Я не стал испытывать такой полет на  себе,  вполне  представляя,  чем
грозит столкновение с асфальтом. Без лишнего форсу соскользнул по  стене
и поспешил к подъезду, надеясь обнаружить в нем  хоть  какие-то  ответы.
След уводил по пыльной лестнице на самый верх, утыкаясь в разбитое окно,
откуда  открывался  прекрасный  вид  на  двор,  где   я   объяснялся   с
тарелочниками. И если у Ники с собой "слухач"... Впрочем,  не  удивлюсь,
если она и так слышала беседу в подробностях, - ведь девушка  незаурядна
во всем.
   Самое занятное, что здесь  след  обрывался,  словно  бы  дальше  Ника
попросту упорхнула из окна. Для очистки совести  я  высунулся  наружу  и
тщательно оглядел окрестности, вплоть до карниза близкой крыши, - но  не
обнаружил ни единого отпечатка. Девушка сгинула как призрак,  и,  боюсь,
левитация тут  слишком  простое  объяснение.  Не  говоря  о  летательном
аппарате, который уж никак не спрятать под ее платьицем.
   Выходит, кое в чем Шейнин прав? Но это не значит, что нам по пути. То
есть и не с ним, что понятно, и не с Никой, что жаль.  К  чему  ей  наши
совершенства... кстати, тускнеющие на ее фоне.  Богини  не  для  простых
смертных. И поздно, слишком поздно!  Господи,  кому  я  нужен  теперь  -
озлившийся, разуверившийся? Ну почему не встретил  такую  раньше?..  Или
такой и раньше было бы не до меня - как самому мне не до тех, кому нужен
я. Несовпадение, несовпадение...
   И все же, какие следы! - восхитился я, снова поглядев на пол.  Каждый
отпечаток - шедевр. Уж его не  спутаешь  с  другими.  Визитная  карточка
русалки, посетившей мое укрытие. Нужны еще подтверждения? И вольно же ей
подсмеиваться надо мной!.. Впрочем, последняя фраза исходили не от меня.
Я велел своему Зверю заткнуться и не лезть в  эти  дела.  Пока  что  тут
решает человек.
   И в этот миг на меня напали. Я не заметил, откуда взялся второй, - он
словно из воздуха  возник!  -  и  едва  успел  выдернуть  мечи,  ошалело
метнувшись в сторону. Затем мы сцепились всерьез.
   Через минуту ситуация определилась. Черт, я проигрывал вчистую! Таких
бойцов я еще не встречал -  во  всяком  случае  днем.  Этот  парень  был
слишком силен, слишком проворен для меня  и  дрался  так,  будто  веками
копил навыки, будто его рефлексы  сделались  боевой  программой.  А  его
Зверь  оказался  куда  свирепее  моего.  Я  уж  не  говорю  о  габаритах
напавшего, мягко говоря, неординарных. Был он скорее тощ - но  рост,  но
длина конечностей,  размах  плеч!..  При  этом  шустрил  похлеще  любого
"мухача", словно  по  его  нервам  сигналы  разгонялись  втрое  быстрей.
Напирая, гигант хлестал по  мне  трезвенными  цепами,  составленными  из
заточенных лезвий, - причем жонглировал ими с такой лихостью, что  любой
мастер показался бы  рядом  с  ним  недоучкой.  Подобных  искусников  не
сыскать и на мировых чемпионатах - откуда же он взялся здесь?
   Я едва ухитрялся удерживать оборону, уйдя в нее с головой,  и  больше
всего боялся упасть -  вот  тогда  точно  каюк,  затопчет  как  мокрицу.
Похоже, враг и хотел измутузить меня насмерть,  будто  брезговал  марать
клинки или не хотел оставлять порезов. Или собирался вышвырнуть в  окно,
как это уже исполнил до него один рубака. Но там-то было вдвое  ниже,  а
если навернусь отсюда... Упаси бог от таких полетов!
   К счастью, на лестничной площадке было тесно, а его оружие  нуждалось
в просторе. И еще одна слабость у  врага  нашлась:  он  избегал  солнца.
Значит, нам туда дорога!.. Почти вслепую я  ударил  ногой  назад,  разом
высадив  раму,  и  в  открывшийся  проем  хлынул  свет,  вынудив  убийцу
отскочить.
   Утвердившись на краю солнечного овала, он  распрямился  во  всю  свою
махину, оказавшись выше  меня  на  голову.  И  вдруг  разразился  речью,
изрыгая каскады рыкающих звуков. По-моему,  он  говорил  на  латыни  или
чем-то схожем, но общий смысл я просек: этот урод объяснял, какая я  тля
в сравнении с ним и как он вобьет меня в землю, смешает с грязью, коей я
сродни. Еще предупреждал, чтобы я держался от девицы  подальше,  -  хотя
какой смысл говорить об этом будущему покойнику?
   А может, я не понимал слова, но слышал, хоть и смутно,  его  мысли  -
сейчас бы это меня не удивило.
   - Хватит трепаться, - сказал в ответ. - Большим парням не к лицу.  Ну
иди ко мне, сладкий!
   Однако гигант не спешил. Солнце ему определенно не  нравилось  -  это
наводило на мысли, какие лучше откладывать про запас. И  уж  вампиров  я
представлял себе иначе.
   - Тогда извини, - прибавил я. - Спасибо за представление. И  отступил
на заготовленные позиции: в окно. Сразу за проемом стену огибал  карниз,
чуть дальше начиналась крыша соседнего дома, а над  ее  краем  выступали
поручни пожарной лестницы, спускавшейся как раз на улочку, где дожидался
меня "болид". На всякий случай я подозвал  к  себе  "стрекозы",  но  мой
противник не стал метать в меня ни молнии, ни пули, ни  даже  проклятия.
Соответственно, и я воздержался от пальбы. В конце концов, что я потерял
на той лестнице?
   Загрузившись в "болид", я погнал его прочь от места, где мне едва  не
устроили карачун, и через пять минут уже  подкатил  к  Лагерю,  поставив
машину туда же, что  в  прошлый  раз.  Но  теперь  не  пришлось  платить
сторожевикам - оказалось,  на  меня  выписан  пропуск.  А  за  проходной
поджидала Зоя, сияя юной улыбкой.
   -  У  тебя  сколько  зубов,  егоза?  -   поинтересовался   я   взамен
приветствия. - И как умещаются во рту!..
   Без церемоний завладев моей  рукой,  девушка  увлекла  меня  в  глубь
Лагеря, стараясь ступать в ногу. Все же от  вида  ее  сандалий  хотелось
плакать. Конечно, в них удобно шагать в будущее - но не по такой дороге.
   - Могу сделать тебе подарок? - спросил я.
   - Почему нет? - откликнулась Зоя. - Ты же не подаришь плохого?
   - Заодно и себе. - Остановившись, я извлек из кармана пару прозрачных
босоножек на умеренном каблуке. - Ну-ка примерь.
   Она послушно сменила обувь. И сразу ее ступни преобразились:  подъемы
изящно выгнулись, пальчики напряглись.
   - Знаешь, мне нравится, - сообщила девушка, с  интересом  разглядывая
свои ноги. - Но вот ходить в них...
   - Привыкнешь. Лишь бы другие не завидовали.
   - У нас?
   - Мир полон чудес, - сказал я. - И не только радостных. А каждый  год
- новые открытия. Уж терпи.
   Дальше  двинулись  не  быстро,  чтобы  дать  Зое  время  освоиться  с
каблуками. Впрочем, я специально подбирал такие, на которых  разница  не
очень заметна. При надобности в этих босоножках можно и  бегать.  Другой
вопрос: захочется ли?
   Привели меня в беседку, сколоченную из крашеных досок,  а  устроенную
вблизи Лагерного пляжа, на котором старательно отдыхали люди в  забавных
нарядах - видимо, отпускники. В беседке, за  грубо  сработанным  столом,
восседал неясного возраста субъект в полотняном костюме. Еще  издали  он
одарил нас приветливым взглядом.
   - Это наш комиссар! - объявила Зоя с гордостью. - Георгий Викторович.
   Я снова вгляделся в типа и пожал  плечами:  было  бы  чем  гордиться.
Эдакий гвоздик с впалой грудью, тощими конечностями и грязными  пятками.
Или он гигант духа? Судя по скошенному подбородку, вряд ли.
   И все-таки в Гоше было что-то: некий  магнетизм,  свойственным  людям
одержимым. Он действительно мог увлекать - тех, кто склонен к  гонке  за
лидером. Даже обаяния не лишен, пусть и своеобразного, на любителя. (Ну,
не терплю активистов - так это же мои прибамбасы?)
   Радушно поднявшись, комиссар протянул ко мне хлипкую кисть. Нехотя  я
сдавил ее, присел за стол, на который уже водрузили три кружки  кваса  -
широкий жест со стороны хозяев.
   - Зоя сказывала, у вас проблемы  с  окружением,  -  с  большевистской
прямотой резанул Георгий. - Что, в самом деле?
   - Да развелось, понимаешь,  акул!  -  ответил  я.  -  Так  и  норовят
умыкнуть нажитое непосильным трудом.  Настоящие  джунгли-не  то,  что  у
вас... Хотя у вас и отнимать нечего. Зато голова ни о чем не болит.
   И начался разговор.
   Собственно, говорил больше комиссар, лишь  оставляя  место  для  моих
реплик, а Зоя и вовсе помалкивала, приученная уважать старших. И  разбег
он взял с таких  далей,  что  мне  сделалось  скучно:  эдакий  глубинный
экскурс в  историю  коммунаризма.  Не  забыл  ни  первых  утопистов,  ни
основоположников, а всем фактам давал трактовку, знакомую до оскомины, -
как раз такую и вдалбливали в нас десятилетия назад. Самое смешное,  что
Георгий гундосил об этом с  видом  открывателя  и  такой  убежденностью,
будто других толкований не знал и даже представить не мог.
   Заинтересованный, я  стал  озорничать,  подбрасывая  замечания  то  в
струю, то против и регистрируя реакцию. Ей-богу, уникальный экземпляр! Я
сам раздражаюсь, когда слышу что-нибудь поперек. Другие идут дальше и до
крайности извращают аргументы собеседника, приписывая ему совсем иное, -
словно в их головах безостановочно крутится пара мыслей и при ответе они
неизбежно съезжают в накатанную колею, забывая вопрос. Но Гоша не слышал
возражений вовсе - просто пропускал мимо ушей, словно бы на входе у него
поставили цензора. Тут что, специально таких разводят?
   Впрочем, сведения, проскальзывающие в его словесном потоке,  делались
все занятней, и я вылавливал их, точно  золотых  рыбок  из  мутных  вод,
постепенно проявляя картину. Как и подозревал, главный секрет коммунаров
хранился в здешнем Храме, куда с первых дней не иссякал поток  верующих.
Поначалу это смахивало на принудиловку - ибо чем  могли  тамошние  жрецы
прельстить посетителей, кроме нескольких мумий и мозаичных икон? Зато  в
последние месяцы ситуация  изменилась,  а  наплыв  желающих  приходилось
сдерживать, настолько вырос в народе энтузиазм. Коммунарам наконец явили
чудо, и случилось это как раз вовремя, чтобы верующие не разбежались  по
другим конфессиям. Вообще жить надеждой на отдаленное счастье -  не  для
нормальных людей. Но если оно делается близким... как горизонт. Или  как
клок сена, подвешенный перед ослом.
   То,  что  сквозило  за  намеками  Зои,  комиссар  высказал  напрямик.
Лагерники впрямь  дождались  пришествия,  хотя  не  очень  представляли,
откуда: из космоса или из будущего. В этих пределах каждому  дозволялось
строить  догадки  и  принимать  те,  какие  нравились  больше.  Главное,
уверовать в приход мессий, а детали не играли большой роли. Георгий даже
запасся снимками, довольно качественными  по  меркам  Лагеря,  -  видно,
полагая их веским подтверждением  своих  слов.  Хотя  я  больше  доверял
искренности, звучащей в его сознании.
   Пришельцы были великолепны: гиганты  за  два  метра,  как  на  подбор
мускулистые, стройные, в легких одеждах. И не сходный с  прекрасных  лиц
улыбки - белозубые, ослепительные. Кто из коммунаров мог встать  вровень
с ними? Неудивительно, что чужаков возвели в ранг полубогов. Тем  более,
одаривали они не скупясь - в основном, правда,  зрелищами.  Захватить  с
собой желающих, чтобы лагерники воочию убедились  в  правильности  пути,
гости  не  могли,  но  видами   радостного   грядущего   потчевали   без
ограничений. В этих  пейзажах  словно  оживала  фантастика:  живописные,
залитые солнцем просторы, нарядные  строения,  выступающие  из  сплошных
зарослей, точно причудливые скалы из зеленого моря.
   Но что-то дергало  меня  в  этих  персонажах.  Они  были  не  столько
красивы,  сколько  благообразны.  Примерно,  как  портреты   Шилова,   -
гладкопись, минимум настоящей жизни, имитация чувств. Удивляло и то, что
чужаки являлись прихожанам в разгаре ночи, точно сны, навеянные  невесть
кем.  И  вообще  ситуация  странная.  Коммунары   ждали   Окончательного
Доказательства  и  вот  получили  его...  или  же  искусно   сработанную
фальшивку.  Бог  мой,  да  покажи  этим  троглодитам  свежий   фильм   с
использованием компографики, они уверуют во что угодно,  включая  прыжки
во времени и нашествие ящеров!..
   Улыбнувшись краями губ, я покосился на  Зою.  Смущенно  она  потупила
взгляд, наверняка вспомнив, что  творилось  на  моих  экранах.  Выходит,
семена все же дали всходы. Что значит молодость!..
   А Гоша уже разливался  о  радужных  перспективах,  обещанных  ночными
красавцами. Дескать, не пройдет и года, как прочие останутся в  глубоком
тылу.
   - Лучше скажи вот что, - перебил я. - Кому подчиняется Куприянов, кто
спускает ему руководящие  указания?  Только  не  ври  про  коллегиальное
управление. Уж ваш централизм демократией не пахнет!
   Глаза комиссара остекленели, он смотрел и не видел, словно бы впал  в
прострацию. И, похоже, в таком состоянии мог пребывать долго -  пока  не
рассеются хмари, а мир вновь не станет прозрачным. Умеют же  люди,  даже
завидно. ("А вот тридцать седьмого не было, - вспомнилось  вдруг.  -  Не
было, и всё!") Зоя такому еще не научилась. Или дело в  ином?  Вообще-то
эффект знакомый, хотя  протекает  не  как  у  агитатора-нашиста.  Эдакая
Лагерная разновидность.
   - Ну давай, народный лакей! - подхлестнул я. - Кому ты служишь?
   Нет ответа. Тоже мне, "птица-тройка"! Таких  птичек  хорошо  стрелять
влет. Если бы не испуганные глаза Зои,  я  поспрашивал  бы  комиссара  с
пристрастием - авось  и  сыскалась  прореха.  Неужто  этот  блок  нельзя
пробить? Как выразился Гарри: "Да вы просто готовить их не умеете!"
   Но тут, пожалуй, мне больше нечего делать. Пора из  этого  вчерашнего
завтра возвращаться в современность.

Глава 17.
Голубая лагуна

   Ника загорала в странной  позе:  на  четвереньках,  подставив  солнцу
оттопыренный зад, - чтобы "шоколадиться равномерно", по ее выражению. До
какой негроидности она хотела  себя  довести,  Влад  не  представлял,  -
девушка и так уже смахивала на мулатку. На теле розовели лишь подошвы  и
ладони, а прочее цветом напоминало какао - если не считать желтой гривы.
   Развалившись рядом с ней, Влад блаженно впитывал струящееся тепло и с
равным  удовольствием  поглядывал  на  искрящуюся  под  солнцем  лагуну,
которую безостановочно бороздил Стас, похожий на заблудившуюся  торпеду,
и на  Стеллу,  черноволосую  и  белокожую,  залегшую  на  мелководье.  К
последней загар не приставал, словно ультрафиолету тут поставили заслон.
Да и тепло Стелла пропускала с разбором, чтобы не обгореть.  На  высоких
скулах явственно проступал румянец - как говорится, "кровь с молоком".
   В кои-то веки они сумели выбраться на  коралловый  остров  вчетвером,
оставив базу на Артема с Ириной. Тут было безлюдно, как на иной планете,
а в пышных джунглях обитали только птицы да звериная мелкота,  не  особо
разнообразная. Зато океанские воды кишели жизнью.
   - Утром на меня наехали, - сообщила Ника,  плавно  поводя  попкой  из
стороны в сторону. Она даже загорать не любила в покое.
   - И кто на сей раз?
   - Тарелочники. Сперва сели на хвост, затем перекрыли  улицу  с  обеих
сторон. Пришлось драпать через дворы.
   - Доиграешься, - вздохнул Влад. - И когда повзрослеешь?
   Девушка улыбнулась.
   - Ведь "хвостов" оказалось два! - объявила  она  и  оглянулась  через
плечо, будто ожидала их там увидеть. -  Вот  меня  и  забрало,  как  они
поладят.
   - И?
   - На это стоило посмотреть. Понимаешь, меня бросились спасать! - Ника
хихикнула. - То есть один "хвост" отсек второй будто ножом.
   - Да?
   Он заинтересовался.
   - Это был Одиночка, вполне вызревший. И он  не  первый  раз  за  мной
следует. По-моему, настроен не свирепо - просто любопытствует.
   - Так подпусти к телу. Зачем подвергать лишнему риску?
   -  Я  контролировала  ситуацию,  -  возразила  Ника,  как  и  всегда,
чуть-чуть самонадеянная. - Но он  и  сам  управился.  По  всему  видать,
мужчинка основательный.
   - Что-нибудь еще?
   - Мне не понравился вожак. Это был  Шейнин  -  помнишь?  В  его  фоне
слышалось эдакое... Акула, - вдруг сказала она, не меняя тона.
   - Что?
   - Вон, - Ника указала в сторону лагуны. - Похоже, тигровая.
   Оттолкнувшись рукой, она распрямилась.  А  следом  поднялся  и  Влад,
всматриваясь в новый персонаж.
   От входа в залив  надвигался  темный  плавник,  взрезая  гладь,  а  в
кристальной воде отчетливо проглядывала вся туша. Экземпляр  подвернулся
солидный, метров на шесть, - из тех, что перекусывают людей пополам. При
десятке зубных рядов и прикусе в пару тысяч атмосфер это не трудно.
   Стас уже заметил акулу и  тотчас  повернул  ей  навстречу,  с  каждой
секундой наращивая скорость, - вот тоже ребенок! Теперь он  смахивал  на
торпеду, наконец обретшую цель.
   А акула неслась к нему с не меньшей устремленностью. То ли она  впала
в   "пищевое   безумие",   то   ли   отвыкла   стеречься,   но   обычной
осмотрительности не выказала. Наплевав  на  предписанные  круги,  гостья
сразу ринулась в атаку.
   И тут же Стас взмыл в воздух,  по  дельфиньи  оттолкнувшись  ластами.
Траекторию он  рассчитал  до  сантиметра,  и  когда  приводнился,  ловко
извернувшись в полете, оказался у хищницы на спине.  Стиснув  ее  корпус
ногами, Стас одной рукой вцепился  в  плавник  и  издал  победный  клич,
приглашающе махая друзьям.
   Ника вскочила, как и всегда, готовая подписаться на любую шалость, но
Влад предостерег:
   - Не стоит. У Стаса кожа дубленная, а вот ты обдерешь весь загар. Это
же не дельфин!
   Девушка скривилась, представив, какова акулья шкура на ощупь, и вновь
опустилась на четвереньки,  подперев  лицо  ладонями.  Заложив  руки  за
голову, Стелла тоже созерцала нежданное представление, легонько бултыхая
ногами, но она на призыв Стаса даже не дернулась. Ей и без того  хватало
впечатлений.
   Совершенно  обезумев,   тигрица   принялась   носиться   по   лагуне,
подбадриваемая зычным гиканьем Стаса. Но вскоре ему наскучила забава,  и
оглушив хищницу коротким  разрядом,  он  без  спешки  погреб  к  берегу.
Возбужденно посмеиваясь, расселся в воде рядом со  Стеллой  и  несколько
раз провел ладонями от колен к паху, заживляя свежие ссадины.
   Затонувшая было акула всплыла к  поверхности  и  поплюхала  восвояси,
вяло ворочая хвостом.
   - В следующий раз прихвати  седло,  -  посоветовал  Влад.  -  Что  ты
устроил ей: лоботомию?
   - Не убивать же такую кралю! - откликнулся Стас. - Но  прыти  это  ей
убавит и от человечины отобьет охоту... А об чем шла речь, друга мои?  -
спросил он, доставая со дна и откупоривая бутыль. - Что-то я засек краем
уха.
   Влад перебросил ему пару бокалов, затем достал из баула  еще  два  и,
приняв пущенную Стасом бутылку, наполнил и их тоже. Шампанское - любимый
напиток дикарей!
   - Да вот, наша папуаска отрыла  Одиночку,  -  сказал  он.  -  И  даже
проверила в деле.
   - Осталось приручить, да?
   Стас поднял бокал, разглядывая девушку сквозь пузырящуюся жидкость.
   - За победу, - возгласил он и прибавил с нажимом:
   - За нашу Победу!
   - Тьфу на тебя! - рассмеялась  Ника,  вовсе  не  похожая  на  богиню.
Скорее на быстроглазую мартышку с шелковой шкуркой.
   - И как парень: стоящий?
   - Габаритный - тебе под стать. Развитой, кое-чего умеет. И в  технике
сечет, судя по оснастке. Но больно угрюм.
   - А где ты видела веселых Одиночек? Вот я - другое дело. А ты все  на
стороне высматриваешь.
   - Тоже мне, Васютка Буслай, - хмыкнула девушка. - Ну  что  советуете,
парни: приголубить?
   - Будто самой не хочется!.. Или лучше подключить Стеллу?
   - На меня клюнул, мне и расхлебывать, - отрезала Ника, усаживаясь  на
пятки. - Что мое, то мое - проблемы тоже.
   Открыв перед собой компактное Оконце, она  вынула  оттуда  запотевшую
канистру  с  квасом  и,  вскинув  ее  над  собой,  подставила  рот   под
дергающуюся струю, разбрызгивая по щекам и груди.  В  таких  филигранных
проколах Ника преуспела лучше  других,  а  вечерами,  когда  на  острове
спадала жара, могла и кухарить так, протянув руки за тысячи  километров.
Хотя редко задерживалась тут на полный день - при нынешней суете надолго
не отлучишься.
   - Кстати, насчет проблем, - сказал Стас. - Не пора ли прогуляться  по
дорожке, проторенной Вадимом? Истоки  наших  сложностей  в  том  мире