на   задержку,приказал
Фрайгейт.- Я не позволю этому скоту еще раз возродиться в долине.
     Через  несколько  часов  он  почувствовал  стыд  за  свои  импульсивные
поступки. Кто он такой, чтобы осуждать других  людей?  И  все  же,  Стэндиш,
изнасиловав ребенка, заслуживал... полного забвения.
     На следующий день он рассказал о своем эксперименте Нуру.  Мавр  поднял
брови и со вздохом сказал:
     -Мне понятен твой гнев. Я не видел того, о чем ты говорил, но меня тоже
одолевает ярость. Этот человек  показался  тебе  неисправимым,  и  он  вновь
доказал, что Мир Реки не улучшил его характера. И все же,  не  забывай  -  у
него еще осталось время, чтобы измениться к лучшему. Я знаю, ты не веришь  в
исправление таких людей, однако этики дали каждому из нас определенный  срок
для спасения своих душ. Лога не зря увеличил это время. Очевидно, он имел на
то основания. Поэтому смири свои чувства, Пит. Ты не должен вмешиваться в их
план.
     -Но его нельзя подпускать к людям! - вскричал Фрайгейт.
     -Возможно, его нельзя подпускать даже к самому себе,ответил  Нур.-  Тем
не менее он должен пройти свой путь до конца. Сейчас тобой движет  месть.  И
это понятно. Но не поддавайся ей. В повторных воскрешениях заложен  глубокий
смысл.
     -Смысл! Какой смысл?
     -Ты и сам все прекрасно знаешь. Смерть  -  великий  учитель.  Ее  уроки
помогли спастись многим - даже самым жестоким и, казалось бы,  неисправимым.
Вспомни Геринга. Это самый яркий пример,  но  я  уверен,  что  мы  могли  бы
отыскать и множество ему подобных.
     -Стэндиш умер в возрасте тридцати трех лет,- сказал Фрайгейт.Напившись,
он угнал грузовой фургон и, проезжая перекресток на красный свет, врезался в
борт рейсового автобуса. Я не знаю, к каким жертвам привела его выходка,  но
это не имеет  сейчас  значения.  Ясно  одно  -  Стэндиш  никогда  ничему  не
научится. Не жди от него раскаяния и стыда. Его не изменят и тысячи смертей!
Он никогда не изменится! Никогда!
     -Я понимаю тебя,- ответил Нур.- Но, уничтожив его телесную матрицу,  ты
примешь на свои плечи непосильный груз вины.
     -А почему же этики не страдали от вины? Они знали,  что  придет  время,
когда миллиарды людей будут осуждены на вечное забвение.
     -Праведное негодование  затуманило  твой  ум.  Ты  только  что  изложил
причину, по которой не имеешь права вмешиваться в судьбы людей.
     -Я? Ты хочешь сказать... По плану этиков нам отведен определенный срок.
Лога решил, что дополнительное время поможет  многим  достичь  спасения.  Но
разве лишний год, или месяц, или день что-нибудь изменят?
     -Основываясь на своих домыслах, Лога вмешался в планы этиков, и события
сбились с пути. Я думаю, мы совершили ошибку, приняв сторону Логи.
     -Теперь ты противоречишь самому себе.
     -Я часто так поступаю,- с улыбкой ответил Нур.
     -Тогда решим так,- предложил Фрайгейт.- Пусть  матрица  Стэндиша  стоит
пока на  задержке.  Я  считаю,  это  никому  не  повредит.  Однако  если  те
восемнадцать миллиардов  ватанов  вновь  начнут  возрождаться  в  долине,  я
уничтожу файл с его записью.
     -На это имеет право только та маленькая девочка. Спроси ее, захочет  ли
она обрекать человеческую душу на вечное страдание.
     -Мне некого спрашивать. Она умерла от дизентерии в пятилетнем возрасте.
     -Значит, ее воскресили в Мире  Садов.  Возможно,  она  стала  одним  из
агентов, к записям которых у нас нет доступа.
     "А почему я так  настаиваю  на  этом?-  спросил  себя  Фрайгейт.Неужели
потому, что почувствовал власть над судьбой  Стэндиша  и  других  безволосых
иеху? Власть сладка и любит лесть. Но она не для меня, потому что  вместе  с
ней  приходит  ответственность.  О,   да!   Я   всегда   пытался   уйти   от
ответственности. В пределах разумного, конечно".



                           Глава 19

     Другие все еще ломали голову по поводу того, кого им воскрешать в своих
личных мирах. Однако Томас Мильен Терпин  давно  уже  для  себя  все  решил.
Прежде всего он  хотел  воскресить  Скотта  Джоплина,  Луи  Шовена,  Джеймса
Скотта, Сэма Паттерсона, Отиса Саундерса, Арти Мэтьюса,  Юби  Блейка  и  Джо
Джордана. Этих парней он знавал в веселые дни своих рэгтаймов. Многие из них
считались хорошими музыкантами, хотя самыми великими были, конечно,  Джоплин
и Човин. Том и сам играл на пианино, как ангел, но те  двое  парили  на  три
небесных круга выше него, и он восхищался ими.
     А как насчет женщин? Многие, кого он знал на Земле,  зарабатывали  себе
на жизнь, торгуя телом. Однако некоторые из них выглядели очень мило и имели
уживчивый характер. Однажды в долине он влюбился в женщину, которую  до  сих
пор не мог забыть - красавицу Менти  из  Древнего  Египта.  Том  решил,  что
обязательно поселит ее в своем мире, если она окажется в числе  восемнадцати
миллиардов убитых. Он не видел ее тринадцать лет, но надеялся,  что  она  не
забыла их страстные ночи.  Менти  родилась  в  Мемфисе,  в  семье  рыночного
торговца. Благодаря смуглой коже  она  ничем  не  отличалась  от  черных  и,
главное, ничего против них не имела. Конечно, Египту и Мемфису  было  далеко
до штата Теннесси, однако в списке на  воскрешение  Том  поставил  Менти  на
первое место.
     Он даже сочинил для нее рэгтайм  "Моя  египетская  красавица".  Попивая
джин, Терпин мечтал о той ночи, когда она услышит эту  прекрасную  музыку  и
поймет всю глубину его любви.
     Самым классным местом в Терпинвиле должно было стать кафе "Бутон розы".
Оно не претендовало на оригинальность - все то же старое кирпичное здание на
2220-й Макит-стрит в черных кварталах славного Сент-Луиса. Однако Том  решил
сделать его десятиэтажным, из золота высшей пробы, с алмазами и  изумрудами,
от которых рябило бы в глазах. И чтобы на фронтоне  сияли  огромные  золотые
буквы Т.Т.- Томас Терпин.
     Он грезил о  мостовых  с  золотой  брусчаткой  и  стоянках,  где  будут
припаркованы роллс-ройсы, кадиллаки, студебекеры, мерседесы и корды.  Вокруг
раскинется небольшой городок из трехэтажных строений, с золотыми  крышами  и
огромными рубинами вместо дверных ручек.
     "А что если сделать унитазы из золота? Парни просто сойдут с ума! Да, с
унитазами это классная идея!"
     На главной аллее перед "Бутоном розы" он построит великолепный  фонтан,
который день и ночь будет орошать бурбоном золотое пианино. Чуть дальше  три
фонтана с шампанским, джином и мятным ликером будут изливать свои  струи  на
статуи Джоплина, Шовена и Терпина. При виде мебели  и  украшений  Терпинвиля
старый хрен Д.П.Морган позеленел бы от  зависти.  Но  этому  усатому  пирату
никогда не увидеть подобной роскоши.
     В  его  городе  найдется  любой  инструмент,   который   только   может
пригодиться  -  сотни  роялей,  скрипки,  барабаны,  трубы.  Слугами  станут
андроиды - все как один с белой кожей. Они будут  называть  Тома  "хозяином"
или "боссом", а его друзей - "масса" или "госпожа".
     За городом раскинется лес с рекой, ручьями, болотами и крутыми холмами,
вкруг которых будет петлять бетонная дорога. Классное  место  для  гонок  на
машинах под визги подруг и азартные крики друзей! В лесу  и  на  болотах  он
планировал развести различную живность: кроликов, кабанов, куропаток и уток,
гусей, фазанов, индеек и лис. В реке будут водиться  черепахи,  крокодилы  и
множество крупной рыбы. Любой охотник продал бы душу за такое райское место.
     -Неужели ты думаешь, что хорошие времена будут длиться вечно?-  спросил
его Нур.
     -По крайней мере, до тех пор, пока будет существовать эта башня,ответил
Том.
     Усмешка Нура вызвала у него необъяснимую тревогу.
     -Что бы ты там ни говорил, я сделаю себе самый  балдежный  мир,пообещал
он Нуру и с того момента, ссылаясь на  свою  личную  вселенную,  называл  ее
"Балдежной планетой Терпина".
     -Да, парень!- прошептал он сам себе.- Ты одолел долгую дорогу!
     -Что ты сказал?- переспросил его Нур.
     -Я прошел долгий путь, который начался  в  Саванне,  штат  Джорджия,  в
старой и ветхой лачуге.  Через  несколько  лет  после  моего  рождения  отцу
удалось  сколотить  неплохое  состояние,  и   мы   перебрались   в   большой
первоклассный дом. Не какой-нибудь там бордель, а красивый  дом,  в  котором
прежде  жили  богатые  белые  люди.  Потом  нашей   семье   начал   угрожать
ку-клукс-клан, и нам пришлось перебраться поближе к Миссисипи. Мне говорили,
что в  честь  отца  и  его  братьев  одну  из  улиц  Саванны  назвали  позже
Терпин-Хиллом. Вот каким крутым был мой папаша.
     Стычки с белыми и проблемы с законом  привели  к  тому,  что  семейство
Терпинов перебралось в  Сент-Луис.  Там  они  поселились  в  черном  районе,
который пользовался дурной репутацией. Папаша Джон открыл салун  "Серебряный
доллар" и купил конюшню, где разводил беговых  лошадей.  Все  это  оказалось
прибыльным делом.
     -Мой папа говорил, что после отмены рабства он ни разу  не  работал  на
других людей. Свое добро наша семья  защищала  зубами  и  кулаками.  А  отца
уважали за силу рук и крепкий череп. Он так и говорил - самый крепкий  череп
к западу и востоку от Миссисипи. Если кто  скандалил  в  его  заведении,  он
хватал человека за запястье, выкручивал руку и одним ударом  сбивал  с  ног.
Люди потом ходили, шатаясь, целую неделю. Но зато  никто  не  смел  посылать
моего папашу на три буквы.
     Как и многие негритянские музыканты, Том  научился  играть  на  пианино
самостоятельно. Но в отличие от других он знал ноты.
     -Когда мне исполнилось восемнадцать, мы с братом Чарли поехали на Запад
посмотреть страну. Потом нас потянуло на  поиски  золота,  и  мы  провели  в
Неваде целый год. Однако при виде наших  жадных  глаз  самородки  и  золотой
песок уходили на недосягаемую глубину. Короче, мы вернулись домой с  пустыми
карманами.
     Я умер 13 августа 1922 года. Старуха с косой имела череп покрепче,  чем
у моего папаши, и без труда свалила меня  с  ног.  В  ту  пору  смерть  была
единственной честной дамой в Сент-Луисе. Она не брала взяток ни товаром,  ни
телом, ни деньгами. Поэтому я махнул на все рукой и  отдал  концы.  Детей  у
меня не завелось, но люди назвали  меня  отцом  рэгтайма  нашего  старого  и
доброго Сент-Луиса.
     -Ты оставил жене большое состояние, а твой брат Чарли  получил  хорошую
должность,- сказал Фрайгейт.- Он стал  первым  черным  полицейским,  который
дослужился до офицерского звания. Его  смерть  пришлась  на  Рождество  1935
года, и, если верить газетам, он завещал  семье  сто  пять  тысяч  долларов.
Приличные деньги по тем временам.
     -И очень большая сумма для ниггера,- добавил Том.- Так ты говоришь,  он
умер в 1935 году?
     -Я попросил компьютер  порыться  в  файлах  памяти  и  отыскать  книгу,
которая называлась "Те, кто играл рэгтайм",- сказал Фрайгейт.-  Если  машина
ее найдет, я сделаю для тебя копию. В этой книге многое написано о тебе,  и,
почитав ее, ты будешь собой гордиться.
     -Для этого мне не надо никаких книг. Но я с удовольствием  полистал  бы
твою книжку.
     Через  день  после  того,  как  компьютер  закончил  строить  Балдежную
планету, Том Терпин посетил свои владения. В десять часов утра он вступил  в
новый мир, и его сердце дрогнуло от счастья. Небо сияло голубизной,  и  лишь
вдали виднелось  несколько  далеких  и  нежных,  как  хлопок,  облаков.  Том
спустился по ступеням и вышел на площадку, где его ожидали  андроид-шофер  и
розовый мерседес-бенц с  откидным  верхом.  Белокожий  андроид,  с  голубыми
глазами и желтыми волосами, казался самым уродливым существом на  свете.  Но
Терпин сам  придумал  для  него  такое  лицо.  Робот  носил  розовую  форму,
традиционную для шоферов начала двадцатого века. "Почему розовую?  Под  цвет
машины", как скажет Том своим друзьям.
     Он сел на заднее сидение и тихо произнес:
     -Домой, Джеймс. Домой, мой мальчик.
     Красавица машина  плавно  тронулась  с  места,  мотор  заурчал,  и  они
помчались по длинной извилистой дороге. Над  ними  искрился  светом  зеленый
свод, образованный ветвями высоких деревьев.
     -Хм-м. Не слишком ли узкой получилась дорога? - спросил  себя  Том.-  А
впрочем, какого черта? Транспорта тут будет немного.
     Когда  лес  поредел,  они  поехали  вдоль  озера.   На   водной   глади
покачивались утки, лебеди и гуси. Цапли и журавли ловили на мелководье  рыбу
и лягушек. Отовсюду доносился гогот и причудливые крики птиц.
     Дорога увела их от Терпинвиля к торцу огромного помещения.
     -Если бы я не знал, что тут стена, то никогда бы не догадался,прошептал
Том.- Такое впечатление, словно дальше тянется  лес,  а  за  ним  начинаются
холмы. Если не упрешься лбом, то и не поймешь, что это иллюзия.
     Терпинвиль располагался в середине помещения - примерно в двух целых  и
семи десятых мили от входа. Однако извилистая дорога, петляя между  холмами,
занимала не меньше десяти миль. Кроме того, Том мог отправиться в  город  по
другой проселочной дороге, которая была длиннее первой почти в два раза.
     Время от времени за деревьями мелькали  золотые  крыши  города,  и  его
сердце наполнялось гордостью. "Том! Это же все твое!"
     Когда они выехали  из  темного  леса  и  помчались  к  ажурным  воротам
Терпинвиля, ему захотелось увидеть толпы встречающих людей, цветы и  большой
духовой оркестр. Однако город пока оставался безлюдным и тихим.
     -Столица призраков перед своим пробуждением!  Но  настанет  час,  и  ее
заполнят голоса людей!
     Машина остановилась перед "Бутоном розы". Том вышел на главную аллею  и
направился к центральному фонтану. Сняв  с  декоративного  крюка  серебряный
кубок, он зачерпнул крепко пахнувшую жидкость и попробовал ее на вкус.
     -О парни! Это лучшее, что есть на свете!  Теперь  нужна  только  старая
компания, музыка, сигаретный дым и смех... Мне надоело  пить  в  одиночку  и
болтать с самим собой.
     Он вошел в "Бутон розы" и вызвал лифт, украшенный драгоценными камнями.
Поднявшись на третий этаж, Том торопливо осмотрел свой кабинет, устроился  в
кресле рядом с огромным пультом и приступил к поиску.
     Через три недели он понял, что при желании может воскресить  не  только
сорок человек, но и целых две тысячи.
     -Это будут  небеса  для  бедных  ниггеров,-  сказал  он  своим  семерым
товарищам на одном из званых вечеров,  которые  они  проводили  все  реже  и
реже.- Балдежный мир, где исполняются любые желания. Ребята будут  в  полном
отпаде!
     Том усмехнулся, заметив, что Фрайгейт вздрогнул при словах  о  "небесах
для ниггеров". Питер был либералом и находил такие  термины  омерзительными.
Том и сам не потерпел бы их от других - тем более от белых. Но он употреблял
эти слова без всяких стеснений. Когда Фрайгейт спросил его,  почему  он  так
поступает, Том ответил, что это старая земная привычка, от которой он  никак
не мог избавиться.
     -Ты взрослый человек и достаточно долго жил в Мире  Реки,сказал  Нур.За
такое время можно избавиться от любой дурной привычки.
     -А разве она кому-то мешает?
     -Самоуничижение как метод лечения  душевных  ран,-  с  усмешкой  сказал
Фрайгейт.
     Том Терпин молча отошел к другому концу стола.
     -Когда ты пригласишь нас взглянуть на твой мир? - спросила Афра.
     -В следующую пятницу. Устроит? Такого вы еще  не  видели,  поверьте!  Я
рассказал о вас друзьям, и они не против, чтобы вы пришли. Но только  знайте
свое место. Вы там будете в гостях.
     Терпин засмеялся и удалился в свой личный мир.
     -После шестидесяти семи лет, проведенных здесь, на нем еще гноятся язвы
Земли,- тихо произнес Фрайгейт.
     -Он никогда не станет "продвинувшимся", если не искоренит  в  себе  это
зло,- сказал Нур.- Я имею в виду последствия расового произвола.
     Порожденное на Земле зло не всегда умирало  в  Мире  Реки.  Однако,  по
мнению Нура, человечество в общей массе продвигалось вперед к  этическому  и
духовному совершенству.
     -То есть, говоря простым английским языком, ты утверждаешь, что  многие
стали лучше, чем были?- спросил Бертон.
     -Да.  Мир  Реки  углубляет  нашу  человечность.  Но   изменения   редко
происходят без боли.- Помолчав какое-то  время,  Нур  добавил:У  Тома  много
хороших качеств. Он веселый и отважный человек, и с ним легко общаться, если
никто не наступает ему на пальцы. Однако  он  никогда  не  сожалел  о  своем
сутенерстве. А человек,  заставлявший  женщин  торговать  своим  телом,  сам
является  духовной  проституткой.  Том  целиком  и  полностью  увяз  в  этом
отвратительном и грязном промысле. Ему приходилось бить и убивать. Вот он  и
променял сочувствие к людям на презрение и цинизм.
     Наступила тишина.
     -И что же дальше? - спросил Фрайгейт.
     -Говоря о Томе, я имею в виду каждого из вас.  Вы  спрятались  в  своих
маленьких мирах, позабыв о других и о своей первоначальной  цели.  Но  разве
может человек развиваться в вакууме?
     -Конечно, может,- ответил Фрайгейт.
     -Хорошо. Посмотрим, что из этого получится,- произнес Нур.
     В отличие от семерых товарищей, мавр решил  остаться  в  своей  прежней
квартире.
     -Ее для меня вполне достаточно.
     -Но это вызовет  осложнения,-  сказал  Бертон.-  Некоторые  из  недавно
воскрешенных могут польститься на свободные миры. И тогда,  чтобы  захватить
их, они пойдут на все - даже на кровопролитие.



                           Глава 20

     Бертон, Фрайгейт и Бен беседовали об ограничениях на воскрешение людей.
     -Только не надо оживлять актеров,  режиссеров  и  кинозвезд,  -  сказал
Фрайгейт.- Это отъявленные эгоисты, зараженные противоречиями и  недоверием.
Какое-то время они могут казаться прекрасными собеседниками, но потом из них
начинает вылезать себялюбие, и они становятся настоящими чудовищами.
     -Значит, накладываем запрет на всех актеров? - спросил Бертон.
     -На всех,- поддержала Бен.- Я их тоже знала. Просто  страшно  подумать,
во что они превращали мои пьесы.
     -Конечно,   здесь   могут   быть    некоторые    исключения,-    сказал
Фрайгейт.Однако продюсеров сюда точно пускать не стоит. Таких безжалостных и
хладнокровных существ можно держать  только  в  террариуме  для  крокодилов.
Запомните мои слова! Не воскрешайте продюсеров - особенно из Голливуда.  Это
не люди, а что-то зубастое, прожорливое и отвратительное.
     -Я так понял, их можно отнести к одному подклассу с политиками,произнес
Бертон.
     -О, да. Политики и чиновники вообще не  достойны  упоминания.  Лжецы  и
предатели с гибкими спинами.
     -Неужели все? - спросила Бен.
     -Как будто ты сама не знаешь,- ответил Бертон.
     -Я встречалась лишь с немногими и поэтому не могу судить об остальных.
     -Тогда положись на мое  слово,-сказал  Бертон.-  Итак,  политикам  вход
воспрещен. А что вы скажете о священниках?
     -Все  представители   духовенства   -   священники,   раввины,   муллы,
экзорцисты, шаманы - по своей сути похожи друг на друга, как братья,произнес
Фрайгейт.- И в то же время они очень разные.  Некоторые  из  них  -  правда,
очень немногие - являются примером для подражания. Но остальные...  Лично  я
отношусь с подозрением к тем, кто возомнил себя духовными  лидерами.  Каковы
их настоящие мотивы?
     -Тогда я вычеркиваю попов из списка,- подытожил Бертон.Это  все  те  же
политики и лжецы, которые манипулировали людьми и использовали их  веру  для
своей наживы. Во всяком случае, в башню мы их не пустим.
     -Никаких  раввинов,  мулл,  архиепископов   и   их   преподобий,добавил
Фрайгейт.- Все, что приложимо к попам, приложимо и к ним.
     -Монахинь и настоятельниц?
     -Долой! - прокричал Бертон, сжав кулак и указав большим пальцем на пол.
     -А где же ваши исключения? - с усмешкой осведомилась Афра.
     -Давайте пока не будем тратить на них время,- предложил Бертон.
     -Что вы скажете о продавцах подержанных машин? - спросил Фрайгейт.
     Бертон и Бен недоуменно посмотрели друг на друга.
     -Это феномен двадцатого века,- объяснил Фрайгейт.-