порядок.
   - Но если это придумали другие, они же  обставят  Компанию?  Или,  по
крайней мере, не отстанут.
   - Представь, что бластеры сконструировали американы. Или японцы.  Это
оружие ближнего боя, на мировой  баланс  оно  не  повлияет.  А  вот  при
внутренних разборках... Не станут же по своей губернии долбать  ядерными
зарядами!
   - Ты уверен?
   - Во всяком случае, шансов мало. И если Клоп  вооружится  бластерами,
то любой десант расщелкает за минуты. А уж Семьи ему на один чих!
   - Если мы не добудем их раньше.
   Кажется, Аскольд уже замыслил налет. Что ж, это напрашивается.
   - У Компании надежная охрана, - заметил я. -  Отлично  вооруженная  и
неподконтрольная никому, кроме Крокина, главного сторожевика. В одиночку
ее не одолеть, даже с поправкой на внезапность.
   - Предлагаешь скооперироваться с кем-нибудь? - насторожился он. -  Уж
не с Грабарем ли?
   - Да на здоровье! - пожал я плечами. - Мне-то что? Гуляйте  и  дальше
гордыми... пока вас не прищучат Валуев с Лущенко, науськиваемые Клопом.
   - Ладно-ладно, - проворчал Аскольд. - А сам чего собираешься делать?
   - Был у рыцарей хороший девиз: "Делай, что должен, и будь что будет".
   - Главное, думать не надо, - съязвил он. - Как говаривал один  умник,
принципы нужны тем, у кого проблемы с моралью.
   О! Уже и меня цитируют. Но когда о морали вдруг вспоминает бандит...
   - Конечно, ты сильный парень, - сказал  главарь  на  прощанье.  -  Но
легкий. Как тот ежик на пеньке. Так что не зарывайся, ладно?
   - Это всё, что тебя заботит? - спросил я. - Счастливец!

***

   От бандитского гнезда я двинулся к торгашам, тоже обитавшим  отдельно
от остальных. За пару сотен  метров  до  их  слободы  дорожное  покрытие
заметно разгладилось  и  фасады  домов  стали  нарядней,  оштукатуренные
наново. А ближние улицы были  загромождены  машинами,  оставлявшими  для
проезда узкую тропку. Приткнув свой "болид"  к  тротуару,  я  отправился
бродить по торговым рядам, оккупировавшим в слободе  все  первые  этажи.
Магазины, ларьки, лотки стояли сплошняком, кое-где даже перекрывая  друг
друга.
   Вот тут жизнь бурлила. Покупатели стекались сюда  со  всей  губернии,
завлекаемые сказочным обилием товара и низкими  ценами.  Некоторые  даже
прикатывали на автобусах, забивая их барахлом, чтоб  продавать  затем  у
себя. По улицам бродили  "бутерброды",  с  обеих  сторон  упакованные  в
рекламу; у распахнутых входов  резвились  клоуны,  завлекая  публику.  К
такому еще не привыкли, а потому поглядывали  с  любопытством.  Зато  от
выскакивавших, точно из засады, продавцов  испуганно  шарахались,  а  уж
когда за покупку благодарили, терялись вовсе.
   Тимофея я приметил издали. Рослый, широченный, бородатый, он крутился
перед витринами универмага,  вполголоса  инструктируя  лоточников  и  не
забывая  дыбиться  прохожим,  потенциальным  своим  клиентам.  Мне  тоже
улыбнулся - сперва по инерции. Затем узнал и расплылся еще шире.
   - Какие люди! - пророкотал он, раскидывая лапища.  -  Явление  Шатуна
народу. Не часто, но случается.
   - Зато ты мелькаешь за пятерых, - отбрыкнулся я. -  Еще  не  кончился
завод?
   - Раньше меня похоронят, -  заверил  Тимофей,  будто  и  на  кладбище
собирался хлопотать да зазывать покупателей. И вскинул палец:
   - О как!
   Я хотел было развить тему,  но  тут  мое  внимание  привлекла  чудная
сценка. На другой стороне улицы, в тесном магазинчике, двое бесстрастных
типов обыскивали полицейского. Третий,  облокотясь  на  узкий  прилавок,
строчил что-то - видно, составлял  протокол.  Немедленно  я  нацелил  на
витрину "слухач" и будто проникнул сквозь стекло.
   - Ну мужики, - скулил злосчастный коп, глядя  в  пол,  -  ну  че  вы?
Будьте ж людьми! У меня... это... семья, дети. Отпустите, а?
   Кажется, он даже готов был  пролить  слезу.  По  крайней  мере  очень
старался, громко шмыгая носом, а увесистым кулаком тер  глаза.  Хотя  на
бедствующего не походил: раскормленный, мордатый,  на  шее  поблескивает
золотая цепь. Сколько раз я видел таких  же,  лениво  фланирующих  вдоль
прилавков, провожаемых угрюмыми взглядами торгашей. И не поймешь  сразу,
бандиты это или законники, - тем более, те и другие часто  обряжаются  в
камуфляж.
   - Уже не первого подлавливают, -  удовлетворенно  заметил  Трофим.  -
Черт знает, может, и наведут порядок!..
   - Не по чину брал? - фыркнул я. - Коп должен одариваться сверху, а не
хапать сам. Так это ж не значит, что станут меньше грабить. Кстати,  что
за типы его шмонают?
   - Из внутренней полиции, сказывают. Напрямую подчинены Валуеву.
   - И что, их еще не пробовали купить?
   Торгаш усмехнулся:
   - Как не пробовать!.. Пока без толку, насколько знаю.
   - Такие дорогие, что не продаются?
   - Да вроде не скупились.
   - Н-да, - сказал я. - "В Багдаде все спокойно". Как перед бурей.
   Наглядевшись на представление, мы с  Трофимом  нырнули  в  универмаг,
пронизав завесу прохладного воздуха, и  побрели  вдоль  стоек,  обсуждая
ассортимент. Народу хватало - многие и заскакивали сюда, чтоб  отдохнуть
от жары, а без покупки уходили редко. Как всегда, бородач  интересовался
у меня новинками, которые не добрались еще в наше захолустье. В  отличие
от Аскольда, он не искал легкой наживы, но в  торговле  важно  опередить
прочих - хоть на чуть.
   Из его товаров меня насмешил "Коба", средство от тараканов.
   - А средство против Коб не знаешь? - спросил я. - Похоже, это случай,
когда лекарство горше болезни.
   - Средств-то хватает, - ответил Тимофей. -  Спроса  нет.  Вот  "Кобу"
разбирают за милую душу.
   - А тебе лишь бы заработать!..
   - Money-money, - уважительно произнес он. - Нынче за  все  приходится
платить. Знаешь, сколько стоит кило железа? Пару-тройку мэнчиков.
   - Получается, по твоей лавке разбросаны  двадцатки  да  полусотни,  -
заметил я, кивая на стенд с гантелями. - Чего ж не запираешь в сейф?
   - Ты вот зубы скалишь, а  давеча  один  пытался  вынести  за  пазухой
пудовый блин.
   - Ого!.. Наверно, не хиляк?
   - Так ведь и я не слаб!
   - Отделал его, да? Все ж ты куркуль.
   - Конечно, не "милосердный самарянин", - спокойно признал Тимофей.  -
Зато не халявщик, как многие. Чужого мне не надо, но и свое  за  так  не
отдам.
   - Жадный, да?
   - Жадный - кто разевает рот на чужое. А я уж тогда скупой.
   - Тоже ведь не достоинство?
   - Я тот, кто есть. И не строю из себя благодетеля,  лишь  бы  обирать
ближних. По нынешним временам и честность - много.
   - Похоже, достали тебя ворюги, - заметил я.
   - Да  уж,  -  вздохнул  он.  -  Я  чаял,  тут  мы  достигли  предела,
отмеренного людям, - ан нет.  Понятно,  когда  прут  с  голодухи,  -  но
ныне-то откуда взбрык?
   - Значит, недооценил ты человечью природу. "Нам нет преград".
   - Нас губят две вещи, - объявил Трофим. - Зависть да лень.
   - И глупость, - прибавил я.
   - Это-то ладно, - не согласился он.  -  Мы  не  дурее  прочих,  токмо
думать ленимся. И делать тож - покуда  нас  раскачаешь!..  А  ежели  кто
умыслит да предпримет чего, тут ему и сделают укорот, чтоб не рыпался.
   - Так ведь ты лишь и озабочен, как вынудить ближних раскошелиться, по
возможности   не   прибегая   к   грабежу.   Все   эти   твои   подарки,
полуоплачиваемые покупки, "счастливые" часы, "карточки покупателя"... Не
стыдно играть на слабостях нации?
   - Не я это придумал, - возразил Трофим. - И не отсюда это пошло, если
разобраться. Хотя у нас такие приманки работают  лучше,  -  добавил  он,
подумав. - Кто здесь не любит лотерей!..
   - Ну, я не люблю.
   - А это оттого, верно, что ни разу не выиграл. Тут он угадал: сколько
ни навязывали билетов, ни одного серьезного попадания - уж такая судьба.
Так что не мне выступать с разоблачениями.
   - Вот, что мне нравится, - сказал я, снимая  с  крючьев  двуствольный
убойник. - Российская же работа - а какая игрушка!
   - Что хорошо, то хорошо, - согласился Трофим. - Но торговать этим,  -
он подергал за рукав моего маскировочного  пиджака,  -  уволь.  Ни  один
патриот, сколько бы ни надрывался на митингах, не станет покупать себе в
ущерб.
   - Зато вполне может разгромить твой маркет.
   - Дык было б желание - повод найдется.
   С сожалением я повесил убойник на  место.  Черт  знает,  не  люблю  ж
охоты, тем более на людей,  -  но  к  оружию  питаю  слабость.  Атавизм,
видимо.
   - А как складываются отношения с Двором? - поинтересовался я.  -  Про
бандитов не спрашиваю.
   У Тимофея сразу убавилось благодушия - в широком лице, в интонациях.
   - Эти обалдуи не угомонятся, покуда не пустят всех по миру, - ответил
он. - Их будто не волнует, что станет завтра.
   - "Завтра была война", - сказал я. - Или общее благоденствие, как нам
обещают. В любом случае, далеко загадывать не стоит.
   В глухом гомоне, наполняющем магазин, выделились  голоса,  донесшиеся
от одной из касс. Повернув кудлатую голову, Тимофей вгляделся в кассиршу
и помрачнел пуще.
   - Отрыжка социализма, - выругался он. - Послал же  Бог  родственницу.
Впрямую  не  дерзит,  но  тон,  ужимки!..  Ну  как  научить  ее   любить
покупателя?
   - Уволить, - предложил я. - К чертовой матери!.. Пусть помыкается  по
помойкам - через пару месяцев станет шелковая. Правда, ненадолго.
   - То-то и оно, - вздохнул Трофим и  вскинул  руку,  жестом  направляя
заведующего уладить недоразумение.  -  Но  эта  хотя  бы  не  ворует,  а
сколькие горазды тащить даже у родича!.. Порчу на нас навели, что ли?
   Затем, пока его  снова  не  затянул  водоворот  дел,  провел  меня  в
кабинет, и там мы скоренько, больше не отвлекаясь на ерунду,  обговорили
то, про что другим слышать не следует.  Помимо  прочего  я  урегулировал
вопрос о Клер, давней своей знакомой, просившей похлопотать за нее перед
правлением гильдии. Как и ожидал, тут сложностей не  возникло.  Зато  по
второй проблеме образовалась дискуссия.
   - Я все понимаю, - говорил торгаш. - Без надежной охраны никак. Но ты
ж зовешь набирать не сторожей - войско. Кусается, а?
   - Это Приграничье, Трофим. Тут ведь такой котел!.. И  сам  заваривает
круто, и стекаются сюда в большинстве те, кто хлебнул горячего.
   - Ясное дело, молодцы рисковые. В прежнем-то болоте  им  было  душно,
хочется простора. Так разве это  плохо?  Оботрутся,  обтешутся  малость,
войдут в разум...
   - Ты повидал таких, - сказал я. - И много среди них нормальных? Я  не
берусь судить - наверно, иначе они не выжили бы,  а  потому  приходилось
спускать своих Зверей. Но теперь те распробовали кровь, и удержать их на
привязи стало трудно. Эти парни уязвимы для любой  сторонней  силы,  что
горазда погонять  зверье,  -  для  Всадников.  Надо  вывести  их  из-под
удара... и заодно обезопасить  себя.  Если  пожмотничаете  сейчас,  чуть
погодя парней натравят на вас и тогда отберут всё.  Подгребайте  их  под
себя, пока не поздно. А то ведь покатятся под уклон -  чем  дальше,  тем
быстрей. И тогда бедняг остановит разве пуля. Серебряная.
   - Пугаешь, а? - со вздохом спросил Трофим, отлично сознавая, что  это
не так. - Звери какие-то, Всадники... - Он снова вздохнул.  -  Чего  еще
присоветуешь?
   - Эти Всадники, кто б они ни были, нуждаются не только в  слугах.  Им
нужна пища - много. А кормятся Всадники знаешь чем?
   - Кровью, да? - уныло предположил торгаш.
   - Не всякой. Людей они  разделяют  на  сорта.  Покорных  и  пассивных
трогают  редко,  а  вот  живчиков  вроде  тебя,  с  шилом  в  заднице...
Остерегись, ладно? Особенно по ночам.
   - Да я-то чего...
   - Да ты-то мужик ушлый, за себя сам ответишь, - согласился я. - Беда,
что и невинные души у Всадников нарасхват.
   - На деток, что ль, намекаешь?
   - Услал бы их подальше, Трофим, - до лучших  времен.  Если  наступят,
конечно.
   - Послушаешь тебя, Родя, - будто меда наешься! - посетовал тот.
   - А ты песняров покличь, - хмыкнул я. - Или цыган. Заодно и спляшут -
в отличие от нас, "черных вестников". Специализация, понимаешь.

Глава 2.
Дела торговые

   Только за гостем захлопнулась дверь, как Трофим  вернулся  к  работе.
Своих забот полон рот - где о чужих печься!.. Сперва он оглядел торговый
зал, насквозь просматриваемый с шести "глазков".  И  снова,  который  уж
раз, смог наблюдать,  как  одна  покупательница,  вовсе  не  похожая  на
нищенку, что-то запихивает под обширную  грудь,  укрывшись  за  стойкой.
Такое случалось тут едва не каждые четверть часа, а  на  выходе  воришек
неизменно прихватывала охрана. Но они не унимались,  даже  не  смущались
особо, а на следующий день нередко попадались вновь. Ни стыда  у  людей,
ни совести. Ведь самому мерзко хватать воров за руку, а они,  разлучаясь
с  чужим,  негодуют,  будто  грабят  как  раз  их.  Средь  таких  всякие
обретались: от любителей щекотать нервы до  больных,  -  но  большинство
просто хотят поживиться, урвав у ближнего. А дай им волю, тут Родя прав,
и вовсе устроят раскулачку. "Я пришел дать вам волю", хм...  Не  приведи
Господь!
   Повздыхав, Трофим  машинально  тронул  себя  за  живот,  еще  недавно
выступавший вперед барабаном, и опять обмер, когда ладони провалились на
добрый десяток сантиметров за привычную границу. Нашлась-таки и для него
подходящая метода - спасибо Родиону. А то стал уж походить на купчину из
пролетарской фильмы, коего и грабануть не грех.
   Обратив взор на пульт, торгаш не сразу сыскал нужную кнопку, ткнул  в
нее толстым пальцем. Модернизация - штука важная, спору нет. Родя и  тут
удружил, устроил по последнему слову.  Но  как  трудно  въезжать  в  это
зрелому мужику!.. Хошь, не хошь - осваивать надо, не то растащат  товары
вместе с полками. А без верной связи и вовсе кранты.
   На главном дисплее возник Демид, племяш  и  правая  рука  Трофима,  -
совсем еще почка, едва  усы  пробились,  но  купец  от  бога  и  хитрюга
редкостный,  хотя  честный.  Трофим  глядел  на  картинку  с   радостным
изумлением - столь она была яркой и выпуклой; даже  хотелось  потрогать.
Эти цацки завезли с месяц назад, а он всё не мог наиграться.
   - Чего, дядя? - поторопил Демид, не прекращая настукивать  что-то  на
клавиатуре. Вечно он пытался успеть за троих.
   - Ты вот что, Дёма, - помедлив, сказал Трофим.  -  Принимай  команду,
понял? Мне отлучиться надо.
   - Что, сейчас? - вскинулся малый. - Даешь!.. Презентация ж на носу.
   - Сам и проведешь - чай, не впервой. Гостей ожидается в меру. А  этих
пустозвонов-сектантов, ежели сунутся, гони в шею. И нарядись солидней  -
все ж лицо фирмы!
   - Ох, дядя, доиграешься, - пригрозил Демид. - Подсижу я тебя.
   - Это ты дошуткуешься, - гыкнул Трофим. -  Мы  ж  люди  дремучие,  от
сохи, - вдруг поверю?
   Парень оскалился и сгинул с экрана.  А  торгаш  уже  вызывал  к  себе
Карима, старшего охранника (или гарда, как нынче повадились  именовать),
- здоровенного, хмурого, по глаза  заросшего  смоляной  бородой.  Трофим
доверял ему поболе, чем едва не всем своим родичам, сильно  подпорченным
социализмом. (Демид - счастливое исключение.) Карим был предан точно пес
и надежен как скала - из лучших образцов горской породы. К тому  ж  куда
лучше хозяина смыслил в технике, так что  Родион,  экономя  время,  чаще
объяснялся с ним, когда подбрасывал очередную диковину.
   - Отбываем, - сказал Трофим. - Сам знаешь, куда.
   Карим  молча  кивнул,  сразу  подобравшись,  и  первым   двинулся   к
подземному гаражу, чувствуя хозяина словно бы спиной и на ходу  раздавая
команды гардам. Тех было на фирме немного,  зато  отборные,  проверенные
сперва Каримом, затем и самим Трофимом.
   Машинка поджидала их-приземистая, обшарпанная, по виду сущее барахло,
но  с  дюжим  мотором,  броневой  оболочкой,  отменным   бортокомпом   и
многоствольными пулеметами, упрятанными в корпус. (Эдакий хищный жучище,
маскированный под божью коровку.) Время  от  времени  ее  перекрашивали,
чтоб не примелькалась, даже меняли бамперы и колеса.  А  вот  водилой  у
Трофима всегда оставался Карим - это без вариантов.
   Сели оба на переднее сиденье.  (Собственно,  на  заднее  пришлось  бы
втискиваться  -  так,  припасено  на  крайний   случай.)   Как   всегда,
управленческая панель нагнала на Трофима страх, он сразу уложил руки  на
колени, чтобы не задеть чего ненароком. Зато Карим  управлялся  с  этим,
будто родился в окруженьи  приборов.  Он  походил  сейчас  на  пилота  в
новейшей кабине. Хотя видом оставался дик и грозен.
   - Не надоело пугать народ? - проворчал Трофим.  -  Можно  же  вывести
лишнюю поросль. Смотрелся бы  как  испанец,  на  худой  край  -  мафиози
заморский. Таких девки любят, и клиент не шарахается. А  то  ведь  абрек
абреком!.. Будто вчера с гор спустился.
   Как обычно, Карим на это промолчал, лишь усмехнулся краем рта. И чего
артачится?
   Поерзав, Трофим спросил, уже не впервой:
   - Никто не всплыл из твоего рода?
   Горец покачал головой.
   - А хочешь - подрядим на это Родю. Уж он из-под земли нароет!
   И сам же  похмекал:  "рода",  "Родю"  -  прямо  стихи.  Надо  ж,  как
окрестили парня!.. А у того ни родичей, ни семьи. И с родиной  отношения
сложные.
   - Ты - мой род, - спокойно ответил Карим. - Еще  Демид,  Арина,  дети
твои. Мало? А кто под землей - пусть там и остается.
   Путь оказался не длинным. В слободке-то все рядом -  особливо,  когда
знаешь ее, как свою квартиру. Хотя скученность изрядная,  на  улицах  не
погоняешь. Иной раз  со  встречным  еле-еле  разъедешься  -  тут  не  до
скоростей. Пора б расширять поселение, осваивать прилегающие кварталы...
да боязно. И расходы, расходы - это ж опять границу крепить!
   Дом, куда прибыл Трофим, был с виду невзрачен, как  его  машина.  Но,
как и она,  внутри  оказался  роскошным.  Комнаты,  правда,  по  пальцам
пересчитаешь, зато каждая - загляденье. И не похожа на другие.
   Главную залу оформили в готике: стрельчатые своды  и  такие  ж  окна,
стекленные мозаикой, массивный и длинный  стол  с  резными  ножками,  на
стенах подсвечники, гобелены. За  столом  восседало  трое  -  первые  из
здешних купчин. То есть в  губернии  сыскалась  бы  еще  пара  такого  ж
полету, но в городе с этими тягаться  некому.  Они  и  составляли  Совет
торговой гильдии - вернее, костяк  его.  Лишних  приглашать  не  стоило.
Ежели договорятся тут, остальные последуют.
   Усевшись на свободное  место,  Трофим  переглянулся  с  Каримом.  Тот
кивнул:  дескать,  порядок  -  секретность  гарантирована.   Ну,   можно
приступать.
   - Вот что, други мои, - неспешно заговорил Трофим. - Собрал я вас...
   - "...чтобы сообщить пренеприятное известие!" - выскочил Клим,  точно
черт из коробки. Он и походил на  черта:  тощий,  прожаренный,  весь  из
острых углов и морщин,  седые  волосья  торчат  клоками  -  где  еще  не
повылезли. Клим считал себя шибко грамотным (в объеме средней  школы)  и
старался, чтоб о том не забывали другие. Ведь не мальчик: за  шестьдесят
уже, - и охота выстебываться? Но  чутье  у  Клима  имелось,  на  этом  и
выезжал.
   Укоризненно поглядев на него, Трофим спросил: "Всё?" - и после  паузы
продолжил:
   - Кажись, срока на раздумья не дают нам. Решать надо нынче же - не то
поспешать станет ни к чему. Не люблю считать чужие деньги, однако ведаю:
наших средств хватит и на батальон,  сплошь  составленный  из  офицерья.
Требуется привлечь лучших наемов, покуда не перехватили. Спрос растет  с
каждым часом - соразмерно прибывает цена. Пожмотничаем  сегодня,  завтра
потратим вдвое, а послезавтра лишимся всего.
   Он поймал себя, что едва не в слово повторяет Рода.  Ну,  сие-то  как
раз не стыдно.
   - Что, новые сведения? - спросил  Казимир,  самый  богатый  здесь,  а
значит, и во всей губернии.
   - Из источников, заслуживающих доверия! - хихикнул Клим.
   - Вот теперь попал в точку, - подтвердил Трофим, глядя, правда, не на
него. - Уж эти врать не станут.
   - На добрый товар не жаль монет, - сказал Казимир. - Хотя даются  они
непросто. Вопрос в ином: куда пускать их в первую  голову?  Энергия  нам
тож потребна. Ведь надоело побираться!
   Казимир  пр