я, что  его  руководители  нарочно
шевелят массы, общество, чтобы оно не выродилось  окончательно,  чтобы
начинало бороться с агрессией, ибо жизнь человека - борьба. Это закон.
    Помолчали. Потом Баренц вспомнил о предмете разговора.
    - И где же находится этот ваш исполнительный центр?
    - Где-то в Чернобыльской глуши.
    - То есть в зоне площадью в тридцать тысяч квадратных  километров.
Как же вы начинаете операцию, не зная точных координат центра?
    - У нас появились неожиданные помощники. - Боянова сдвинула брови.
- На Меркурианском заводе был захвачен математик Аристарх Железовский,
а моя сестра... она интрасенс...
    - Я знаю.
    - Она влюбилась в него, хотя я совершенно не  понимаю...  впрочем,
не о том речь.
    Баренц прикусил губу, скрывая усмешку.
    - Короче, она каким-то образом установила, где  он  находится,  не
пожелав сообщить об этом мне, и сейчас  она  и  двое  ее  добровольных
помощников, - голос комиссара стал еще более мрачным, - Ромашин и Хан,
ищут Железовского. Думаю, он содержится на базе  центра.  Динамическая
информационная модель ситуации уже разработана, и Умник ведет  дело  к
финалу.  А  исполнители  у  нас  такие,  что....   -   Лицо   Бояновой
просветлело, потому что она имела в виду Столбова.
    - Пограничники тоже участвуют в операции?
    - Налицо трагическая пограничная ситуация, и погранслужба  обязана
работать. А что? - Глаза  Бояновой  сузились.-  У  вас  есть  какие-то
сомнения? - Комиссар имела в виду  личные  отношения  с  Тороповым,  и
Баренц ее отлично понял.
    - Нет-нет, насчет участия пограничников сомнений нет. Однако  речь
о другом: аргумент силы всегда был внелогичным и вненаучным аргументом
в спорах любого ранга, а  мне  кажется,  ваши  отношения  складываются
именно таким образом. Милослав был у меня и потребовал справедливости.
    Боянова вздохнула.
    - Я понимаю, потребность  в  справедливости  все  острее  в  нашем
обществе неумеренности и  невоздержанности,  но  это  не  тот  случай,
Савва. Безопасность никоим образом не подменяет  погранслужбу,  просто
ваш сектор  кризисных  ситуаций  плохо  определил  границы  наших  зон
ответственности, вот Милослав и  срывается.  Кстати,  подводят  его  к
этому специально, хитро и не  без  помощи  Ландсберга,  который  хочет
превратить тревожные службы в толпу. А толпа, как вы знаете, не  имеет
ни сознания, ни ответственности, и самое страшное - она агрессивна.
    - К сожалению, знаю. - Баренц помрачнел. - Идеология агрессивности
ведет к извращению нравственных ценностей, фанатизму,  нетерпимости  и
озлобленности. Зло безнравственно и бесплодно. Кто этого не  понимает,
того надо лечить.
    - Лечение бывает разное,  а  безопасность  -  не  профилактическое
учреждение. Да и не к каждому социально  больному  применимы  гуманные
принципы нашей медицины.
    - Не врачу определять, имеет ли жизнь больного ценность  или  нет.
Безопасники тоже врачи, и  ответственность  их  тем  выше,  чем  более
неповторимы человек и ситуация. Я не спорю с вами,  Власта,  я  просто
размышляю. В истории человечества уже были периоды, когда, как сейчас,
намечалось  смыкание  правительственных  структур,  правоохранительных
органов, органов правосудия  с  преступным  миром,  когда  вырождалось
искусство, разменивалась духовность, опошлялось культурное наследие  и
умирала этика. И что же? Какие режимы помогли человечеству  преодолеть
эпохи мракобесия, инквизиции,  фашизма,  псевдосоциализма?  Только  не
тоталитарные, не охлократические, не режимы  "всеобщего  равенства"  и
жестокого командования всем и вся. Не надо заигрывать  с  неформалами,
но не стоит и предавать их анафеме, призывая на помощь Чернобога.
    Боянова подняла голову.
    - Чернобог? Не слышала о таком боге.
    - Бог, обитающий в аду, из мифологии  язычества.  Древние  славяне
приносили ему кровавую жертву, справляли печальное  моление  и  делали
страшные заклятья, чтобы отвратить от себя его ярость.
    Помолчали. Потом комиссар взглянула на  часы  -  разговор  шел  по
видео, с разверткой КПР - и сказала:
    - Я никого не призываю на помощь, я просто делаю свое дело. Савва,
бунт группы истероидов страшен, я уже научена горьким опытом  и  знаю,
какая нужна подстраховка. Ни в  одной  из  социально  тревожных  групп
молодежи  не  действует  закон  сохранения  духовной  энергии,  и  эта
тенденция заведет человечество в тупик, если мы не  сможем  справиться
сами с собой. Позвольте уж  мне  использовать  весь  арсенал  средств,
имеющихся в распоряжении службы. Скупой платит дважды.
    Баренц знал гораздо больше, чем было положено ему  как  президенту
Совета безопасности, и больше, чем думала Боянова, он  знал  все,  что
знали  интрасенсы  вместе,  в  том  числе  и  Железовский,  и  Лондон,
побывавшие в Запределье,  но  оперировал  знанием  в  разговоре  очень
редко. К тому же он обладал видением будущего, вот  только  влиять  на
него не мог. Так, как хотел бы.
    - Ландсберг  имеет  мнение,  что  молодежи   необходима   стальная
закалка,  свободный   творческий   поиск,   конкуренция,   возможность
самовыражения, чем обладают только неформальные  объединения,  и  если
лишить общество подобных объединений, оно выродится.
    Боянова упрямо сжала губы.
    - Сталь  нельзя  закалять  на  крови,  а  необузданная  погоня  за
удовольствиями не есть свободный творческий поиск.
    - Здесь я с вами согласен. "Сын сумерек" ушел от вас?
    То, что  разговор  переключился  на  другое,  не  сразу  дошло  до
Бояновой, она готовилась защищать  необходимость  своих  требований  и
практических шагов, а смена темы означала согласие Варенца.
    - Он на Меркурии и никуда  не  денется.  По  всей  видимости,  его
чем-то привлекает "сфера Сабатини",  а  это  означает,  что  рано  или
поздно он появится возле нее.
    - Чем  ученые  объясняют  вылет  из   сферы   увеличенных   земных
предметов?
    - Связью сферы с орилоунским метро. Последние  три  предмета  были
копиями вещей, принадлежавших Климу Мальгину, а он, как нам  известно,
нашел выход  в  метро  и  где-то  путешествует.  Час  назад  из  сферы
выбросило светокопию его перстня... величиной со спейсер!  И  еще  нас
очень  беспокоит  богоид,  этот  "многоглазый"  орилоунский   автомат.
Складывается впечатление, что он дежурит у сферы и  чего-то  ждет.  До
сих пор нет достоверных данных о его назначении, только  предположения
и вероятностные прогнозы.
    И Баренц, и Боянова были включены в информационные сети своих  зон
ответственности   и   ежеминутно   получали   порции   данных,   часто
пересекающиеся или одни и те же, но  у  Баренца  был  еще  один  канал
связи, независимый от официальных коммуникаций, и  он  первым  получил
сообщение  о  событиях  в  тридцатикилометровой  зоне   Чернобыльского
"черного социума". Он сказал: "До связи, Власта", - и выключил  канал.
Боянова  осталась  одна  в  обманчиво  тихом   кабинете,   заполненном
пульсирующим  радиошумом  постоянных  переговоров   инков   отдела   и
работающих  бюро.  Сообщение  Умника  об   освобождении   Железовского
поступило к ней только через три минуты.
    Над старым контрольным постом, установленным в зоне  Чернобыльской
катастрофы  недалеко  от  здания  АЭС,  Забава  остановила  галион   и
некоторое время вслушивалась во что-то, полузакрыв  глаза.  Ромашин  и
Джума Хан ей не мешали, разглядывая  с  двухсотметровой  высоты  серое
здание древней электростанции с демонтированным оборудованием и черный
купол Саркофага третьего поколения, в котором были надежно  похоронены
четвертый и третий разрушенные блоки.
    Дискуссия о том, что делать с  ними,  утихла,  и,  хотя  мнения  о
транспортировке Саркофага с Земли к Солнцу преобладали,  купол  так  и
остался на своем месте, как  памятник  человеческой  некомпетентности,
дилетантству, разгильдяйству и преступной секретности.
    Здания остальных блоков и купол были  обнесены  прозрачной  стеной
полуметровой толщины, непробиваемой и непроницаемой для радиации, хотя
такая перестраховка была  уже  не  нужна.  Стену  приказал  установить
начальник местного отделения экологического надзора,  воспользовавшись
отсутствием здравого смысла у исполнительного комитета.
    В двухстах метрах от  мрачного  здания  админкорпуса  образовалось
глубокое озеро, вода в  котором,  ярко-желтого  цвета,  вечно  дрожала
мелкой тошнотворной дрожью. Берег озера  густо  зарос  травой  в  рост
человека - красного, оранжевого и ядовито-желтого цвета и всевозможных
форм, а из этой  поросли  торчали  высокие  черно-зеленые  растения  с
гигантскими колючими  шарами  и  пучками  шипов  по  стволу:  это  был
мутировавший чертополох.
    - Ценофобы, - кивнул на них Джума, заметив  остановившийся  взгляд
Ромашина. - По закону  преимущественного  выживания  вредоносных  форм
здесь выжили только сорняки.
    - Юдоль скорби и печали, - пробормотал Ромашин, не в силах отвести
глаз от угрюмого пейзажа. - И ведь до чего все просто: следуй  законам
экологии, их  всего  четыре,  и  не  придется  разгребать  последствия
катастроф. И все  равно  находится  кретин,  стоящий  у  власти,  кому
глубоко наплевать на законы.
    - Что за законы? - оглянулся Джума.
    - А? - Ромашин очнулся. - Да в общем-то...  разве  ты  не  помнишь
школьного курса? Все  связано  со  всем  -  раз.  Все  должно  куда-то
деваться - два. Ничто не дается даром - три, и природа знает  лучше  -
четыре. За дословность не ручаюсь, но смысл верен.
    Джума кивнул, заметил в траве спину какого-то животного, схватился
за бинокль.
    Животное длиной  в  метр  напоминало  полосатую  кошку  с  головой
летучей мыши с громадными розовыми ушами, а  хвост  тянулся  метра  на
два, чешуйчатый, узкий, длинный, как хлыст.
    Ромашин тоже  заметил  животное,  проводил  его  окулярами  своего
бинокля. Тихо сказал:
    - Крысокроль. Попадаются экземпляры в два метра ростом. Мутантов в
здешнем лесу до сотни видов, а самое жуткое - мутагенез  продолжается,
как среди животного мира, так и среди растительного. Я  видел  участки
леса, создающие впечатление скопищ живых существ,  но  страшнее  всего
гигантские паучники - это  нечто  вроде  муравейников,  но  строят  их
пауки-гиганты. Близко к паучникам подойти невозможно.
    - Приходилось заниматься?
    - Некоторое  время  я  работал   в   здешних   краях   инспектором
лесонадзора.   Эта   должность   у   нас    называлась    "надсмотрщик
Чернобыльского средневековья".
    - А птиц что-то не видать.
    - Практически  все  покинули  район  бедствия  в  радиусе  трехсот
километров. Встречаются редкие экземпляры,  случайно  залетевшие,  но,
как правило, птицы здесь не селятся.
    - Мутантов  среди  них  нет?  Говаривают,  что  видели  гигантских
воробьев с размахом крыльев до метра.
    - Насколько мне известно, все их мутации нежизнеспособны, так  что
не верьте в сказки.
    - А люди?
    - Что люди? Ты спрашиваешь, есть ли среди местных жителей мутанты?
    - Нет, ушли отсюда или продолжают жить?
    - Живут, - неохотно проговорил Ромашин и  замолчал,  заметив  жест
Бояновой.
    - Он здесь,  -  прошептала  девушка.  -  Под  озером  -  лабиринт,
пустоты, бетонный каркас, машины... и  мощный  компьютерный  комплекс.
Аристарх здесь, и он жив.
    - Центр? - поднял вопросительный взгляд Джума. - И никакой защиты?
Мало верится.
    - За нами наблюдают, я чувствую. - Боянова закрыла глаза, лицо  ее
побледнело, на лбу  засветилась  сеточка  жилок,  похожая  на  розовую
паутинку. - Кругом люди... много зла... опасность.
    - Так, может быть, вызвать безопасников? - спросил Ромашин.
    - Боитесь? - Забава в упор взглянула на эксперта. - Если наш вызов
перехватят, безопасность опоздает. Цена задержки - жизнь Аристарха.
    - Тогда почему мы медлим? -  Джума  взвесил  в  руке  "универсал",
проверил счетчик зарядов. - Как пойдем и куда?
    - Вход в подземелье  -  под  избушкой  поста,  кодовый  запросчик,
электронная  защита,  энергобарьер.  Запросчик  я  обойду,   но   вход
откроется всего на несколько секунд, нужно успеть проскочить внутрь.
    - Я продублирую "Джорджа". - Джума имел в виду кибпилота машины. -
Итак, вперед, рисконавты?
    - Только прошу вас...  -  Забава  посмотрела  на  оружие  в  руках
мужчин. - Обойдитесь без стрельбы. Стрелять в  самом  крайнем  случае,
если не справлюсь я. Хорошо?
    Мужчины переглянулись.
    - Кроме этого, - Боянова кивнула на "универсал", -  у  вас  ничего
нет?  Спрячьте,  я  захватила  гипно.  -  Она  достала  два  пистолета
необычной формы.
    Ромашин взял один, кивнул.
    - Красивая  игрушка.   "Василиск-2".   Насколько   мне   известно,
гипноиндукторы  этого  типа   хранятся   лишь   на   оружейных   базах
погранслужбы, да и то не  на  всех.  Но  доступ  к  ним  имеют  только
"эполеты". - Ромашин имел в виду  начальников  высокого  ранга.  -  Вы
случайно не кобра безопасности?
    - Пора, - вместо ответа произнесла Боянова. - Отведите  машину  на
пару километров отсюда, потом разгоните и по моей  команде  спикируйте
на башню поста. Вход увидите сами.
    - Готов, - коротко сказал Джума Хан.
    Столбов  держал  "пакмак"  с  десант-обоймой   над   Припятью   на
десятикилометровой высоте и прислушивался к тихим переговорам Умника и
наблюдателей. По желанию он мог вмешаться в действие системы  в  любой
момент или переключить каналы видения на любой участок  подконтрольной
зоны. Умник  выдавал  ему  синтезированное  изображение  всей  зоны  в
логарифмическом  масштабе,  то   есть   движущиеся   объекты   выделял
укрупненно да изредка выхватывал подозрительные квадраты с излучающими
источниками.
    Десант - тридцать пять человек в пяти коггах с полной  экипировкой
- ждал команды, зная и видя все, что знал и видел командир.  Поскольку
операция была по-настоящему опасной,  с  возможным  переходом  "тихого
захвата"  в  открытый  бой,  все  оперативники  были  одеты  в  ЗСК  с
трансформацией формы, обладающие многодиапазонной аппаратурой  анализа
внешней обстановки, способные поддерживать гомеостатическое равновесие
внутри почти при любых изменениях внешней среды.
    Галион  с  тремя  пассажирами,  Бояновой,  Ромашиным   и   Джумой,
наблюдатели вели  со  времени  его  старта,  и  Столбов  все  внимание
переключил на его маневры, понимая, что обязан вмешаться в действия не
раньше и не позже момента, когда троица начнет осуществлять свой план.
    Зона была блокирована надежно, и едва ли кто-нибудь  мог  помешать
операции, просчитанной на десять ходов вперед, хотя Дмитрий и понимал,
что те, кто организовал Центр, обладали и силой, и умом, и необходимым
вычислительно-информационным потенциалом, чтобы не  допускать  ошибок.
Но допускали. В этой технобиологической  системе,  как  всегда,  самым
слабым звеном был человек, не свободный от эмоций, эгоизма, глупости и
спеси.
    - Сужение КГР [КГР - квадрат гарантированного  риска.]  -  два  на
два, - доложил Умник, что в  переводе  на  обычный  человеческий  язык
означало:   наблюдатели   и   разведка    вычислили    местонахождение
управляющего инка противника с точностью до  двух  километров.  Однако
этого было недостаточно.
    - Веер вариантов? - спросил Столбов.
    - Всего два вектора  с  небольшим  отклонением  от  оптимала.  Оба
реализуемы.  -  Умник  высветил  ему  схемы  предполагаемых   действий
десанта. - К атаке почти готов.
    Столбов не ответил.  Кроме  докладов  главного  оперативного  инка
отдела,  к  нему  поступали  сведения  и  от  других  информаторов   и
компьютерных сетей,  работавших  в  данный  момент  на  операцию.  Над
громадным  пространством  суши  двигались  десятки  аппаратов  разного
класса, и стоило появиться  новому,  как  тут  же  Столбову  поступали
сведения: тип машины, скорость,  трасса,  количество  пассажиров,  имя
пилота. Оценку возможного участия  в  дальнейших  событиях  компьютеры
производили  в  течение  долей  секунды,  и  оператору  поступала  уже
обработанная информация с рекомендациями возможных ответов.
    Еще одна скоростная машина - десятиместный неф класса "стрепет"  -
вошла в контролируемое пространство над Чернобыльским лесом, и  в  это
время  галион  самодеятельных  освободителей  Железовского,   казалось
бесцельно плывущий над  Припятью,  вдруг  сорвался  в  вираж  и  начал
стремительный разгон.  За  ней  хищно  метнулся  "стрепет",  а  следом
рванулся "пакмак" десанта, распадаясь на шесть единиц - пять кастов  и
управляющий драккар Столбова, - имеющих каждый собственную цель.
    Один из десантных шлюпов перехватил неф, два других  заблокировали
замаскированные под урочища взлетные  площадки  в  одичавшем  лесу,  а
драккар и оставшиеся машины с интервалом в полсекунды выбросили десант
- тридцать косматых белых чудищ. Комплекты аппаратуры смотрелись на их
шкуре драгоценными камнями и металлическими бляхами и усами.
    Столбов ворвался в открывшийся проход в подземную  базу  вслед  за
Ромашиным, покинувшим свой галион последним. Забава  Боянова  и  Джума
Хан уже скрылись в трехметровом  зеве  колодца,  на  сдвинутой  крышке
которого стояла башенка древнего контрольного поста.  Ромашин  услышал
предупреждающий крик Столбова, но  не  остановился,  чем  сразу  резко
осложнил работу обоймы: профессионалы захвата не могли теперь свободно
оперировать арсеналом  защитных  и  парализующих  средств,  зная,  что
впереди где-то идут не предупрежденные товарищи.
    Столбов дал сигнал  "комар",  и  в  силу  вступил  третий  вариант
развития событий - свободная охота.  Обработку  поступающих  данных  в
этом случае вел не Умник, а инк-посредник, вмонтированный  в  "заскок"
Столбова.
    Их  встретили  киберы  с  электроразрядниками,  которых   пришлось
уничтожить, а затем те самые "шмели"-убийцы,  которые  создавались  на
энергозаводе на Меркурии, и тут уж счет пошел на доли секунды. Столбов
дал отбой варианту "комар" и ввел в бой киберов отдела, подготовленных
к поиску и уничтожению "шмелей".  Оперативники  перегруппировались  и,
хотя потеряли темп, человеческих потерь не  было.  Лишь  один  из  них
попал под выстрел "шмеля" и оказался в нокдауне. Киберы  общей  помощи
тут же вытащили его из лабиринта к пинассу реанимации.
    Древняя система подземных ходов  и  пустот  оказалась  заброшенной
лабораторией по изучению процессов в блоке поврежденного и  спекшегося
в единый слиток реактора. Строили  ее  лет  двести  назад,  с  тройным
запасом  прочности  и  радиационной  защиты,  поэтому  четырехметровый
бетонно-свинцовый   каркас   коридоров   и   помещений   не   позволял
сверхчувствительной аппаратуре спутников разглядеть,  что  творится  в
толще  земли  Чернобыльской   зоны.   Почему   лаборатория   оказалась
заброшенной. Столбов не знал,  но  факт  оставался  фактом:  в  сердце
"черного  социума",  покинутого  людьми,  насекомыми  и  птицами,  где
изредка   появлялись   лишь   экологи   да   биологи,    исследователи
искусственного ареала, расположился современный компьютерный комплекс,
независимый  от  общей  земной  сети,  а  также  химический  центр  по
разработке ядов для зарядки "шмелей".
    Киберы и спецустройства центра, первыми начавшие бой с  проникшими
десантниками, были нейтрализованы в течение нескольких минут, а  потом
в схватку вступили люди,  защитники  подземной  "крепости",  способной
выдержать ядерный удар. Некоторые  из  них  были  одеты  в  "заскоки",
большинство же - в кокосы фиолетового цвета с вызывающе  красочными  и
аляповатыми  эмблемами  "клубов  любителей  риска".   Рослые,   хорошо
развитые физически, в основном не  моложе  восемнадцати-двадцати  лет,
действовали они быстро, но против десантников безопасности выстоять не
могли, и вскоре бой, если этот  стремительный  маневр  "белых  зверей"
можно  было  назвать  боем,  закончился.  Отряд  охраны,   вооруженный
парализаторами   и   автоматическим   оружием,   бесполезным    против
скафандров, был усыплен, после чего  "сверхлюдей"  мирно  погрузил