знал  его,  он  бы
подумал, что Аристарх чего-то боится.
    - Эти зоны не мертвы! - Последнее слово  Железовский  произнес  по
слогам. - Они не принадлежат этому миру, они чужие,  психологически  и
даже физически, и жизнь их, однажды оттолкнувшись от  жизни  остальных
пространств планеты, пошла в другую сторону.
    - Допустим.  Ну  и  что?   -   Ромашин   посмотрел   на   Мальгина
вопросительно, не понимая, что хочет сказать Аристарх.  Впрочем,  Клим
тоже не понимал.
    Щеки  Железовского  порозовели  от  усилий  сдержать  усмешку,  он
наслаждался достигнутым эффектом. Большой ребенок, подумал  Мальгин  с
ответной    понимающей    усмешкой.    Ему    нравилась     задиристая
самостоятельность и целеустремленность  Аристарха,  как  и  его  почти
юношеская уверенность в своей исключительности.
    - Я  назвал  бывшие  промзоны  "черными  социумами",  -  продолжал
математик, - и  они  самым  непосредственным  образом  связаны  с  той
проблемой, над которой я сейчас работаю... а  Клим  испытал  на  своей
шкуре.
    Железовский любовался физиономиями  товарищей,  пытаясь  выдержать
паузу, но не выдержал, фыркнул и тут же посерьезнел.
    - Не сердитесь, мужики, каюсь, люблю порисоваться.  Последние  три
дня  я  работал  по  заданию  комиссара  безопасности  над   проблемой
асоциальных молодежных  групп  типа  "эскадронов  жизни"  и  пришел  к
выводу, что большинство членов этих групп - потомки  тех,  кто  жил  и
живет в "черных социумах".
    Несколько   минут   длилось   молчание,   потом   Ромашин   поднял
отсутствующий взгляд.
    - Вы хотите сказать, Аристарх, что причина  психопатологии  юнцов,
ведущая к групповым  асоциальным  отклонениям,  -  в  каких-то  генных
нарушениях, в  наследственных  болезнях,  развивающихся  под  влиянием
мутаций? Допустим. Но тот же вопрос: ну и что?
    - Психопатология молодых людей, живущих в бывших промзонах, -  это
в  самом  деле  результат  действий  наших  предков  вчера.  Но  самое
страшное,  что  эту  ущербную  молодежь  специально   натаскивают   на
разрушение устоев общества. Готовится первая в истории ксенореволюция:
попытка  уничтожить  популяцию   интрасенсов,   единственную   надежду
эволюции спасти человечество от деградации. Поднимается  черная  волна
зла и насилия, и первые кандидаты в "утопленники" - Клим Мальгин и я.
    Наступившее молчание длилось дольше первого. Мальгин  не  очень-то
доверял   выводам   Железовского,    основанным    на    эмоциональных
предсказаниях, но и ему стало неуютно от чувственно заданной ситуации,
рассчитанной математиком.
    - Странный термин: "ксенореволюция"... но глубокий, -  пробормотал
Ромашин, ушедший в свои мысли, покачал головой. - И все же я  не  вижу
особой связи между вашим предположением и нашей встречей над... э-э...
"черным социумом".
    - Все очень просто. За нами следят, даже пытаются прослушать  наши
разговоры, а здесь это исключено, это во-первых. Во-вторых, я вычислил
человека, который мог бы рассказать, что нас ждет, - это Майкл Лондон.
Его пророчества  не  что  иное,  как  особая  компьютерная  программа,
внедренная не в один определенный комп, а в  общую  компьютерную  сеть
тревожных служб. А это означает: он знает,  что  произойдет  в  каждый
последующий момент времени.
    - Ты хочешь сказать, что он... побывал в  будущем?  -  недоверчиво
сказал Мальгин.
    - Именно это я и сказал. Видимо,  он  имеет  возможность  входа  в
систему   реликтового    орилоунского    метро,    которое    способно
транспортировать пассажиров в будущее... и в прошлое.  Нам  необходимо
выйти на Лондона, чтобы  избежать  многих  трагических  последствий...
м-м...  ксенореволюции.  Да   и   вообще,   путешествие   по   системе
орилоунского метро интересно само по себе!
    - А разве ты не нашел вход в метро?
    Железовский поскучнел.
    - К  сожалению,  формула  эфанализа  права:  глубина   предвидения
будущего ограничена вероятностными законами, и  даже  интрасенс  здесь
бессилен. Клим, надежда на тебя: ты единственный нормальный  экзосенс,
сумевший вывести знания "черных кладов" в сферу  прямого  действия  на
психику без последствий. Конечно, ты далеко не "черный человек"  -  по
объему знаний, но должен знать то, чего не  знаю  ни  я,  ни  кто-либо
другой. Выручай.
    Мальгин слабо улыбнулся.
    - Смешной ты парень, Аристарх. Умудрился дважды оскорбить  меня  и
извиниться, не думая об этом.
    Математик не пошевелился, сохраняя привычную неподвижность, однако
уши его вспыхнули.
    - Вряд ли я чем-нибудь помогу, - продолжал хирург задумчиво. -  Во
всяком случае, сведений об орилоунском метро в черепушке у  меня  нет.
Да  и  остальные  маатанские  знания  -  не  более   чем   бесполезная
информация, так как едва  ли  я  когда-нибудь  смогу  применить  ее  в
утилитарном смысле.
    - Ну, это ты брось!  Смог  же  не  разбиться,  свалившись  со  сто
одиннадцатого этажа. Значит, сумел воспользоваться знаниями "черного".
    - Не знаю... еще не разобрался. Но  то,  что  у  меня  хранится  в
голове, действительно настолько специфично...
    - Например? - обронил Железовский.
    - Например, поведение  "черных  людей"  управляется,  опираясь  на
прошлое, а не на устремленность в будущее, - что это мне  дает,  какие
преимущества?
    Ромашин хмыкнул.
    Железовский посмотрел на него озадаченно, задумался.
    - Ну хорошо, пока ноль, что еще? Да не  улыбайтесь  вы,  черти!  -
взмолился он. - Мне же интересно! Выкладывай что знаешь, не то  сделаю
наркоз.
    - Я  есть  хочу,  -  проворчал  Мальгин,  чувствуя   состояние   и
Аристарха, и Ромашина, который был заинтересован в его багаже не менее
математика.
    - Сначала дело.
    Ромашин достал из сумки, лежащей на  втором  сиденье  машины,  три
душистых необычных  плода,  похожих  на  дыню  и  грушу  одновременно.
Мальгин принюхался, взял один из них.
    - Авокадо - зимой? Однако!
    - Угостили, а я приберег. Аристарх, поехали к метро.
    Железовский послушно повернул куттер назад. Через несколько  минут
они высадились у метро, а еще через четверть часа входили в  "бунгало"
Ромашина, гостиная которого была  стилизована  изнутри  под  старинную
русскую избу. Техническое  обеспечение  "избы",  правда,  не  уступало
любому залу отдыха, ресторану и даже вычислительному центру, как  знал
Мальгин.
    Ромашин  провел   их   в   кабинет,   вырастил   мебель,   сказал:
располагайтесь, жены нет, -  и  принес  высокие  фарфоровые  кружки  с
каким-то напитком, а Мальгину два сандвича с ветчиной.
    - Отведайте, это настой из морошки.
    Напиток был  прозрачно-желтым,  с  искрой,  горьковато-сладким,  с
десятком запахов, принадлежащих разным  травам.  Пить  его  было  одно
удовольствие.
    - На чем мы остановились? - произнес Железовский.
    Он,  как  и  Клим,  почуял,  что  дом  Ромашина  -  его  крепость,
оберегаемая автоматикой высокого класса, и расслабился.
    - Боюсь, вы будете разочарованы,  -  улыбнулся  Мальгин.  -  Объем
знаний, которыми обладаю я, не сравним с информацией, которой обладают
Шаламов и Лондон, а  тем  более  со  знанием  маатан.  Их  информзапас
поразителен! Он вобрал в себя опыт сотен  цивилизаций,  существовавших
со времени Большого Взрыва. "Черные люди" хранят,  вернее,  хранили  в
себе великое множество тайн и  секретов  исчезнувших  цивилизаций,  но
они, обладая довольно высоким интеллектом, и  в  самом  деле  не  были
разумными существами в том смысле, как мы  это  понимаем,  потому  что
просто хранили информацию - и только, но  сами  не  в  состоянии  были
использовать ее, обработать,  проанализировать  и  применить  себе  во
благо.
    - Мне кажется, вы ошибаетесь, Клим, - мягко сказал Ромашин.  -  На
Маате  мы  видели,  что  "черные  люди"  владеют  пусть  и  необычной,
неантропоморфной, но технологией, и довольно высокой.
    - Я и  не  отрицаю,  но  эта  технология,  точнее,  сумма  знаний,
необходимых  для  жизнедеятельности  и  решения  поставленных   задач,
вложена в  генофонд  Маата  их  создателями  или,  как  они  называют,
Вершителями. "Черные люди" - не только не разумные существа, они еще и
не живые - опять же в том смысле, как формулирует эту проблему  земная
наука. Они занимают промежуточное положение между  живыми  и  неживыми
объектами,  и  выращивались  Вершителями   с   помощью   синтетических
процессов типа направленного роста  кристаллов  и  роста  растительных
клеток одновременно. Впрочем, это может волновать только специалистов.
    - Меня тоже, - громыхнул Железовский, сменив позу. - Но ты не  дал
примеров тех знаний, которые маатане не используют.
    - Сколько угодно. Вот один из самых  эффектных  примеров.  Лептоны
[Лептоны  -  класс  элементарных  частиц,  в  который  входят  фотоны,
электроны, нейтрино и их  античастицы.],  по  данным  "черных  людей",
содержат информацию о том, что было, есть  и  будет  во  Вселенной!  В
памяти "черных" хранится и способ подключения к  лептонному  полю,  но
сами они никогда им не воспользовались! Впечатляет?
    - Потому что если бы воспользовались -  стали  бы  Вершителями,  -
подумав, проворчал Железовский. - Или их преемниками. Хороший  пример,
убедил. А еще?
    - Маатане знают... хотя нет, это слово не отражает истины,  точнее
будет говорить -  помнят,  маатане  помнят  способы  дальнодействующей
связи, не основанной на "суперструнной" физике,  способы  просачивания
сквозь материальные препятствия, методы реального раздвоения,  вернее,
многомерного  умножения.  Они  помнят  рецепты   невидимости,   приемы
передвижения  в  пространстве  -  полета,   основанного   на   фазовом
согласовании атомных колебаний, и многое другое, и все  это  богатство
почти никогда не было ими использовано.
    Ромашин  и  Железовский   переглянулись.   В   глазах   математика
скептицизм боролся с жадным интересом, во взгляде  эксперта  недоверия
было больше, но на обоих слова Мальгина  произвели  одинаково  сильное
впечатление.
    - А  ты?..  Ты  сможешь  воспользоваться  этими  методами?  -  Бас
Железовского стал чуть хрипловатым.
    Мальгин покачал головой, с понимающей улыбкой глядя на друзей.
    - Я же сказал - вряд ли. Чтобы научиться летать по методу  "черных
запасов", человеку надо  обладать  гораздо  большим  объемом  мозга  и
количеством  специфических  нервных  центров,  управляющих  телом   на
атомарно-молекулярном уровне.
    - А Шаламов или Лондон?
    Мальгин нахмурился, помолчал.
    - Не знаю. Может быть... не знаю.
    Ромашин залпом допил напиток, дал команду "домовому", и киб принес
бутылку виноградной шипучки и горячие тосты.
    - Выпьем за освоение вашего драгоценного  месторождения,  Клим.  Я
имею в виду информацию. То, что вы рассказали, -  поразительно!  Желаю
удачи!
    Бокалы звякнули.
    - Вкусно! - похвалил Железовский. -  Где  вы  берете  такое  вино,
Игнат?
    - Мой друг с бульвара Славы Толя Новичихин - спец высокого  класса
по винам. Я подарю вам бутылку.
    Математик посмотрел на ушедшего в себя Мальгина.
    - Клим, ты сказал, что маатане почти никогда не использовали  свои
знания. Что это значит - почти?
    - Среди них тоже есть и свои гении, интеллект которых  звал  их  к
осмыслению внутренних записей, к самопознанию, и свои идиоты, и просто
больные. Маатанские города - в принципе гигантские  перераспределители
энергии и информации, а их "тюрьмы"  -  вспомните  наш  поход  -  тоже
распределители, но особые, с  функциями  "психбольниц",  изоляторов  и
"домов  отдыха".  -  Мальгин  очнулся,  сбросил   рассеянный   взгляд,
захрустел тостами. -  Что  касается  пожеланий  мне  удачи,  -  хирург
взглянул на Ромашина, - то, как  говорят  "черные  люди":  бесконечный
смысл лежит вне постижения конечного существа, коим является человек.
    - Не будь пессимистом, мастер, - прогудел Железовский. -  Ты  себя
еще не знаешь, а я чувствую в тебе глубину, которая  не  снилась  даже
интрасенсу. Поработай над собой, а я помогу. Итак, поговорим теперь  о
поиске Шаламова?
    Мальгин не  успел  ответить:  снова  откуда-то  издалека  прилетел
жалобный  полусон-полузов,   воспринимаемый   на   мысленном   уровне,
напоминающий плач ветра в ветвях дерева и печальную песню ручья. И тут
же встрепенулось внутри чувство тревоги.
    - Что с вами? - насторожился проницательный Ромашин.
    - В чем дело? - спросил Харитон в унисон с Железовским.
    - Не понимаю, -  ответил  Мальгин,  делая  усилие,  чтобы  поймать
кончик связывающей его с  кем-то  нити,  пытаясь  определить  источник
пси-передачи, но только перегрузил  мозг  -  по  глазным  яблокам,  по
сердцу, под желудком прошлись острые  коготки  боли.  Мальгин  посидел
немного, успокаивая камертон нервной системы, не отвечая на  тревожные
взгляды товарищей, потом встал.
    - Извините, Игнат, договорим позже. Что-то мне не  по  себе,  хочу
побыть один. Не обижайтесь.
    - Ради Бога!
    - Позвони, если понадоблюсь,  -  коротко  проговорил  Железовский,
подняв руку в прощальном жесте.
    "Кто же зовет меня? - думал хирург, мчась на  такси  до  метро,  а
потом на метро  домой.  Что  его  гнало  домой  -  он  не  знал  и  не
анализировал. - И почему зов такой тихий? Ведь даже Аристарх ничего не
услышал...  или   я   слышу   просто   эхо   пси-работы   собственного
подсознания?"
    - Предположение на уровне бреда, -  возразил  прямой,  как  судья,
Харитон. -  У  тебя  срабатывает  субсенсорное  восприятие,  результат
воздействия на психику маатанской информации.
    - Зов  очень  слабый,  но...  понимаешь,  я   чувствую,   что   он
предназначен именно мне. И в то же  время  я  не  могу  его  выделить,
идентифицировать.
    - Такое бывает между  очень  близкими  людьми,  возникает  как  бы
резонанс душ, постоянный контакт пси-сфер.
    - Но  отец  не  интрасенс,  он   не   способен   дать   сигнал   в
пси-диапазоне, Купава тоже. Карой? Не знаю... скорее всего  тоже  нет.
Кто еще?
    Харитон не ответил.


                               Глава 9

    Он не был с нами полностью откровенным, - сказал Ромашин.
    - Знаю, - изрек Железовский, ушедший в размышления.
    - Я имею в виду его рассказ о маатанских знаниях. Он знает больше,
чем изволил поделиться, а  главное,  начинает  догадываться,  как  эти
знания применить... иначе  разбился  бы  насмерть  при  падении.  Клим
мощный человечище, и я ему верю, но  ему  надо  помогать,  особенно  в
моменты сопротивления сидящему внутри "черному".
    - Он  справится,  хотя  вы  правы,  помогать  ему  необходимо.  Не
волнуйтесь, Игнат, в нужный момент я буду рядом.
    Последние  слова  математика  прозвучали  хвастливо,   и   Ромашин
улыбнулся про себя, подумал: дай Бог нашему теляти  вовка  зъисты.  Но
вслух сказал:
    - Никто не знает резервов психики "черного  человека",  занимающей
довольно большую часть памяти Клима, а доминанта маатанской психики  -
равнодушие. Вас это не тревожит?
    - Что?  -   очнулся   Железовский   и   добавил   с   великолепной
самоуверенностью: - Нет, не тревожит. Пока я с Климом,  ему  ничто  не
грозит. Он уже почти научился выходить из транса без болевых синдромов
и последствий, и овладение физиологией "черных  людей"  обойдется  ему
дешевле.
    Ромашин помолчал, скрывая чувства,  к  Железовскому  он  относился
по-отечески, жалея иногда, что сам он не интрасенс.
    - Вернемся к проблеме поиска Шаламова. По моим данным, на Земле он
не появлялся, во всяком случае, последние четыре  месяца,  значит,  до
сих пор бродяжничает по системе орилоунского метро. -  Глаза  эксперта
на мгновение заискрились интересом. - Кто  знает,  в  каких  мирах  он
побывал!..  Идем  дальше.  Через  обломок  "сверхструны"   в   систему
проникнуть не удалось...
    - Еще бы, - перебил гость Ромашина со смешком, - там теперь "сфера
Сабатини" или, как удачно выразился Джума, эйнсоф. По сути,  это  тоже
вход, только в совершенно удивительные скрученные пространства с  иной
физикой и топологией. Когда-нибудь я займусь сферой вплотную.
    - Рассчитать свой вход в метро  вам  тоже  не  удалось,  -  ровным
голосом продолжал Ромашин, остудив порыв математика. -  Но  вход  этот
существует, и мы это знаем. Я лично не сомневаюсь.
    - Я тоже. И Шаламов и Лондон пользуются им.
    - Что же нам остается? Ждать появления Даниила?
    Железовский отвел взгляд. Ромашин некоторое время смотрел на него,
словно оценивая возможности.
    - Есть идея. Клим принес домой кое-какие безделушки - из  квартиры
Купавы,  которые  подарил  ей  Шаламов,  так  вот,  некоторые  из  них
настолько необычны, что я не удивлюсь, если они помогут открыть  дверь
в орилоунское метро. Не хотите проверить?
    Человек-глыба думал недолго.
    - Идея неплохая, вопрос только в том,  как  отнесется  к  ней  сам
Клим.
    - Уговорим, он поймет.
    Железовский вдруг засмеялся. Игнат в недоумении вздернул бровь.
    - Как бы не  получилась  еще  одна  "сфера  Сабатини",  -  пояснил
Аристарх. - Откроем дверь, а она ведет в ад! И полезет на Землю всякая
нечисть...
    Ромашин не выдержал и тоже засмеялся.
    - Воображение  у  вас  скорее  лирическое,  а  не  математическое,
Аристарх. Об ужасах ада я не подумал. Итак, говорите с Климом и, когда
он согласится поэкспериментировать, позовите меня.  Правда,  есть  еще
один путь...
    - Какой?
    - Майкл Лондон. Его сейчас тоже нет  на  Земле,  но  он  регулярно
появляется дома. Попробую поговорить с  ним  в  его  очередной  выход,
может быть, он поможет.
    - Вряд ли. - Железовский  встал  бесшумно  и  ловко,  несмотря  на
размеры и массу. - Он же предупреждал, а человек он в  высшей  степени
обязательный, человек слова.
    - Человек-да, - пробормотал Ромашин.
    - Скорее человек-нет, - поправил Аристарх  и  вышел,  подняв  руку
жестом прощания.
    - Человек-нет, - тем же тоном произнес Ромашин. - Человек-нет... я
тоже был когда-то человеком-нет, однако жизнь потребовала  свернуть  с
тропы...
    С тех пор как Мальгин перенес подарки Шаламова из его  квартиры  к
себе домой, в гостиной  появился  устойчивый  странный  запах.  Он  не
напоминал ни  один  из  земных  источников  запаха,  и  Клим  дал  ему
определение   "призрачный".   Даже   трудноуловимый   запах    обломка
"сверхструны", утерянного Даниилом  в  квартире  хирурга,  можно  было
сравнить с чем-то, больше всего он напоминал  запах  лунной  пыли,  но
подарки Шаламова распространяли иные ароматы -  ароматы  чужих  миров,
неземных дорог, иных вселенных.
    Остановившись на пороге, Мальгин принюхался и прислушался,  ничего
подозрительного не отметил, прошел в гостиную,  решая  вопрос:  почему
его потянуло домой. Вызвал "домового":
    - Кузьма, кто-нибудь заходил?
    - Никто не заходил, но звонили двое, - отозвался бытовой  комп,  -
какая-то девица и мужчина, не соизволивший включить обратку.
    - Кем именно назвался?
    - Представился как твой друг.
    Екнуло сердце, тревога в душе отдалась в голове судорогой боли.
    - Как давно он звонил?
    - Сорок минут назад.
    - Давай мужчину.
    Вспыхнувший виом остался пустым, как прозрачная  туманная  клетка,
но голос Марселя Гзаронваля спутать с другим было невозможно.
    - Привет, супер. Если хочешь  выяснить,  где  Купава,  приходи  по
адресу: Руан, холмы за церковью Сен-Макну, ШСС номер три.  Тебя  будут
ждать.
    Посидев с минуту возле "домового", Мальгин шумно  выдохнул  воздух
через нос, подумал: поиграться захотели? Что ж, давай поиграем в  ваши
игры.
    Через полчаса он вышел из такси в живописном осеннем  парке  возле
красивого здания школы спортивного совершенствования. "Обнял"  здание.
В этот час залы и сооружения школы пустовали и лишь в одной из  комнат
на втором этаже находились люди, пять  человек  с  не  очень  приятным
"пси-запахом". И еще двое прятались где-то  неподалеку,  скорее  всего
наблюдатели за входом в школу из антиграва.
    Мальгин,  не  оглядываясь,   уверенно   поднялся   по   ступенькам
центрального входа и