упость. .
     Бертону показалось, что де Бержерак умер, но француз вымолвил еще:
     - Констанс! - потом вздохнул, и его не стало.
     Бертон заплакал.


        " * ЧАСТЬ ДВЕНАДЦАТАЯ * "
     ПОСЛЕДНИЕ 20 000 МИЛЬ

        "ГЛАВА 39"

     Бертону и Харгривз, наряду  с  другими  оставшимися  в  живых  пришлось
выдержать гнев Ла Виро. Высокий,  темнолицый,  большеносый  епископ  бушевал
битый  час,  расхаживая  перед  шеренгой  "преступников".   Они   стояли   у
почернелого собора, огромного и крайне нелепого сооружения.
     Греческий портик с ионическими  колоннами  венчал  луковичный  купол  с
гигантской каменной спиралью на макушке. Все это были символы Церкви Второго
Шанса, что не мешало Бертону и прочим находить собор безобразным и  смешным.
Как  ни  странно,  но  именно  дурной  вкус   Ла   Виро,   создателя   этого
архитектурного чуда, помог им выдержать гневную речь. Он был во многом прав,
но нагородил и немало глупостей.
     Что ж делать - только он мог дать  им  Граали,  одежду,  кров.  Поэтому
спасенные  не  защищались,  но  давали  выход   своему   гневу,   втихомолку
посмеиваясь над уродливым храмом и его строителем.
     Наконец Ла Виро  устал  живописать  глупость,  черствость,  жестокость,
кровожадность и эгоизм тех, кто стоял перед ним. Он воздел  руки  и  заявил,
что ему тошно на них смотреть. Он вернется в храм и помолится за  ка  убитых
ими вироландцев. А также за живых и мертвых грешников,  хотя  они  этого  не
заслуживают Корабельщиков он передает брату Фениксо,  известному  ранее  как
Герман Геринг.
     - Вид у вас как у наказанных за дело детей, - сказал Геринг. - Надеюсь,
вы так себя и чувствуете. Но пока что я не питаю на ваш счет особых  надежд.
Это потому, что я зол на вас. Но я преодолею свой гнев и тогда  сделаю  все,
чтобы помочь вам измениться к лучшему.
     Он провел всех в заднее помещение храма, где вручил  каждому  Грааль  и
одежду, включая и теплые вещи.
     - Все остальное, что вам понадобится, придется добывать самим, - сказал
он и отпустил всех, попросив остаться одного Бертона.
     - Вы слышали, что Сэмюэль Клеменс умер от сердечного приступа?
     Бертон кивнул.
     - Очевидно, он думал, что брат Эрико по-прежнему намерен свести  с  ним
старые счеты. Это оказалось последней каплей после того, что он  пережил  во
время боя. Последняя соломинка сломала спину верблюда - и сердце человека.
     - Джо Миллер рассказал мне об этом утром, - сказал Бертон.
     - Да-а. Если кто-то не займется этим  титантропом,  он  тоже  умрет  от
разбитого сердца. Он по-настоящему любил Клеменса.
     Геринг спросил Бертона, намерен ли тот продолжать свой путь к  истокам.
Бертон ответил, что не затем шел так далеко,  чтобы  отказаться.  И  намерен
отправиться к башне как можно скорее.
     - Придется вам построить себе  парусник.  Люди  Клеменса,  конечно,  не
разрешат вам плыть вместе с ними на "Афиш не расклеивать".
     - Кто знает.
     - Вы хотите сказать, что похитите катер в случае отказа?
     Бертон промолчал.
     - Есть ли предел насилию, которое вы творите?
     - Я не  говорил,  что  прибегну  к  насилию.  Я  только  намеревался  в
ближайшее время поговорить с Андерсоном.
     - Андерсон убит. Предупреждаю вас,  Бертон  -  не  лейте  больше  здесь
крови!
     - Я сделаю все, чтобы этого избежать. Право же,  мне  это  нравится  не
больше, чем вам. Однако я реалист.
     Маленький катер "После вас, гасконец" пропал вместе со  всей  командой.
Никто не знал, что с ним сталось, хотя некоторые вироландцы будто бы видели,
как он взорвался.
     - На катере, если идти хорошим ходом, до истока можно добраться дней за
тридцать, - сказал Геринг. - Но агенты этиков окажутся там раньше вас.
     - Так вы о них знаете? - опешил Бертон.
     - Да. Я говорил ночью с Фрайгейтом и с Миллером, стараясь облегчить  их
горе. Я и раньше знал больше, чем вы думаете, и многое подозревал. С  полным
основанием, как выяснилось. Ни один из двоих" не счел нужным скрыть от  меня
существование этика-ренегата. Я рассказал об  этом  Ла  Виро,  и  он  теперь
погружен в тяжкие раздумья. Это стало для  него  большим  потрясением,  хотя
Нисколько не отразилось на его вере.
     - А на вашей?
     - Не вижу причин ее менять. Я никогда не считал создателей  этого  мира
ни ангелами, ни демонами. Однако  две  истории,  услышанные  мною,  содержат
немало загадок. Самая интригующая и самая печальная из них касается  участи,
постигшей инопланетянина с корабля Клеменса - кажется, его звали Монат.
     - Как? В первый раз слышу об этом.
     Геринг передал ему рассказ Миллера и спросил:
     - Так вы говорите, что его спутник, Фрайгейт, тоже исчез?
     - Тот Питер Джейрус Фрайгейт был  агентом.  Он  не  был  точной  копией
Фрайгейта, о котором вы говорите, но очень на него походил. Он мог  бы  быть
братом Фрайгейта.
     - Возможно, когда вы попадете в башню - если  попадете,  -  вы  найдете
ответ.
     - Я нашел бы ответ еще скорее,  если  бы  догнал  агентов,  ушедших  на
катере, - мрачно сказал Бертон.
     Поговорив с Герингом еще немного, он ушел, так и не сказав Герману, что
означают новости о Монате и мнимом Фрайгейте. А означают они, что этик  Икс,
Таинственный Незнакомец, плавал на "Внаем не сдается". И что он избавился от
Моната часов восемь спустя после своего появления на судне.  Почему?  Потому
что Монат узнал бы его. Икс сменил свой облик, но Монат опознал бы его  рано
или поздно. Скорее рано. Поэтому этику пришлось действовать быстро. Хотелось
бы Бертону знать...
     Итак, Икс плавал у Клеменса. Остался ли он в живых после боя? Если  да,
он должен быть где-то здесь, в горстке спасшихся с "Внаем не сдается".
     Если только он не уплыл сразу вверх по Реке или не перебрался на другой
берег.
     Бертон вернулся к Герингу и спросил, нет ли спасенных  на  той  стороне
озера и не ушел ли кто-нибудь по скальной тропе через пролив.
     - Нет, - сказал тот. - Если бы были такие, я бы знал.
     Бертон постарался не выказать своего  волнения,  но  Геринг  спросил  с
улыбкой:
     - Вы думаете, что Икс здесь, не так ли? Близкий, но неузнаваемый?
     - Вы чертовски догадливы. Да,  я  так  думаю  -  если  только  он  жив.
Струбвелл и Подебрад были агентами - теперь об этом можно сказать, - но  они
убиты. Возможно, та же участь постигла и Икса.
     - А видел ли кто-нибудь, как погибли Струбвелл и Подебрад? Да,  знаю  -
Джо Миллер считает Струбвелла убитым, поскольку тот не вышел из рубки, когда
она обвалилась. Но Струбвелл мог выйти и позже. А о Подебраде известно  лишь
то, что его никто не видел после столкновения судов.
     - Хотел бы я заполучить их живыми. Уж я бы вызнал у них правду.  Однако
я все же думаю, что они мертвы. Веским доказательством служит  то,  что  вы,
местные жители, их не видели Что же до Икса - не знаю.
     Бертон простился с Герингом и  пошел  к  полуобгоревшему  причалу,  где
стоял "Афиш не расклеивать", похожий на чудовищную черную черепаху.  Круглый
верх был панцирем, а длинный узкий нос - вылезающей из  него  головой.  Дуло
торчащего на носу парового пулемета было языком, а дуло, торчащее на  корме,
- хвостом.
     Бертон слышал от кого-то из команды, что катер имеет на  борту  большой
батацитор и  может  разместить  с  удобствами  пятнадцать  человек,  а  если
потесниться, то и двадцать. Он  делает  тридцать  пять  миль  в  час  против
десятимильного течения и десятимильного же ветра. На катере есть  пятнадцать
винтовок и пятнадцать пистолетов, стреляющих  пороховыми  патронами,  десять
пневматических винтовок и еще много разного оружия.
     На причале стояли Джо Миллер,  с  ручищей  в  гипсе,  несколько  членов
команды и несколько спасшихся с "Внаем не сдается". Бертону  описали  нового
капитана "Афиш", и он узнал Кимона без труда.
     Кимон, невысокий, коренастый, смуглый, с внимательными карими  глазами,
был древним греком, чьи деяния Бертон изучал и в школе, и после нее.  Кимон,
крупный военачальник, флотоводец и государственный  деятель,  был  одним  из
создателей афинского государства после персидских войн.  Родился  он  в  505
году до н.э. если Бертон правильно помнил.
     Консерватор Кимон стоял за союз со Спартой, что шло вразрез с политикой
Перикла. Отцом его был знаменитый Мильтиад, победитель в битве при Марафоне,
где греки обратили вспять орды Ксеркса. Кимон участвовал в морской битве при
Саламине, в которой афиняне потопили двести вражеских  судов,  сами  потеряв
только сорок, и навсегда покончили с господством персиан на море.
     В 475 году Кимон изгнал пиратов со Скироса, нашел  и  перевез  в  Афины
кости  Тезея,  легендарного  основателя  аттического  государства,  убившего
Минотавра в лабиринтах Кносса. Кимон  был  в  числе  судей,  давших  Софоклу
первый приз за его трагедию на состязаниях в Дионисии, в 468 году.
     В 450-м Кимон возглавил экспедицию против Кипра и погиб во время  осады
Китиума. Его тело отвезли в Афины и похоронили там.
     Сейчас он был вполне живой и очень вредный. Он громко спорил с  группой
людей Клеменса. Бертон, изображая из себя вироландца, стоял и слушал.
     Спор, видимо, шел о том, кого катер возьмет  в  дальнейшее  путешествие
вверх по Реке, а также  о  старшинстве.  Кроме  одиннадцати  членов  команды
"Афиш" в живых осталось еще десять человек с корабля Клеменса. Трое  из  них
были старше Кимона по званию, но Кимон настаивал на том, что командир катера
он и каждый, кто взойдет на борт, будет ему подчиняться Кроме  того,  он  не
возьмет в рейс больше одиннадцати человек,  и  ими  станет  команда  "Афиш".
Впрочем, он готов взять и посторонних, если кто-то из его людей не  пожелает
плыть дальше.
     Кимон и остальные вскоре ушли на катер, но их громкие голоса доносились
сквозь открытые иллюминаторы.
     Титантроп не пошел внутрь. Он стоял на месте, тихо бормоча что-то  себе
под нос. Глаза у него были красные, и видно было, что он в глубоком горе.
     Бертон подошел к нему и представился.
     Джо Миллер густым басом пророкотал по-английски:
     - Да, я злышал про ваз, мизтер Бертон. Зэм говорил мне.  Как  вы  здезь
оказализь?
     - Я плыл на "Рексе", - неохотно сознался Бертон.
     - Какого черта вы там делали? Ведь вы - один из людей этика, так?
     - Да. Но я не знал до вчерашнего дня, что и на "Внаем не сдается"  есть
его рекруты. Хотя, по правде сказать, подозрения у меня были.
     - А кто зказал вам вчера?
     - Сирано де Бержерак.
     - Зирано! - просветлел Джо. - Так он жив? Я думал, нет. Где он?
     - Нет, он убит. Но он узнал меня и сказал, что к нему и  Клеменсу  тоже
приходил этик.
     Бертон счел за благо умолчать о том,  что  это  его  женщина  убила  де
Бержерака.
     Титантроп, казалось, переживал  какую-то  внутреннюю  борьбу  Потом  он
успокоился, едва заметно улыбнулся и протянул Бертону свою здоровенную лапу.
     - На, держи. Я на тебя зла не держу. Взе мы хороши. Превратнозти войны,
как говаривал Зэм.
     Рука Бертона исчезла в ладони титантропа. Джо с умеренной  силой  пожал
ее и отпустил.
     - Не надо бы тут  разговаривать,  -  сказал  Бертон.  -  Слишком  много
народу. Пойдем со мной, и я представлю тебя людям, которые знают про этика.
     Они пошли к холму за храмом,  где  Алиса  и  остальные  строили  хижины
Бертон отозвал в сторону ее, Фрайгейта,  Нура  и  Афру  Бен.  Представив  им
Миллера, Бертон попросил Джо рассказать все, что ему известно об Иксе и  его
рекрутах. Рассказ получился длинный, часто прерывался вопросами и закончился
лишь, когда ужин давно прошел. Не  достроив  свои  хижины,  пятеро  улеглись
спать в портике храма, укрывшись одеждой.
     После завтрака они снова занялись стройкой, и к вечеру две хижины  были
готовы. Миллер ненадолго спустился к катеру посмотреть, что там  происходит.
Когда он вернулся, Бертон стал рассказывать свою историю.  Рассказ  пришлось
прервать ради погребальной церемонии - хоронили  тех,  кто  не  потонул.  До
похорон их держали в спирту, а теперь уложили на деревянный  помост.  Миллер
оплакивая Сэма Клеменса и свою подругу, огромную, рыжую древнюю киммерийку.
     Когда Бертон, представляющий "Рекс", и Кимон, представляющий "Внаем  не
сдается", произнесли несколько слов в память о своих  павших  товарищах,  Ла
Виро сказал краткую, но страстную речь  о  бесполезности  их  гибели.  После
этого мертвых возложили на огромный костер и сожгли.
     Лишь к шести утра, когда пошел дождь, Бертон и его  спутники  досказали
свое.
     - Я не зобиралзя плыть дальше - сказал им Джо. - То езть хотел проплыть
еще немного, чтобы найти звоих и озтатьзя з ними. Хотя я не уверен, что  был
бы  зчазтлив  з  ними  теперь.  Я  злишком  много   видел,   злишком   много
зтранзтвовал, зтал злишком цивилизованным, чгобы мне там было хорошо. Но взе
равно к башне я плыть не хотел. Зачем она мне? А теперь,  когда  я  взтретил
ваз, я, пожалуй, поплыву. Иначе и гибель Зэма, и зтрадания,  и  гибель  взех
этих людей будут напразны. И еще я хочу узнать, кто такой этик. Езли он  нас
дурачил, как подозревали мы з Зэмом, я его на кузочки разорву,  шкуру  здеру
полозками.
     - Полосками? - спросил Бертон. - Это как же?
     - Так говорят в моем племени. Что тут непонятного?
     - Кто еще с вашего судна знает об этике?
     - Один маленький  француз,  Маршелен,  или  барон  де  Марбо.  Зэм  ему
раззказал Зэм зчитал, что ему можно доверять. Потом еще этот  бедный  китаец
Тай-Пен - по-назтоящему его звать  Ли  По.  Потом  чернозадый  вышибала  Том
Терпин - он еще здорово бацает по клавишам. К  Тому  этик  не  приходил,  но
Тай-Пен как-то  брякнул  ему  по  пьянке,  что,  мол,  небожитель,  наверно,
давным-давно помер от цирроза печени, поэтому нам пришлозь принять  и  Тома.
Но он хороший мужик. Еще Эли Паркер - к нему этик тоже не приходил,  но  Зэм
зказал ему, потому что на Земле  Эли  был  хорошим  другом  генерала  Улизза
Гранта и злужил в его штабе в гражданзкую  войну.  На  пароходе  Эли  злужил
механиком. Он индеец,  ирокез  из  племени  зенека.  И  еще  древний  шумер,
Гильгамеш.
     - Гильгамеш?
     - А я что говорю. Зэм говорил - кто знает,  может,  он  назтоящий  царь
города Урука, который жил в третьем тызячелетии до нашей эры.  Вряд  ли  нам
мог взтретитьзя кто-то, кто знал настоящего Гильгамеша, поэтому точно мы  не
знали. Ну, и еще древний майя, Ах-К'ак. Он ужазно зильный, хотя и коротышка.
     - Ах-К'ак на языке майя значит "огонь", - заметил Бертон.
     - Ага. Но от огня в нем ничего нет, он  больше  змахивает  на  колобок.
Жирный, как звинья. Но очень зильный, как зказал. Зтреляет  из  лука  дальше
взех, кого я знаю - кроме меня, конечно. Дальше даже, чем  жители  каменного
века, которые з нами плавали. У него на верхней губе татуировка - узы, как у
дикаря з Борнео.
     - Значит, Кимон и все прочие ничего не  знают  об  Иксе  и  агентах?  -
спросил Бертон.
     - Езли бы знали, я бы так и зказал.
     - Однако среди них могут быть агенты, - заметил Hyp эль-Музафир.
     - Мне бы хотелось поговорить со всеми, кого ты назвал, - сказал Бертон.
Помолчав, он добавил: - Если бы все мы, знающие об  этике,  сели  на  катер,
остальным бы пришлось остаться здесь, уступив нам  место.  Как  ты  думаешь,
возможно это?
     - А как же, - ухмыльнулся титантроп, показав огромные  зубищи  -  Очень
даже возможно. Взе равно-что найти ледышку в козтре.
     - Тогда нам придется захватить катер. Угнать его.
     - Я так и думал. И почему это мы делаем зтолько неэтичных вещей,  чтобы
помочь этику?

        "ГЛАВА 40"

     В группе было  одиннадцать  человек.  Пятерых  из  них  завербовал  сам
этик-ренегат. Это были Ричард Фрэнсис Бертон, Нурэдцин эль-Музафир, Тай-Пен,
Гильгамеш и Ах-К'ак. Так они, по крайней мере,  утверждали.  Но  Бертон  мог
быть уверен только в самом себе. В группе могли быть и агенты, и даже этики.
     Джо Миллеру об Иксе рассказал Сэмюэль Клеменс. Алисе - Бертон. Афра Бен
не знала об этике до  вчерашнего  дня,  но  горела  желанием  участвовать  в
экспедиции. Ей рассказал о Незнакомце де Марбо, слышавший о нем от Клеменса.
Поскольку эти  двое  когда-то  были  любовниками  и  опять  стали  ими,  все
остальные согласились взять с собой Афру.
     Эли Паркер, сенека, тоже узнавший об Иксе от Клеменса, сначала собрался
с ними, но передумал.
     - Пусть черти возьмут башню, этиков и все прочее, - сказал он  Бертону.
-  Я  останусь  здесь  и  попробую  поднять  "Внаем"  Он  лежит  на  глубине
каких-нибудь сорока футов. Подниму его, починю и уплыву вниз  по  Реке.  Что
толку гибнуть, пытаясь доказать то, что доказать нельзя?  Этики  не  желают,
чтобы мы совали нос в их дела. По-моему, все  несчастья  произошли  как  раз
из-за нашего  вмешательства.  Пискатор  мог  что-то  напортить  в  башне.  А
Подебрад говорил Сэму, что правобережную линию могли повредить люди, которых
он оставил в Нова Бохемуйо. Его офицеры собирались  подрыться  под  питающий
камень и посмотреть, нельзя ли  использовать  его  как  постоянный  источник
энергии. Подебрад не велел им это делать и, когда улетал, взял с  них  слово
Но опасался, что они нарушили обещание и каким-то  образом  повредили  цепь.
Если так, вся та местность должна была взлететь на воздух и получиться такая
дыра, что справа от Реки образовалось бы новое озеро. Нова Бохемуйо  исчезла
бы с лица земли. Там были залежи  ископаемых  -  но,  если  правда  то,  что
говорил Подебрад, теперь конец и рудникам,  и  новым  богемам.  Короче,  мне
неохота связываться с этиками. Я не трус, и все, кто меня знает,  подтвердят
это. Просто я считаю неправильным вмешиваться в  то,  в  чем  мы  ничего  не
смыслим.
     Кроме того, подумал Бертон, тебе хочется  стать  капитаном  парохода  и
зажить на широкую ногу.
     - От местных большой помощи  тебе  не  видать,  -  сказал  он  Паркеру,
показывая на берег, откуда одни лодки  отчаливали,  а  другие  готовились  к
отплытию. - Через месяц тут почти никого не останется. Ла Виро отсылает всех
вниз - поддержать веру Второго Шанса, внести поправки в учение и привести  в
Церковь новообращенных. События последних лет пошатнули веру многих.
     - Угу. - Паркер скривил широкое бронзовое лицо в сардонической ухмылке.
- Ла Виро и сам пошатнулся. Он, сдается мне,  все  время  молится,  стоя  на
коленях. Он теперь уже не так уверен в себе.
     Бертон не стал уговаривать индейца идти с ними и  на  прощание  пожелал
Паркеру удачи, хотя никакой удачи ему не будет. "Внаем не сдается" останется
там, где лежит, пока течение не столкнет его с мели и он не уйдет на дно, на
глубину трех тысяч футов.
     Когда же и "Афиш не расклеивать" потонет или износится, настанет  конец
всей технике Мира Реки. Металлические инструменты и оружие со временем  тоже
износятся, и хорошо, если у жителей долины останутся  каменные  орудия.  Вся
планета вернется в деревянный век.
     То, что рассказал Паркер о Подебраде, конечно, интересно. Виновна  Нова
Бохемуйо в разрыве линии или  нет,  Подебрад  определенно  был  агентом  или
этиком. Лишь будучи одним из них мог он знать, где залегают металлы. Или что
попытки подключиться к линии чреваты катастрофой.
     Но Подебрад, или как там его звали по-настоящему, умер.
     Кто знает, может он-то и был Иксом?
     Услышав позади знакомый голос,  Бертон  обернулся.  Его  догнал  Герман
Геринг, сильно похудевший, хотя и прежде был худ, с  мрачным  выражением  на
широком лице и с темными кругами под глазами.
     - Синьоро Бертон!
     - Хотите сопровождать меня? Но почему?
     - По той же причине, которая движет вами. Мне необходимо знать,  почему
у нас все разладилось. Я всегда  хотел  это  знать,  но  мне  казалось,  что
гораздо важнее поднять этический уровень наших ка. А теперь... не знаю. Нет,
знаю! Кроме веры, мы должны обладать и знанием. То-есть... только вера может
поддержать нас, если мы чего-то не знаем. Но теперь... быть может, мы сумеем
узнать?
     - А что думае