н  Харди  и
ирландец Семрад, первый  помощник,  стояли  у  бортового  экрана.  Шестеро
остальных находились у двигателей.
     Грейсток быстро подошел к оружейному боксу, открыл его и  достал  два
револьвера "Марк-4", четырехзарядное оружие с пулями  шестьдесят  девятого
калибра. Он взял в левую руку рукоятку одного из них, ствол  другого  -  в
правую; затем, внимательно следя за Харди и Семрадом, прошел за их спинами
к креслу пилота. Остановившись позади Ньютона, он  поднял  правую  руку  и
сильно ударил его рукояткой по  голове.  Пилот  рухнул  на  пол.  Грейсток
быстро щелкнул тумблерами, отключая передатчик. Харди и Семрад  обернулись
на шум и оцепенели от неожиданности, увидев направленные на них стволы.
     - Не двигаться! - резко кинул Грейсток. - А теперь - руки за шею!
     Харди еле выдавил:
     - Грейсток! Что с тобой?
     - Спокойно! - он ткнул пистолетом в сторону коридора. - Туда!  Надеть
парашюты! И не вздумайте помешать мне - уложу на месте обоих!
     Семрад побагровел.
     - Ты... ты... -  он  заикался,  не  находя  слов,  -  ты...  ублюдок!
Предатель!
     - Не-е-е-т! - протянул Грейсток. - Я - верноподданный  короля  Англии
Джона, - он улыбнулся. - А кроме того, мне обещано место первого помощника
на "Рексе", когда я приведу этот дирижабль Его Величеству. Это  подкрепило
мою преданность.
     Семрад  взглянул  на  дверь,  за  которой  находился  машинный  отсек
дирижабля.
     - Полчаса назад я выходил проверить работу  инженеров,  помните?  Так
вот, они все связаны и вам уже не помогут.
     Двое мужчин подошли к шкафу, открыли его и стали надевать парашюты.
     - Что будет с ним? - спросил Харди, кивнув на неподвижного пилота.
     - Вы натянете на Ньютона его парашют и столкнете перед прыжком.
     - А инженеры?
     - Им будет предоставлен выбор, кому служить.
     - А если они откажутся?
     - Тем хуже для них.
     Застегнув на груди Ньютона лямки парашюта, Семрад и  Харди  перенесли
его на середину гондолы. Грейсток шел  следом,  держа  в  обеих  руках  по
револьверу; он локтем нажал кнопку, и боковой люк распахнулся.  Стонущего,
не пришедшего в сознание пилота подтащили к борту. Дернув  вытяжной  трос,
Семрад столкнул его вниз и прыгнул следом. Харди на  минуту  задержался  в
дверном проеме.
     - Если мы когда-нибудь встретимся с тобой, Грейсток, я убью тебя.
     - Не выйдет, - ухмыльнулся тот. - Прыгай, пока я не передумал.
     Он вернулся в кабину и включил радио. Раздался рев Клеменса:
     - Что у вас там происходит? Откуда эти голубые вспышки?
     - Троим из моей команды пришлось  покинуть  дирижабль,  -  бесцветным
голосом  сообщил  Грейсток.  -  Мы  решили  его  облегчить...  скорость  и
маневренность будут выше.
     - Что за чертовщину вы несете? - Клеменс был вне себя. -  Теперь  нам
придется искать их и вылавливать из воды!
     - Что поделаешь, - вздохнул Грейсток.
     Он взглянул на экран. "Минерва" зависла позади "Марка Твена". На  его
палубах  толпился  народ,  разглядывая  дирижабль.  Одноместный   моноплан
Рихтгофена уже стоял на катапульте.
     Грейсток уселся на  место  пилота.  За  несколько  минут  он  опустил
дирижабль до трехсот футов над поверхностью воды, повернул его и  направил
прямо на судно.
     Огромный белый корабль замер посреди Реки; его четыре колеса взбивали
фонтаны пены, уравновешивая течение. Из люка на корме показалась  моторная
лодка;  она  упала  вниз  и  заскользила  вдоль  борта   к   парашютистам,
барахтающимся в воде.
     Оба берега усеивали толпы любопытных,  не  меньше  сотни  челноков  и
пирог спешили к голубым полотнищам парашютов.
     Катапульта пыхнула паром, и моноплан взмыл в воздух.  Его  серебряный
фюзеляж и винты ярко  светились  на  солнце,  он  начал  набирать  высоту,
устремившись к дирижаблю.
     Из приемника донесся яростный голос Сэма:
     - Какого черта-дьявола вы там выделываете, Джон?
     - Я только хочу посмотреть, спасены ли мои люди.
     - Тупица! - заорал Клеменс. - Не знаю, сколько мозгов нужно  добавить
тебе в башку, чтобы выдать за осла! Да легче норковую шапку засунуть в зад
свинье! Говорил же я Файбрасу, что ни  баронов,  ни  графов,  ни  герцогов
нельзя и близко подпускать к дирижаблю. Ха,  Грейсток?  Порождение  самого
подлого и тупого клана - средневекового дворянства! Господи  Иисусе,  Милт
еще спорил со мной! Это, видите ли, социальный  эксперимент  -  сумеет  ли
средневековый недоносок приспособиться к эпохе  индустрии!  Сумел,  нечего
сказать!
     - Успокойся, Тэм! - зарокотал голос Джо. -  Если  ты  станешь  ругать
его, он не атакует корабль Джона.
     - Лутше помолтши, - передразнил его раздраженный  Сэм.  -  Когда  мне
понадобятся советы палеоантропуса, я скажу сам.
     - Ну, ну, Тэм, не надо никого откорблять, ты  товтсем  тумашедший,  -
успокаивал его Миллер. - Лутше подумай, а не дурачит  ли  натс  Грейтсток?
Может, он уже сговорился с королем Джоном?
     Грейсток выругался. Этот волосатый ублюдок поумней великого Клеменса!
Однако разъяренный Сэм пропустил его слова мимо ушей.
     Грейсток положил руки на штурвал и дирижабль,  послушно  наклонившись
на десять градусов к горизонту, двинулся к судну. Моноплан фон  Рихтгофена
промелькнул мимо ярдах в пятнадцати от него.  Лотар  приветственно  махнул
рукой, но лицо его  сохраняло  недоуменное  выражение.  Без  сомнения,  он
слышал разговор по радио от слова до слова.
     Грейсток нажал кнопку. Из расположенного под носовым люком  пускового
устройства вырвалась ракета.  Дирижабль  взметнуло  вверх.  Длинная  узкая
трубка с бьющим из хвоста пламенем и голубым  дымом  от  носового  выхлопа
устремилась к серебристому самолетику. Грейсток уже не мог разглядеть лица
Рихтгофена, но ясно представил, как ужас сменил на нем недоумение. У немца
оставалось лишь шесть секунд, чтобы натянуть  парашют.  Но  если  он  даже
сделает это, при такой высоте купол не успеет раскрыться. Нет, похоже, ему
не спастись.
     Рихтгофен  не  стал  прыгать;  он  направил  самолет  вниз,   пытаясь
спикировать на воду. Моноплан стремительно падал, но ракета была  быстрее.
Удар, взрыв! Самолет и смертоносный снаряд исчезли в ослепительной вспышке
пламени.
     Команда судна торопливо устанавливала на катапульту  второй  самолет.
Услышав вой сирен и рожков, люди, занятые спуском аэростата, приостановили
работу. Грейсток надеялся,  что  они  не  догадаются  обрезать  канаты,  и
аэростат станет тормозом при маневре судна.
     Из радиоприемника был слышен вой сирен и приглушенный голос Клеменса.
Судно начало набирать скорость, одновременно  разворачиваясь  по  течению.
Грейсток улыбнулся. Теперь "Марк Твен" подставил ему свой борт.  Он  нажал
кнопку, и дирижабль содрогнулся, выпустив две  тяжелые  торпеды.  Грейсток
дернул руль высоты, приподнимая облегченный нос "Минервы",  и  до  предела
открыл дроссельные клапаны; сейчас ему понадобится вся  скорость,  которую
можно выжать из моторов.
     С громким всплеском торпеды вошли в воду  и  устремились  к  кораблю,
взбивая две белые дорожки пены.  Из  динамика  доносился  отчаянный  голос
Клеменса. Гигантский корабль, не закончив поворот, под  углом  двинулся  к
левому берегу. С палубных орудий открыли огонь по торпедам и дирижаблю.
     Грейсток сыпал нормандскими проклятиями. Он не успевал справляться  с
пилотированием, стрельбой и наблюдением за кораблем. Но он должен  сделать
свое дело - потопить судно ради милости короля Джона  и  награды,  которая
его ждет! Он не собирался погибать здесь, не выполнив свое предназначение!
     Он допустил промах - наверно, надо было спуститься, пройти прямо  над
"Марком Твеном" и сбросить бомбы... Он не рискнул взять  курс  на  корабль
после запрещения Сэма... Дьявол! Почему ему не удалось  убедить  Клеменса,
что экипаж "Минервы" просто хочет рассмотреть судно?
     Мысли метались в голове Грейстока, пока  он  продолжал  автоматически
нажимать кнопки, выпуская одну ракету за другой. Они устремились навстречу
снарядам "Марка  Твена";  тепловые  детекторы,  расположенные  в  головной
части, вели их к выхлопам пламени, бившего из ракет  противника.  Впрочем,
ракетная артиллерия корабля тоже была оснащена такими же устройствами.
     Взрыв  столкнувшихся  ракет  встряхнул  дирижабль.  Воздух  заволокло
дымом, окутавшим белый корпус корабля. Сквозь  темное  облако  Грейсток  с
трудом различил, что висит почти над "Марком Твеном".
     О, раны  Божьи!  Одна  торпеда  проскочила  справа  от  кормы...  но,
кажется, сейчас их настигнет вторая! Нет, она лишь  чуть  задела  борт  и,
сменив направление от толчка, двинулась к берегу. Промах! Снова промах!
     Сейчас Клеменс сдавленным голосом заклинал его  прекратить  стрельбу.
Он боялся взрыва дирижабля - горящая оболочка  могла  рухнуть  на  палубу.
Похоже, он совсем забыл, что на борту "Минервы" есть еще запас бомб.
     Второй самолет - двухместная амфибия -  наконец  поднялся  в  воздух.
Пилот напряженно смотрел вверх, выжидая удобный момент для атаки.  Но  они
находились слишком близко друг к другу и двигались очень быстро; летчик не
успел выстрелить. Кормовой стрелок, сидевший позади него,  развернул  свои
пулеметы. Каждая десятая пуля была  трассирующей,  с  фосфорной  головкой.
Одной вполне достаточно, чтобы взорвать топливный бак "Минервы". Дирижабль
был уже в ста пятидесяти ярдах от судна и стремительно приближался к нему.
Сильный ветер и волочившийся за кораблем аэростат могли помешать  быстрому
маневру "Марка Твена".
     Только бы успеть выпустить бомбы до разрыва трассирующих пуль!  Может
быть, стрелок промахнется, может, не успеет развернуть пулеметы...
     Стремительно надвигался борт  судна.  Теперь  уже  нельзя  сбрасывать
бомбы; они взорвутся оба - и дирижабль, и судно.  "Минерва"  висела  прямо
над гребным колесом. Грейсток повернул бомбометатель,  быстро  поднялся  и
прыгнул в открытый  люк.  У  него  не  оставалось  времени,  чтобы  надеть
парашют; к тому же, поверхность воды была  слишком  близко.  Удар  воздуха
могучим  Мальстремом  закрутил  его  и  швырнул  вверх.  Грейсток  потерял
сознание, не успев даже вспомнить о навсегда потерянном  месте  в  команде
"Рекса" и о  своих  мечтах  когда-нибудь  одолеть  его  капитана  и  стать
полновластным владыкой прекрасного, как сон, корабля.



52

     Питер Фригейт вступил на борт "Раззл-Даззл" в первую неделю  седьмого
года после Воскрешения.  Через  двадцать  шесть  лет  плавания  он  ощущал
сильное утомление и был изрядно разочарован. Доберется ли когда-нибудь  их
шхуна до верховьев Реки? За эти годы они миновали 810c000  грейлстоунов  -
восемьсот десять тысяч миль или миллион триста тысяч километров!
     Он поднялся на палубу судна в экваториальной  зоне  и  через  полтора
года оказался в северном поясе. Они двигались не по прямой, как  птицы,  а
ползли вдоль  зигзагов  огромной  змеи.  Если  бы  Река  текла  прямо,  их
путешествие заняло бы полгода - даже за пять месяцев! - но она извивалась,
словно продажный политик во время выборов.
     Когда судно впервые попало в высокие широты,  к  сгибу  Реки,  откуда
поток опять  поворачивал  к  югу,  Фригейт  предположил,  что  теперь  они
двинутся к полюсу пешком. Правда, полярные горы еще  не  были  видны,  но,
вероятно, до них можно добраться сравнительно быстро. Искушение непрерывно
терзало его, но все уговоры были тщетны.
     - Ну и как же мы переберемся  через  вон  ту  преграду?  -  Фарингтон
показал на вертикальную каменную стену высотой не меньше двенадцати  тысяч
футов.
     - На аэростате.
     - Вы с своем уме? Ветер здесь дует на юг, нас просто отбросит от гор!
     - Да, но только вблизи поверхности. Если метеоусловия здесь совпадают
с земными, в верхних  слоях  ветер  направлен  к  северу.  Когда  аэростат
поднимется до нужной высоты, его понесет к полюсу. Мы  доберемся  до  гор,
которые окружают море, и  там  опустимся.  Если  верить  слухам,  полярный
хребет слишком высок и на аэростате его не преодолеть. Затем...
     Слушая рассуждения Фригейта, Фарингтон даже побледнел.
     Райдер усмехнулся.
     - Разве вы не знаете, что Фриско  Киду  отвратительна  даже  мысль  о
путешествии по воздуху?
     - Неправда! - свирепо глянул на него Мартин. - Если  бы  только  была
хоть какая-то возможность добраться туда, я  первый  полез  бы  в  корзину
аэростата! Но это невозможно! А, кроме того, из чего мы соорудим его -  из
дерьма, что ли?
     Фригейт вынужден был признать его правоту. Тут они  не  могли  ничего
поделать. У них нет материалов для  изготовления  воздушного  шара  и  нет
водорода.
     Но стоило обдумать другой  вариант.  Например,  попытаться  заполнить
аэростат горячим воздухом. Он взлетит до вершины горы, а там  они  спустят
вниз канат.
     Выпалив новую идею,  он  сам  первый  расхохотался.  Да  разве  можно
изготовить канат длиной в тысячи футов, причем настолько прочный,  что  он
не порвется от собственного веса? Какого же размера должен быть  аэростат,
способный его поднять, - не меньше "Гинденбурга"? И как  без  человеческих
рук закрепить веревку на вершине горы?
     Этот вариант отпал, но у Фригейта уже был  готов  следующий:  послать
человека на привязном аэростате; он доберется до вершины и лебедкой втянет
канат наверх.
     - Выбросьте все это из головы, - сердито фыркнул Фарингтон.
     Фригейт примолк.
     "Раззл-Даззл"  плыла  к  югу.  Дул   попутный   ветер,   и   команда,
поскучневшая в мрачных, сырых местах, наслаждалась теплом. Через несколько
месяцев судно пересекло экватор и девятый раз вступило в южное полушарие.
     Однажды   во   время   завтрака   Фригейта   подстерегала    приятная
неожиданность - исполнились два его заветных  желания.  Один  подарок  ему
преподнес цилиндр; уже десяток  лет  Питер  мечтал  получить  одновременно
ореховое масло и банан.  Сейчас,  открыв  крышку,  он  узрел  долгожданный
сюрприз - кружку, наполненную  мягким,  благоухающим  ореховым  маслом,  и
несколько желтых в коричневых пятнышках бананов.
     Полный предвкушения, Фригейт тщательно  почистил  банан,  окунул  его
кончик в масло и сунул в рот. Ну разве не стоило воскресать хотя  бы  ради
этого?
     Тут он заметил проходившую мимо женщину, весьма  недурную  собой.  Но
его внимание привлекла не хорошенькая мордашка,  а  браслет  на  ее  руке.
Глаза Фригейта широко открылись, он вскочил и, догнав незнакомку, произнес
на эсперанто:
     - Пардону мин, синьорино. Не могу ли я посмотреть ваш  необыкновенный
браслет? Он похож на медный. - От волнения он перешел на английский.
     - Естас бразо - действительно, медный, - обернувшись, она  улыбнулась
ему.
     Женщина взяла предложенную ей сигарету, пробормотав -  "Данке!"  -  и
закурила.   При   ближайшем   рассмотрении   она   оказалась   столь    же
привлекательной, как и браслет; Фригейт удивился, узрев такую  красотку  в
одиночестве. Однако в тот же миг за ее спиной возник  хмурый  темноволосый
субъект и Питеру  пришлось  пуститься  в  поспешные  объяснения,  что  его
заинтересовал  лишь  браслет,  а  не  его  владелица.  Мужчина,  казалось,
успокоился, но на лице женщины проступило выражение явного  разочарования.
Она пожала плечами и ограничилась краткой справкой:
     - Его привезли с верховьев Реки, и стоил он всего сто сигарет  и  два
рога меч-рыбы.
     - Конечно, ей уступили в цене, но никто  не  имел  на  нее  видов,  -
добавил мужчина.
     - О, Эмиль, но это все было еще до тебя.
     - А вы не знаете, из какой страны эта штука?  -  продолжал  расспросы
Фригейт. - Где его сделали?
     - Продавец сказал, что он приехал из Новой Богемии.
     Фригейт  предложил  сигарету  мужчине,   окончательно   развеяв   его
подозрения.  Эмиль  сказал,  что  Новая   Богемия   -   довольно   крупное
государство; отсюда до него около девятисот грейлстоунов  вверх  по  Реке.
Большинство его граждан - чехи двадцатого столетия; с ними живет  какое-то
древнее галльское  племя.  Остальные,  как  обычно,  относились  к  разным
народам и разным эпохам.
     Еще три года тому назад  Новая  Богемия  была  маленькой  страной  со
смешанным славянско-галльским населением.
     - Но их вождь, Ладислав Подебрад, шесть лет назад начал один  проект.
Почему-то он решил, что в недрах его  страны  много  металла,  особенно  -
железа. Люди принялись копать у подножия гор и прорыли огромную,  глубокую
шахту. Они пробились сквозь дерн и почву, а вы знаете, как это трудно.
     Фригейт кивнул. Переплетенные корни травы уходили  глубоко  в  землю,
предохраняя верхний слой от  эрозии.  Возможно,  они  образовывали  единый
конгломерат, тянувшийся по обеим берегам Реки и под нею.
     - Они очень долго долбили грунт, пока на глубине шестидесяти ярдов не
наткнулись на скалу. Думаю, это был известняк. Народ взбунтовался и  решил
бросить работу, но Подебрад заявил,  что  видел  вещий  сон...  якобы  под
камнем кроются огромные залежи железа. Люди поверили ему.
     - Ну и ну, - покачала головой женщина, - уж тебя-то он не уговорил бы
потрудиться.
     - Тебя тоже, крошка!
     Фригейт  подумал,  что   им   вряд   ли   стоит   жить   вместе,   но
предусмотрительно оставил свое мнение при себе.
     Впрочем, ему и раньше встречались пары, терзавшие друг друга  со  дня
свадьбы и до самой смерти. Удивительно, что их соединяло?
     Три года назад предсказание Подебрада сбылось, и труд его народа  был
вознагражден: они наткнулись на огромнейшие запасы полезных  ископаемых  -
железную руду, сульфид цинка, уголь, соль, серу, свинец,  даже  платину  и
ванадий.
     - Все в одном месте? - Фригейт недоуменно моргнул. - Но такие  залежи
не могут образоваться естественным путем!
     - Так рассказывал тот человек Марии. Я слышал  и  от  других  жителей
Новой Богемии, что все это походило на гигантскую свалку, устроенную Теми,
Кто  создал  этот  мир.  Казалось,  там  поработал   огромный   бульдозер,
нагромоздивший всякой всячины... а потом все завалили громадной  скалой  и
слоем почвы.
     Подебрад начал добывать руду, и вскоре у его людей появилось стальное
оружие и инструменты. В результате Новая Богемия, до того  владевшая  лишь
семью милями побережья, теперь простиралась на сорок миль по обеим берегам
Реки. Подебрад ни с кем не воевал и не захватывал чужих  земель;  соседние
страны сами пожелали присоединиться, и он не отказывал никому.
     Окружающие Новую Богемию государства заразились  золотой  лихорадкой,
но на их долю выпал лишь тяжкий  труд,  поломанный  инструмент  и  горькое
разочарование.  Видимо,   клад   залегал   лишь   на   небольшом   участке
первоначальной Новой Богемии, скрываясь в глубинах планеты.
     Эмиль показал на холмы.
     - У нас тоже пробили шахту в двести футов, но все пришлось бросить, -
под слоем почвы мы наткнулись на доломит. Подебрад - счастливчик,  у  него
был мягкий известняк!
     Фригейт  поблагодарил  словоохотливого  собеседника  и   помчался   с
новостями на судно. В результате уже через одиннадцать  дней  они  бросили
якорь у столицы Подебрада.
     За полдня пути до южных берегов Новой  Богемии  команда  уже  ощутила
запахи серы и угля. По берегу тянулись высоченные земляные насыпи, на Реке
патрулировали четыре  больших  паровых  корабля,  вооруженных  пушками,  и
множество судов помельче. Часовые со стальным оружием в  руках  стояли  на
вышках.
     Команда "Раззл-Даззл" осматривала окрестности в  полном  изумлении  и
даже подавленности. Они привыкли к чистому воздуху, ясным голубым небесам,
зеленой растительности; здесь же цивилизация сокрушила долину.
     Нур поинтересовался у  одного  из  местных  жителей,  стоило  ли  так
истощать недра. И к чему им столько оружия?
     - Конечно, это необходимо, - с полной убежденностью  ответил  тот.  -
Если мы не будем вооружаться, наши шахты захватят другие государства.  Так
что оружие нам нужно для самообороны, - он немного подумал и добавил; - но
мы производим и другие изделия из метал