орив с коллегами по динго-связи - казалось,  что  в  кабинете
собрались все семеро работников розыскной обоймы, хотя каждый  из  них
находился в это время в другом месте, - Столбов взял на себя встречи с
Карой Чокой, женой Джумы Хана,  и  с  отцом  Мальгина,  проживающим  в
древней заповедной зоне Брянщины, на хуторе Вщиж.
    По данным КСС - отдела компьютерной  службы  статистики,  -  Карой
Чокой  находилась  в  данный  момент  на   борту   станции   "Эдип-2",
использующейся в качестве исследовательской не менее часа, несмотря на
канал метро. Подумав немного, Столбов  решил  обойтись  разговором  по
консорт-линии, позволявшей сохранить переговоры в тайне от любопытных,
хотя  в  общем-то  никаких  секретов  этой  беседой  инспектор  и   не
раскрывал.  Кроме  одного:  об  исчезновении  Джумы  Хана  со   своими
приятелями.
    Дежурный заказ деловито принял и через шесть  минут  дал  связь  с
"Эдип-2". Столбову повезло:  Карой  находилась  на  станции,  а  не  в
экспедиции по планете.  Женщина  была  очень  красива,  это  инспектор
отметил сразу,  без  колебаний.  Красота  ее  представлялась  яркой  и
броской, так что глаз нельзя было отвести от смуглого точеного лица  с
бровями-крыльями, но в глазах помимо недоумения, связанного с вызовом,
Дмитрий прочитал необычную для женщин подобного типа печаль.
    - Прошу прощения за беспокойство, - начал Столбов  со  стандартной
формулы вежливости. - Я Дмитрий Столбов, инспектор-официал кримрозыска
Б. Как вы отнесетесь к тому, что я задам вам несколько вопросов?
    - Положительно. А что случилось?  -  Голос  у  Карой  был  низкий,
грудной, глубокого бархатного тембра, красивый, под стать облику.
    - Серьезного - ничего, я все объясню. Каким образом вы, нейрохимик
с именем, оказались на "Эдипе" в обществе ксенологов? Временная  смена
профессии или?..
    - Или, - спокойно кивнула  женщина.  -  Иногда  необходима  резкая
смена амплуа, особенно во времена... душевной непогоды. Это личное.
    - Вы правы, смена образа жизни иной раз - как  подарок  судьбы.  Я
знаю  многих  людей,  поменявших  профессию  временно  или   навсегда:
Ромашин, Лондон, Мальгин. - Столбов помолчал. - Джума Хан. Кстати,  вы
давно его видели?
    Брови Карой сдвинулись.
    - Вчера. Говорите! Я уже поняла, что с ним что-то стряслось.
    - Он исчез, и вместе с  ним  еще  трое  общих  знакомых:  Ромашин,
Железовский и Мальгин. Прямо из квартиры нейрохирурга.
    - И Клим тоже? Из квартиры? Вы шутите!
    - К сожалению, не шучу. Майкл Лондон,  у  которого  я  только  что
побывал, предположил, что все четверо нашли какой-то выход  в  систему
орилоунского метро, они давно его искали.
    - Зачем?
    - По разным причинам, среди которых основная - поиски Шаламова.  К
слову сказать, вы ведь свидетель "рождения" Лондона-экзосенса и должны
помнить, что он себя "усовершенствовал"...
    - Все данные  по  этому  вопросу  остались  в  памяти  Гиппократа,
институтского инка, где работает... работал Клим,  но  я  тоже  помню:
заслонки на ушах, радиоглаз на темени, дополнительные зрачки в  глазах
для приема инфракрасного и ультрафиолетового излучения...
    Столбов кивнул.
    - Ничего подобного у него нет. По крайней мере я не увидел, как не
видят жена и дочь. Или он их...  потерял,  скажем  так,  или  "спрятал
поглубже", хотя впечатление производит самое обыкновенное, без примеси
пси-мистики.
    Карой улыбнулась.
    - Интересное сравнение. Значит, вы считаете, что Джума... и иже  с
ним ушли на Орилоух?
    - Не знаю, поэтому и спрашиваю вас.  Джума  ничего  не  говорил  о
своих планах?
    Женщина пропала из  поля  зрения  видеокамеры,  но  через  секунду
появилась вновь.
    - Простите. Нет, ничего. Во всяком случае, о встрече  с  Климом...
Мальгиным он не сказал ни слова.
    - Тогда у меня все, извините, что оторвал от дел.
    Разговор  закончился.  На  очереди  была  встреча  с  отцом  Клима
Мальгина, и Столбов, с удовольствием выцедив стакан холодного кофе, не
стал задерживаться в управлении.
    Макар Мальгин жил на хуторе Вщиж в коттедже старославянского типа,
расположенном в Брянских лесах на берегу небольшой реки Десны. Дмитрий
не удержался и облетел его кругом, отметив  наличие  ухоженного  сада,
небольшого  огорода  и  усадьбы  с  домашними  животными.  Как  видно,
Мальгин-старший любил хозяйствовать и умел работать;  инспектор  знал,
как много  внимания  и  сил  отнимает  такое  хозяйство,  несмотря  на
современную технику и компьютерное управление.
    Хозяин встретил его на лужайке у дома, заметив серебристый взблеск
севшего у мачты ветряка  такси.  Смотрел  исподлобья,  оценивающе,  но
потом, наверное, сообразил, кто его навестил, и,  после  представления
Столбова, повел гостя в дом. Дмитрий на ходу приглядывался к  старику,
составляя эмоциональный портрет и сравнивая с тем впечатлением,  какое
производил Мальгин-младший. Он сделал вывод, что  сын  на  отца  похож
только  внешне:  Клим  слыл   натурой   сильной,   жесткой,   суровой,
решительной и властной, а отец его казался человеком мягким, добрым  и
отзывчивым,  хотя  и  сдержанным,  и  сдержанность  его  граничила   с
замкнутостью. Впрочем, может быть, он стеснялся незнакомого человека.
    - Не откажетесь пообедать?  -  полуутвердительно  сказал  Мальгин,
пропуская гостя  вперед.  Они  прошли  анфиладу  комнат.  Три  из  них
представляли  великолепную  книжную  библиотеку,   и   Мальгин-старший
приостановился:
    - Здесь  около  десяти  тысяч  книг,  в  том  числе  и  старинных,
трехвековой давности. Что поделаешь, мой  дед  был  библиоманом,  отец
тоже библиофил, а я в них уродился. Клим в свое время хорошо покопался
в библиотеке, да и сейчас наведывается, но собирателем не стал.
    Столбов только с завистью качнул головой в ответ.
    Пока хозяин  давал  распоряжение  "домовому",  он  с  любопытством
оглядывал гостиную. Она была  вполне  современной,  стандартной,  если
можно называть стандартом уют и красоту, выраженные интерьером. Мебель
здесь  выращивалась  мысленным  усилием  по   заложенным   в   бытовое
оборудование программам, и в  данный  момент  она  представляла  собой
русский ампир девятнадцатого  века:  стулья  с  инкрустациями,  кресла
греческих линий, круглый стол на треугольной опоре, банкетка,  шкаф  -
все окрашено в белый цвет и покрыто золоченой резьбой. Стены  украшали
картины в резных рамах - тоже дань эпохе  ранней  славянской  истории:
копии полотен Никитина, Рокотова, Боровиковского, Алексеева,  Щедрина,
зато в углу - солнышке, как его  называли  на  Руси  издревле,  висела
подлинная старинная икона с дорогим  серебряным  окладом  -  настоящая
реликвия! Столбов двинулся было к ней, чтобы полюбоваться вблизи,  как
вдруг почувствовал еле уловимый, знакомый и в то же время  незнакомый,
дразнящий запах.  И  мгновенно  понял,  что  в  доме  недавно  побывал
Шаламов. Вывод пришел сам собой, сработала интуиция, хотя Столбов и не
был интрасенсом.
    В комнату вкатился домашний киб с подносами,  ловко  расставил  на
прозрачной пластине обеденного стола тарелки: салат из репы, фасолевый
суп, грибная солянка, фаршированный перец и пирог с яблоками. Напитков
было два: селем и компот из дыни,  а  Мальгин  принес  еще  и  бутылку
крымского вина "Мускат белый Красного камня".
    - Кулинария - моя слабость, - признался хозяин смущенно,  открывая
вино. - Обслуживание в наших ресторанах достигло  такого  уровня,  что
посетитель встает сытым из-за стола почти при  пустом  желудке,  но  я
таких приемов не люблю.
    Выпили, приступили к трапезе. Столбов не был гурманом, но и он  не
ожидал, что обед будет таким плотным и вкусным, поэтому ел медленно, с
удовольствием. Киб унес посуду, оставив напитки, и Мальгин  глянул  на
инспектора.
    - Кто вас интересует конкретно, Дмитрий? Сын,  его  жена  или  Дан
Шаламов?
    - Шаламов, -  пробормотал  Столбов,  пораженный  проницательностью
старика. - Вообще-то все трое, - поправился он. - Даниил был у вас?
    - Час назад. Искал Купаву. Я не знаю, где она. Ушла, к  сожалению.
- Мальгин  поморщился,  в  глазах  его  промелькнули  растерянность  и
беспомощность. Забрала дочь и ушла.  Даниил  поверил,  хотя  взгляд  у
него... - Старик пожевал губами. - Как темный колодец, в котором живет
голодный, чудовищный, незнакомый зверь.
    - В народе говорят: волком глядит...
    - Нет, взгляд  Дана  настолько  необычен,  что  я  даже  не  смогу
подобрать метафору. Это взгляд... Люцифера... упыря,  а  не  человека!
Извините за эмоциональную речь, просто я до сих пор еще  не  пришел  в
себя.
    - Куда он мог пойти?
    - Не знаю. Будет искать Купаву, коль начал, хотя я... сказал  ему,
чтобы он лучше нашел Клима, а потом уж пугал жену.
    - А где Клим? Он звонил вам?
    - Вчера... нет,  позавчера  вечером,  собирался  зайти.  Дома  он,
наверное, или в институте, где еще ему быть?
    Столбов поднялся.
    - Что ж, спасибо за хлеб-соль, давненько  не  едал  так  вкусно  и
сытно, все время ем на бегу. Если позвонит Клим или Дан...
    - Позвоню.
    Садясь в такси. Столбов  оглянулся:  Мальгин-старший  смотрел  ему
вслед хмуро и холодно, и было видно, что его гложут  сомнения.  Сейчас
его сходство с сыном было несомненным.
    О своей удаче инспектор сообщил  координатору  уже  в  воздухе,  и
дальнейшее развитие событий могло его не волновать:  за  дело  бралась
вторая обойма оперативного розыска, способная отыскать иголку в  стогу
сена,  не  то  что  человека  по  горячим  следам.  Оставалось   ждать
результата и еще и еще раз  прогонять  модель  контакта  с  Шаламовым,
корректируя ее в зависимости от поступающей информации  и  надеясь  на
благополучный исход. Однако у Дмитрия возникла идея, и  не  поделиться
ею с инком он не мог: найти Купаву и ждать Шаламова у нее.
    Инспектор был разумным оптимистом и верил  в  разрешимость  любого
ненадуманного конфликта, везде, где можно, применяя известную  формулу
ксенопсихологов: "В жизни всегда есть место компромиссу".


                               Глава 3

    Ландсберг,  как  всегда,  был  исключительно  любезен,  корректен,
обаятелен. Да и одевался он в соответствии с  модой,  обладая  хорошим
вкусом, что всегда действует на умного собеседника положительно. И все
же что-то в председателе СЭКОНа не нравилось Бояновой, а что именно  -
объяснить себе она не могла.
    Комиссар только что провела сеанс  комп-анализа  работы  отдела  в
многовекторной сфере связей, и  мысли  ее  все  еще  вращались  вокруг
важнейших проблем,  одной  из  которых  была  проблема  социоэтических
отклонений в обществе, порождающих прогрессирующее отчуждение молодежи
от интеллектуальных и творческих задач. Появление в управлении в  этот
момент Ландсберга отвлекало, и Боянова не смогла выдержать ровный тон.
Правда, посетителя это не смутило.
    - Вы, как всегда, очаровательны, Власта. Я  здесь  пробегом  и  не
задержу долго. Давно не получал от  вас  вестей  о  наших  подопечных:
Мальгине, Лондоне, Шаламове. Я слышал, Даниил появился на Земле?
    - От  кого?  -  Боянова  с  неприятным  удивлением  посмотрела  на
Ландсберга, не предлагая ему сесть.
    - Слухом Земля полнится. Вы его еще не разыскали? Учтите,  Власта,
Шаламов - это на сегодняшний день ваша главнейшая забота! От того, как
мы сработаем по нему, зависит безопасность многих сотен людей.
    - Во-первых, для меня  это  не  главнейшая  забота,  а  во-вторых,
затронутые вами имена - моя область ответственности. - Боянова сделала
ударение на слове "моя".
    - Разумеется. - Председатель СЭКОНа поднял  руки  вверх.  -  Я  не
спорю, но не стоит преуменьшать значение поступков  таких  людей,  как
Шаламов  и  Мальгин,  наделенных  нечеловеческими  способностями.  Это
потенциальная угроза  человечеству,  и  вы  это  прекрасно  понимаете.
Впрочем, не только экзосенсы, но и  отряд  интрасенсов  тоже  способен
привнести  смуту  в  нормальную  жизнь  общества.  Я  склонен   верить
некоторым  ученым,  утверждающим,  что   интрасенсы   -   наметившаяся
тенденция вырождения человечества.
    - У меня иная точка зрения, - сухо ответила Боянова.
    Ландсберг прижал руки к груди.
    - Ради Бога, Власта, я  никоим  образом  не  настаиваю  на  своей,
однако нам с вами необходимо перестраховываться в  подобных  вопросах,
ибо отвечаем мы за безопасность цивилизации одинаково.  Я  отношусь  к
интрасенсам нормально, но они начинают переступать  границы  этических
норм. Вы знаете, что они  направили  в  Совет  безопасности  письмо  с
предупреждением, что сами "постоят за себя", если служба  безопасности
не примет мер в ответ на провокации в их адрес.
    - Я читала письмо. Они правы.
    - Допустим, это спорный вопрос, у большинства людей  иное  мнение.
Письмо есть замаскированная угроза в наш адрес.
    - Береза - не угроза, где стоит, там и шумит, -  ответила  Боянова
пословицей, не принимая предположения Ландсберга  всерьез.  -  Но  это
предмет отдельного разговора.
    - Согласен. Кстати, вы свободны сегодня вечером? Я заказал  столик
в "Олимпиакосе", можем поужинать.
    - Если освобожусь, позвоните в половине восьмого.
    Председатель СЭКОНа поклонился, пряча усмешку в глазах,  и  вышел,
элегантный,  уверенный  в   себе,   сдержанный,   с   легким   налетом
высокомерия, и Боянова тут  же  забыла  о  нем,  как  о  досадной,  но
легкоустранимой помехе. Она любила работать в одиночестве, опираясь на
опыт,  запас  знаний  и  быстродействие  инка,  и   лишь   по   особой
необходимости вызывала заместителей и дежурных по управлению.
    После одиннадцати позвонил Шевчук.  Его  динго-призрак,  казалось,
заполнил собой кабинет, настолько заместитель комиссара был  колоритен
и объемен. Поскольку оперативные сведения о работе секторов и комиссий
поступали комиссару постоянно и своевременно, то есть она всегда  была
в курсе событий, то ее беседы с заместителями и начальниками  секторов
носили консультативный характер, если же  звонил  кто-то  из  аппарата
тактического руководства, это  означало,  что  требуется  согласование
планов - тактического и стратегического. Но Шевчук искал комиссара  по
другому поводу.
    - Космос настолько прозрачен и  чист,  -  сказал  он,  -  что  это
невольно  вселяет  беспокойство.  Все  наши  векторы  прежних   тревог
уперлись в глухие  тупики:  Маат  и  Орилоух  опустели,  "серая  дыра"
закрылась, сфера Дайсона еще ничем себя не проявила и особой опасности
для исследователей не представляет. Только эйнсоф, пресловутая  "сфера
Сабатини", требует внимания, да и она относится больше  к  планетарной
службе, а не пограничной. Мне кажется, назревают какие-то события,  но
какие именно - неизвестно.
    - У меня  такое  же  ощущение,  -  призналась  Власта,  относившая
Алексея Шевчука к разряду своих редких друзей.  -  Разве  что  область
тревог моих земная: в обществе растет смута, странный духовный раскол,
кампания против интрасенсов усиливается, а для качественного эфанализа
- чем это все закончится -  не  хватает  данных.  Прогностический  шум
слишком велик, varia bles [Случайные  переменные  (англ.).]  растут  в
геометрической прогрессии, добиться максимально возможного  сокращения
альтернатив не удается, и в результате получается головная боль, а  не
прогноз...  -  Боянова  прервала  речь,  хотя  Шевчук  слушал   ее   с
невозмутимым видом.  От  его  крепкой  фигуры  исходила  успокаивающая
уверенность и сила.
    - Тебя беспокоит не только это, - сказал он. - Шаламов?
    - Он - в последнюю очередь. В конце  концов  Шаламов  -  одиночка,
пусть и с экстразадатками, справиться с  ним,  если  он  поведет  себя
ненормально, мы сможем.
    - Даже если Мальгин и Лондон примут его сторону?
    Боянова  покачала  головой,  вспоминая  недавние   предостережения
Майкла и просьбу Мальгина взять на время отпуск.
    - Лондон, который вернулся, не станет на сторону Шаламова...  если
только это настоящий Лондон, а Мальгин... его я  знаю  мало,  но  зато
знают другие, которым я доверяю, а они верят ему. Хотела бы  я  знать,
где они  сейчас:  Мальгин,  Железовский,  твой  любимый  Джума  Хан  и
Ромашин.  -  Власта  снова  покачала  головой.  -  Ах,   экс-комиссар,
экс-комиссар, неужели это снова твоя затея?
    - Почему именно его?
    - Не доверяю я ему, Алекс, не доверяю, и все тут.  Авантюрист  он,
рисконавт высшей пробы, готовый ради проверки идеи на непрогнозируемые
сверхрисковые поступки, могущие повлечь за собой человеческие жертвы.
    - По-моему, ты к нему придираешься. Я работал с ним  четыре  года,
это человек чести и большого личного мужества, ну а его проколы... кто
из нас не рискует? Кто хоть раз не ошибался?
    - Профессионалы ошибаться не должны.  Но  Бог  с  ним,  Ромашиным.
Обойма сыщиков, кажется, вышла на Шаламова: сомнений нет, он на Земле.
Думаю,  скоро  его  вычислят,  и  мы  посмотрим,   насколько   истинны
подозрения  Ландсберга.  -  Боянова  поморщилась,  щелкнула  пальцами,
улыбка пробежала по ее губам. - Вот загадочный человек.  Ухаживает  за
мной.  Но  как-то  по-иезуитски  робко,  не   по-мужски,   зато   лихо
провоцирует на язвительный отпор.
    - Чтобы ухаживать за тобой по-мужски, - пробурчал Шевчук,  -  надо
быть по крайней мере интрасенсом. О каких провокациях речь?
    - Он вдруг воспылал негодованием к предупреждению интрасенсов, как
бы оправдывая их оппонентов. Оправдывает он и деятельность  молодежных
формаций типа "эскадронов жизни", вернее, их охранников  -  брейкеров.
"Мальчики шалят от избытка сил", - передразнила Власта  Ландсберга.  -
Не понимаю я его. Кинет фразу и ждет моей реакции, а что  прячется  за
этим - неизвестно. Даже иногда жаль становится, что  я  не  интрасенс,
давно прочитала бы, что у него на душе.
    - Разве в твоей команде  нет  интрасенсов?  Дай  задание  провести
пси-зондаж... - Шевчук замолчал  и  поторопился  оправдаться,  заметив
сдвинувшиеся брови женщины. - Я пошутил. Ландсберг мне тоже не слишком
нравится, но работать он умеет.  Познакомь  с  ним  свою  сестру,  она
быстро разберется, что он  за  человек.  Кто  у  тебя  опер  по  "сыну
сумерек", то бишь Шаламову?
    - Дима Столбов.
    - Хороший парень,  цепкий,  да  и  голова  у  него  кумекает.  Спи
спокойно. Кстати, тебе сообщили, что из  "сферы  Сабатини"  час  назад
вылетел объект, напоминающий  фантом  маатанского  проникателя?  Точно
такой же голографический мираж нагнал у  "серой  дыры"  Джума  Хан.  К
сожалению, фантом вывернулся так неудачно, что врезался прямехонько  в
один из гелиоконденсаторов над Меркурием.
    - Последствия?
    - Да никаких, это же свет, ансамбль фотонов, создаваемый  волновой
матрицей. Ученые до сих пор спорят, возможны ли подобные фантомы, а те
начинают появляться все чаще. "Сфера" - хитрая штучка, мы  с  ней  еще
нахлебаемся... типун мне на язык!
    Сигнал  внимания,  передаваемый  по  системе   "спрута",   привлек
внимание  обоих.  Дежурный  инк  передал  сообщение,  что  из   "сферы
Сабатини" вынырнул земной драккар под названием "Арджуна".
    - Дьявольщина! - с расстановкой произнес Шевчук, меняясь в лице. -
Это же наш аппарат, который мы запустили в Горловину! Он  исчез  и  не
вернулся.  Почему  он  вылез  именно  здесь?!  Извини,  Власта,  я  на
Меркурий. - Связь прервалась.
    Боянова, поразмышляв с минуту, вызвала дежурного и  сообщила,  что
убывает на спейсер погранслужбы "Шевалье",  стерегущий  над  Меркурием
таинственный объект под названием эйнсоф.
    Известие о драме, происшедшей в Дарвазе (районе Белик-улы,  массив
Умаберг), Столбов получил поздно  вечером  и  тут  же  помчался  туда,
используя для быстроты  свой  сертификат  опера-оператора  тревоги  по
формуле "ЗОВ-1". Правда, на место происшествия он все равно  прибыл  к
шапочному разбору: оперативники тревожной обоймы уже успели  допросить
свидетелей, а эксперты - восстановить цепь событий.
    Квартира,    где    появился    Даниил    Шаламов,    принадлежала
двадцатичетырехлетнему  М