деревьев. Они загрязняли воздух дымом и вонью заводов.
     Хуже того, они губили свои ка,  а  это  уж  напрямую  касалось  Германа
Геринга.  Церковь  учила,  что  человечество  воскрешено  ради  того,  чтобы
получить еще одну  возможность  спасти  свои  ка.  Людям  дали  молодость  и
избавили их от  болезней  для  того,  чтобы  они  могли  сосредоточиться  на
спасении.
     Спустя примерно неделю после прибытия Германа  в  Пароландо  он  и  еще
несколько миссионеров устроили большое собрание. Собрались все вечером,  как
только стемнело. Десятки  костров  загорелись  вокруг  освещенного  факелами
помоста. На помосте  стоял  Герман  с  местным  епископом  и  дюжиной  самых
достойных шансеров.  Внизу  скопилось  тысячи  три  народу,  где  обращенные
составляли меньшинство - остальные пришли поразвлечься. Последние принесли с
собой выпивку и все время норовили прервать оратора.
     Когда оркестр проиграл гимн, сочиненный будто бы самим Ла Виро, епископ
произнес короткую молитву, а потом представил Германа. В толпе  заулюлюкали.
Как видно, кое-кто из присутствующих жил во времена Германа  -  а  возможно,
здесь просто не любили шансеров.
     Герман вскинул руки, призывая к молчанию, и заговорил на эсперанто.
     - Братья и сестры!  Выслушайте  меня  с  той  же  любовью,  с  какой  я
обращаюсь к вам. Герман Геринг, что перед вами, - не  тот  человек,  который
жил под этим именем на Земле. Тот  Геринг,  тот  злодей,  внушает  нынешнему
ужас.
     И  то,  что  я  стою  здесь  перед   вами,   новый   и   возродившийся,
свидетельствует о возможности победы над злом. Человек способен измениться к
лучшему. Я заплатил за все, что  совершил.  Заплатил  единственно  возможной
монетой: чувством вины, стыдом и  ненавистью  к  себе.  Заплатил,  дав  обет
уничтожить в себе прежнего человека, похоронить его и начать жизнь сначала.
     Но я здесь не для того, чтобы рассказывать вам, какой я негодяй.
     Я пришел,  чтобы  рассказать  вам  о  Церкви  Второго  Шанса.  Как  она
возникла, каков ее символ веры и в чем ее принципы.
     Я  знаю,  те  из  вас,  что   выросли   в   иудейско-христианских   или
мусульманских странах, и те жители Востока, что сталкивались с христианами и
мусульманами, посещавшими или оккупировавшими их страны, ждут,  что  я  буду
взывать к вашей вере.
     Нет! Именем Господа, который среди нас, я не сделаю этого! Моя  Церковь
не просит вас уверовать безоговорочно. Моя Церковь несет не веру, но знание!
Повторяю - не веру! Знание!
     Церковь не призывает вас поверить в то, что должно  быть  и,  возможно,
когда-нибудь будет. Церковь просит вас ознакомиться с фактами и  действовать
в соответствии с ними. Она просит вас поверить лишь в то, что с  фактами  не
расходится.
     Судите сами. Никто не станет оспаривать, что мы все родились на Земле и
там же умерли. Может кто-нибудь что-то на это возразить?
     Нет? Тогда будем рассуждать дальше. Человек рождается для горя  и  зла,
как птица для полета. Может ли кто-то из вас, вспомнив свою жизнь на Земле и
здесь, сказать, что это не так?
     Все земные религии давали нам ложные обещания.  Доказательством  служит
то, что мы с вами не в аду и не в раю. Не получили мы и  нового  воплощения,
если не считать наших новых дел и новой жизни в случае смерти.
     Первое воскрешение стало для нас огромным, почти  непреодолимым  шоком.
Каждый, будь то верующий, агностик или атеист, оказался не там, где  полагал
оказаться после конца своего земного существования.
     Однако мы здесь, нравится нам это или нет. И из этого мира нельзя  уйти
так, как можно было с Земли. Если вас  убивают  или  вы  кончаете  с  собой,
назавтра вы воскресаете. Может ли кто-нибудь это отрицать?
     - Нет, но меня это чертовски не устраивает! - крикнул кто-то.
     Последовал общий смех, а Герман  посмотрел  на  человека,  который  это
сказал. Это был Сэм Клеменс собственной персоной. Посреди толпы было сделано
возвышение, на нем стоял стул, а на стуле Сэм.
     - Прошу вас, брат Клеменс, не  прерывайте  меня,  -  сказал  Герман.  -
Благодарю. Пока что я излагал только факты. А может ли кто-нибудь  отрицать,
что этот мир создался не естественным путем? Я говорю не о самой планете,  о
солнце  или  звездах.  Планету  создал  Бог.  Но  Река  и   долина   созданы
искусственно. А в воскрешении ничего сверхъестественного нет.
     - Откуда вы знаете? - крикнула какая-то женщина. - Это уже не факты,  а
только ваши предположения. Вы вступаете в область догадок.
     - И не только в нее! - крикнул мужчина. Герман подождал, пока  не  утих
смех.
     -  Сестра,  я  могу  доказать  тебе,  что  Бог  в   нашем   воскрешении
непосредственного участия не принимал. Оно совершилось и совершается  такими
же, как мы, людьми. Возможно, они не земляне. Нет сомнений, что они выше нас
по мудрости и знанию. Но они  очень  на  нас  похожи.  И  некоторые  из  нас
встречались с ними лицом к лицу!
     Толпа загудела. Не потому, что услышала  нечто  новое  -  все  это  уже
говорилось, хотя, возможно, и  не  в  таких  выражениях.  Неверующие  просто
хотели разрядить напряжение.
     Герман выпил воды. Когда он отставил чашу, восстановилась относительная
тишина.
     - И этот мир, и воскрешение - дело если не человеческих  рук,  то  рук,
напоминающих  человеческие.   Есть   два   человека,   которые   могут   это
засвидетельствовать. То есть это мне известны двое -  возможно,  их  гораздо
больше. Один из них - англичанин, Ричард Фрэнсис Бертон. В свое время он был
небезызвестен на Земле, даже знаменит. Он жил с  1821  по  1890  год  и  был
путешественником,  антропологом,  изобретателем,  писателем   и   выдающимся
лингвистом. Может  быть,  кто-нибудь  из  вас  слышал  о  нем?  Если  так  -
поднимите, пожалуйста, руки.
     Ага, я насчитал не менее  сорока  человек,  и  среди  них  ваш  консул,
Сэмюэль Клеменс.
     Сэму, похоже, не нравилось то, что он слышал.  Он  хмурился  и  яростно
жевал сигару.
     Герман стал рассказывать о своем знакомстве с Бертоном  и  о  том,  что
Бертон рассказал ему. Толпу это захватило - установилась полная тишина.  Это
было что-то новенькое - ни один шансианский миссионер такого еще не говорил.
     - Бертон называл это таинственное существо этиком. По его словам, этик,
который говорил с ним, был не согласен со своими собратьями. Очевидно,  даже
между теми, кто в нашем понимании боги, существуют расхождения. Так  было  и
на Олимпе, если позволительно провести такую параллель. Хотя я не считаю так
называемых этиков богами, ангелами или демонами. Они люди, такие же, как мы,
только их этический уровень намного выше. В чем они разошлись, я, откровенно
говоря,  не  знаю.  Возможно,  в   вопросе   о   средствах,   которыми   они
воспользовались ради достижения цели.
     Но цель у них одна! Не  сомневайтесь  в  этом.  Что  же  это  за  цель?
Позвольте мне сначала рассказать вам о другом свидетеле. Я реалист, и...
     - А я думал, ты Герман! - крикнул кто-то.
     - Зовите меня Майером, - сказал  Герман  и  без  дальнейших  объяснений
продолжил: - Через год после Дня Воскрешения мой свидетель сидел в хижине на
краю очень высокого холма далеко к северу отсюда. Его имя Жак Жийо,  но  мы,
прихожане Церкви, обычно зовем его Ла Виро, то есть Человек, и Ла Фондинто -
Основатель.  На  Земле  всю  свою  долгую  жизнь  он  был  глубоко  верующим
человеком. Но теперь его  вера  разбилась,  потерпев  полный  крах.  Он  был
растерян и горевал.
     Этот человек всегда старался вести добродетельную жизнь согласно учению
своей  церкви,  выступавшей  от  имени  Бога.  Он  не  считал  себя  хорошим
человеком. Ведь сам Иисус сказал, что никто не благ, включая и его самого.
     И все-таки в относительном смысле Жак Жийо был хорошим человеком. Он не
был совершенен: он лгал, но лишь для того, чтобы пощадить чьи-то  чувства  -
никогда для того,  чтобы  избежать  ответственности  за  свои  поступки.  Он
никогда не говорил о ближнем заглазно того, чего не сказал бы ему в лицо. Он
никогда не изменял своей жене. Он относился к  жене  и  детям  с  неослабным
вниманием и любовью, не портя их при этом. Он ни разу не отказался  посадить
кого-то за свой стол по социальным, политическим,  расовым  или  религиозным
мотивам. Несколько раз он поступил несправедливо, но лишь от поспешности или
неведения - после он всегда  извинялся  и  старался  исправить  ошибку.  Его
грабили и предавали, но он оставлял отмщение Богу. Однако никому не позволял
попирать себя ногами.
     Умер он, получив отпущение грехов и выполнив подобающие обряды.
     И где же он оказался? Среди политиканов, убийц  из-за  угла,  обидчиков
детей, бесчестных дельцов, продажных законников, алчных врачей, прелюбодеев,
насильников,   воров,   палачей,   террористов,    лицемеров,    мошенников,
клятвопреступников,   паразитов,   среди   негодяев,   хапуг,   порочных   и
бессердечных!
     Сидя в своей хижине у самого подножия гор,  слыша,  как  стучит  дождь,
воет ветер и гремит гром, подобный шагам гневного бога, он размышлял об этой
кажущейся несправедливости. И, сам того не желая, пришел к заключению, что в
глазах Всевышнего он немногим лучше тех, других.
     Ему не делалось легче от сознания, что  все  тут  находятся  в  том  же
положении, что и он. Когда лодка тонет, тебе не легче оттого, что  все,  кто
сидит в ней с тобой, потонут тоже.
     Но что он мог поделать? Он не знал даже, что от него требуется.
     В этот миг, глядя на огонек в очаге, он услышал стук в дверь. Он  встал
и взял копье. Тогда, как и теперь, всюду блуждали злоумышленники  в  поисках
легкой добычи. Красть у него было нечего, но есть ведь и такие, что  убивают
ради одного лишь извращенного удовольствия.
     - Кто там? - спросил он на своем родном языке.
     - Ты меня  не  знаешь,  -  ответил  кто-то  на  квебекском  французском
диалекте, но с иностранным акцентом. - Однако я не причиню тебе вреда. Копье
не понадобится.
     Это изумило Ла Виро. Дверь и окна были закрыты. Никто  не  мог  видеть,
что делается внутри.
     Он отомкнул дверь. Молния вспыхнула за спиной  у  пришельца  -  он  был
среднего роста, в плаще с капюшоном.  Ла  Виро  впустил  незнакомца,  и  тот
вошел; Ла Виро закрыл дверь. Вошедший откинул  капюшон,  и  при  свете  огня
стало видно, что он белый, рыжеволосый, с голубыми глазами и приятным лицом.
Под плащом он носил облегающий, без швов, костюм из серебристого  материала.
На серебряном шнуре вокруг шеи висела золотая спираль.
     По одежде Ла Виро сразу понял, что этот человек не  из  Мира  Реки.  Он
походил на ангела, а возможно, им и был. Ведь в Библии сказано,  что  ангелы
видом как люди. Так, по крайней мере, говорили священники. Ангелы, входившие
к дочерям человеческим во времена патриархов, ангелы, спасшие  Лота,  ангел,
боровшийся с Иаковом - все они были как люди.
     Но и Библия, и священники, толковавшие ее, во многом ошибались.
     Глядя на гостя, Ла Виро испытывал трепет  и  в  то  же  время  восторг.
Отчего ангел почтил приходом именно его среди всех людей?
     Потом ему вспомнилось, что Сатана тоже  был  ангелом  и  все  демоны  -
падшие ангелы.
     Из каких же его гость?
     Или он вовсе не ангел? Ла Виро, несмотря на  недостаток  образования  и
свое скромное положение, был совсем не глуп.  Ему  подумалось,  что  есть  и
третий вариант. Тут ему сразу полегчало, хотя все еще было не по себе.
     Спросив у хозяина разрешения, незнакомец сел. Ла  Виро,  поколебавшись,
тоже присел на стул. Какой-то миг они молча смотрели друг  на  друга.  Гость
сложил вместе кончики пальцев и нахмурился,  словно  не  знал,  как  начать.
Странно - он ведь знал, зачем пришел, и должен был подготовиться.
     Ла Виро предложил ему выпить. Тот сказал, что предпочел бы чай. Ла Виро
стал растворять порошок в воде. Гость поблагодарил и, отпив глоток, сказал:
     -- Жак Жийо, если бы я стал объяснять, кто я,  откуда  взялся  и  зачем
прибыл сюда, это заняло бы всю ночь и весь день.
     То немногое, что я скажу тебе, будет правдой - той, какую  ты  способен
понять на этой стадии. Я - один из тех, кто подготовил  эту  планету,  чтобы
воскресить всех вас.  Есть  и  другие  планеты,  подготовленные  для  других
землян, но это пока тебя не касается. Некоторые  из  них  уже  используются,
другие ждут своего часа.
     Этот мир - для тех, кто нуждается во втором  шансе.  Что  такое  второй
шанс? И что такое первый? Теперь ты должен признать, что твоя религия,  как,
впрочем, и все земные религии, неверно представляла  себе  загробную  жизнь.
Все только строили догадки, а потом превращали их в догматы веры. Некоторые,
положим, были недалеки от истины, если понимать их откровения символически.
     А потом гость сказал, что такие, как он, зовутся  этиками,  хотя  между
собой называют себя по-другому. Их этический уровень выше, чем у большинства
землян. Заметьте, он сказал "у большинства". Значит, среди нас есть и такие,
что достигли уровня этиков.
     Они далеко не первые этики, уточнил гость.  Первые  не  были  людьми  и
происходили с планеты более древней, чем Земля.
     Те намеренно удерживали себя в телесной  оболочке  вместо  того,  чтобы
подняться еще выше и совершить Продвижение. Обнаружив, что есть один  вид  -
тоже не люди, - способный продолжить дело, этики передали все им  и  ушли  в
небытие.
     Этих преемников гость называл Древними, хотя  по  сравнению  со  своими
наставниками они были очень юны.
     И вот чему, сказал гость, нынешние этики научились от Древних.  Творец,
Бог, Единый Дух, называйте как хотите, создает все.  Все  -  это  Вселенная.
Однако она соткана из  двух  элементов.  Один  -  это  материя;  другой,  за
неимением лучшего слова, - нематерия.
     Мы все знаем, что такое материя. Философам и ученым не удалось дать  ей
точное определение, тем не менее каждый знает, что такое материя, на  основе
своего непосредственного опыта.
     Но что такое нематерия?

        "ГЛАВА 20"

     - Вакуум! - крикнул какой-то остряк. - Который у тебя в голове!
     Клеменс встал и рявкнул:
     - Тихо, вы! Дайте ему сказать. - И добавил с ухмылкой: - Даже если  его
речь не имеет смысла!
     - Благодарю вас, мистер Клеменс. Да, абсолютный вакуум есть  абсолютное
отсутствие материи. Но один ученый сказал мне,  что  абсолютного  вакуума  в
природе не существует.  Это  лишь  отвлеченное  понятие.  И  вакуум  -  тоже
материя.
     Нематерия же - это душа, выражаясь  на  языке  старых  земных  религий.
Однако  определения,  даваемые  душе,  всегда  были   очень   расплывчатыми,
лишенными конкретности. Люди античных времен и их темные предки считали, что
это тень, призрачная субстанция, смутное отражение материи,  к  которой  она
была привязана до окончания срока жизни.
     Позднее,  с  ростом   просвещения,   душу   стали   считать   невидимой
субстанцией, также связанной с телом. После смерти она будто бы  воплощается
заново, получая новое, бессмертное тело. Некоторые восточные  религии  учат,
что душа, после множества земных воплощений, приобретя хорошую карму,  вновь
сольется с Божественным Началом.
     Во всех этих учениях есть доля правды, все они  видели  долю,  не  видя
целого.
     Но нам эти философские изыскания ни к чему. Нам нужны только  факты.  И
вот факт: всякое живое существо, от  самого  простого  до  самого  сложного,
имеет своего нематериального двойника. Даже амеба.
     Но я не хотел бы в этот  раз  запутывать  вас,  приводя  слишком  много
подробностей.
     Гость Ла Виро сказал:
     - Нематерия не подлежит уничтожению. Это значит, что у  твоего  земного
тела есть неуничтожимый нематериальный двойник.
     Тут Ла Виро, до сих пор молчавший, прервал пришельца:
     - Но сколько же двойников у живого  существа?  Ведь  человек  с  годами
меняется. Он стареет, может лишиться глаза или ноги. У него начинает  болеть
печень. Что же, этот нематериальный образ похож на ряд фотографий, снятых  с
человека? Если да, как часто делаются  снимки?  Каждую  секунду  или  раз  в
месяц? И что происходит со старыми снимками?
     Гость улыбнулся и ответил:
     - Образ, как ты называешь его,  нерушим.  Но  в  нем  записываются  все
перемены, происходящие с телом.
     - Значит, и смерть тоже, и разложение? Ла Виро, как я уже говорил,  был
неграмотен и ни разу не бывал в большом городе, но голова у него варила.
     - Нет, - сказал гость. - Забудем пока обо всей материи нематерии, кроме
тех, из которых  состоит  человечество.  Все  остальное  для  нас  не  имеет
значения. Но сначала назовем то, что ты зовешь душой, по-иному.  "Душа"  для
людей понятие слишком расплывчатое, с ним связано  слишком  много  словесных
образов слишком много противоречивых определений.
     Стоит только сказать "душа" - и неверующие сразу делаются глухи к тому,
что следует дальше. Верящие же в бессмертие  душ"  услышат  вас  сквозь  все
умственные построения, нагроможденные на Земле. Назовем этот  нематериальный
двойник "ка". Это древне египетское слово, обозначавшее в их религии один из
нескольких видов души. Дополнительные значения это слово  имеет  только  для
египтян - а они уж как-нибудь приспособятся.
     Отсюда мы можем заключить, что гость имел  понятие  о  земной  истории.
Кроме того, он говорил на франко-канадском диалекте, а стало  быть,  заранее
готовился к этой встрече. Этик, который говорил с Бертоном, в  свою  очередь
выучил английский.
     - Итак, - продолжал гость, - у нас есть  ка.  Насколько  нам  известно,
формируется она в момент зачатия, когда сперма сливается  с  яйцеклеткой.  А
потом меняется вместе с телом.
     Различие между телом и ка в  момент  смерти  проявляется  так.  Тело  в
течение всей жизни создает свою ауру. Простым глазом  она  не  видна  -  это
доступно лишь немногим избранным - и представляет собой ореол вокруг  головы
живого человека. Увидеть ее можно с помощью специального прибора - тогда она
предстает как многоцветный переливчатый шар, который вертится,  раздувается,
убывает, меняет цвета, выпускает и вновь втягивает отростки. Это  чудо,  это
буйство красок надо увидеть, чтобы оценить. Назовем эту ауру "ватан".
     Человек теряет свой ватан или свою ка в момент смерти,  то  есть  когда
тело уже невозможно оживить. Куда же девается ка? С помощью нашего  прибора,
назовем его каскопом, видно, что она, как правило, тут  же  уплывает  прочь,
несомая  эфирным  течением,  природа  которого  нам  неизвестна.  Иногда  ка
задерживается по неведомой нам причине. Но обычно она отделяется от  тела  и
уплывает.
     Вселенная полна ими, однако они никогда не заполняют все  пространство.
Они способны пересекаться, проходить одна сквозь другую,  и  в  одном  месте
может поместиться бесчисленное их множество.
     Мы полагаем, что ка лишена сознания, хотя  в  ней  содержатся  разум  и
память умершего. Она блуждает в вечности и бесконечности, неся с собой  этот
умственный потенциал. Замороженная душа, так сказать.
     Когда же тело умершего восстанавливается, ка возвращается в  это  тело.
Как  бы  далеко  в  пространственном  отношении  она  ни   находилась,   она
моментально является в первый же миг жизни восстановленного тела. Притяжение
между ними не знает преград. Но когда соединение произойдет,  ка  ничего  не
будет знать об интервале, прошедшем с момента смерти первого тела до момента
пробуждения сознания во втором.
     Некоторые, однако, придерживаются мнения, что ка, возможно, обладает  и
сознанием  в  свой  бестелесный  период.   Это   подтверждается   некоторыми
явлениями, зарегистрированными, кажется, в 1970-х годах.
     Насколько я помню, речь шла о значительном количестве мужчин и  женщин,
реанимированных после  клинической  смерти.  Они  свидетельствовали,  что  в
момент смерти покидали свое тело, видели, как скорбят их родные, а потом  их
возвращали обратно. Но обладает ка в этот период памятью или нет - мы  имеем
дело только с ее воплощениями, с ее т