ршенно другое.
     - Тогда почему же она назначила вам встречу в таком странном месте?
     - Не знаю.
     - Она не объяснила...
     - Я с ней не встретился. - Гриффин замолчал, стараясь взять себя в руки. - Я не видел острой необходимости туда идти. Кроме того, оказаться там я мог только значительно позже двенадцати, и, подумав, что она, конечно, не станет ждать меня так долго, я просто не пошел.
     - Если я правильно поняла, - по-прежнему осторожно сказала Джоанна, - вы не придали большого значения записке.
     - Вы правильно поняли. - Его рот горько искривился.
     - Но ведь вы не знали, о чем она хочет поговорить...
     - Место для встречи чрезвычайно странное, но лишь на первый взгляд. Если подумать, то ей это было по пути - когда она ехала в Портленд или куда-то еще. А о чем она хотела поговорить? Ну, боже мой, она состояла в полудюжине разных комитетов и не в первый раз обращалась ко мне по поводу какого-нибудь зонального постановления или чтобы спросить, чье разрешение нужно для организации карнавала.
     - Но разве для этого не нужно приходить сюда, в ваш официальный кабинет?
     - Пожалуй, что так. Господи, да откуда я знаю, о чем она хотела поговорить?!
     Джоанне послышались в его голосе нотки вины.
     - Вам кажется, что если бы вы пошли туда, то она не погибла бы?
     - Мне кажется... - горько усмехнулся Гриффин. - Я должен был туда пойти! Если бы в двенадцать мы встретились, разве могла бы она слететь с шоссе в половине первого.
     - Кто знает.
     - Конечно, нет, я уверен в этом.
     - А ведь вас волнует что-то еще, - внимательно посмотрев на него и немного поразмыслив, заметила Джоанна. - Что же?
     Гриффин вздохнул.
     - Если начать вспоминать... Вроде бы в последнюю неделю или две перед этой проклятой аварией Кэролайн нервничала сильнее обыкновенного. Гораздо сильнее.
     Джоанна выпрямилась.
     - То есть вы согласны со мной - здесь что-то не так?
     - Нет, этого я не говорю. Джоанна, оставьте, не было никакого страшного заговора против Кэролайн. Она нервничала - вот все, что я хотел сказать. Должно быть, у нее было о чем со мной поговорить. Может быть, что-то...
     - Что-то такое, отчего она как раз и нервничала больше обыкновенного?
     - Джоанна, еще раз прошу, прекратите, я не заметил ничего необычного, ничего угрожающего; слышите, никаких признаков чего-либо серьезного. Черт, и не только я - никто ничего не заметил! Все шло как всегда...
     - А человек, упавший со скал незадолго до этого? - напомнила она.
     - Я уже говорил, раз в несколько лет такое случается. Почему вы связываете его с Кэролайн?
     - Это ведь произошло незадолго до ее гибели. Я пытаюсь выстроить сюжет этой драмы. Может быть, именно он подтолкнул события к развязке? - Джоанна вспомнила свой сон о девушке, падающей со скал, и подумала, что, возможно, трактует его не правильно. Возможно, важно не то, что женщина падает со скал, а то, что ее столкнули. - Ничто не указывало на то, что его смерть не была несчастным случаем. Я имею в виду, возможность убийства не рассматривалась? - внезапно спросила она.
     Гриффин некоторое время смотрел на нее - в его глазах теперь было куда меньше недоверия, чем несколько часов назад.
     - Нет, - ответил он.
     - Так спокойнее?
     - Но с какой стати? Только потому, что он погиб в Клиффсайде?
     - Гриффин...
     - Он был турист, жил в "Гостинице"; подошел слишком близко к краю обрыва и упал. Вот и все.
     Джоанна слегка помассировала виски - у нее заболела голова. Что неудивительно. Она постаралась сосредоточиться.
     - Турист. Он приехал один?
     - Да. Что в этом дурного? Вы тоже одна.
     Она не позволила себе ответить на его сарказм.
     - И вел себя так, как подобает туристам?
     - У всех свои привычки. Он, например, не покупал кованых бобров.
     - Гриффин!
     - А как, на ваш взгляд, подобает вести себя туристам?
     - Ну, чем обычно занимается мужчина на отдыхе? Пешие прогулки, рыбная ловля... Были у него удочки?
     - Не знаю. Послушайте, насколько я помню, в этом человеке вообще не было ничего необычного. Он ни с кем не вел серьезных разговоров; у него было достаточно документов, удостоверяющих личность, и, когда я позвонил в Сан-Франциско его сестре, она приехала и опознала тело. Никаких тайн.
     - Он не был знаком с Кэролайн?
     - Он ни с кем здесь... - Гриффин вдруг замолчал на полуслове и нахмурился.
     - Что?
     Он нахмурился сильнее и забарабанил пальцами по столу. Потом покачал головой.
     - Господи, вы заставляете меня усомниться в самых обычных вещах. Но если Скотт что-то сказал этому человеку, за неделю или около того до его смерти, в этом не обязательно кроется дьявольский смысл.
     - Скотт Маккенна?
     Гриффин с недовольной миной кивнул.
     - Они столкнулись в городе, возле какого-то магазина; кажется, обменялись несколькими словами. Я был слишком далеко, чтобы уверенно утверждать это - даже если бы я обратил тогда на это большее внимание.
     - Вот, ниточка к Кэролайн, - заметила Джоанна.
     - Да?! А если он просто спросил Скотта, который час? Это тоже ниточка?! И именно к Кэролайн?!
     - Но вы же не знаете, что он сказал.
     - Не знаю, но скорее всего что-нибудь совершенно обыкновенное из того набора, что обычно может спросить турист у местного жителя.
     Джоанна собралась было спорить, но вдруг шериф помрачнел.
     - О чем вы подумали? - не замедлила она с вопросом.
     - Батлер был из Сан-Франциско, - пробормотал он. - Бизнесмен из Сан-Франциско. Скотт родом из Сан-Франциско, и у него до сих пор остались там какие-то дела.
     Перед Джоанной впервые с тех пор, как она приехала, забрезжил проблеск надежды.
     - Ведь этого достаточно, чтобы проверить, не связаны ли они, правда?
     Гриффин не успел ответить - зазвонил телефон. По-видимому, ему доложили, что с ним хочет говорить майор.
     - Пожалуйста, попросите его минутку подождать, - ответил наконец Гриффин, положил трубку и встал из-за стола. - Джоанна...
     Она тоже поднялась.
     - Ничего, мне все равно пора идти. Возвращать гвозди, знаете ли. Культивировать паранойю.
     - Я вовсе не считаю вас сумасшедшей, - сказал он.
     - Нет, конечно, просто у меня мания преследования: мне кажется, что за мной в некотором смысле охотятся, а вы думаете, что мне мерещится - в лучшем случае, а в худшем - что я безумна. Итак, вы выбрали меньшее из зол?
     Он положил руки ей на плечи.
     - Перестаньте. Обещаю вам отнестись ко всему этому максимально серьезно. Но пока у нас нет ничего, кроме вашего сна и моего чувства вины, Джоанна.
     - Понятно. - Она натянуто улыбнулась. - Ладно, может быть, мне повезет, и я вовремя задам нужный вопрос нужному человеку. А сейчас вас ждет разговор с начальством.
     - Да. - Он вздохнул и быстро коснулся ее щеки. - Увидимся позже. - Он наконец отпустил ее плечи и проводил Джоанну до дверей.
     - Увидимся.
     Гриффин медленно подошел к столу. Сняв телефонную трубку, он, вместо того чтобы ответить майору, набрал номер одного из своих помощников.
     - Шелли? Подними, пожалуйста, дело туриста, который погиб этим летом... Да, разбился о скалы за "Гостиницей". Посмотри, что там есть о его бизнесе в Сан-Франциско, и выясни, нельзя ли узнать об этом подробнее. И еще. - Он поколебался. - Вытащи все, что у нас есть о Скотте Маккенна, и обрати особое внимание на то, с кем у него деловые контакты в Сан-Франциско... Нет, не срочно. Спасибо.
     Он чуть не забыл о звонке начальства.
     Начальство осталось недовольно шерифом.

***

     Если бы Джоанну спросили, почему она вдруг, когда до темноты оставалось чуть больше часа, устремилась в беседку Кэролайн, она не смогла бы ответить внятно. По многим причинам. Потому что ей необходимо было прогуляться, подышать соленым бризом. Потому что она не знала, куда еще идти и о чем еще спрашивать. Потому что образ Риген, беспомощной, подавленной горем, преследовал ее так же настойчиво, как и ее сон, и ей хотелось снова увидеться и поговорить с девочкой.
     Потому что шериф Кавано дотронулся до ее щеки.
     Она быстро шагала по лесу, держась подальше от края обрыва и стараясь ни о чем не думать. Голова побаливала, несмотря на выпитый в отеле аспирин, - сказывалось напряжение последних дней. Но остановить череду мыслей и вопросов, возникавших в голове, было так же трудно, как легким движением руки удержать уходящий поезд.
     Она вошла в беседку и, не отдавая себе в этом отчета, стала задумчиво гладить нарисованную челку карусельной лошадки. "Это у меня нервное, - подумала она, - пока мысли блуждают, руки ищут себе занятие. Интересно, Кэролайн тоже так считала?" И почти не удивилась, немедленно услышав ответ.
     - И мама обычно так делала.
     - Здравствуй, Риген.
     Девочка медленно вошла в беседку, прислонилась к одному из столбиков и посмотрела на Джоанну.
     - Вы помните мое имя?
     - Конечно, помню. А ты мое?
     - Джоанна. Я думала, вы придете раньше, Джоанна.
     В ее голосе Джоанне послышался укор.
     - Извини, я считала, что тебе будет легче, если я буду держаться подальше, - тихо ответила она.
     - Почему?
     - Потому что я только похожа на твою маму.
     Риген немного подумала, ее большие темно-голубые глаза были печальны. Потом кивнула.
     - Не волнуйтесь, Джоанна. Я понимаю, что маму уже не вернуть.
     Девочка сунула руки в карманы джинсов и опустила плечи - кажется, это была ее любимая поза.
     - Ты тоскуешь по ней, Риген, - это естественно.
     - А папа нет, - неожиданно произнесла девочка.
     - Некоторые люди просто стесняются показывать свои чувства, - сказала Джоанна. - Но это не значит, что они ничего не чувствуют. Может быть, и твой папа такой.
     Риген пожала плечами.
     - Может быть. Но я однажды слышала, мама сказала ему, что у него нет сердца. Это как у Железного Дровосека, да? А как же чувствовать без сердца?
     - Сердце есть у всех. - Джоанна не боялась говорить банальности, лишь бы разубедить Риген. - Просто некоторые люди не умеют его открыть другим.
     - Я думаю, мой папа меня не любит. - Голос Риген вдруг задрожал.
     - Разумеется, любит, малышка.
     - Откуда вы знаете? - сердито спросила она.
     - Папы всегда любят своих дочек. Так же, как и мамы.
     - Даже если дочки плохие?
     Джоанне захотелось подойти и обнять эту девочку - она с трудом удержала себя от этого.
     - На самом деле они совсем не такие плохие, как им кажется, - ласково уговаривала она девочку, поняв, что Риген почему-то винит себя в смерти матери и очевидной холодности отца.
     - Я плохая, Джоанна. Я ужасно плохая.
     - Милая, да ты просто не в силах сделать ничего настолько плохого, чтобы папа и мама перестали тебя любить. Клянусь тебе!
     Правда это или нет, но ты должна в это верить, черт возьми!
     Риген слушала, затаив дыхание, лицо ее просветлело, и Джоанна похвалила себя за то, что сказала это. А еще за то, что не стала выяснять, что же такого ужасного совершил бедный ребенок. Скорее всего, ничего серьезного - что можно натворить в восемь лет! - и чем скорее Риген преодолеет это, тем лучше.
     Что же до других вопросов, то, как ни сильно было искушение, единственный человек в Клиффсайде, которого Джоанна ни в коем случае не собиралась расспрашивать о Кэролайн, была эта девочка. И Джоанна сменила тему.
     - А не слишком ли позднее время для прогулки?
     - Иногда я прихожу сюда посмотреть на закат. Красиво, правда?
     Отсюда действительно хорошо было видно, как горизонт на западе наливается багровым светом. Джоанна кивнула, соглашаясь.
     - Очень! И вода гладкая, как стекло.
     - Да. Мама говорила...
     - Риген.
     Обе вздрогнули, услышав этот голос. Джоанна увидела, что к беседке приближается красивый темноволосый мужчина. Его лицо ничего не выражало, только брови были чуть сдвинуты. Он в упор, изучающе посмотрел на Джоанну - если его и поразило сходство с Кэролайн, то он ничем не выдал этого, - затем перевел спокойный взгляд на Риген.
     - Миссис Эймс зовет ужинать, Риген. Пора домой.
     Риген посмотрела на этого человека, который не мог быть не кем иным, как только ее отцом, без тени страха, и это успокоило Джоанну. Девочка была его точной копией, но в женском варианте - только глаза темнее и брови тоньше.
     Она больше похожа на него, чем на Кэролайн, - даже выражением лица, не говоря уже о чертах.
     - Мне нужно идти, Джоанна. - Риген вдруг улыбнулась ей.
     - Тогда до свидания, Риген.
     - Ладно. До свидания. - Снова сделавшись серьезной, Риген вышла из беседки и скрылась среди деревьев. Проходя мимо отца, она даже не взглянула в его сторону.
     - Удивительное сходство, - наконец отметил Скотт Маккенна.
     Джоанна уже заранее составила о нем мнение, и мнение отрицательное. Возможно, предвзятое. Так что когда он снова пристально посмотрел на нее, она впервые после приезда в Клиффсайд почувствовала настоящую враждебность.
     - Различий больше, нежели сходства, - сухо сказала она.
     Скотт прищурился.
     - Да, я вижу.
     - В самом деле?
     Он кивнул.
     - Кэролайн почти всегда была сдержанной и очень редко обнаруживала свои чувства, что о вас никак не скажешь. В ваших глазах отражается все, что вы думаете.
     Джоанна решила не уточнять, что же именно видит он в ее глазах, и, предвидя необходимость объяснения, облокотилась о карусельную лошадку.
     - Позавчера я познакомилась здесь с Риген. Надеюсь, вы не возражаете против моих вторжений.
     - А если возражаю?
     - Я учту это. В следующий раз, когда приду сюда.
     - Я могу вызвать шерифа.
     - Да, конечно. Он уже предупреждал меня, что проникновение в частные владения запрещено.
     - Стало быть, - спросил Скотт, - вы пренебрегли его предупреждением?
     - Да.
     Его лицо осветилось внезапной улыбкой - точь-в-точь как у Риген.
     - Я вам не очень нравлюсь, Джоанна, не правда ли? Интересно, почему - ведь мы знакомы от силы десять минут.
     - Боюсь, я склонна к поспешным суждениям.
     - Ну-ну... - все еще улыбаясь, сказал Скотт. - Постороннему взгляду, знаете ли, трудно проникнуть в суть некоторых вещей - особенно если это касается брака.
     Джоанна не могла не согласиться - она и сама недавно говорила кому-то нечто очень похожее. Но спросить-то она могла.
     - Разве я пытаюсь во что-то проникнуть?
     - По-моему, да. Вы слышали, что Кэролайн была несчастна, ибо я... холоден. Вы видели, что Риген смотрит мимо меня, как будто я не существую. На ваш взгляд, я безразличен к несчастному ребенку. Из всего этого вы и сделали вывод, что я виноват бог знает в чем. Я монстр! Чудовище из сказки.
     - А вы не чудовище? - прервала она его довольно темпераментное высказывание.
     Улыбка Скотта Маккенны стала еще шире.
     - Отчего же? Чудовище. Если все вокруг говорят, что я жестокий негодяй, это ведь не значит, что все говорят не правду.
     Едва ли не в первый раз в жизни Джоанна не нашла, что ответить.
     Скотт посмотрел на заходящее солнце.
     - Скоро стемнеет. В темноте скалы особенно опасны. Вам пора возвращаться в "Гостиницу". Рад был познакомиться. - Он повернулся и ушел.

***

     Воскресенье выдалось ветреным и дождливым, и Джоанне некуда было деться от томительного беспокойства. На улице невозможно было находиться больше десяти минут; комната казалась маленькой и невыносимо тесной, стены давили, нервы были натянуты до предела. Мало этого. Звуки ее сна обретали нестерпимую реальность.
     Тик-так. Тик-так. Тик-так. Часы из сна теперь тикали у нее в голове - постоянное напоминание о том, что время уходит. И ей казалось, что они тикают быстрее, чем вчера и позавчера, - призывая ее, заставляя ее... что-то делать.
     Непонимание, что именно делать, сводило с ума.
     Наконец она вышла из комнаты посмотреть, не играет ли в покер с постояльцами отеля кто-нибудь из незнакомых ей жителей города, как это часто бывало. Это дало бы ей возможность поговорить с новыми людьми, порасспросить о Кэролайн. Наверное, это самое лучшее, что можно сделать в такой ситуации.
     Ей не повезло - если иметь в виду новые сведения о Кэролайн. Она выиграла довольно-таки впечатляющую сумму, но чрезвычайно приятные люди, с которыми она заговаривала, так и не сообщили ей нужных сведений. Причем с явной преднамеренностью - они умело обходили тему Кэролайн, как только Джоанна ее затрагивала. Широкие улыбки - и настороженные глаза, и предложение взять еще карту.
     Джоанна поймала себя на том, что опять грызет ногти.

***

     Никогда в жизни еще Амбер не было так скучно. В этом богом забытом месте было совсем нечего делать. Она поерзала в кресле и тяжело вздохнула.
     Ее мать оторвалась от книги и терпеливо сказала:
     - Радость моя, пойди займись чем-нибудь.
     - Чем, например? Утопиться? Если ты заметила, здесь хорошо живется только уткам.
     - Амбер, я же не предлагаю тебе пойти прогуляться. Уже восемь, выходить поздновато. Но игровая комната, я думаю, работает, гимнастический зал тоже. Кстати, есть же еще бассейн. Дома ты очень любила плавать.
     - Исключительно из-за спасателей, - язвительно заметил отец, не отрываясь от телевизора. - А здесь никто не пялится на ее формы, едва прикрытые этим, с позволения сказать, купальником.
     Амбер вспыхнула: он был прав. В закрытом бассейне гостиницы был только один спасатель, лет тридцати-сорока, и он следил за порядком из окошка своего кабинета. Это было отвратительно, дома гораздо лучше: там в бассейне спасателями работают мальчики из колледжа.
     - Ну, тогда почему бы не сходить в игровую комнату? - чуть плаксиво настаивала мать. - Там много интересного, Амбер. Паззлы, настольный теннис, компьютерные игры. Можно...
     Амбер вскочила, всячески показывая, что пойдет куда угодно, лишь бы не слышать этой изрядно надоевшей ей ноты в материнском голосе.
     - О, ладно! Ухожу, ухожу.
     И подумала, что разыграла все как по нотам.
     - Возвращайся не позже одиннадцати, - напутствовала мать.
     Из гостиной их номера с двумя спальнями Амбер прошла в свою и хлопнула дверью. Взяла с туалетного столика ключи и опустила в карман, размышляя, зайдут ли к ней родители, перед тем как ровно в одиннадцать лечь спать.
     Да, конечно, мама непременно заглянет.
     Выходя из номера, Амбер мечтательно улыбнулась. О'кей, значит, она будет в своей комнате, как велено, к одиннадцати. Чиста, как свежевыпавший снег. Она примет ванну и надушится, чтобы все нужные места хорошо пахли. А когда родители заснут, она наденет прелестное платьице, которое купила вчера, прозрачное, с короткой юбочкой, и незаметно выскользнет в двери террасы. Ее никто не увидит. И она уйдет. И никогда не вернется! Никогда!
     А пока она и вправду пошла в игровую комнату. Она пребывала в таком возбуждении, что сама не знала, засмеется или заплачет в следующую секунду. Она была взвинчена до предела. В этот вечер весь мир для нее изменился; она приветливо поздоровалась с несколькими соседями по отелю, забавляясь их удивлением - они не привыкли к подобному дружелюбию с ее стороны.
     Они не знают! Никто не знает!
     Как замечательно иметь такую сладкую тайну! Она с высокомерной жалостью смотрела на этих скучных, обыкновенных людей - ведь у них никогда, никогда не было таких чувств, как у нее! Что они понимают в жизни, что они знают!

***

     Загрохотал гром. Ей нравилось, что разыгралась непогода, но к полуночи шторм, конечно, утихнет. Должен утихнуть. Это ее ночь, а ее ночь должна быть прекрасна!
     Она сыграла в пинг-понг с какой-то женщиной средних лет, причем позволила той обыграть себя. Щедро предложила еще одну игру и опять проиграла. Посидела за столом, где кто-то не закончил складывать паззл. Полчасика поиграла на компьютере. Но ей никак не сиделось на месте.
     Она бесцельно слонялась из угла в угол, наблюдала, как за карточными столами играют в покер, часто подходя к двери террасы и вглядываясь в темноту, где ревел и грохотал шторм. Потом взяла коктейль и продолжала бродить, прих