уходили последними, с помощью  своего  пси-зрения
проверив, не остался ли кто-нибудь в подземных сооружениях базы.
    Над    гигантским    уступом-эскарпом    Павел     уже     вспухал
пенисто-прозрачный вихрь приближающейся беды, ни на  что  не  похожий,
яростный, неукротим