г  выложил
чужаку всю историю с Шаламовым. - Поэтому я здесь, -  закончил  он.  -
Хотя странствие действительно  затягивает  и,  боюсь,  может  в  конце
концов стать целью.
    Скиталец-Паломник слушал внимательно,  кивая  изредка,  совершенно
как человек, и был он мудр и терпелив.
    - Еще раз повторюсь - я не человек, - изрек он наконец, - но  ваша
история мне созвучна, в ней есть искание чего-то бесконечно духовного,
не поддающегося определению... как слеза на ресницах ребенка. Если  бы
еще можно было на этом пути избежать ошибок...
    - Возможность ошибки не избавляет нас от необходимости попытки,  -
пробормотал Мальгин, порыв которого иссяк.
    Паломник кивнул, глаза его остро блеснули.
    - Прошедшее - самый надежный вид бытия, особенно для тех, кто ищет
постоянно. Вы не торопитесь? Дайте руку.
    Мальгин поднял бровь, поколебался немного и протянул  левую  руку.
Ладони у него были не очень широкие, но жилистые, с длинными  пальцами
- ладони энергичного человека, не поддающегося  чужому  влиянию.  Рука
Паломника на вид была вполне человеческой, сухой  и  теплой,  но  руку
Мальгина пронизало ощущение легкого электрического укола.
    - Да, вы знаете, почем фунт лиха, - сказал  Паломник,  внимательно
разглядывая ладонь хирурга, - но впереди у вас еще немалые испытания.
    - Я готов к ним.
    - Верю. У вас огромные запасы пси-энергии, вы даже сами не  знаете
какие! Вы маг, мастер, пси-маг или колдун, если хотите. В вашем  мире,
где  случайность  и   неопределенность   являются   его   объективными
характеристиками, такие способности реализуются редко.
    Мальгин отнял руку, подумал.
    - А  разве  есть  миры,  где  случайность  и  неопределенность  не
являются их характеристиками?
    - Есть, - улыбнулся Паломник, - да хотя  бы  система  орилоунского
метро, как вы ее называете. Она абсолютно недетерминирована,  намертво
впаяна в систему метавселенных,  как...  кровеносная  система  в  тело
человека.  Именно  поэтому   собственно   механизмы   "суперструнного"
перемещения продолжают работать даже  в  мертвых  орилоунах.  Примеров
много, но я вижу, вы думаете о другом. Не хотите  выпить  со  мной  за
встречу и перекусить?
    Мальгин недоверчиво посмотрел на Странника, но не  увидел  и  тени
насмешки. Сказал серьезно:
    - К  сожалению,  я   ничего   с   собой   не   взял.   Вы   первый
негуманоид-неземлянин, который предлагает мне выпить.
    - Но, может быть, не  последний,  -  засмеялся  Паломник,  отлично
поняв намек Мальгина. - Я, как и  вы,  в  путешествии  питаюсь  чистой
энергией, но кое-что у меня с собой имеется.
    Он вытащил откуда-то из складок плаща небольшую плоскую коробку  с
белой полоской на торце, погладил пальцем полосу и поставил коробку  у
ног. В ней что-то звонко  щелкнуло,  и  с  волной  теплого  ветра  она
увеличилась  в  размерах  вдвое,  затем  еще  и  еще  раз,   пока   не
превратилась  в  объемистый  баул,  на  крышке   которого   загорелось
созвездие пульсирующих цветных огней.
    - Субмолекулярное сжатие, - пояснил Паломник. - Это мой НЗ. У  вас
на Земле, по-моему, тоже освоили подобные технологии.
    Огоньки  начали  вспыхивать  один  за  другим,  и   крышка   баула
превратилась в соты. В углублениях появились какие-то предметы  разных
форм и цвета, среди которых Мальгин с удивлением увидел бутылку вина с
этикеткой "Мускат  белый  Красного  камня".  Не  обращая  внимания  на
изумление собеседника. Паломник ловко откупорил бутылку, разлил вино в
прозрачно-красные резные бокалы, появившиеся  неведомо  откуда,  подал
один хирургу, поднял свой.
    - За знакомство?
    - За встречу, - хрипло ответил Мальгин.
    Вино было вкусное, легкое, ароматное и,  казалось,  хранило  тепло
земного Крыма.
    Паломник вытащил из своего волшебного чемодана  зеленый  с  тонким
белым рисунком плод в форме трехлучевой звезды.
    - Это фатум, плод дерева Судьбы. Не боитесь попробовать?
    Мальгин  принял  тяжелый  бархатистый  фрукт,  и  в  голове  вдруг
сложился образ: лицо женщины с загадочной улыбкой Джоконды,  неуловимо
схожее с лицом Купавы, а также с лицами Карой и мамы. Рука дрогнула.
    Паломник снова засмеялся характерным горловым смехом.
    - Ешьте спокойно, прямо с кожицей, это земной банан, но выращенный
на другой планете. Биологически активен,  способствует  гармоническому
распределению энергий инь  и  ян,  а  для  вас  вообще  незаменим  как
стимулятор магических сил.
    Мальгин улыбнулся в ответ,  надкусил  плод,  пожевал  -  вкус  был
специфический: земляника, дыня, гранат, яблоко и сотня других вкусовых
оттенков  -  и  проглотил.  Впечатление  создалось  такое,   что   ему
одновременно выстрелили в пищевод  и  ударили  по  затылку.  В  глазах
потемнело,  сок  фатума  действовал  мгновенно,  однако  отрицательные
ощущения быстро ушли, и Мальгин почувствовал действие плода.
    Пронзительная ясность в голове.
    Кипение энергии в центральных органах тела.
    Сила, бегущая по жилам.
    Внезапное открытие того, что его внутренняя энергия является  лишь
одним из видов великого океана энергии, заполняющей Вселенную, и  что,
сосредоточившись,  можно  брать  любое  количество  энергии  из  этого
мирового запаса на собственные нужды.
    Мальгин двинул рукой, с пальца сорвалась зелено-голубая молния и с
треском  вонзилась  в  стену  грота.  На  лице  Паломника   проступило
удовлетворение.
    - Слава Богу, канал открылся!
    - Какой... канал? - выдохнул Мальгин, переводя дух.
    - Дзэн - если следовать терминологии земных оккультных знаний.  От
дхияны  к  дхаране  и  протьяхаре  [Дхияна  -  созерцание,  дхарана  -
сосредоточение, протьяхара - освобождение ума от влияния чувств, отход
от  чувственного  восприятия  (приемы  йоги).],  к  дзэн-просветлению,
высшей степени сознания. Просыпайся, колдун, пора.
    Мальгин посмотрел на Паломника и ясно увидел целую дюжину жемчужно
переливающихся призраков, вложенных в фигуру  улыбающегося  Будды.  Ни
один из них не походил на человека: лемур,  черепаха,  свернувшаяся  в
спираль змея, барс, летучая мышь, а может быть,  птеродактиль,  вообще
не похожие ни на что твари и  даже  какое-то  дерево...  Цепь  предков
этого существа, отраженная в психике. Правда,  -  похожими  на  земные
образы  их  делало  сознание   Мальгина,   улавливающее   приближенное
сходство.
    Паломник кивнул, свободно читая мысли Клима.
    - О, конечно. Только не испытывай на мне самадхи, я сам  расскажу,
что тебя интересует. Что касается дерева в цепи моих прародителей,  то
человек тоже является и животным, и растением, проходя  те  же  стадии
эволюции: преджизнь - наджизнь - сверхжизнь. - Гость улыбнулся.  -  Не
обижайся, но человечество пока находится на первом этапе  этого  пути,
хотя отдельные индивидуумы  обладали  возможностями  второго  в  любые
времена.
    - Интрасенсы?
    - А раньше - экстрасенсы, еще раньше - целители, знахари, ворожеи,
шаманы, колдуны, маги. Вообще человек для меня загадка  номер  два:  в
нем заложено все, что было, есть и будет во  Вселенной,  но  потенциал
этот почему-то не реализуется. Почему? А ведь вы,  люди,  чуть  ли  не
единственные существа в данной  Метавселенной,  способные  накапливать
историческую память и духовную  энергию  ушедших  поколений  -  основу
основ всемогущества.
    Мальгин помолчал, вдумываясь в сказанное. Так же  свободно  читать
мысли собеседника, как тот -  его,  он  еще  не  мог,  к  тому  же  не
проходило ощущение, что разговаривает он сам с собой.
    - Если продолжить сравнения, то вы - представитель сверхжизни?
    Бархатистый смешок.
    - О нет, не удостоен, хотя могу многое. Вот Вершители -  те  очень
близки ко всемогуществу.
    - Как они выглядят?
    Паломник покачал головой, допил вино и сложил-трансформировал свой
походный баул в небольшую коробочку.
    - Не знаю. Как может выглядеть бог того,  чего  не  может  быть  в
принципе?
    - Что вы имеете в виду?
    - Всемогуществом не может обладать никто - это универсальный закон
Большой Вселенной, и тем не менее  Вершители  всемогущи  в  каждом  из
метагалактических  доменов.  Почему  же  они  не  всемогущи  в  целом?
Парадокс, который я не смог решить до сих пор. Итак, мой друг, позволь
мне дать один совет: возвращайся, Шаламов на Земле и никогда больше не
сможет войти в орилоунское метро, да и  тебе  это  будет  удаваться  с
трудом. Возвращайся, поможешь коллегам избежать  многих  бед.  Правда,
Шаламов подстрахован, но и твоя помощь понадобится.
    - Кем он подстрахован?
    - Вершители  создали  свою  систему  безопасности,   следящую   за
объектами, которые владеют опасным знанием и  могут  обратить  его  во
вред разуму. Один из их превент-наблюдателей сейчас на Земле.
    - "Тысячеглазый"?
    Паломник внимательно посмотрел на хирурга.
    - Вероятно, это образ, созданный вашим  воображением,  наблюдатели
выглядят иначе. Но это он, богоид, по терминологии Шаламова.
    Мальгин   покачал    головой,    вспоминая    моменты    появления
"тысячеглазого" орилоунского призрака на  Земле.  Все  стало  на  свои
места, получили объяснения и  действия  "глазастого",  и  его  тяга  к
Маату, Орилоуху и к Шаламову.
    - Вы встречались с ним?
    - Я встречался со многими землянами, в том числе и с Шаламовым,  и
Лондоном. Кстати, Майкл  просил  передать  вам  вот  это.  -  Паломник
вытащил из-под плаща нечто напоминающее  свернутый  в  трубку  плакат,
взмахнул им, и трубочка действительно развернулась в  плоский  лист  с
изумительно  ярким  изображением  кусочка   чужой   планеты:   водопад
искрящейся желтизной воды с сияющей зеленой пеной, густо-синее небо  с
прожилками бело-голубых облаков, лес из растений, напоминающих  березу
и пальму, и развалины какого-то древнего строения, не то замка, не  то
крепости. Паломник что-то сделал, и картина обрела глубину, объем и...
жизнь! Повисла в воздухе, словно окно в неведомый мир.
    Мальгин вопросительно глянул на собеседника.
    - Динго?
    - Проще... и сложней. Сами разберетесь. - Паломник свернул картину
в рулон, и Клим спрятал ее в  карман.  -  Учтите,  такие  картины  уже
появились и на Земле, найдите и обезвредьте их, иначе случится беда. Я
вижу, вам хочется задать мне пару вопросов.  Время  у  меня  есть,  но
давайте-ка  перенесемся  куда-нибудь  в   более   уютное   место.   Не
возражаете?
    Паломник первым  шагнул  в  "прорубь"  мембраны,  Мальгину  ничего
другого  не  оставалось,  как  последовать  за   ним.   Внезапно   ему
показалось, что кто-то глянул ему в спину с тяжелой угрозой,  хотя  он
точно знал, что на сотни километров вокруг нет ни одной живой души.


                               Глава 2

    Вышли они на одной из планет Сферы Дайрона,  Мальгин  сразу  узнал
этот интересный объект, поражающий воображение масштабом строительства
древних разумных существ, хозяев Сферы.
    Представьте себе зернышко риса в центре надутого воздушного шарика
и увеличьте его в триллион раз -  зернышко  превратится  в  звезду,  а
оболочка шарика - в сферу диаметром  в  триста  миллионов  километров,
состоящую из мириад  "песчинок"-астероидов  размером  в  пятьдесят-сто
километров. Астероиды эти ничем видимым не  соединяются,  но  держатся
каждый на своем месте, как биллиардный  шар  в  лузе,  касаясь  боками
шести соседних глыб.
    С ночной поверхности планет Сферы - а их было три, вращавшихся  по
одной орбите, - оболочка кажется состоящей из светящейся рыбьей икры и
создает  эффект   потрясающей   светлой   глубины   с   перламутровыми
переливами. Смотреть на это небо можно не отрываясь и час и два.
    - Красивое зрелище, - с неожиданной грустью сказал сзади Паломник.
-  Скоро  оно  станет  недоступно  путешественникам,   орилоун   здесь
настолько дряхл, что вот-вот захлопнется.
    Мальгин перевел взгляд с неба на недалекие  черные  "развалины"  -
таким издали казался вудволловый лес, названный так из-за сходства  со
стенами  разрушенных  и  сгоревших  земных  зданий.  Состоял   он   из
теплокровных  растений,  то  есть   полурастений-полуживотных,   форма
которых являлась одной из чудес света. Затем внимание приковал  океан,
днем  желто-янтарный,  с  искрящейся  снежно-белой  пеной,   а   ночью
темно-коричневый, как смола, с янтарными искрами в глубине.
    Дышалось здесь легко, атмосфера всех трех планет Сферы Дайсона  на
семьдесят процентов состояла из кислорода и на тридцать из азота, хотя
изотопов эти газы содержали больше, чем земная атмосфера.  Температура
воздуха держалась ночью почти такая же, как и днем - около  семнадцати
градусов тепла.
    - Посидим перед дорогой, - предложил Паломник.
    Уселись на камень возле теплой стены ближайшего вудволла.
    - Меня действительно многое интересует, - признался Мальгин. -  От
проблем общеглобальных вроде смысла  бытия  до  совсем  простых  вроде
моего личного счастья.
    - Вряд ли я смогу  ответить  на  все  ваши  вопросы,  -  улыбнулся
Паломник.  -  Вы,  люди,  очень  редкий  тип  существ,  которым   дано
обнаружить  проблематичность  своего  существования  и   ощутить   всю
неоднозначность бытия. Поэтому истина для вас многолика. Если я сообщу
вам сейчас, каков был замысел  вселенной,  Большой  Вселенной,  вы  не
поверите. Честно говоря, я иногда тоже  готов  принять  постулат,  что
смысл Вселенной - за пределами  постижимого.  Во  всяком  случае,  для
существ, бытие которых конечно. Рассуждать на эту тему можно долго, но
вопрос: может ли  ветвь  постичь  смысл  всего  дерева?  -  заставляет
думать, а не спорить. Понимаете?
    - Не могут понять жизнь в этом мире те, кто никогда не жил в  нем,
- пробормотал Мальгин.
    - Очень точная формулировка! - Паломник был явно восхищен. - Ваша?
    - Нет [Дж. М. Джилберт.]. Но принадлежит  всему  человечеству  как
наследство.
    - И все же я не ошибся в вас. Когда-нибудь мы встретимся в  другой
обстановке и побеседуем более глубоко.
    - Тогда позвольте задать вопросы попроще.  В  Галактике  еще  есть
"серые дыры" или та, что открыл Шаламов, была единственной?
    - К сожалению, она была  единственной  на  все  местное  скопление
галактик и связывала вашу Метавселенную с той, где родились Вершители.
    - Почему  захлопнулись  орилоуны  на  Земле,  Маате  и  на   самом
Орилоухе?
    - От старости, мой друг, от старости. Эта ветвь-метро, соединяющая
Галактику с другими, одна из  самых  древних,  а  ничто  не  вечно  во
Вселенной, кроме нее самой.
    - Почему орилоуны так сложны? Ведь  машины  "суперструнной"  связи
могут быть гораздо проще, как наши, например.
    - Во-первых, выращивались они для других целей, вернее, не  только
и  не  столько  для  создания  сети  мгновенной   транспортировки,   а
во-вторых, они должны были выжить в любых условиях,  в  том  числе  во
вселенных с совершенно разными наборами констант и физических законов.
Ваша Метавселенная рождалась в процессе хаотической инфляции и состоит
из изолированных областей, доменов, с разными  комплексами  физических
свойств...
    - Вследствие множества фазовых  переходов,  -  вставил  Мальгин  с
невинным простодушием.
    - М-да, -  сказал  Паломник,  помолчав  немного.  -  Лекция  была,
пожалуй, лишней.
    - Нет-нет, - возразил хирург, - просто  я  это  уже  постиг:  наша
Метавселенная напоминает мыльную пену, и мы, люди, живем  в  одном  из
"пузырьков", который представляет  собой  метагалактический  домен.  Я
полагаю, сеть орилоунского метро соединяет его и с другими доменами, и
с другими метавселенными. Кое-какие из них я уже посетил.
    - "Суперструны" могут  соединять  только  топологически  связанные
метавселенные. - Паломник снова опечалился. - Но выхода во  вселенную,
откуда пришли Вершители, я не нашел до  сих  пор.  Шаламовская  "серая
дыра" была последним каналом связи с ней.
    - Значит, поиск выхода и есть ваша истинная цель?
    Паломник покачал головой, потом еще  раз,  словно  говорил  сам  с
собой.
    - Одна из целей. Кроме того, я исследую ветвление  вселенных,  ищу
подтверждение  закона  бесконечной  неповторимости,  решаю   множество
других проблем... перечисление которых не имеет смысла.
    Теперь покачал головой Мальгин, но возражать не стал.
    - Простите, вы говорили о законе бесконечной...
    - Неповторимости. Звучит он так: могут ли миры, имеющие  абсолютно
идентичные  начальные  условия,  развиваться  так   же   идентично   с
абсолютной нерасходимостью?
    - И что же?
    - Пока что нарушений закона я не обнаружил. Небольшая иллюстрация:
в Большой Вселенной существует очень много Солнечных систем и  Земель,
но ни одна из них не повторяет другую. Вы можете найти, скажем, Землю,
где нет вас,  но  есть  ваши  Друзья,  Купава  или  есть  вы,  но  нет
Шаламова...
    Мальгину показалось, что он потерял  сознание  -  такая  наступила
тишина. В себя  он  пришел  не  сразу  -  когда  мозг  проанализировал
сказанное и в груди зажегся огонь желания.
    - Соблазн жесток, - тихо проговорил  Паломник,  глядя  на  хирурга
оценивающе и с сожалением. - В свое время я тоже решал эту проблему, и
цена решения высока.
    - Жизнь? Смерть?
    - Я ведь живу. Да и что такое смерть? Лишь этап в цепи бесконечных
видоизменений живого. Нет, цена решения - вечный поиск гармонии  души,
и я - в начале пути.
    - Как медленно я путь свершаю свой  [В.  Шекспир,  сонет  50.],  -
проговорил медленно  Клим,  думая  в  данный  момент  о  Купаве.  И  о
Шаламове. И о себе.
    Паломник смотрел на него с мудрым сочувствием, зная судьбу хирурга
лучше, чем он сам.
    - До  свидания,  колдун.  Будь  счастлив,  насколько  это   вообще
возможно, и помни: дорога перед тобою свободна только на полет копья.
    - И куда же вы теперь?
    - А куда глаза глядят. - Паломник тонко улыбнулся. - Помните?
    Везде проложены дороги. Поодиночке и в толпе Идем, куда несут  нас
ноги, Но повинуемся толпе.
    Мальгин  вздрогнул.  Четверостишие  было  произнесено   в   манере
Лондона, обмолвившегося как-то, что он любит  древних  поэтов,  в  том
числе и Германа Мелвилла.
    - Майкл? - прошептал хирург. - Вы Майкл Лондон?!
    - О нет, -  рассмеялся  Паломник.  -  Но  я  встречался  с  ним  и
позаимствовал многое из того, что и кто он есть. Я вообще вмещаю много
других "я", людей, нелюдей, негуманоидов. Если захотите когда-нибудь -
присоединяйтесь. До встречи.
    Паломник исчез. Вот он только  что  сидел  рядом,  живой,  теплый,
излучающий расположение и  доброжелательность,  и  вот  его  уже  нет,
словно выключил видео. Мальгин не стал оглядываться, зная,  что  гость
уже далеко отсюда, в другом мире. Обладая могуществом, несоизмеримым с
человеческим, он был более человечен, чем многие соплеменники хирурга,
и в  то  же  время  соединял  в  себе  черты  Бога  и  дьявола,  вечно
искушавшего слабый род человеческий. Кто же он на самом деле? И  зачем
распял душу над костром сомнений, в пламени которого расплавил  слова:
"Есть ли во Вселенной Земля, где нет Шаламова"?..
    Какое-то неясное предчувствие,  тень  тревоги  заставило  Мальгина
отвлечься от невеселых дум и переживаний. Он  внимательно  осмотрелся,
надеясь  увидеть  того,  кто  посмотрел   на   него   "сквозь   прищур
нечеловеческого взгляда", но мир Дайсона был дремотно спокоен,  тих  и
почти мертв, если не считать "живых"" развалин  вудволлового  леса.  И
все же что-то изменилось в нем, появилось нечто чужеродное,  связанное
с глыбистым строением скелета орилоуна.
    - Футур-память, - шепнуло одно из многих "я" Мальгина,  отвечавшее
за его рассудок. - Еще ничего не произошло, но вот-вот произойдет.
    Клим   сосредоточился,   активируя   все   свои   человеческие   и
интрасенсорные органы чувств,  пока  не  достиг  состояния  дзансин  -
готовности отразить  любую  психологическую  и  физическую  опасность.
Водопад знаний,  непереводимых  на  человеческий  язык,  хлынул  через
открытые шлюзы психики, и Мальгин  увидел  призрачный  веер  возможных
событий. Времени