идел Аскольд его  впервые,  но  сразу  признал  Луща,  шефа  губернских
"бесов".
   - Вот и наш оплот! -  обрадовался  Клоп.  -  Можно  сказать,  главный
врачеватель народных недугов.
   Уж это точно, прибавил Аскольд мысленно. Можно даже сказать: хирург.
   "Оплоту", видно, досталось в молодые годы. (Пытали его, что ли?  Ага,
в  царских  застенках.)  Выглядел  он  едва  не  горбатым,  к   тому   ж
скособоченным, будто под изрядной тяжестью, а при  ходьбе  ковылял  так,
точно хромал сразу на обе ноги. К сморщенному личику прилипла  улыбка  -
похоже, неподдельная, - глаза  оживленно  блестели.  Чувствовалось,  что
служба ему в охотку.
   - Вот пример человека на своем месте,  -  заметил  и  Алмазин.  -  Уж
Агий-то Геннадьевич к работе относится с душой.
   Лущенко устремился к свободному креслу, не без  труда  водрузился  на
сиденье,  огляделся  заинтересованно.  Даже  в  сравнении  с  Клопом  он
выглядел карликом. Да и кто рядом с Лущом не покажется верзилой?
   - А много ль работы? - поинтересовался Аскольд.
   - Ой, хватает, - застенчиво признался малыш. -  Знаете,  все-таки  не
любят у нас порядок. Кто постарше, хотя бы бояться не разучились. Но вот
молодежь остеречь... Видно, каждому надо ожечься самому.
   - Почти все по младости возмущаются  тиранией,  -  выдал  Алмазин.  -
Некоторые даже бороться пробуют, призывают  низвергнуть.  Пока  сами  не
распробуют власть. И вот тогда мозги встают на место. Что характерно: ни
один революционер  не  произошел  из  царевичей.  -  Вскинув  палец,  он
торжествующе оглядел слушателей. - Зато сколько там обиженных!..
   Аскольду вспомнилась байка  про  Дракона,  любимая  Шатуном.  Что  ж,
иногда и самого Дракошу послушать невредно.
   А еще лучше - примерить на себя его шкуру. Хоть и опасно, говорят. Но
мало ли что болтают?
   Тут дверь опять открылась, и в комнату вступил митрополит Ювеналий  -
эдак по-простому, точно к приятелю заскочил.  Выглядел  он  молодцевато,
будто строевой офицер, шагал размашисто. Без лишних церемоний  подсел  к
столу, с любопытством  посмотрел  на  гостя.  Ну  вот,  еще  один  оплот
подоспел - главный губернский идеолог. Как же без идеалов? Не одни,  так
другие - свято место не пустует.
   А вдохновленного возросшей аудиторией  Клопа  опять  понесло,  словно
полноводной  рекой.  Вернее,  он  сам  смахивал  на  поток,  который  не
остановить простому смертному, сколько ни тужься.  Смысл  уже  не  играл
роли, но некоторые фразы  цепляли  сознание,  запоминаясь  против  воли.
Среди прочих корябнула это:
   - Слыхал байку про воробья, корову и кошку? Там главная мораль: "Коль
сидишь по уши в дерьме, не чирикай!"
   Несмотря  на  кабинетную  прохладу,  Аскольда  прошиб  пот.  Возникло
ощущение, будто угодил в западню. Этот  безудержный  говорун  постепенно
захватывал  над  ним  власть,  точно  набрасывал  крючок  за  крючком  -
крохотные, едва ощутимые. Но когда счет их  идет  на  сотни...  Что  там
учудили с Гулливером лилипуты, когда застукали спящим?
   Единственный якорек оставался рядом - Мила. Уж она не предаст,  будет
драться  за  него  до  последнего.  И  почему  не  взял  обеих   сестер?
Переоценил, переоценил себя!.. Как говаривал тот же Шатун:  "Не  лезь  в
чужой огород - козлом станешь". Глупо! - с  тоской  подумал  Аскольд.  Я
даже не позаботился об отходе.
   И тут в его кармане заверещал телефон. Алмазин тотчас умолк, будто от
изумления,  даже  хлопнул   пару   раз   ресницами.   Наверняка   здание
экранировали от  сторонних  звонков,  но  на  такой  аппаратик  вряд  ли
рассчитывали. Через силу  Аскольд  зашевелился,  сунул  руку  в  карман.
Невнятно извинившись, поднес трубку к уху.
   - Говорил тебе, не влезай, - раздался из нее голос  Шатуна.  (Вот  уж
действительно: помяни черта!) - И что теперь: подмогу вызывать?
   Локаторы Алмазина явственно напряглись, словно бы он  мог  подслушать
разговор даже со своего места.
   - Н-нет... - выдавил Аскольд. Не стоит начинать военные действия лишь
потому, что ему стало худо. Может, перепад температур так подействовал?
   - Имей в виду:  не  покажешься  через  пять  минут,  садану  по  окну
гранатой - и "пропадай моя телега"!.. Где кабинет Хруна, я знаю.  Скажи:
у тебя срочная надобность, - и сваливай. Счет пошел.
   В другое время Аскольд не потерпел бы такого  тона  от  одиночки,  но
сейчас испытал облегчение. Ему и требовалось сложить свою волю с другой,
чтобы сорваться с крючков. Скосив глаза на окно, он  увидел  "стрекозу",
нахально зависшую перед самым стеклом, - и туда же посмотрел Клоп, будто
контролировал каждый его жест.
   - Я извиняюсь, - пробормотал Аскольд, на всякий  случай  не  отключая
связь. - Стряслось такое!..
   С натугой он поднялся и на ватных ногах заковылял  к  выходу,  спиной
чувствуя сожалеющий взгляд губернатора. Наверное, тот  расслышал  угрозу
Шатуна, поскольку даже не попытался задержать гостя.
   "Это называется магнетизм! - думал главарь ошеломленно. - Говорят,  у
Адика такого добра было через край. И у Кобы. Или так  влияет  на  людей
большая власть? А уж кто там ее носитель!..  Интересно,  когда  Алмазина
скинут, куда денется его сила?"
   Пока вместе с Милой шел по знакомому коридору, ему вспомнилась вторая
мораль из помянутой Клопом байки: "Не всяк  тебе  друг,  кто  из  дерьма
вытащит". И кто тут воробей, а кто кошка? Не говоря уже о корове.
   Броневик поджидал их  около  парадного  крыльца.  Лишь  очутившись  в
кабине, Аскольд окончательно  восстановил  власть  над  телом  и  вернул
уверенность. За управление села Мила, непроницаемая точно  кибер.  Но  с
места взяла резвей обычного - значит,  и  ее  проняло.  Может,  слабость
Главы она тоже заметила? Вот это нам ни к чему. А если о таком проведает
еще кто-то...
   Тут их опять вызвал Шатун, а через секунду он уже  глядел  с  экрана,
насмешливо щурясь.
   - Что, крутарь, накушался чинушьих откровений? - спросил он. - Особая
раса, верно? Или тебе это близко?
   - Выходит, ты подслушивал меня! - возмутился Аскольд.
   - "Выходит, меня изнасиловали", - хмыкнул Род. - Или не  успели  еще?
Ну хоть теперь ты понял, куда влез?
   - И куда?
   Наклонив голову, Шатун оглядел главаря, точно редкий экспонат.
   - Знаешь, что такое кархародон? - спросил неожиданно.
   - Ну?
   - Это ископаемая  акула  размером  с  кита,  в  пасти  которой  можно
прогуляться, не наклоняясь. Рядом с ней любая "белая  смерть"  покажется
форелью. А самое забавное, что она дожила-таки до наших дней.
   - И что?
   - А то, что ты против Клопа,  как  афалина  против  кархародона.  Или
вообразил себя Моби Диком?
   Вспомнив губернатора, Аскольд содрогнулся. Этот человек наводил ужас,
хотя вовсе не походил на персонаж кошмара.
   - Но ты ж его не боишься? - сказал главарь.
   - А мне что он, что ты - один черт. Я  в  иной  системе  координат...
Кстати, чего Клоп хотел от тебя? Что предлагал, чем заманивал?
   - Говорил, поставлю над внешторгом, если...
   - Что?
   - ...присягну на верность.
   - Надо ж, и при Дворе те же игры!.. Или это не игры?
   - А что тогда?
   - Зачем тебе знать? Ты ж не веришь в мистику.
   - Сейчас я и в черта поверю.
   - Тогда представь, что клятвы  там  не  пустой  звук,  а  официальный
договор.
   - С дьяволом?
   - Ну уж, сразу!.. Не такого ты полета птица. А Клоп все-таки не князь
Тьмы. Но это не значит, что договор с ним легко порвать.  И  подозреваю,
что скрепляется клятва не только обещаниями.
   - Повязать убийством, что ли?
   - Видишь, тебе это близко, - съязвил Шатун. - Может, вы созданы  друг
для друга?
   - Без подколок нельзя?
   - Начальство, чтоб ты знал, надо любить, как бога. А любовь  у  чинуш
принято подтверждать. Чем ты готов поступиться  ради  власти:  близкими,
честью?
   - Ага, щас!.. Да и на что я так уж сдался Клопу?
   - А ты не замечал, как просто подчинить пирамиду? Достаточно  подмять
вершину. Вот если он получит тебя, что станет с Семьей?
   - Ты ему льстишь, - проворчал Аскольд. - Не такой он умный.
   - Ум тут  ни  при  чем,  это  на  уровне  инстинктов.  Клоп  -  гений
приспособляемости, к тому ж  опыт  прежних  тиранов  вызубрил  наизусть.
Нужна лишь хорошая память!.. А может, у него хороший советчик?
   - Как у меня, что ли?
   - Как раз тебе не повезло - если имеешь в виду меня.
   - Имел я тебя в виду! - угрюмо подтвердил главарь. - А почему?
   - Да говорю вовсе не то, что тебе хочется слышать. Странно,  что  еще
не послал меня подальше.
   - Ладно, отвлеклись!.. Что там насчет Алмазинского договора?
   - К примеру, могут устроить посвящение в духе дьяволопоклонников -  с
человечьими жертвами, прочими радостями.
   - Для чего?
   - Элементарно, родной!.. Тут тоже не надо придумывать -  обыгрывалось
не раз. Достигаются две цели. Во-первых, шантаж - кто  замешан  в  этом,
становятся управляемой. Во-вторых,  происходит  первичный  отбор  людей,
имеющих склонность к садизму. Таких, как ты.
   - По торговым делам мы...
   - По контрабанде,  -  поправил  Шатун.  -  Кстати,  лучшее  из  твоих
занятий. Потому что в остальном ты - натуральный бандит.
   - Мы не бандиты, - проворчал Аскольд. - Мы - благородные  разбойники.
Бедных не трогаем.
   - А что с них взять серьезному хищнику? Пусть уж шакалы кормятся.
   - Если вокруг столько баранов, значит и вожаки нужны.
   - Но ведь вожак - тот же баран, разве нет?
   - Ну, тогда пастухи.
   - Ведь и они стаду не хозяева, - сказал Шатун.  -  А  Хозяином  тебе,
дорогуша, не стать - даже не пробуй. Все места заняты.

Глава 6.
Нескучная прогулка

   Из отеля они выбрались после полудня -  когда  откладывать  уже  было
некуда, разве задержаться еще на сутки. (А  лучше  бы  на  неделю,  да?)
Загрузившись в  Горбунок,  втиснулись  в  поток  машин,  устремленный  к
городской окраине. Тотчас Геральд включил  проигрыватель,  спросил:  "Не
громко, нет?" - и сразу набрал скорость, жалея, что не может газануть от
души. Хотя Энни, наверно, и такой темп показался  чрезмерным,  поскольку
Геральд выглядел более поглощенным музыкой, нежели дорогой. На  самом-то
деле он был погружен  в  мысли,  от  которых  его  отвлекли  позапрошлым
вечером. Но кто сказал, что при вождении  трудно  думать?  Видимо,  тот,
кому и при ходьбе нужно концентрироваться.
   Горбунок уже подкатывал к магистрали, когда из-за  поворота  вывернул
броневик и, слова худого не говоря, ринулся на таран. Вильнув в сторону,
Геральд избежал столкновения, смачно чертыхнулся. Но тут же ухмыльнулся,
легко сбрасывая злость.
   - Каков наглец?  -  сказал  он.  -  Ведь  мог  и  достать:  что-то  я
расслабился.
   Видно,  посчитав  Горбунок  легкой   добычей,   броневик   с   визгом
развернулся и снова нацелил на него могучий бампер.
   - Ага, щас! - сказал Геральд.
   Он круто  затормозил,  и  задира  пролетел  мимо  Горбунка,  даже  не
оцарапав. Зато сам с разгона вмазался в столб, очень кстати  случившийся
на пути, - то есть так уж подгадал Геральд. Раздался скрежет  сминаемого
металла, на асфальт брызнули стекла.
   -  Вот  и  ты,  дружок,  нашел  свое  счастье,  -  произнес  Геральд,
возобновляя езду. - Не греши больше.
   Повернув, он вырвался на простор большой дороги и  с  удовлетворением
вздохнул, наконец позволив Горбунку наддать. По сторонам, за  лиственной
завесой, мелькали живописные домики, постепенно теряя в высоте.
   - Полагаешь, случайность? - спросила Энни.
   - Всяко возможно. Вообще здесь полно отморозков, которые  носятся  по
дорогам, полагаясь больше на везение да крепость своей брони.
   - Или забираются по утрам в номера, - негромко прибавила она
   Геральд хмыкнул, но продолжил:
   - Куда больше я опасаюсь  лохов,  плюхающих  на  тихоходах.  Вот  они
непредсказуемы. Куда повернут, где затормозят? Похоже, сами не ведают. И
как еще не выбили всех!..  Или  эти  птички  плодятся  быстрей,  чем  их
сбивают?
   Усохшие до единственного этажа строения  наконец  остались  сзади,  и
дорога заструилась меж холмов, затопленных пышной зеленью. А впереди уже
громоздились горы. Собственно, их было видно и  в  городе,  но  там  они
принимались  за  эффектные  декорации,  а  вот  отсюда  впечатляли  куда
сильней. И приближались с каждой минутой,  на  глазах  проступая  сквозь
белесую дымку, - так что сомнений в их реальности не оставалось.
   - Ты столько рассказал мне за эти ночи, - вновь заговорила Энни. - Но
днем все принимаешь иначе.
   - Критичнее, да? - откликнулся Геральд. -  И  на  здоровье.  Главное,
чтобы это не стало для тебя сюрпризом.
   - А ты сам до сих пор веришь в сказки?
   - Ну, раз не верю в богов... Чем еще заменить религию?
   - Ведь это ересь, милый.
   - Именно, - подтвердил Геральд.  -  Поскольку  отвергается  основными
конфессиями. Ишь, чего выдумали: бессмертие тел! А на что тогда  царство
божье? Эдак и рай станут устраивать на земле... Собственно, почему  нет?
Лично мне нравится тут - по крайней  мере  не  скучно.  А  изредка  даже
испытываешь блаженство. К примеру, нынешней ночью.
   - Льстец.
   - Скорее бахвал, - возразил он. - Экую фемину отхватил!
   - Ну, если честно, и мне с тобой не противно.
   - Ах, негодница!.. А кто стенал на весь отель?
   - Что, в самом деле? Ужас какой!
   Впрочем, Энни не выглядела смущенной.
   - Ты не сворачивай, ладно? - прибавила она. - Ближе к теме.
   - Ладно, - согласился Геральд. - Вот ты можешь ответить, с чего  тебя
занесло сюда?
   - Пожалуй... нет.
   - Тащило словно бы потоком, да? В том и дело, что многие  ветра  дуют
нынче в эти места.  Слишком  много  происходит  тут  странного.  А  если
вспомнить разнообразную и опасную живность, явно пришедшую издалека...
   - Ну, это ж и вовсе слухи!
   - Просто ты плохо информирована, - заметил  Геральд.  -  Поверь,  уже
собрана целая коллекция. Хотя экспонировать ее не спешат. К чему  лишний
ажиотаж, верно? Тем более, чужеродное зверье не исчерпывает проблемы.
   - Имеешь в виду... пришельцев?
   - Выходцев! - хохотнул он. - С  того  света.  Во  всяком  случае,  на
обычных инопланетян они не похожи. Хотя, насколько знаю, человекоподобны
на удивление. А может, умело маскируются: этакая мимикрия  на  клеточном
уровне. Но ведь больше пугает похожее, разве нет? Или знакомое, хотя  бы
смутно. Иначе откуда взяться ассоциациям?
   - Странно: в Бога ты не веришь, а...
   - В дьявола? Ну, с ним-то  людей  роднит  куда  больше!  Хотя  и  ваш
боженька, если разобраться, субъект не из приятных.
   Заметив, как помрачнело ее лицо, Геральд тотчас сдал назад:
   - Прости, постараюсь  не  заступать...  Так  вот,  об  этих,  условно
говоря, пришельцах сведения разноречивые. Тем  более,  что  впрямую  они
себя не проявляют и на виду стараются не мелькать. А  судить  о  них  по
делам их...
   - Ты ж сказал: человекоподобны, - перебила Энни, на секунду  забыв  о
приличиях. И тут же прикусила язычок.
   Улыбнувшись, Геральд ответил:
   - Ну да, поскольку разумные монстры в округе не замечены. Что  же  до
поведения чужаков... Складывается впечатление, будто тут  орудуют  сразу
две или три пришлых расы.
   - Послушай, Гарри,  -  осторожно  сказала  Энни,  -  а  ты  вообще...
нормальный?
   Он расхохотался, откинув голову, даже похлопал  ладонями  о  руль.  А
Горбунок, разделяя его веселье, выписал по шоссе аккуратный зигзаг.
   - Справку показать? - спросил Геральд. - Таких нормальных поискать! И
к легковерам не отношусь. А что толкую про чудеса, так каждый свой тезис
могу обосновать.
   - Но почему об этом молчит церковь?
   - А почему молчат власти? Между прочим, местный губернатор и  краевой
митрополит дружны на удивление - этакая  смычка  чинуш  и  слуг  божьих.
Причем союз сей зиждется на взаимной выгоде: души прихожан  в  обмен  на
мирские блага.
   - Похоже, ты опять заступаешь, - сухо заметила Энни.
   - Э нет, милая, позволь! - не согласился Геральд. -  Богу  богово,  а
церковники - особая статья. Уж эти попики-гэбисты!.. Или ты не отделяешь
религию от служителей?
   - Ты настолько не любишь "бесов"?
   -  На  дух  не  переношу,  -  признался  он.  -  Ни  губернских,   ни
федеральных. И есть  основания,  поверь.  Кстати,  здешние  попы  решили
отделиться  от  метрополии.  По-твоему,  это  спроста?  Уж  кто-кто,   а
православы всегда держали нос по ветру - за исключением тех, кто шел под
топор. И вот так, мало-помалу, строптивцев отлучили всех.
   - Ты-то об этом откуда знаешь?
   - Уж знаю, - улыбнулся Геральд. - Имел  касательство  и  до  сих  пор
знаком со многими. Но еще  любопытней,  что  иерархи  ведущих  конфессий
Приграничья, прежде враждовавшие, ныне проявляют единодушие. И такую  же
трогательную солидарность с угнетателями показывают  коммунары  -  прямо
идиллия. Этакий райский сад, где  предаторы  мирно  уживаются  со  своим
кормом.
   - Не веришь в добрую волю, да?
   - Возраст не тот. Слишком часто  за  благостным  фасадом  обнаруживал
уродливую машинерию, а это, знаешь, излечивает от иллюзий.
   - Может, ты затаил обиду на бывших коллег? Отсюда и неприязнь.
   - При чем тут обида? - удивился он. - Обижаются  на  близких,  а  мне
просто разонравилось там. С государством, милая моя, как с  дьяволом,  -
лучше не сближаться сверх неизбежного, поскольку отдалиться затем крайне
сложно. Особенно это касается некоторых его учреждений. То  есть  тропка
на  кладбище  открыта  всегда!..  Во  всякой  игре  главное  -   вовремя
затормозить.
   - Как в наркотиках?
   - Вот-вот, - одобрительно кивнул Геральд. - Что называется, "соскочил
с иглы".
   - Имеешь в виду карьеру?
   - Всё суета: власть, слава, роскошь!.. Комфорт-другое дело.
   - А долг?
   - Перед кем? Кому я чего должен, а? Ты  вдумайся!..  У  каждого  есть
собственный круг, коему он подотчетен. И либо этот круг очень широк - по
родству крови; либо совсем мал - по родству  воззрений.  Все  же  прочее
зовется  стаей,  ибо  сцементировано  выгодой.  Так  вот,   благополучие
ближнего круга для меня важней  любого  долга  -  к  начальству,  нации,
стране. Переболел, знаешь ли, - иммунитет!..
   Энни вдруг зевнула, деликатно прикрыв рот  ладонью.  Все-таки  ей  не
хватило четырех часов сна, да и накопилось - за двое суток.
   - Можешь вздремнуть, -  сказал  он,  нажатием  клавиши  превращая  ее
кресло в лежак. - Или погляди фильм -  в  моей  кинотеке  сыщется  любое
новье.
   Отвлекаться на экран женщина не захотела, а скорее побоялась  отвлечь
водителя. По своему обыкновению Геральд все делал разом: говорил, рулил,
настраивал технику, смаковал персики, - кажется, это тревожило  Энни.  И
совершенно напрасно: он не из тех, кто  рискует  зря.  Вождение  требует
сосредоточенности лишь  в  первые  годы,  а  с  опытом  навыки  врастают
настолько, что больше не требуют участия  сознания.  Во  всяком  случае,
пока скорость не перевалит на третью  сотню...  или  на  тебя  не  ведут
охоту. Как сейчас, например. И это уже не случайность.
   - Не думал, что меня вычислят так скоро, - пробормотал Геральд. - Или
настучал кто?
   - Что-то не так? - встрепенулась Энни.
   - Оглянись... Нет-нет, не на дорогу-выше.
   - Вертолет, - сообщила она. - Черный. А почему не слышно гула?
   - Особая модель, из последних разработок. Я-то  полагал,  что  они  в
арсенале лишь у федералов.
   - По-твоему, это местные?
   - Не дремлет Лущ!.. Такой кроха, а шустрый.
   - Послушай, - сказала Энни. - А ты не шпион?
   Несмотря на озабоченность, Геральд рассмеялся.
   - Если шпионю, то лишь к своей выгоде, - ответил он.  -  Хотя  и  это
мало кому нравится. Я ведь предупреждал: скучать не придется!
   Отложив в сторону персик, Геральд взялся за управление  всерьез.  Вот
теперь Горбунок покажет, на что годен.
   - Пристегнись, - велел он.  -  Сейчас  погоняем.  Несколько  домашних
заготовок у меня припасено.
   Первым делом он выдвинул из корпуса  антикрыло,  широкое  как  вторая
крыша, открыл обтекатели, опустил корпус ближе к шоссе. За  секунды  его
машинка приняла совсем иной  вид,  куда  более  подходивший  для  гонки.
Правда, и