ариваясь, быстро собрались и ушли довольные.
     Как только за последним гостем закрылась дверь, Бэннер побежала в свою комнату переодеться. Вскоре, однако, она вернулась и прошла в библиотеку, где, как она знала, ее дед любил какое-то время посидеть в одиночестве, прежде чем идти спать. Бэннер намеревалась провести это время с ним.
     Она была босиком, в слишком большой ситцевой ночной рубашке до колен, которая постоянно сползала у нее с одного плеча. В этой рубашке она казалась еще миниатюрней, чем была на самом деле, но воинственные огоньки, которые Рори заметил в ее глазах, разгорелись с новой силой и теперь напоминали отблески яростного пламени.
     - Это твоих рук дело! Я знаю тебя, Джейк, это ты все придумал! - с порога закричала она.
     - Неужели? Как ты себе это представляешь? - из глубины своего огромного удобного кресла тихо спросил Клермон с видом оскорбленного достоинства. - Рори спросил меня, можно ли ему станцевать с тобой последний танец вместо меня. И что я, по-твоему, должен был ответить?
     - Нет! - Это прозвучало, как выстрел. - Ты должен был сказать - "нет"! И ты мог бы рассказать ему о традиции и все объяснить. А ты объяснил? Конечно, нет! Ты выставил нас обоих полными дураками! - кричала Бэннер.
     - Неужели? - повторил старик, и на его губах заиграла легкая улыбка. - И каким же это образом?
     - А таким, что все соседи теперь думают, что мы помолвлены! - Бэннер кричала по-настоящему, громко и сердито. - Естественно, я все отрицала, но кто мне поверил?! Да никто! Попробуй объяснить любому из них - любому! - что традиции в наши дни не имеют никакого значения! Просто попробуй. Это знаешь ты. Это знаю я. Очень надеюсь и верю, что это знает Рори. Но эти совершенно невежественные люди в округе цепляются за последние ускользающие ниточки старых традиций, как будто от этого зависит их жизнь!
     - Ах, как замечательно! - Джейк одобрительно кивнул. - Вся твоя речь просто прекрасна, но особенно хороша последняя фраза.
     Бэннер опустилась в кресло напротив деда и спрятала лицо в ладонях. Джейка душил смех.
     - Ладно, девочка... - успокаивающе произнес он.
     - Прекрати эти свои "ладно, девочка"! Ты пытаешься меня сосватать, а мне это совершенно не нужно! И он мне не нужен! - взорвалась Бэннер.
     - А что, он уже предложил тебе руку и сердце или, может, любовь до гроба? - улыбаясь, поинтересовался старик.
     - Я уверена, что этот вопрос ты тоже успел уладить, - злобно прошипела Бэннер.
     - Ну что ты, я пока еще и не думал об этом! - заверил он ее.
     Этот полный событий и сюрпризов день лишил Бэннер обычного самообладания. Однако она сумела вскоре взять себя в руки и заговорила достаточно спокойно и убедительно:
     - Послушай, дед. Я знаю, что ты все делаешь исключительно ради меня. Но, Джейк, мне двадцать семь лет, и я не дура. Мне даже думать больно о продаже Жасминовой усадьбы, но раз надо - значит, надо. Поэтому не обязательно выдавать меня замуж лишь для того, чтобы поместье осталось в семье.
     - Хотя это было бы идеальным выходом из положения, это было бы просто замечательно, - задумчиво пробормотал Джейк. - Рори определенно испытывает интерес к этому месту, да нет, не просто интерес - ему здесь чертовски нравится, а кроме того, он вполне способен сделать плантацию прибыльной.
     Бэннер не ввели в заблуждение ни слова Джейка, ни его меланхолический тон.
     - Хорошо, - сказала она твердо, - тогда возьми его в партнеры, Джейк. Ты будешь делать все необходимое здесь, на месте, а он будет распоряжаться финансами.
     Джейк пресек эти рассуждения совершенно категорически:
     - Я либо продам усадьбу, либо оставлю ее тебе. И точка.
     - А я не смогу позволить себе такую роскошь, как содержание усадьбы, - ответила она с горечью, - и, конечно, мне лучше увидеть, как ты ее продаешь, чем беспомощно наблюдать, как она разрушается.
     Джейк долго молчал, глядя в полные решимости зеленые глаза внучки, такие же упрямые, как и его. Потом со вздохом кивнул:
     - Ладно, девочка. Я не буду больше совать нос не в свое дело. Если меня спросят, я скажу, что последний танец был просто шуткой старого Джейка. И посмотрим, последует ли от Рори предложение о покупке поместья.
     Разговор оказался значительно проще и легче, чем она ожидала, но тем не менее Бэннер вдруг почувствовала страшную усталость.
     - Мы оба с тобой знаем, что предложение последует. Ты собираешься завтра на охоту? Я хотела сказать - сегодня? - поправилась она.
     - Обязательно. Поэтому мне пора немного поспать, - ответил Джейк.
     Он поднялся из кресла и, глядя сверху вниз на свою внучку, мягко добавил:
     - Думаю, что и тебе отдых не помешает.
     - Я еще немного почитаю, - пробормотала она. - Мне не очень хочется спать. Спокойной ночи, дедушка.
     Старик наклонился и поцеловал ее в макушку.
     - Спокойной ночи, милая, - сказал он и направился к двери.
     Бэннер проводила его взглядом. С минуту она сидела спокойно, размышляя, вспоминая что-то, потом рывком поднялась и подошла к одной из книжных полок. Она быстро нашла то, что хотела - большую книгу в кожаном переплете, - и вернулась к камину, в котором весело плясало пламя. Растянувшись на толстом белом ковре, который немного не соответствовал общему довольно строгому стилю всей комнаты, Бэннер начала листать книгу. Это был изданный частным образом том, написанный полвека назад одним из Клермонов, - в книге говорилось о Жасминовой усадьбе. Бэннер нетерпеливо перелистывала главы, посвященные архитектуре и отдельным личностям, и только раз на одно мгновение остановилась на месте, которое привлекло ее внимание. Она вдруг с запоздалым сожалением осознала, что род Клермонов, во всяком случае, тех, кто имел прямое отношение к Жасминовой усадьбе, прекратит свое существование вместе с Джейком. Потом она решительно отогнала эти мысли и стала дальше просматривать заголовки. О, вот и оно!
     "Призраки и легенды".
     Опершись на локти и болтая ногами в воздухе, Бэннер читала. Одни абзацы она лишь бегло просматривала, другие перечитывала с большим интересом. Чувствовалось, что у автора помимо фамильной заинтересованности имеется и писательский талант. Каждая легенда, которую Бэннер слышала от неутомимого рассказчика Джейка, была детально изложена здесь.
     " Солдат с невестами могут видеть только те, кто всю жизнь проживет в усадьбе".
     Бэннер вздрогнула. Она их видела! Если не в бальном зале, то уж на лестнице точно! По правде говоря, она видела их не очень четко, но ведь видела же!
     Бэннер стала читать дальше. А здесь... Ого! Этого она не помнила.
     "Считается, что если солдаты и их невесты танцуют последний танец на балу вместе с обрученной парой, то этим они как бы выражают свое одобрение".
     Бэннер снова вздрогнула.
     - Пропади оно пропадом, это их одобрение! - пробурчала она и продолжила чтение.
     Она искала одно место в книге, которое, как она помнила, было где-то здесь. Наконец она его нашла.
     "Блондин".
     С некоторым удивлением она узнала, что он вовсе не был из рода Клермонов, но любил одну из их дочерей, был, так сказать, ее кавалером. Он погиб на охоте - это был несчастный случай. И хотя это произошло совсем не в Жасминовой усадьбе, его неприкаянная душа навеки поселилась в доме его возлюбленной.
     - Интересно, вышла ли она потом замуж или нет? - прошептала Бэннер, но решила выяснить это позже.
     Если верить легенде, этот кавалер сам взял на себя обязанности присматривать за следующими поколениями дочерей Клермонов. Его могли видеть поклонники, члены семьи, друзья, но почти никогда - сами девушки. Единственный раз, когда он показывался им, это...
     Бэннер прочитала последнюю фразу и снова вздрогнула. А потом сказала в безмолвную пустоту комнаты:
     - Раз так, то не показывайся мне, я не хочу тебя видеть. И надеюсь, что твои обязанности заканчиваются на пороге моей спальни.
     Принимая во внимание время, когда жил Кавалер, Бэннер могла быть уверена, что ему и в голову не придет переступить порог ее спальни.
     Поскольку Бэннер нашла в книге все, что хотела, то теперь она только рассеянно перелистывала страницы, мыслями витая очень далеко. Она лежала на белом пушистом ковре в той же удобной позе, болтала ногами, и мягкая зеленая широкая ночная рубашка приятно окутывала тело. Но тут ее пронзило необычное ощущение, будто она уже не одна в комнате.
     Она давно привыкла к призракам, обитавшим в Жасминовой усадьбе, и чувствовала их присутствие, даже не видя их. Но сейчас Бэннер была немного взволнована тем, что вычитала в книге, поэтому медленно повернула голову, оглядывая комнату. Рори ведь тоже видел призраков, хотя совершенно не понимал, что такое предстало его взору. И вот сегодня она нашла в книге объяснение всему.
     Тишину нарушало только ее неровное дыхание. Потом послышался шорох, и из темноты появился... Рори!
     - Ой, это вы! - сдавленным голосом вскрикнула Бэннер.
     Рори подошел и сел в ближайшее к ней кресло.
     - Извините, если напугал, - тихо сказал он.
     Рори уже переоделся, но пока еще не в пижаму. На нем были джинсы и серая рубашка, расстегнутая у ворота. Казалось, его, как и Бэннер, что-то беспокоит. Как бы в подтверждение ее догадки он произнес:
     - Не могу уснуть. Кажется, нам с вами пришла в голову одна и та же мысль. - Он показал взглядом на книгу, раскрытую перед Бэннер.
     Она обрадовалась, что из своего кресла Рори не может видеть названия, золотыми буквами вытисненного на кожаном переплете, - ведь она не знала, как мистер Стюарт относится к историям о призраках. Но решила выяснить это позже.
     - Я вообще-то собиралась идти спать, - неловко солгала она.
     - Вас заставляет уйти книга или неподходящая компания? - спросил Рори с улыбкой.
     Вздохнув, Бэннер села и поправила сползшую с плеча ночную рубашку, совершенно не отдавая себе отчета в том, насколько это выглядит соблазнительно. Она полностью сосредоточилась на том, что хотела объяснить Рори.
     - Послушайте, - начала она решительно, - я приношу свои извинения за то, что Джейк выкинул сегодня вечером. Он должен был объяснить вам все, что касается последнего танца, чтобы не привлечь к нам всеобщего внимания, когда вы попросили разрешения занять его место. Боюсь, его чувство юмора может иногда казаться странным.
     - Он очень ловко загнал меня в угол, не так ли? - задумчиво проговорил Рори.
     Это прозвучало достаточно непринужденно, хотя все его внимание было приковано к Бэннер, которая сейчас представляла собой очень живописную и крайне соблазнительную картину. Огонь в камине подсвечивал ее сзади, и сквозь тонкую ткань рубашки просматривался соблазнительный контур женского тела.
     - Нет, ну, конечно же, нет. - Она энергично встряхнула головой. - Даже если соседи и подумают что-то, зная традицию, мы скажем, что это была всего лишь шутка, ладно?
     Как человек воспитанный и достаточно благоразумный, Рори счел за лучшее согласиться.
     - Что до меня, то я не возражаю, - кивнул он и пошутил:
     - Тем более что ваша ночная рубашка - или что там на вас надето - абсолютно никак не наводит на мысли о соблюдении традиций.
     Она снова подтянула сползшую с плеча рубашку, на этот раз, впрочем, вполне осознанно.
     - От великого до смешного - один шаг, - проговорила Бэннер.
     - Какой уж тут смех! - пробормотал Рори. - Если бы Ретт застал Скарлетт, одетую во что-либо подобное, он бы просто похитил ее, вместо того чтобы совершенно напрасно терпеть столько времени!
     У Бэннер возникло странное ощущение, что сейчас, сию же минуту, что-то происходит, однако происходит так быстро, что она не успевает сообразить, что именно, не говоря уж о том, чтобы как-то среагировать. Она не была ни слишком юной, ни слепой, чтобы не разглядеть огонь страсти, вспыхнувший в его серых глазах. Он смотрел на нее с вожделением, но она была слишком похожа на своего деда, чтобы задаваться вопросами о намерениях этого почти незнакомого человека.
     - Послушайте, если Джейк считает, что он живет в середине прошлого века, то это вовсе не означает, что и вы должны... - начала она, но Рори перебил ее:
     - Должен? - Он опустился рядом с ней на ковер, меньше всего в эту минуту думая о Джейке. - Вы правы - я не должен. Но в любом случае - очень хочу, прямо с того самого момента, как увидел вас на пороге вашего дома.
     И он перешел от слов к делу.
     Бэннер и раньше целовалась - ведь она была очень привлекательная и на отсутствие поклонников пожаловаться не могла, - и если бы повернуть время вспять, она бы, безусловно, считалась первой красавицей в округе. Но Бэннер, с ее сердечной привязанностью к деду, Жасминовой усадьбе и своему увлечению - рисованию, старалась держать мужчин на расстоянии. Она могла быть очень милой и приветливой, но как только замечала малейшие попытки начать роман, мгновенно преображалась, становясь неприступной и заносчивой. Она даже как-то задумалась о том, способна ли она вообще испытывать к мужчине более сильные чувства, чем легкая симпатия?..
     И вот теперь она узнала, что способна.
     И эта внезапно открывшаяся ей истина повергла ее в замешательство. У нее появилось головокружительное ощущение, будто она несется на утлом плотике через пороги бурной реки.
     Рука Рори, коснувшаяся ее плеча - того, с которого опять сползла рубашка, - и его губы, с неожиданной страстью прильнувшие к ее губам, огнем обожгли Бэннер. Словно в тумане она слышала, как колотится ее сердце, чувствовала мягкость ковра под ногами и твердость его сильных бедер, крепко прижимавшихся к ее бедрам.
     Слабенький голосок в глубине ее сознания подсказывал, чтобы Бэннер оттолкнула Рори, потому что она не желает стать "бесплатным приложением" к Жасминовой усадьбе или, того хуже, - приманкой. Этот голосок становился все сильнее и все громче требовал, чтобы она решительно пресекла очевидную попытку Рори потворствовать желаниям старого Клермона.
     Но оказалось, что она не в состоянии ни оттолкнуть Рори, ни сопротивляться, ни даже вымолвить слово. Более того, она с наслаждением перебирала пальцами его густые шелковистые волосы, чувствовала, как приятное тепло разливается по всему телу, и понимала, что огонь в камине здесь совершенно ни при чем. Беспокойство, от которого она только что избавилась, с новой силой захлестнуло ее.
     Рори совершенно не думал ни о старом своднике Джейке, ни о том, что женщина, которую он держит в своих объятиях, может спросить о его намерениях. Сейчас он был не в силах даже самому себе объяснить сколь-нибудь внятно собственные намерения, полностью подчинившись неодолимому желанию обнять и крепко прижать девушку к себе.
     Она не оттолкнула его, и он почувствовал, как в нем просыпается вожделение - дикая страсть, о существовании которой он до сих пор и не подозревал. Он никогда раньше не задавался вопросом, действительно ли в каждом мужчине до поры до времени дремлет столь сильное чувство, которое под влиянием "низменного" инстинкта может и проснуться. Рори считал, что это вопрос чисто риторический. Поэтому то, что сейчас происходило с ним, застало его врасплох.
     Ни одна женщина не могла раньше разжечь настоящий костер из угольков, тлеющих в его душе. И никогда раньше он не испытывал такого внезапного и неистового желания и нежности одновременно.
     Рори пребывал в смятении. Природные инстинкты, проснувшиеся в нем, вели непримиримую борьбу с могучим интеллектом, собственнические желания - с четким пониманием того, что ни один мужчина не имеет права обращаться с женщиной, как с вещью.
     Это столкновение инстинктов и разума на мгновение отрезвило Рори, и Бэннер не преминула этим воспользоваться, чтобы оттолкнуть его, вскочить на ноги и быстро поставить между ними кресло. Она дышала быстро и прерывисто, а лицо ее стало мертвенно-бледным. Этой бледности не мог скрыть даже золотистый загар.
     Рори медленно поднялся, ощущая внутри странную пустоту и зная, что он так же бледен, как и она.
     - Я... Я не хочу быть "бесплатным приложением" к покупке, - срывающимся голосом произнесла Бэннер.
     Она смотрела на него с вызовом, но ее нижняя губа предательски дрожала. Рори никогда не считал себя ни тонким психологом, ни физиономистом, но, увидев эту дрожащую губу, он понял, что его собственное счастье сейчас очень сильно зависит от того, что именно он скажет или сделает.
     Никогда в жизни Рори не приходилось обезвреживать мины, но в тот момент он ясно представил себе, какие чувства испытывает сапер. И вот горячее желание и страсть, которые Рори испытывал к Бэннер, сами собой превратились в холодную рассудительность. Голос его вдруг зазвучал с подкупающей искренностью:
     - Моя матушка - добропорядочная дама, истинная южанка, воспитала меня в духе традиций, и - как бы нелепо это ни звучало в наше время, - я стал настоящим джентльменом. Она также внушила мне незыблемые правила поведения, за что я очень ей признателен.
     Бэннер чуть шевельнулась, губа все еще дрожала.
     - Какие правила? - Голос ее был почти не слышен.
     - Очень простые: быть добрым со старушками, терпеливым с детьми, не обижать животных, - заговорил он очень серьезно, без тени издевки. - С достоинством принимать как победу, так и поражение. Уважать закон, женщин и пожилых людей и подумать дважды, прежде чем противоречить кому-нибудь из них. Стараться не врать, не мошенничать и не терять самообладания. И никогда не путать дела с удовольствием.
     Улыбка тронула губы Бэннер, но глаза еще смотрели недоверчиво. Рори с облегчением заметил, что губа у нее перестала дрожать, - ему было больно видеть ее такой расстроенной и беспомощной. Теперь он тщательно подбирал слова:
     - Я всегда считал, что... самое бесчестное дело - это использовать чьи-то слабости для достижения собственных целей. Я никогда этого не делал, Бэннер. Не собираюсь делать и сейчас.
     - Но вы же хотите купить усадьбу... - вырвалось у нее.
     - Да, я хочу купить усадьбу, - подтвердил свои намерения Рори. - И, честно говоря, я так же сильно хочу быть с вами, - добавил он совершенно спокойно. - И вовсе не потому, что собираюсь заключить выгодную сделку. Я не из тех, кто подыгрывает старым сводникам, чтобы добиться своего.
     Бэннер посмотрела на него долгим изучающим взглядом.
     - Я вам не верю, - наконец сказала она. В ее голосе слышалось сомнение. - У вас на все бывает готовый ответ.
     - Кто знает, какие пороки таятся в сердцах у мужчин? - произнес Рори мрачно.
     - Хватит валять дурака! - строго одернула его Бэннер, с трудом удержавшись, чтобы не рассмеяться.
     Атмосфера заметно разрядилась.
     - Пожалуй, я вызову матушку, и мы устроим смотрины, - предложил Рори, ухмыляясь.
     - Не стоит беспокоиться. В любом случае ее мнение не может быть объективным, - ответила Бэннер.
     - О, вы не знаете мою матушку! - воскликнул Рори. - Она всегда всем говорит правду в глаза, а в груди у нее, скрытое под слоем южного шарма и обаяния, бьется сердце настоящей беспощадной мегеры. - Он немножко подумал и со вздохом заявил:
     - Вы с ней очень похожи...
     - Вы что, проводите параллели? - нахмурилась Бэннер.
     - Ой, вы заметили, да? - переспросил Рори, изображая удивление.
     - Но я не мегера! - обиделась она.
     - Значит, вы прекрасно притворялись, когда показывали мне дом, - заявил Рори. Бэннер зевнула.
     - Извините, - прошептала она, закрывая рот рукой.
     - Бэннер, вы упражнялись в боевых искусствах? - внезапно поинтересовался Рори.
     - А если и так? - неопределенно ответила она.
     - Тогда вы сможете упражняться в любое время. Я всегда к вашим услугам, - предложил он великодушно. - Я слишком хорошо воспитан, чтобы возражать женщине.
     - Я это заметила, - ехидно улыбнулась она.
     - Очко в мою пользу? - спросил он с надеждой. Бэннер проигнорировала этот вопрос.
     - Я подобрала вам коня на охоту, - сказала она светским тоном. - Надеюсь, вы останетесь довольны.
     Слегка улыбнувшись, Рори согласился со сменой темы разговора.
     - Совершенно в этом не сомневаюсь. Кстати, н