оплечий  негр.  Бертон
прошел мимо них, чтобы занять место позади  Иоанна,  и  услышал,  как  белый
говорит:
     - Меня зовут Питер Джейрус Фрайгейт.
     Бертон резко обернулся, бросился на Фрайгейта и  повалил  его на землю,
схватив его за горло и крича:
     - Убью!
     В этот момент кто-то треснул Бертона по затылку.

        "ГЛАВА 11"

     Придя в себя, он увидел,  что  негр  и  еще  четверо,  стоявших  около,
сцепились с  охраной  Иоанна.  Сам  король  вскочил  на  стол  и  выкрикивал
приказания, багровея от натуги. Свалка  продолжалась  с  минуту,  потом  все
улеглось. Фрайгейт, кашляя, поднялся на ноги, встал и Бертон, чувствуя  боль
в затылке. Его, как видно, съездили дубинкой, которую  чернокожий  носил  на
ремне у пояса - теперь она валялась на траве.
     Бертон, хотя не совсем еще обрел ясность мысли, понял, что ошибся. Этот
человек действительно очень походил на того Фрайгейта, которого знал Бертон,
и голос был похож. Однако это был все-таки не тот Фрайгейт, к тому  же  ниже
того ростом. И все же... одно и то же имя?
     - Прошу прощения, синьоро Фрайгейт, - сказал Бертон. - Я принял вас  за
человека, к которому питаю вполне заслуженную  неприязнь.  Он  причинил  мне
огромный вред... впрочем, неважно. Я искренне сожалею, и  если  могу  чем-то
возместить...
     "Да какого черта? - подумал он. - Или, точнее, кой черт?" Бертон,  хотя
это был не его Фрайгейт, невольно оглянулся, ища глазами Моната.
     - Вы меня чертовски напугали, - сказал Фрайгейт. - Ну да ничего, все  в
порядке. Притом вы сполна расплатились за свою ошибку. У  Умслопогааса  рука
тяжелая.
     - Я его совсем легко ударил, - сказал негр.
     - Да уж. - И Бертон  засмеялся,  хотя  от  этого  голова  заболела  еще
больше.
     - Счастье твое и твоих друзей, что вас не убили на  месте!  -  проревел
Иоанн, снова усаживаясь за стол. - Ну, в чем же дело?
     Бертон стал объяснять, радуясь про себя, что Фрайгейт оказался  не  тот
и, значит, не сможет назвать Иоанну настоящее имя Бертона. Иоанн, получив от
Фрайгейта и его четверых спутников заверения, что они не держат  на  Бертона
зла, велел своим людям отпустить их. Перед тем как продолжить допрос, король
потребовал у Бертона рассказать, почему тот напал на Фрайгейта.  Бертон  тут
же на месте сочинил  какую-то  историю,  которой  король,  кажется,  остался
доволен.
     -  Как  ты  объяснишь  это  поразительное  сходство?  -  спросил  Иоанн
Фрайгейта.
     - Никак, - пожал плечами тот. -  Со  мной  и  раньше  такое  случалось.
Покуда на меня, правда, никто не бросался,  но  я  встречал  людей,  которым
казалось, что они меня знают - хотя, лицо у меня не такое  уж  заурядное.  Я
еще мог бы это объяснить, будь  мой  отец  коммивояжером  -  однако  он  был
инженером-строителем, электротехником и почти не выезжал из Пеории.
     Фрайгейт, похоже, не обладал никакими особыми качествами для зачисления
в команду. Он был ростом шесть футов и мускулист, но и  только.  Он  заявил,
что хорошо стреляет из лука, но таких лучников были сотни и  "тысячи.  Иоанн
отказал бы Фрайгейту, если бы тот не упомянул, что поднимался на сто миль по
Реке на воздушном шаре. И что он видел огромный дирижабль. Иоанн понял,  что
это был "Парсеваль", и воздушным шаром тоже заинтересовался.
     Фрайгейт сказал, что они с товарищами плыли по Реке, желая добраться до
истока. Устав от медленного продвижения на своей парусной лодке, они,  попав
в местность, где имелся металл, уговорили тамошнего правителя  построить  им
полужесткий дирижабль,
     - Ага! - сказал Иоанн. - И как же этого правителя звали?
     - Это был чех, Ладислав Подебрад, - недоуменно ответил Фрайгейт.
     Ответ насмешил Иоанна до слез.
     - Хорошее дело. Он теперь служит у меня механиком.
     - Да? - сказал один из спутников Фрайгейта.  -  У  нас  с  ним  имеются
кое-какие счеты. -  Этот  человек  был  ростом  пять  футов  десять  дюймов,
стройный, мускулистый, темноглазый и темно1волосый, с  сильным,  красивым  и
запоминающимся лицом На нем была ковбойская десятигаллоновая шляпа и  сапоги
на высоких каблуках, всю же остальную одежду  заменял  белый  кильт.  -  Том
Микс, к услугам вашего величества, - представился он, по-техасски растягивая
слова. И, затянувшись сигаретой, добавил: - Специалист по лассо и бумерангу.
В свое время я был кинозвездой, сир, если вам известно, что это такое.
     - Ты слышал о нем? - спросил король у Струбвелла.
     - Читал, - ответил тот. - Он жил задолго до меня, но был  действительно
очень знаменит в двадцатые и тридцатые годы.  Снимался  в  фильмах,  которые
назывались вестерны.
     "Интересно, может ли агент это знать?" - подумал Бертон.
     - Мы на "Рексе" тоже снимаем кино, -  улыбнулся  Иоанн.  -  Только  вот
лошадей у нас нет
     - Что ж поделаешь.
     Король стал  расспрашивать  Фрайгейта  об  их  путешествии.  Американец
рассказал, что они, заметив большой дирижабль, одновременно обнаружили  течь
в подогревателе водорода. Пытаясь залепить течь  быстросохнущим  клеем,  они
спустили немного газа из оболочки, чтобы быстро снизиться в более  густые  и
теплые слои воздуха и открыть там окошки гондолы.
     Течь они  залатали,  но  ветер  стал  относить  их  назад,  а  батареи,
поставлявшие свежий водород, отказали. Решено было идти на посадку. Услышав,
что Иоанн присылал катер с объявлением о  наборе  рекрутов,  путешественники
сели на парусник и поспешно вплыли вниз.
     - На Земле чем занимался?
     - Разными вещами, как и большинство  людей.  В  середине  жизни  и  под
старость лет писал фантастику и  детективы.  Нельзя  сказать,  чтобы  я  был
совсем неизвестен, но такой  славой,  как  он,  никогда  не  пользовался.  -
Фрайгейт кивнул на невысокого, но крепкого человека с кудрявыми  волосами  и
красивым лицом ирландского типа: - Это Джек Лондон, великий писатель  начала
двадцатого века.
     - Я не слишком-то жалую писателей, - сказал Иоанн. - У меня их уже есть
несколько на корабле, и от них, как правило, одни неприятности.  А  вот  что
это за негр, который стукнул моего  сержанта  по  голове  без  моего  на  то
разрешения?
     - Это Умслопогаас, свази, он уроженец Южной  Африки  из  девятнадцатого
века. Он великий воин  и  особенно  ловко  орудует  своим  топором,  который
называет "Дятел". Знаменит еще и тем,  что  послужил  прототипом  известного
героя-зулуса из романа Райдера Хаггарда.
     - А этот? - Иоанн показал на  смуглого,  черноволосого  и  большеносого
человека. Он стоял чуть поодаль, и на голове у  него  была  большая  зеленая
чалма.
     - Нурэддин эль-Музафир, иберийский мавр и  славный  путешественник.  Он
современник вашего величества и  исповедует  учение  суфи.  Ваше  величество
могли видеть его при своем дворе в Лондоне.
     - Что? - Иоанн встал. Внимательно посмотрев  на  маленького  мавра,  он
закрыл глаза и, открыв их вновь, сказал: - Да, я хорошо его помню! -  Король
обошел вокруг стола, раскрыв объятия, улыбаясь и  быстро  говоря  что-то  на
английском языке своего времени.
     Все изумились, глядя, как он обнял мавра и расцеловал его в обе щеки.
     - Француз,  да  и  только!  -  ухмыльнулся  Микс.  Поговорив  с  мавром
некоторое время, Иоанн сказал:
     - Мне ясно одно: Hyp эль-Музафир совершил с вами долгое  путешествие  и
по-прежнему считает вас своими друзьями. Струбвелл, запиши их и введи в курс
дела. Сержант Гвалхгвинн, размести их по каютам. С тобой, мой добрый друг  и
наставник, мы поговорим после, когда я закончу опрос.
     Направляясь  по  коридору  в  каюты,  они  наткнулись  на   Логу.   Она
побледнела, потом  покраснела  и  с  криком:  "Питер,  сволочь  ты  этакая!"
кинулась на Фрайгейта. Тот упал, а она вцепилась ему в горло. Негр и Микс со
смехом оттащили ее.
     - Ты сегодня определенно имеешь успех, - сказал Микс Фрайгейту.
     - Вас опять не за того приняли. - И Бертон объяснил Логу, в чем дело.
     Фрайгейт, кашляя и ощупывая расцарапанную шею, сказал:
     - Не знаю, кто тот другой Фрайгейт, но человек он явно неприятный.
     Логу неохотно извинилась, все еще не совсем уверенная в том,  что  этот
Фрайгейт - не ее прежний любовник.
     - Меня она могла бы хватать, когда ей угодно,  -  пробормотал  Микс.  -
Только не за шею.
     Логу, услышав, ответила:
     - Если инструмент у тебя такой же большой, как шляпа,  могу  ухватиться
за него.
     Микс покраснел до ушей,  а  когда  она  удалилась,  покачивая  бедрами,
сказал:
     - Чересчур большая нахалка, на мой вкус.
     Два дня спустя они с Логу стали жить вместе.
     Бертону не верилось в то, что сходство обоих Фрайгейтов  -  всего  лишь
совпадение. При каждом удобном случае он вступал с американцем  в  разговор,
стараясь копнуть поглубже. И был поражен, узнав, что этот  Фрайгейт,  как  и
тот, изучал его, Бертона, жизнь.
     Фрайгейт, в свою очередь, наблюдал за Бертоном, но скрытно. Бертон то и
дело ловил на себе его взгляд. Однажды вечером, в салоне, убедившись, что их
никто не слышит, Фрайгейт перешел прямо к делу. Говорил он по-английски.
     - Я видел множество портретов Ричарда  Фрэнсиса  Бертона.  Его  большое
фото, где он снят в пятьдесят лет, даже висело на стене у меня  в  кабинете.
Так что я, пожалуй, узнал бы его и без усов и раздвоенной бородки.
     - Да?
     - Я хорошо помню его фотографию в тридцатилетнем возрасте, у него  были
только усы, очень пышные, правда. Так вот, если их убрать...
     - Да?
     - Тот Бертон будет очень похож на одного средневекового валлийца.  Этот
знакомый мне валлиец именует себя Гвалхгвинн, что в переводе означает "белый
ястреб". Гвалхгвинн - это старинное валлийское имя,  которое  много  позднее
стало произноситься как Гавейн. А Гавейн - это  рыцарь,  который,  в  ранних
легендах о короле Артуре, первым отправился на  поиски  Святого  Грааля.  Те
металлические рога изобилия, что зовутся Граалями  у  нас,  по  форме  очень
похожи на башню, которая будто бы стоит посреди северного полярного  моря  -
так я слышал. Значит, ее можно назвать Большим Граалем.
     - Как интересно,  -  сказал  Бертон,  пригубив  свой  грог.  -  Сколько
совпадений.
     Пристальный взгляд Фрайгейта чуточку смущал его. Черт бы  побрал  этого
парня. Он так похож на того, другого, что мог бы быть его братом. Может,  он
и есть его брат. Может, они оба агенты, и этот играет с ним  точно  так  же,
как тот.
     - Бертон должен прекрасно знать все  циклы  о  короле  Артуре  и  более
ранние народные предания, на которых они основаны. Было бы очень  похоже  на
него, если бы он выдал себя за другого  -  а  на  Земле  он  часто  к  этому
прибегал, - взяв себе имя Гвалхгвинн. Сам он знал бы, что это  имя  искателя
Святого Грааля, но полагал бы, что больше никто этого не знает.
     - Я не настолько туп, чтобы не понять вас. Вы думаете, что я и есть тот
самый Бертон. Но я никогда о нем не слыхивал и  буду  вам  обязан,  если  вы
оставите эту тему, как  бы  она  вас  ни  занимала.  Я  вашего  интереса  не
разделяю. - Бертон поднес бокал к губам и выпил.
     - Hyp говорил мне: этик, посетив его, сказал, что среди его избранников
находится капитан, сэр  Ричард  Фрэнсис  Бертон,  знаменитый  путешественник
девятнадцатого века.
     Бертон владел собой настолько, что ухитрился  не  пролить  напиток.  Он
медленно поставил бокал на стойку.
     - Hyp?
     - Вы его знаете. Мистер Бертон, остальные ждут нас в реквизиторской.  Я
вам открою кое-что, только чтобы показать, как я уверен  в  том,  что  вы  -
Бертон. Микс и Лондон тоже  пользовались  вымышленными  именами,  но  теперь
решили - хватит. Итак, мистер Бертон, идете вы со мной?
     Бертон размышлял. Вдруг Фрайгейт и его спутники  -  агенты?  Вдруг  они
намерены схватить его и  допросить,  как  он  сам  намеревался  поступить  с
мнимыми агентами?
     Он оглядел людный и шумный салон и, увидев Казза, сказал:
     - Что ж, если вы продолжаете настаивать на этой чепухе, я пойду, только
прихвачу с собой своего друга-неандертальца. И мы будем вооружены.
     Когда  Бертон  десять  минут  спустя  вошел   в   реквизиторскую,   его
сопровождали также Алиса и Логу.
     Микс, увидев Логу, изумленно разинул рот.
     - Ты тоже посвящена?

        "ГЛАВА 12"

     Они условились никогда не говорить об этике или о  чем-то  связанном  с
ним в своих каютах. Там может быть подслушивающая  аппаратура.  В  следующий
раз  они  встретились  за  игрой  в  покер.  Присутствовали  Бертон,  Алиса,
Фрайгейт, Hyp, Микс и Лондон. Логу и Умслопогаас несли вахту.
     Выслушав рассказы Нура и Микса о визитах этика, Бертон  поверил  в  то,
что они действительно рекруты Икса. И только тогда  открыл  им,  кто  он  на
самом деле, а потом рассказал свою историю, ничего не утаивая.
     - Добавляю до десяти, - говорил он теперь. - Нет,  по-моему,  не  нужно
ставить "жучки" в каютах подозреваемых. Может, мы и узнали бы что-то ценное,
но если бы они нашли хоть один, те поняли бы, что на борту есть агенты  Икса
- думаю, нас можно называть так. Слишком опасно.
     - Я согласен, - сказал маленький мавр. - А вы?
     Согласились все, даже Микс, который и предложил поставить "жучки".
     - А как быть с Подебрадом? Когда я его вижу, он говорит мне "драсьте" и
идет себе мимо, скалясь, точно пастор, который только  что  узнал,  что  его
подружка не беременна. Меня это бесит. Так бы и врезал ему.
     - Я тоже, - сказал Лондон. - Он воображает, что, раз он оставил  нас  в
дураках, ему это так и сойдет.
     - Если вы начнете сводить с ним счеты, вас просто вышвырнут с парохода,
- заметил Hyp. - Кроме того, он необычайно силен.  Как  бы  он  сам  вам  не
врезал.
     - Да слабо ему! - хором сказали Микс и Лондон.
     - У вас имеется чертовски  хороший  повод  ему  отомстить,  -  вмешался
Бертон. - Однако на время этот вопрос снимается. Возражений нет?
     - Но почему он пообещал взять нас с собой на дирижабле, а потом  бросил
в таких обстоятельствах?
     -  Я  думал  об  этом,  -  сказал  Нурэддин.  -  Единственное  разумное
объяснение в том, что он как-то заподозрил в нас агентов Икса. И это еще раз
доказывает, что сам он - агент этиков.
     - А по мне, он просто садист, - заявил Лондон.
     - Нет.
     - Если он вас подозревает, вам следует быть начеку, - сказал Бертон.  -
Мы тоже будем остерегаться. Предположение Нура - открытие для меня, иначе  я
не стал бы предлагать собраться в салоне.
     - Теперь уж поздно беспокоиться, - сказала Алиса. - Если он и агент, он
ничего не станет предпринимать, пока не окажется у истока Реки. Так же,  как
и мы.
     Бертон сорвал банк, имея на руках трех валетов  и  две  десятки.  Алиса
сдала. Hyp думал явно о чем-то другом, а не о покере,  и  все-таки  половина
выигрышей осталась за ним. Бертон подозревал, что мавр огреб бы еще  больше,
если бы сосредоточился. Hyp по одному виду своих партнеров угадывал,  что  у
них на руках.
     - Что ж, насладимся хотя бы прогулкой по Реке, - сказал Фрайгейт.
     Бертон наблюдал за ним из-под приспущенных век. Этот Фрайгейт постоянно
льстил ему, как и тот - то ли притворно, то ли искренне. При каждом  удобном
случае Фрайгейт приставал к Бертону с вопросами - они  касались  в  основном
тех периодов его жизни,  о  которых  биографы  могли  только  гадать.  Обоих
Фрайгейтов интересовали также взгляды,  верования  и  нравственные  ценности
Бертона.  Например,  его  отношение  к  женщинам,  к  цветным,  его  вера  в
телепатию. Бертон устал объяснять, что далеко не все свои  земные  верования
сохранил в этом мире. Что он слишком много повидал, слишком много испытал  и
во многом изменился. Теперь Бертон счел момент  подходящим,  чтобы  заняться
делом двойного Фрайгейта.
     - Такие совпадения случайными не бывают - должна быть какая-то причина.
     - Я тоже думал об этом; -  сказал  Фрайгейт.  -  К  счастью,  я  всегда
увлекался фантастикой и сам ее писал. Поэтому воображение у  меня  гибкое  -
придется и вам напрячь свое, ибо я уверен: тот Фрайгейт, которого знали  вы,
- это мой брат Джеймс, скончавшийся в возрасте одного года! Подумайте о всех
детях, умерших на Земле. Рассудите: если бы они росли здесь, на  планете  не
хватило бы места. Ведь дети, умершие до пяти лет, составили  бы  подавляющее
большинство всего здешнего населения.
     Куда же этики девали их? Да  просто  воскресили  на  другой  планете  -
возможно, такой же, как эта, возможно, и нет. Могли  понадобиться  даже  две
планеты, чтобы разместить их всех.
     Давайте предположим, что так  все  и  было.  Впрочем,  -  поднял  палец
Фрайгейт, - впрочем, могло быть и так, что детей  по  какой-то  причине  еще
вообще не воскрешали. Возможно, их воскресят здесь, когда нас не станет. Кто
знает?
     Во всяком случае, не я. Я могу лишь догадываться. Итак,  допустим,  что
младенцев оживили на другой планете. Не всех сразу  -  должны  ведь  быть  и
взрослые, чтобы заботиться о  них.  Для  такого  количества  даже  Земли  не
хватило бы. Значит, их воскрешают  постепенно,  по  стольку-то  за  такой-то
срок. Они вырастают и становятся няньками, учителями,  приемными  родителями
для следующей партии. Так оно и идет. Либо все  происходит  одновременно  на
нескольких планетах. Но в  этом  я  сомневаюсь.  На  переустройство  планеты
должна затрачиваться колоссальная энергия. Разве что они используют планеты,
которые нет нужды переустраивать.
     -  А  играть  кто  будет?  -  спросил  Лондон.   -   Окружающие   скоро
заинтересуются, о чем это мы толкуем.
     - Я готов открыть, - сказал Микс.
     С минуту они занимались только игрой. Потом Фрайгейт продолжил:
     - Если мое предположение верно, будем рассуждать дальше. Так вот: я был
старшим ребенком в семье. Старшим из тех, кто выжил.  Передо  мной  был  еще
Джеймс - он умер в год,  а  я  родился  через  шесть  месяцев  после  этого.
Допустим, его воскрешают. Он вырастает и становится агентом этиков.
     В День Воскрешения  его  засылают  сюда,  чтобы  следить  за  Бертоном.
Почему? Потому что этикам известно, что Бертон очнулся в той камере,  полной
плавающих тел, еще до Дня Воскрешения,  в  который  должен  был  ожить.  Они
догадываются, что это произошло  не  случайно,  что  кто-то  оживил  Бертона
намеренно. Об этом нам и гадать  незачем.  Именно  так  сказали  Бертону  на
Совете двенадцати. Память об этом собирались стереть из его  мозга,  но  Икс
воспрепятствовал этому.
     В общем, у этиков возникли подозрения. И они приставили к Дику  мнимого
- вернее, настоящего - Фрайгейта. Мой брат должен был следить за Бертоном  и
сообщать обо всем подозрительном. Но попал впросак, как и все в долине.
     - Беру две, - сказал Бертон. - Очень занимательно, Питер.  Гипотеза  на
первый взгляд безумная, однако может быть верной. Но если твой брат агент  -
кто же тогда Монат, этот тау-китянин, арктурианин или откуда он еще  взялся?
Уж он-то наверняка агент, несколько странно, конечно, но все же...
     - Может, он этик? - спросила Алиса.
     - Я это и хотел сказать, - сердито сказал Бертон,  не  любивший,  когда
его прерывали. - Не думаю, чтобы Монат был этиком, иначе он присутствовал бы
на Совете... Или нет, клянусь Аллахом! Будь он там, я узнал бы его, и он  бы
не смог следовать за мной. Я вообще не пойму, зачем он ко мне привязался. Во
всяком случае, присутствие Моната означает, что в этом деле замешаны  разные
виды... расы... семейства... инопланетяне, одним словом.
     - Беру одну, - сказал Фрайгейт. - Я как раз собирался сказать...
     - Извини, - перебил Лондон. - Но  откуда  твой  брат  столько  знает  о
Бертоне?
     - Думаю, воскрешенные дети получают образование получше, чем на  Земле.
И возможно - предположим это, - Джеймс знает, что я его брат. Разве способны
мы постичь объем знаний, которыми обладают этики?  Вспомните  фото  Бертона,
которое тот нашел в кармане агента Аньо. На ней Дик снят в  двадцать  восемь
лет, когда служил субалтерном в Восточно-Индийской армии. Не  доказывает