жил.
     - Я не все видел... я сидел  у  себя  в  каюте.  Вдруг  услышал  шум,
какие-то крики, стук упавшего тела. Я вскочил, но Торн был уже у двери, от
его лодыжки тянулась  разорванная  цепь.  По-видимому,  он  голыми  руками
ухитрился разомкнуть одно звено. Он так меня толкнул,  что  я  ударился  о
стену и не смог  сразу  встать.  Потом  он  сорвал  с  переборки  телефон.
Представляете - голыми руками! Я попробовал  приподняться,  и  он  тут  же
связал мне руки ремнем, снятым с кого-то из часовых. Я весь  в  синяках...
Он мог меня придушить как цыпленка...
     - В конце концов, я высвободился и выскочил  из  каюты.  Все  четверо
охранников лежали на полу без сознания. Внутренняя связь повреждена. Дверь
была закрыта, ее взломали из коридора. Если бы не помощь наших людей, я до
сих пор сидел взаперти. Я тут же бросился к ближайшему телефону.
     - Давно он освободился?
     - Уже минут двадцать пять.
     - Двадцать пять?!
     Джил ужаснулась. Что же Торн делал все это время в дирижабле?
     - Займитесь раненными, - коротко приказала она и отключила связь.
     - У него был где-то спрятан передатчик, - сказала она Сирано.
     - Откуда вы знаете?
     - Я не уверена, но он явно что-то искал. Никитин, начинайте снижаться
- и побыстрее!
     Она услышала голос Катамуры:
     - Капитан, вертолет покинул ангар!
     Сирано разразился французскими проклятиями.
     Никитин включил общую связь и сообщил команде, что судно находится  в
состоянии опасного маневрирования. Весь личный состав должен  позаботиться
о собственной безопасности.
     - Курс - сорок пять градусов, Никитин, - приказала Джил, -  и  полный
ход!
     Дежурный оператор доложил,  что  на  локаторе  появилось  изображение
вертолета. На максимальной скорости он двигался к югу и быстро снижался.
     Пол рулевой рубки перекосило, и  все  поспешно  стали  пристегиваться
ремнями к переборкам и креслам. Джил осталась стоять за  спиной  Никитина.
Ей хотелось самой вести корабль, но даже в  экстремальных  обстоятельствах
правила запрещали сменить пилота. Впрочем, она  знала,  что  этот  русский
выполнит маневр не хуже ее - он работал четко.
     - Если у Торна есть передатчик, - заговорил Сирано, - то он  в  любой
момент пустит его в дело. Мы ничего не успеем предпринять.
     Француз был бледен, как полотно,  но  нашел  в  себе  силы  ободряюще
улыбнуться Джил.
     Джил отвела глаза и посмотрела  на  приборы.  Судно  шло  параллельно
Реке, обходя горы. Долина под ними казалась узкой щелью, которая, по  мере
снижения, стремительно раздвигалась. Внизу замерцали огни костров,  вокруг
которых  обычно  собиралась  прибрежная  стража  или  любители  полуночных
бдений. Облака рассеялись, над горами мелькнул слабый свет  звезд.  Следит
ли за ними кто-нибудь с равнин и  холмов?  И  если  следит,  то,  наверно,
преисполнен ужаса перед громадой, стремительно несущейся с небес...
     Но для нее время тянулось бесконечно.
     Сирано прав: если Торн собирается взорвать  "Парсефаль",  он  сделает
это сейчас. Или... или подождет, когда дирижабль приземлится?  Пощадил  же
он Грейвса и своих стражников!
     Поглядывая на экран локатора, она вызвала ангарный  отсек.  Отозвался
Чентес.
     - Все разошлись по своим каютам, мэм. Я здесь один.
     - Понятно. Тогда быстро расскажите, что произошло.
     - Торн ворвался в отсек и наставил на нас пистолет.  Потом  захлопнул
дверь, разбил телефон внутренней связи и сказал, что за порогом  -  бомба.
Если мы дотронемся до двери, она пустит на  воздух  весь  корабль.  Мы  не
поверили, но поначалу рисковать никто  не  хотел.  Потом  Катамура  открыл
дверь из коридора, бомбы там не было. Торн нас просто  запугал.  Простите,
капитан...
     - Вы все сделали правильно, Чентес.
     Она велела радисту передать о случившемся на борт "Марка Твена".
     На высоте трех тысяч футов она приказала Никитину наклонить  винты  и
приподнять  нос  дирижабля  на  три  градуса  -  они  шли   вниз   слишком
стремительно. Ее взгляд скользнул по шкалам приборов, и тут же  последовал
приказ поднять нос еще на семь градусов.
     Что делать, что предпринять? Ее мысли метались в поисках выхода,  как
загнанное в смертельную ловушку стадо оленей.
     Посадить дирижабль? Удержаться на якорях не  удастся,  значит,  нужно
спускать водород. Но, когда экипаж покинет судно, оно может взлететь... И,
если кто-нибудь не успеет выскочить, его унесет...
     Может быть, у Торна нет никакого передатчика - как не оказалось бомбы
под дверью? Зачем тогда бросать дирижабль?
     - Слишком быстро! Спускаемся слишком быстро! - повторял Никитин.
     Джил  резко  наклонилась  вперед  и  нажала  кнопку  выброса  водного
балласта. Корабль стремительно взмыл вверх.
     - Извините, Никитин, - пробормотала она. - Я не могла ждать.
     Локатор показывал, что вертолет  летит  к  северу  на  высоте  тысячи
футов. Выжидал ли Торн их дальнейших действий или собирался взорвать заряд
после посадки?
     Что предпринять? От напряжения у нее заныли зубы. Она была не в силах
примирится с мыслью о потере этого красавца - самого мощного, совершенного
дирижабля в мире!
     И, все-таки, главное - спасение людей.
     Винты развернуты до предела, их лопасти вспарывают  воздух.  С  обеих
сторон угрожающе дыбятся горы. Внизу повсюду  жилища,  хрупкие  бамбуковые
строения, в которых спят люди, не ведая о мелькнувшей в  вышине  смерти...
Если дирижабль рухнет, он раздавит  сотни  и  сотни...  Если  взорвется  -
погибнут тысячи...
     Джил приказал Никитину вести судно точно над Рекой.
     Но что делать дальше?


     В ту ночь немного людей бодрствовало на берегах  Реки  и  еще  меньше
вглядывалось в сияющее звездное небо. Но они увидели там два силуэта, один
- значительно больше другого. Меньший состоял из  двух  слегка  сплюснутых
шаров - нижнего и верхнего; более крупный имел форму длинной  сигары.  Они
двигались навстречу друг другу. От меньшего небесного тела исходил  слабый
свет, от большего - тянулись яркие  лучи,  то  вспыхивающие,  то  гаснущие
через определенные промежутки времени.
     Внезапно  огромная  сигара  опустила  нос  и   быстро   пошла   вниз.
Приближаясь к земле, она исторгала странный гул.
     Мало кто смог узнать в них воздушный шар или  дирижабль.  Большинство
местных жили  и  умерли  до  того,  как  на  Земле  появились  летательные
аппараты; остальные если и видели нечто подобное, то лишь на картинках.
     Только ничтожная часть наблюдателей поняла, что находится перед ними.
     Однако это чудо вызвало необычайное волнение.  Люди  побежали  будить
своих подруг, друзей, соседей. На сторожевой башне ударил сигнал тревоги.
     Внезапно в небе появился вертолет - еще одно  гудящее  фантастическое
чудовище - и люди застыли в тревожном недоумении.
     Барабаны загрохотали  с  новой  силой.  Обитатели  равнины  и  холмов
выбегали из хижин,  дома  опустели.  Все  стояли,  запрокинув  головы,  не
спуская глаз с трех парящих в вышине объектов,  полных  неведомой  угрозы.
Вдруг общий вопль вырвался из тысяч глоток  -  одно  из  небесных  видений
вспыхнуло с протяжным гулом. Пронзительный  крик  взмыл  над  Рекой,  пока
поверженный ангел сверкающим огненным факелом несся вниз.



70

     Одеяние Тай Пенга состояло только из листвы железного дерева да ярких
цветов, сорванных с лиан. Вздымая левой рукой кружку с вином, он  двигался
со стремительностью струящегося  с  холма  потока,  импровизируя  на  ходу
поэму. Стихи больше годились для чтения при дворе  династии  Тан;  в  ушах
тех, кто не принадлежал к избранному народу синов, они звучали  перестуком
костяшек. Для здешних невежд он потом переведет их на эсперанто. Правда, в
результате исчезнет множество тонких нюансов  и  метафор,  однако  он  все
равно заставит их смеяться и плакать.
     Подруга Тай Пенга - Вен  Чин  -  наигрывала  на  флейте.  Обычно  она
говорила зычным и скрипучим голосом, но при случае умела его смягчить.  На
эсперанто ее речь всегда звучала мелодично.
     Тай Пенг был достаточно высок для человека своей  расы  и  эпохи  (он
родился в восьмом веке нашей  эры),  гибок,  но  широкоплеч  и  мускулист.
Длинные волосы тускло отсвечивали на солнце. Светло-зеленые глаза сверкали
тигриным блеском.
     Он был потомком императорской наложницы, но  с  тех  пор  прошло  уже
девять поколений и его ближайшие предки стояли не слишком  высоко;  говоря
откровенно, они были степными ворами  и  убийцами.  Кто-то  из  его  дедов
происходил из племени диких кочевников;  по-видимому,  он  и  передал  Тай
Пенгу этот яростный блеск зеленых глаз.
     Вместе со своими слушателями поэт расположился на  вершине  холма,  с
которого виднелись Река, равнина и горная цепь.  Люди  сидели  полукругом,
оставив ему свободное пространство для моциона; Тай Пенг не терпел никаких
ограничений и преград. Он страдал, пребывая в четырех стенах,  а  тюремные
засовы приводили его в неистовство.
     Половину аудитории составляли выходцы  из  Китая  пятнадцатого  века;
остальные - случайные пришельцы, перелетные птицы.
     Тай Пенг закончил импровизацию и начал  читать  стихи  Чен  Цзы  Ана.
Вначале он обратился к судьбе поэта, который умер за несколько лет до  его
рождения в тюрьме в возрасте сорока двух лет. Он промотал состояние  отца,
за что и был осужден местным мандарином.
     "Как люди горды уменьем своим лавировать в бездне дел! Но кто из  них
ведает судьбы душ и вечные тайны тел? Наивна их  вера,  что  разум  всегда
откроет истинный путь. Ведь только Тао таит во мгле событий скрытую  суть.
Укажет дорогу сейчас верней владеющий правдой рок! Но Темных Истин суровый
страж не пустит глупцов на порог". [пер. М.Нахмансона]
     Тай Пенг замолк, осушил кружку и подошел, чтобы наполнить  ее  вновь.
Один из слушателей, чернокожий по имени Том Тярпин, предупредил:
     - Вина больше нет. Может быть, сока?
     - Нет напитка богов? Но я не желаю вашего варварского питья! От  него
тупеешь. Бодрит лишь вино.
     Он улыбнулся, повернул  голову,  сверкнув  взглядом  ищущего  подругу
тигра, и схватил за руку Вен Чин. Они направились к хижине.
     - Когда кончается время вина, наступает время женщины!
     В такт его стремительным шагам шелестели сверкающие листья  и  цветы.
Вен Чин с трудом поспевала следом. Он казался фавном, увлекающим  нимфу  в
лесную сень.
     Люди начали расходиться. Один  из  них  обогнул  холм  и  неторопливо
поднялся к своему жилищу. Войдя, он запер дверь и опустил бамбуковые шторы
на окнах. Нашарив в полумраке стул, человек  опустился  на  него,  откинул
крышку своего цилиндра и стал пристально всматриваться внутрь.
     Мимо его двери прошла парочка. Мужчина  и  женщина  громко  обсуждали
событие,  случившееся  почти  месяц  назад.  Ночью   огромное   грохочущее
чудовище, вылетевшее из-за западных гор, опустилось на  поверхность  Реки.
Смельчаки из местных жителей на лодках направились к нему. Но оно  исчезло
в воде и больше не показывалось. Никто не успел до него добраться.
     Что это было - не  дракон  ли?  Некоторые  люди  (неверующие  выродки
девятнадцатого и двадцатого веков) утверждают, что драконы  -  всего  лишь
сказка, но любой самый глупый китаец знает - они действительно существуют.
     Правда, это могла быть и летающая машина тех существ, которые создали
этот мир.  Говорят,  что  люди  видели  человекообразную  фигуру,  которая
плавала вокруг места, где затонул дракон.
     Человек в хижине улыбнулся. Он подумал о Тай Пенге, чье истинное  имя
было совсем другим. Тай Пенг означает "Великий Феникс", а  на  Земле  поэт
частенько похвалялся, что феникс - его истинная сущность.
     Он встретился с Тай  Пенгом  впервые  много  лет  назад,  но  тот  не
подозревает о столь давнем знакомстве.
     Человек, сидевший на стуле, произнес пароль, и внутри  чаши  вспыхнул
свет. Комната оставалась в полутьме, но  у  стенок  цилиндра  засияли  два
круга. Они становились  все  более  выпуклыми,  превращаясь  в  полусферы,
внутри которых вспыхнули тысячи тонких мерцающих извивающихся  линий.  Они
пересекали крошечные плоские пустые кружочки. Лишь один был заполнен; а он
заключал в себе пентаграмму - пятиконечную звезду. Пустые кружки  излучали
световые точки и штрихи.
     Это  была  карта,  но  особая,   необычная.   Зигзагообразные   линии
обозначали долины, кружочки - людей, мужчин и женщин. Пульсирующие частицы
являлись их опознавательными кодами.
     Икс отобрал себе двенадцать помощников, как было сказано  Клеменсу  и
Бартону. Но на линиях повторялось двенадцать раз по двенадцать кружков;  в
целом - сто сорок четыре человека.
     Некоторые кружки были собраны в группы. Другие излучали в  одинаковом
ритме. Человек долго всматривался, потом произнес  кодовую  фразу-команду.
Внезапно исчезли все кружки, излучавшие три штриха и точку.
     Еще одна фраза. У вершины цилиндра возникли два мерцающих знака.
     Только семьдесят посвященных остались в живых - меньше половины.
     Сколько же их будет через сорок лет? Сколько исчезнет еще раньше?
     Однако существовали сотни, тысячи  непосвященных,  знавших  о  Башне.
Некоторым из них Клеменс рассказал о  Таинственном  Незнакомце,  об  Иксе.
Тайна раскрыта, и те, кто узнали о ней из чужих уст, будут так же неистово
стремиться к ледяным волнам полярного моря.
     Он произнес еще одну фразу. Среди кружочков  вдруг  появились  другие
символы - треугольники и пентаграммы. Среди них одиноко сияла гексаграмма,
шестиконечная  звезда.  Треугольники  обозначали  этиков  второго   ранга,
агентов.
     Гексаграмма являлась символом Оператора.
     Он вновь заговорил. Прямо перед ним,  в  центре  одной  из  полусфер,
появился световой квадрат. Он начал быстро расширяться и  вскоре  заполнил
собой все пространство, занятое тремя звездами и несколькими кружочками.
     Еще одна фраза вызвала  появление  над  квадратом  четырех  мерцающих
ответвлений. Шестиконечная звезда находилась ниже  по  течению,  за  много
тысяч миль. Итак, Оператор потерпел неудачу на борту "Рекса". Но  по  Реке
движется еще одно судно; правда, оно значительно отстало.
     В соседней долине, на востоке, был Ричард Френсис Бартон. Так  близко
и так далеко! Если бы плоть, подобно духу, обладала способностью проникать
сквозь каменную толщу скал, между ними лежал бы лишь день пути.
     Несомненно, Бартон был на том судне - "Рекс Грандиссимус". Его кружок
очень быстро двигался по линии, ведущей к кораблю.
     Оператор... Как же он поведет себя,  попав  на  борт  "Марка  Твена"?
Откроет часть правды Клеменсу?  А,  может  быть,  всю  правду?  Или  будет
хранить молчание?
     Предугадать нельзя. Слишком резко меняется ситуация.  Даже  компьютер
Главного Центра лишь в малой степени способен предугадать будущее.
     До сих пор на борту "Рекса" был лишь  один  агент.  В  экипаж  "Марка
Твена" пытались внедрить десятерых, но вряд ли хоть  один  достиг  успеха.
Скорее всего, там никого нет.
     Пятьдесят  треугольников  находились  на  линии  между   "Рексом"   и
Вироландо.
     Из этих шестидесяти ему удалось опознать лишь десятерых. Это  верхний
эшелон, руководители групп. Весьма вероятно, что он ни с  кем  из  них  не
столкнется.
     Но... если ему не удастся попасть на борт судна?
     Он почувствовал приступ дурноты.
     Нет, он должен добиться этого во что  бы  то  ни  стало.  Он  должен!
Однако, если не заниматься самообманом, он может потерпеть неудачу.  Такое
уже случалось.
     Когда-то он полагал, что может действовать как  человек  и  совершить
то, чего человек сделать не в силах. Но он ошибся, и это открытие потрясло
его.
     Возможно, он слишком долго прожил среди людей Мира Реки.  Здесь  было
много  бродяг,  которых  подталкивала  к  странствиям  извечная  любовь  к
перемене мест. Большинство из них слышали историю Джо Миллера -  из  сотых
уст, искаженную почти до неузнаваемости. Но  все  они  жаждали  найти  тот
канат, который поможет преодолеть пропасть, а за ним - тропку, что вела по
склону ущелья.
     Но всего этого уже нет. Нет тоннеля, пробитого в  скале,  нет  тропы,
сметенной лавиной...
     Он вновь взглянул  на  световой  квадрат,  в  котором  сияли  звезды.
Близко,  слишком  близко.  В   сложившейся   ситуации,   чреватой   любыми
неожиданностями, это грозит опасностью.
     Кто знает, как все обернется?
     До него донесся голос Тай Пенга. Позабавившись со своей женщиной,  он
покинул хижину и теперь выкрикивал что-то нечленораздельное,  обращаясь  к
небесам. О, сколько  шума  приносят  люди  в  этот  мир,  сколько  нелепой
суматохи!
     - Пусть мне не удастся  сокрушить  богов  в  вышине,  зато  я  устрою
переполох в преисподней!
     Его голос  становился  все  громче;  по-видимому,  он  приближался  к
хижине.
     - Я ем как тигр! Я оправляюсь как слон! Я могу выпить  триста  кружек
вина за один присест! У меня три жены, я делил ложе с  тысячью  женщин!  Я
всех переиграю на лютне и флейте! Я пишу  тысячи  бессмертных  стихов,  но
закончив, бросаю в  реку  и  любуюсь,  как  воды,  ветры  и  духи  воздуха
поглощают их!
     - Вода и цветы! Вода и цветы! Вот что я люблю больше всего на свете!
     - Перемены и недолговечность! Вот что ужасает, ранит и мучает меня!
     - Разве перемены несут красоту? Но может ли существовать красота  без
угасания и смерти?
     - Красота остается красотой, пока она обречена на гибель!
     - Но так ли это?
     - Я, Тай Пенг, однажды вообразил себя текущей  рекой,  распустившимся
цветком. И драконом.
     - Цветы и драконы! Драконы и цветы во плоти! Красота жива, пока цветы
рождаются и погибают! Цветение становится прахом! Погибают  даже  драконы!
Они расцветают и становятся прахом.
     - Белый человек, бледный, как привидение, с голубыми глазами дьявола,
однажды  сказал  мне,  что  драконы  жили  в   незапамятные   времена!   В
незапамятные, непостижимые умом времена! Но... все  они  погибли  миллионы
лет назад, задолго до того, как  Нукуа  создал  из  желтой  глины  первого
мужчину и первую женщину!
     - Все, что гордится красотой, умирает!
     - Вода! Цветы! Драконы!
     Голос Тай Пенга затихал, он возвращался к  себе.  Но  до  человека  в
хижине донеслась еще одна сентенция:
     - Какой же злодей вернул к жизни нас  и  наши  желания,  лишь  затем,
чтобы умертвить навсегда?
     Человек в хижине произнес: "А-а!"
     В стихах Тай Пенга много говорилось о краткости жизни мужчин,  женщин
и цветов, но никогда не упоминалось слово "смерть". Но сейчас он заговорил
о ней открыто - и с какой яростью!
     Человек в хижине задумался. До сих пор ему казалось, что он  счастлив
- как только может быть счастлив обитатель этого мира. Он прожил шесть лет
в крохотном государстве на берегу Реки, и  у  него  не  возникало  желания
покинуть его.
     Готов ли он к этому сейчас?
     Такой тип, как Тай Пенг, был бы неплохим спутником в  странствиях  по
Реке. Он напорист, находчив, превосходный фехтовальщик. Если бы только  он
не докучал своими проповедями!
     Что же все-таки может произойти за грядущие десятилетия?
     Сейчас, когда он превратился из ткача лишь в ниточку в паутине темных
замыслов, ему удастся предсказать немногое:  кто-то  сумеет  добраться  до
Вироландо, кто-то - нет.
     Самые стойкие обнаружат там послание. Некоторые даже расшифруют  его.
Среди них будут и избранники Икса, и агенты этиков.
     Кому удастся первым добраться до Башни?
     Это должен совершить он.
     Ему придется пережить все опасности похода. Пожалуй, самая большая из
них  -  неизбежная  битва  двух  грандиозных  кораблей.  Клеменсу  суждено
схватиться с королем Джоном, убить его или  захватить  в  плен.  Возможно,
весьма возможно, что оба судна и их экипажи погибнут.
     Какая жестокость! Какое безрассудство!
     И все - из-за бешеной жажды мести,  которая  охватила  Клеменса.  Как
могло это случиться с самым миролюбивым из людей?
     Почем