ал кирпичную стену, и Ник умчался куда-то вместе с ним.
     О том, что произошло с ее подругой, Мерси узнала только поздно вечером, когда сама позвонила Рэчел. Мерси была вне себя от любопытства и тревоги. Господи, что же все-таки происходит?!
     Когда Ник как ни в чем не бывало появился на следующий день в офисе, Мерси, ожидавшая от него хоть какого-то объяснения, была озадачена еще больше. На ходу приветствовав служащих, которые попались ему коридоре, Ник поспешно уединился в своем кабинете. По сигнальным лампочкам на своем телефонном аппарате Мерси определила, что все утро он проговорил и своему личному телефону. Когда же, набравшись храбрости, она заглянула к нему, чтобы спросить, не хочет ли он кофе. Ник только отмахнулся.
     В глубине души Мерси была почти уверена, что вчера вечером Ник и Эдам отправились на поиски водителя таинственной черной машины, которая чуть не сбила Рэчел на Куин-стрит. Но по поведению Ника она не могла сказать, добились ли они успеха. По крайне мере она знала наверняка одно: Ник и Эдам не хотят причинить Рэчел никакого вреда. Но тот факт, что Ник, похоже, ничего не собирался объяснять Мерси, возмущал ее до глубины души. Как-никак она была ближайшей подругой Рэчел, да и Ник не был Мерси чужим человеком...
     Вот почему, несмотря на свое твердое обещание не лезть в его дела. Мерси не могла просто сидеть и ждать, когда Ник захочет с ней пооткровенничать.
     Мерси прекрасно понимала, что этот момент может вообще никогда не наступить.
     Нет, следить за Ником Мерси больше не собиралась - урок, преподанный Ником, пошел Мерси на пользу.
     Зато она отлично разбиралась в финансах. Ими-то она и решила заняться.
     Мерси рассуждала следующим образом. Если во всех этих событиях замешаны Ник, Эдам и Рэчел, то объединявшей их всех фигурой должен был быть Дункан Грант. Мерси же была неплохо осведомлена о делах своего босса. Даже Ник не знал многое из того, что было известно Мерси.
     На протяжении пяти лет Мерси была личным помощником Дункана и имела доступ не только к компьютерным базам данных банка или к его бухгалтерским проводкам, но и к личным файлам. Все они до сих пор оставались в его персональном компьютере, подключенном к общей сети. Конечно, по всем правилам их следовало стереть, но никто не давал Мерси такого указания, а сама она не решилась это сделать и теперь имела все основания похвалить себя за предусмотрительность.
     Нет, не только у Ника могут быть секреты!
     Удостоверившись, что Лей и другие сотрудники заняты своими делами, Мерси заперлась в своем кабинете и, подсоединившись к компьютеру Дункана Гранта, стала один за одним вытаскивать оттуда защищенные паролями файлы.
     Она была уверена, что если разгадка тайны - в цифрах, то она ее найдет.
     Рано или поздно, но найдет.

***

     - Эти записи на редкость подробны, - сказала Рэчел.
     Эдам, сидевший напротив нее за рабочим столом Дункана Гранта, поднял голову.
     - Вот как? И что же там написано?
     Рэчел посмотрела на него, потом начала медленно читать вслух, без труда расшифровывая группы цифр отцовского кода.
     - "...Он производит впечатление умного и честолюбивого молодого человека, которого ожидает блестящее будущее. Предательство руководства фирмы, в которой он работал, вкупе с несправедливым тюремным заключением не сломили его. Напротив, он стал более осмотрительным и осторожным и научился полагаться только на самого себя. Он не верит в бескорыстную помощь, полагая, что каждый, кто протянет ему руку, будет ожидать от него ответной услуги, однако, раз уж так устроен мир, это качество сослужит ему добрую службу, по крайней мере, на первых порах.
     Я также подозреваю, что после своего освобождения из тюрьмы этот молодой человек несколько раз сознательно ставил себя в опасные ситуации, возможно - просто для того, чтобы вернуть себе уверенность в собственных силах. Вероятно, теперь - после того как жизнь обошлась с ним так жестоко - он утратил способность спокойно относиться к любым проявлениям жестокости и несправедливости".
     Эдам молча рассматривал свои руки.
     - Я не знал, - сказал он наконец, - что мистер Дункан так обо мне думал.
     - Как - так? - уточнила Рэчел.
     - Так... много, - сказал он.
     - Но он прав? Насчет опасных ситуаций и всего остального?
     - Правильнее было бы сказать, что на протяжении своей жизни я мог бы поменьше искушать судьбу. Иногда я действительно делал это... без особой нужды.
     Рэчел кивнула. Пока что ей было достаточно и такого ответа, хотя его трудно было назвать исчерпывающим. Она испытывала огромное облегчение от того, что в пользу Эдама свидетельствовал именно ее отец. К тому же свои впечатления от встречи с молодым человеком отец занес в записную книжку, которую могла прочесть только она одна. Но даже этого оказалось недостаточно, чтобы настороженность, которую Рэчел испытывала к Эдаму, окончательно исчезла.
     Рэчел была уверена, что Эдам что-то скрывает. Ее не покидало чувство, что Эдаму от нее что-то нужно.
     Вот только что?
     - К сожалению, - сказала она, снова возвращаясь к записной книжке, - эти записи в основном утратили свое значение. Все займы были возвращены полностью и в срок за исключением последних трех. С них-то мы и начнем, не так ли?
     - Ничего другого нам не остается, - подтвердил Эдам.
     - О'кей. - Рэчел придвинула к себе раскрытый блокнот и, сверяясь то с ним, то с записной книжкой, сказала:
     - Р. Ш., который получил от отца сто пятьдесят тысяч долларов - это некто Роберт Шерман из Канзас-Сити. Там у него небольшое проектно-конструкторское бюро. У Шермана внезапно умер компаньон, а сто пятьдесят тысяч ему понадобились для того, чтобы выкупить у наследников перешедший к ним пай. Согласно папиным записям эти деньги были переданы Роберту Шерману без определения срока возврата.
     Это удивило Эдама.
     - Ты хочешь сказать, что твой отец фактически подарил этому человеку сто пятьдесят тысяч долларов?
     - Не совсем. Тут написано, что Шерман "расплатится, когда сможет". А в том, что в ближайшие годы его ждет успех, отец, похоже, не сомневался... - Рэчел сдвинула брови. - Знаешь, я не удивлюсь, если окажется, что этот случай не был единственным. Раз он мог выдать ссуду в сто пятьдесят тысяч под честное слово, да еще не оговорив срок возврата, значит, о вполне мог поступать так и в отношении меньших сумм. Потом я обязательно это проверю, а пока...
     Она нашла в блокноте следующую запись и перевернула страничку записной книжки.
     - Л. М., которой отец передал полтора миллиона долларов, - это Лори Митчелл. О ней я слышала. Она живет в небольшом городке в Техасе, и деньги отца позволили ей основать собственную газету. Похоже, ее отец и мой когда-то были близкими друзьями - вот почему Лори Митчелл обратилась к папе за помощью, когда местные банки отказали ей в кредите. Возвратить эти деньги она должна через три года - наверное, именно поэтому она до сих пор со мной не связалась. А может, она даже не знает, что отец погиб.
     - Техас... - пробормотал Эдам. - Это можно легко проверить хотя бы просто для того, чтобы удостовериться, что мисс Митчелл все еще там. Но я думаю, что ее тоже можно со спокойной душой вычеркнуть из списка подозреваемых. Кто там третий?
     - Сейчас. - Рэчел сделала какую-то пометку в блокноте, потом снова перевернула несколько листков в записной книжке, заглянув на последнюю страницу.
     - Дж. У., который получил пять миллионов долларов, это Джордан Уолш. Здесь написано, что он живет в округе Колумбия. - Она посмотрела на Эдама. - недалеко от Ричмонда...
     - Пожалуй, - согласился он. - Что там еще?
     - Посмотрим... Деньги предназначались для от крытая собственного дела, хотя что это за дело, отец не упоминает. Похоже, отец колебался, но его попросил об этом как о личном одолжении один старый друг.
     - Какой старый друг?
     - Здесь не сказано. Просто старый друг - и все.
     - Что там написано? - повысил голос Эдам. - Прочитай дословно!
     Рэчел с интересом посмотрела на него и стала медленно читать:
     - "...Уолш очень настойчив, а компания, которую он собирается основать, может принести пользу многим людям. И все же до сих пор я не был уверен, стоит ли его финансировать, однако за Уолша просит один мой старый друг. Он ручается за него, так что, пожалуй, можно рискнуть". - Рэчел закрыла книжку. - Это все.
     - И ничего больше?
     - Здесь - ничего. Я внимательно все просмотрела - это имя больше нигде не появляется.
     - Когда Джордан Уолш должен вернуть деньги?
     - Об этом тоже ничего не говорится, но...
     - Что?
     - Отец перевел Уолшу деньги за два месяца до гибели. Это был последний заем, который он дал кому-либо.
     - И один из самых больших.
     - Да. Был один заем в шесть миллионов, но давно. И он был возвращен на год раньше срока.
     Эдам нахмурился.
     - Пожалуй, нам придется поподробнее узнать, кто такой этот Джордан Уолш.
     - А как?
     - Думаю, Ник сможет нам помочь.
     - И что мы ему скажем?
     - Рэчел, Ник знает о взрыве, знает о вчерашнем случае, и, поверь мне, он ничуть не удивится, если узнает, что мы просматриваем старые бумаги твоего отца в поисках каких-нибудь следов. - Он перевел дух и добавил:
     - Кроме того, ты сама говорила, что не подозреваешь Ника, значит, он может нам помочь.
     - Ладно, я согласна.
- Тогда я, пожалуй, поеду и поговорю с ним прямо сейчас. А ты пока отдохни. Можешь поработать с планом своего бутика, можешь просто погулять в саду.
     "А что в это время будешь делать ты, Эдам? - подумала Рэчел. - Разговаривать с Ником? Или у тебя на уме что-то еще?" Но вслух она ничего не сказала и даже слегка покраснела, устыдившись своих подозрений.
     Эдам, внимательно следивший за ней, встал и обошел вокруг стола. Взяв ее за руку, он медленно сказал:
     - До тех пор, пока мы не будем абсолютно достоверно знать, что тебе ничто не грозит, ты не должна выходить из дома одна. Если с тобой что-нибудь случится я... этого не перенесу.
     Рэчел очень хотелось поверить ему. Отчего-то ей вдруг стало трудно дышать.
     - Эдам... - начала Рэчел, но он не дал ей договорить.
     - О, я знаю!.. - с горечью воскликнул он. - Ты все еще не доверяешь мне, хотя и говоришь, будто веришь. Для тебя я все еще незнакомец, посторонний человек, хотя мы многое уже пережили вместе. И еще это проклятое сходство! Господи, Рэчел, ну что мне сделать, чтобы ты мне, наконец, поверила?!
     - А что ты хочешь, чтобы я тебе сказала? Что твое странное появление, твое сходство с Томом - все это не имеет значения?
     - Может быть, ты думаешь, что я...
     - Не будем больше об этом говорить, - переби, Рэчел. - По крайней мере не сейчас.
     Эдам некоторое время смотрел на нее, потом с еегогуб сорвалось:
     - Я не Томас Шеридан, Рэчел!
     - Я знаю.
     - Знаешь? А мне кажется, что тебе нужны доказательства!
     Рэчел уже открыла рот, чтобы спросить, соображает ли он, что он несет, но прежде, чем она успела сказать хоть слово, Эдам сделал нечто такое, что совершенно парализовало ее и лишило дара речи. Рэчел неожиданно почувствовала, как губы Эдама прижались к ее губам. Он касался ее осторожно, легко, и в то же время его поцелуй был горячим и страстным.
     И совершенно незнакомым!.. Том никогда не целовал ее так.
     Поцелуи Эдама были легки, как касания крыла бабочки, и, загипнотизированная ими, Рэчел закрыла глаза. По всему ее телу разливался медленный жар - словно где-то внутри нее открылись какие-то шлюзы, о которых она даже не подозревала. Руки и ноги Рэчел отяжелели, налились сладкой истомой, и очень скоро она почувствовала, как ее оледеневшее сердце отогревается в волнах этой ласки. Внезапная дрожь пробежала по ее телу, и она с удивлением подумала о том, что ничего подобного не испытывала уже давно.
     Эдам тоже почувствовал ее трепет.
     В следующее мгновение он обнял ее за плечи и привлек к себе, однако его поцелуи оставались такими же легкими и осторожными. Он ласкал ее губы своими губами, и это было так томительно-приятно, что Рэчел, невольно застонав от наслаждения, обняла его за шею. Эдам прижал ее крепче, и его рот слегка приоткрылся навстречу ее поцелую.
     Это ответное движение бесконечно потрясло Рэчел. В последний раз она испытывала физическое желание очень давно, и это было торопливое, лихорадочно-стыдливое желание вчерашней школьницы, отдающейся человеку, которому она бесконечно доверяла и которого знала чуть ли не всю свою жизнь. С Томом ей было прежде всего безопасно, и Рэчел не чувствовала ни неуверенности, ни страха и не боялась возможного разочарования. Она была уверена в нем больше, чем в самой себе.
     Последовавшие за этим годы, наполненные горем, болью и глухой тоской, заставили Рэчел уверовать, что любовь не в состоянии дать ни покоя, ни уверенности в завтрашнем дне. Но сейчас она неожиданно осознала, как быстротечна жизнь, как скупа она на радости и как Щедра на самые разные неожиданности, и, возможно, именно это внезапное озарение приоткрыло в ней те таинственные двери, за которыми вот уже давно хранились под замком нерастраченные запасы ее страсти, нежности.
     А возможно, все дело было в Эдаме. Единственное, что Рэчел знала наверняка, это что его поразительное сходство с Томом было здесь вершенно ни при чем.
     Эдам целовал ее, и она отвечала ему потому, что сама хотела этого, потому, что ее сжигал тот же голод, что и его, - то же желание получать и давать, то же стремление обладать кем-то, кого она могла бы назвать любимым.
     И когда он неожиданно отнял губы от ее рта, у Рэчел невольно вырвался стон разочарования.
     - Рэчел... - Эдам прижался лбом к ее щеке, и она ощутила его теплое дыхание на своем лице. - Боже мой, Рэчел!..
     - Почему ты перестал?.. - пробормотала она, касаясь его лица своими дрожащими пальцами.
     Но Эдам только отодвинулся еще немного и взглянул на нее своими синими глазами, полными грусти.
     - Я... должен. - Его голос был негромким и низким. - Я не хочу такой победы, Рэчел. Это не выход. Ни для кого.
     Руки Рэчел сами собой опустились и бессильно повисли вдоль тела.
     - Почему?
     - Я считаю, что решение ты должна принять сама, и не под влиянием минутной слабости. Оно должно само созреть в тебе, понимаешь? Не буду отрицать: я хочу тебя, хочу уже давно, но я должен быть уверен, что ты тоже хочешь меня. Именно меня, а не... И ты тоже должна твердо знать, кто из нас тебе нужен больше. Иначе мы погубим все, и в первую очередь - друг друга, самих себя.
     С этими словами Эдам выпустил ее из своих объятий и отступил.
     - Мне нужно ехать, - сказал он.
     Рэчел молча кивнула, и Эдам быстро вышел. Он не обернулся. Рэчел долго смотрела на захлопнувшуюся дверь. Но видела она нечто совсем другое...

Глава 13

     Эдам давно уехал, а Рэчел все еще не могла прийти в себя. Тщетно пыталась она привести в порядок свои мысли.
     Похоже, они объяснились друг другу в любви, но - если это действительно было объяснением - оно вышло каким-то странным. Это объяснение ничего не прояснило. Пожалуй, даже еще больше запутало.
     Почувствовав, что она все еще слишком возбуждена, чтобы спокойно размышлять, Рэчел заперла ящики стола и вышла из кабинета. В холле она столкнулась с Дарби.
     - Привет, я как раз тебя искала. Мне нужно с тобой поговорить. - Дарби говорила торопливо, да и вид у нее был озабоченный. - Я только что осматривала секретер красного дерева - ну, тот самый, который, как ты говорила, когда-то стоял наверху, в одной из гостевых спален. Я там кое-что нашла, и... Думаю, тебе необходимо на это взглянуть.
     - Но мы ведь договорились, что все, что тебе попадется, ты должна просто складывать в коробки, чтобы я потом просмотрела все сразу и решила, что выбросить, а что оставить! - удивилась Рэчел.
     - Я помню, - нетерпеливо кивнула Дарби. - Именно так я и поступала со всей той мелочью, которой в ящиках полным-полно. Но это принадлежит лично тебе. Во всяком случае, там твое имя.
     И с этими словами она протянула Рэчел небольшой конверт из плотной бумаги.
     - Должно быть, - заметила она, - он давно пролежал в ящике.
     - Как минимум десять лет, - машинально ответила Рэчел, протягивая руку за конвертом, от которого она не в силах была отвести взгляд.
     - Десять лет? Откуда ты знаешь?
     - Потому что это почерк Тома.
     Она действительно сразу узнала его руку. Почерк у Тома был стремительным, размашистым и не всегда разборчивым; он как будто отражал его характер - импульсивный, порывистый, бесшабашный.
     - Почерк Тома? Томаса Шеридана? - Дарби нахмурилась. - Господи Иисусе, наверное, мне действительно следовало сунуть это письмо в одну из коробок вместе со старым хламом! Я не могла даже предположить, что... Извини, Рэчел.
     - Ничего страшного. - Рэчел улыбнулась подруге, хотя на самом деле ей хотелось плакать. - Это письмо... оно напомнило мне игру, в которую мы часто играли. Том оставлял мне записки и подарки в самых неожиданных местах, а я должна была их искать. И я по-' дозреваю, что так и не смогла найти их все. Том только смеялся, когда я упрашивала его сказать, куда он спрятал ту или иную вещь. "Потом найдешь", - говорил он, и действительно, на следующий день или даже через несколько дней я случайно натыкалась на его подарок. Том любил устраивать сюрпризы...
     Голос ее предательски задрожал, и Дарби опустила глаза.
     - Ты будешь читать это письмо? - спросила она после минутного колебания. - Хочешь, я побуду тобой, или лучше оставить тебя одну?
     "Одну, наедине с моим мертвым любовником..." - подумала Рэчел с горечью. Дарби была совершенно права, когда подумала, что письмо расстроит ее, но, прислушавшись к своим ощущениям, Рэчел неожиданно осознала, что, несмотря на подступившие к глазам слезы, она ощущает лишь печаль.
     - Разумеется, я прочту его, - сказала она решительно. - И ты, пожалуйста, никуда не уходи.
     С этими словами Рэчел открыла конверт и вытащила оттуда сложенный вдвое листок голубой бумаги для заметок. На нем было написано всего несколько слов:
     "Загляни в свою шкатулку для украшений, Рэчел". Улыбнувшись, Рэчел показала записку Дарби.
     - Должно быть, Том оставлял там для меня какой-то подарок, но я нашла его раньше, чем наткнулась на записку. Кажется, раз или два я действительно находила у себя в шкатулке какие-то забавные безделушки.
     - Как это романтично! - Дарби облегченно улыбнулась.
     - Том и был романтиком, - согласилась Рэчел. - А может, он просто любил игры и розыгрыши.
     Дарби рассмеялась.
     - Хорошо, что теперь я это знаю. Если хочешь, я буду специально разыскивать для тебя записки и подарки, которые Том мог спрятать где-нибудь в ящике комода или в шкафу.
     - Неплохая идея, - ответила Рэчел, убирая конверт с запиской в карман. - Кстати, я шла сюда, чтобы предложить тебе помощь. Разбирать бумаги отца я сейчас не буду, и мне совершенно нечем заняться.
     - Не имею ничего против, - кивнула Дарби. - Мои мальчики только что подняли из подвала несколько комодов и бюро. Там полно отделений, в которые еще никто не заглядывал. Мы пока составили все это добро в коридоре возле кухни, и я как раз начала осматривать ящики, когда мне попалось это письмо. Так что если тебе интересно, пойдем!
     Рэчел через несколько минут уже сидела на высоком табурете, обшаривая многочисленные ящички внушительного комода из золотистой орегонской сосны. Дарби некоторое время помогала ей, но потом она спустилась в подвал, чтобы продолжить инвентаризацию стоящей там мебели.
     К тому времени, когда Фиона позвала ее обедать, Рэчел уже успела наполнить всякой рухлядью целую коробку. Здесь были огрызки карандашей, скрепки, старые открытки, испорченные бланки, программки церковных богослужений, непарные перчатки, шпильки, пустые флакончики из-под духов и прочий мусор. Вторая - огромная - коробка, куда она складывала пожелтевшие куски шелка, обрезки бархата, простыни из пожелтевшего полотна, тоже была полна почти доверху, и Рэчел решила, что