не  хотите.  Вы
отдалились  на  миллион  световых  лет.  Кэсси,  мне   не   нужно   быть
экстрасенсом, чтобы понять, что что-то изменилось. В чем дело?
   На один-единственный миг Кэсси охватило искушение сказать ему правду.
"Я сохла по тебе, как глупая школьница, а теперь перестала, вот и  все".
Но, хотя по натуре она была правдива, сказать ему правду  было  выше  ее
сил.
   Вместо этого она спокойно произнесла:
   - Ничего не изменилось, Бен.
   - А вчера вечером?
   Кэсси не вполне понимала, о чем именно  он  спрашивает,  но  все-таки
ответила:
   - Кажется, это называется затишьем перед бурей. - Она пожала плечами,
и ей вдруг показалось, что покрывающее  ее  одеяло  стало  необыкновенно
тяжелым и давит на нее, мешает ей  двигаться.  -  На  какое-то  время  я
расслабилась... позабыла, что поблизости бродит опасный психопат. Забыла
о своей ответственности, забыла, что мне  надо  держаться  настороже,  о
необходимости быть одной.
   - Кто сказал, что быть одной - это необходимость?
   - Я это говорю. Для меня это необходимость. Так  всегда  было.  -  Ей
хотелось произнести эти слова небрежно и легко, но  ее  голос  прозвучал
прямо-таки жалобно, когда она добавила:
   - Уходи, Бен. Ну пожалуйста.
   Он наклонился к ней, коснулся рукой ее лица.
   - Не проси меня об этом, Кэсси.
   Она оцепенела, глядя на него. Его  лицо  как  будто  изменилось:  оно
осунулось и побледнело, в нем  проступили  черты,  которых  она  никогда
раньше не видела. Кэсси сама не понимала, что  именно  она  увидела,  но
твердо знала одно: увиденное задело какую-то часть  ее  души,  дремавшую
доселе.
   - Что в тебе такое есть? - пробормотал Бен, обращаясь скорее к  себе,
а не к ней. - Вечно настороже, такая замкнутая, отчужденная... Настоящая
недотрога... Но я хочу притронуться к тебе  и  ничего  не  могу  с  этим
поделать. Мне это необходимо. Может, ты и не можешь читать мои мысли, но
зато я не могу изгнать тебя из них, Кэсси.
   Его пальцы нежно обвели контур  ее  лица  от  бровей  до  подбородка,
большой палец скользнул по скуле. Ее тело тут  же  откликнулось  на  это
прикосновение. У Кэсси промелькнула  смутная  мысль,  что  один  из  них
играет с огнем.
   - Тебе... лучше уйти, - с трудом проговорила она.
   - Знаю. - Теперь ладонь Бена легла на ее  щеку,  большим  пальцем  он
медленно проводил взад-вперед по ее губам, внимательно  наблюдая  за  ее
реакцией. - Поверь мне, я знаю. Знаю, что время  выбрано  неудачно,  что
тебе понадобятся все твои душевные силы, чтобы  сделать  то,  о  чем  мы
просим. Я знаю, что сейчас ты чувствуешь себя смертельно усталой. Я даже
знаю, что, наверное, буду никудышным любовником: мой послужной список  в
этом плане весьма скромен. Как видишь, мне  известны  все  логические  и
практические доводы, почему мне следует уйти и оставить тебя в покое.
   - Но?
   Она поразилась тому,  что  это  короткое  слово  далось  ей  с  таким
усилием.  Его  волнующий  голос   казался   таким   же   ласковым,   как
прикосновение его пальцев. Только что она дрожала от холода, а теперь ее
охватила лихорадка.
   - Но мне не удается себя убедить, что я должен поступать  разумно.  -
Он легко коснулся губами ее рта и сразу  отодвинулся.  -  Я  хочу  тебя,
Кэсси. Это получилось не нарочно, и один бог знает, чем это  закончится,
но я хочу тебя. И у меня такое чувство,  что  если  я  тебя  отпущу,  то
потеряю навсегда.
   - Но я... никуда не уезжаю.
   - Ты пыталась отгородиться от меня, держаться на расстоянии. Думаешь,
я этого не чувствую?
   Кэсси поборола желание прижаться щекой к его  ласкающей  руке  и  изо
всех сил постаралась придать голосу твердость:
   - Дело не в тебе, а скорее во мне. Поверь мне, Бен, это я  буду  тебе
никудышной любовницей. Я тебе не подхожу. Я никому не подхожу.
   - А может, я хочу рискнуть?
   - А может, я не хочу?
   Его глаза потемнели под полуопущенными отяжелевшими веками, властный,
пронизывающий взгляд притягивал ее подобно магниту.
   - Мне почему-то кажется, что на самом деле ни у тебя, ни у  меня  нет
выбора.
   Он проговорил это чуть ли не через силу, и Кэсси откликнулась:
   - На самом деле ты меня совсем не знаешь.
   - Я знаю все, что мне нужно знать.
   - Нет, не знаешь. Ты ничего не знаешь, Бен. Я тащу  на  себе  слишком
большой груз. Слишком много призраков следует за мной по  пятам.  -  Она
судорожно сглотнула. - Я не могу...
   Он прервал ее спотыкающийся монолог поцелуем. Прикосновение его  губ,
теплых, решительных и твердых, показалось ей неожиданно знакомым. И  она
невольно откликнулась на него.
   Одной рукой она уперлась ему в грудь, словно пытаясь его  оттолкнуть,
но другая ее рука скользнула с плеча ему на  затылок.  Ее  прикосновения
были  неумелыми,  но  не  робкими,  и,  когда  он  отстранился,  у   нее
бессознательно вырвался вздох разочарования.
   - Ты говорила, что чего-то не можешь? - прошептал Бен.
   - Ты играешь не по правилам, - попробовала сопротивляться Кэсси.
   - Я вообще не играю. Кэсси, послушай меня. Хоть на минуту позабудь  о
том, что время выбрано неудачно. Не думай  об  этом  психе.  Забудь  обо
всем, кроме нас двоих.
   Сделать это было совсем нетрудно. "Напротив, - подумала Кэсси, -  это
оказалось до ужаса легко".
   - Ну ладно, - сказала она вслух.
   - Скажи, что ты меня не хочешь.
   Кэсси сделала глубокий вдох и медленный выдох.
   - Ты прекрасно знаешь, что этого я сделать не могу.
   Бен усмехнулся:
   - Вот и хорошо. С этого и начнем.
   "И к чему мы придем?" Но она так и не задала этот вопрос, подозревая,
что ответа на него не существует. Вместо этого она спросила:
   - Ты хоть представляешь, какое это безумие?
   - Ты мне, конечно, не поверишь, но я представляю. - Он поцеловал ее -
кратко, но крепко - и откинулся назад. -  Мне  пора  уйти  и  дать  тебе
отдохнуть, тем более что мы с Мэттом собираемся вернуться после обеда.
   Кэсси совсем забыла об этом, забыла,  что  шериф  терпеливо  ждет  за
дверью. Она хотела что-то возразить, но протест замер у нее на губах.
   - Да. Все верно.
   Бена, казалось, позабавили ее колебания, но страсть еще тлела  в  его
глазах, а лицо хранило все то  же  беззащитное  выражение,  которое  так
тронуло Кэсси.
   - Я позвоню перед отъездом, но думаю, мы приедем  не  раньше  четырех
или пяти.
   - Хорошо. Я буду ждать.
   Он отступил на шаг, но тут же снова повернулся к ней:
   - Помни  свое  обещание.  Не  пытайся  связаться  с  этим  типом  без
проводника.
   - Ладно, не буду.
   Кэсси проводила его взглядом, пока он не скрылся за дверью, услыхала,
как хлопнула входная дверь, и только потом прилегла на диване,  чувствуя
себя согревшейся и полной сил, хотя на душе у нее было тревожно.  У  нее
было такое чувство, будто она внезапно совершила резкий поворот.
   И она понятия не имела, что ждет ее за этим поворотом.

***

   Мэтт сложил газету, когда Бен забрался в  патрульную  машину,  и,  не
теряя времени, развернул автомобиль, направив его к городу. Они  молчали
до тех пор, пока заснеженная подъездная аллея к дому Кэсси  не  осталась
позади.
   - Если тебе нужен мой совет... - начал Мэтт.
   - Он мне не нужен.
   Шериф бросил взгляд на друга и пробормотал:
   - Как знаешь. Мое дело - крутить баранку.

Глава 12

   "Плантейшн-Инн" оказался совсем недурным мотелем, хотя Бишоп  мог  бы
свободно обойтись без пластиковых пальм, торчащих в каждом углу.  Но  он
не мог не признать, что комната ему  досталась  чистая  и  удобная,  при
мотеле имелось, хоть и в ограниченном  объеме,  обслуживание  в  номерах
(после закрытия соседнего ресторана  постояльцам  предлагалось  выживать
самостоятельно), а женщина-администратор за стойкой регистрации заверила
его насчет факса  в  номере  и  наличия  свободного  порта  компьютерных
данных.
   Привыкнув жить на чемоданах, он даже не стал  распаковывать  вещи,  а
первым  долгом  раскрыл  портативный  компьютер  и   поместил   его   на
внушительных размеров письменном столе  у  окна.  К  тому  времени,  как
посыльный доставил ему завтрак в номер, Бишоп успел загрузить компьютер,
ознакомился с почтой и факсами из своей конторы  и  подключился  к  базе
данных Северной Каролины,  открывшей  ему  доступ  практически  ко  всем
архивным и текущим публикациям штата.
   Он съел многослойный  "клубный"  бутерброд,  просматривая  заметки  и
редакционные статьи местной газеты за прошедшую неделю,  затем  проверил
несколько более крупных газет и без  особого  удивления  обнаружил,  что
последние новости из Райанз-Блафф нигде больше не упоминаются.
   Это означало, что местный шериф пока обходится  собственными  силами.
Только вот надолго ли его хватит?
   Но Бишоп не стал предаваться размышлениям на эту животрепещущую тему.
Вместо этого он  перечитал  ранее  собранную  информацию  об  Александре
Мелтон. Информации было, как говорится, "кот наплакал": копии документов
на недвижимость и основные пункты ее завещания. Судя по  всему,  она  не
принимала ни прямого, ни даже косвенного участия  в  общественной  жизни
города, поскольку за все время,  прожитое  ею  в  Райанз-Блафф,  местная
газета упомянула ее имя всего один раз: в некрологе.
   Однако информация, собранная  Бишопом,  простиралась  гораздо  дальше
жизни Александры Мелтон в Райанз-Блафф и охватывала предшествующие этому
тридцать лет. В его архиве были собраны подробные доклады  и  отчеты,  в
том числе из нескольких больниц на Западном побережье и по крайней  мере
из полудюжины полицейских участков. Он лишь бегло проглядел их, так  как
эти сведения были ему хорошо знакомы, но задержался на несколько  минут,
изучая подробно составленное генеалогическое древо, уходящее  корнями  в
восемнадцатый век.
   Развитие этого рода шло исключительно по женской линии. На протяжении
многих поколений в семьях рождались только дочери, причем чаще по одной.
Имя Кэсси Нейл занимало одну  из  двух  ячеек,  представлявших  нынешнее
поколение. И только она одна осталась в живых.
   Бишоп  закрыл  файл  и  выключил  компьютер.  Он  позвонил   в   бюро
обслуживания, чтобы забрали поднос, переоделся и покинул мотель.
   Он поехал в центр города,  от  которого  "Плантейшн-Инн"  отстоял  на
несколько миль. Видно было, что на  улицах  поработали  снегоочистители,
хотя снега выпало не так уж много, к тому же температура поднялась, и он
все равно начал таять: Бишоп с трудом нашел у аптеки  место,  где  можно
было выйти из машины, не угодив ногой в месиво у обочины.
   Несколько минут он простоял, оглядываясь вокруг, возле  машины.  Была
пятница,  послеполуденное  время,  и  городской  центр  выглядел  весьма
оживленно. В дверях магазинов была толчея:  двойным  потоком  входили  и
выходили покупатели. На автомобильной стоянке, расположенной  на  другом
конце  улицы,  разворачивалось  какое-то  шумное  и  пестрое   рекламное
действо, нечто  вроде  лотереи  с  телевизором,  заявленным  в  качестве
главного приза. А в двух ресторанах, видных Бишопу с того места, где  он
остановился, бойко шло обслуживание посетителей.
   Но  он  сразу  заметил,  что  женщины  не  ходят   по   одиночке,   а
немногочисленные дети держатся ближе  к  родителям.  И  общая  атмосфера
гораздо сдержаннее, чем  могла  бы  быть:  люди  разговаривали,  понизив
голос, никто не смеялся, улыбающиеся лица были редкостью. Кроме того, он
заметил, что многие прохожие бросают на него подозрительные взгляды.
   Бишоп прекрасно  понимал,  что  времени  у  него  мало.  Очень  скоро
какой-нибудь бдительный страж порядка попросит его предъявить  документы
и захочет узнать, что он делает в городе.
   Оставив машину, Бишоп двинулся по Главной улице. Он зашел в несколько
магазинов и купил в  каждом  из  них  какую-нибудь  мелочь.  Это  давало
возможность пообщаться с продавцами. Говорил Бишоп неизменно приветливо,
но не фамильярничал и не строил из себя рубаху-парня, понимая,  что  это
пустая трата времени.  Судьба  наделила  его  не  слишком  располагающей
внешностью, поэтому он не пытался задавать вопросы и предпочитал  просто
прислушиваться к разговорам вокруг себя.  Увы,  они  всегда  оказывались
короткими и  неизменно  смолкали,  стоило  только  кому-нибудь  обратить
внимание на него.
   Не меньше десятка раз до него донеслись слова "серийный  убийца".  Он
также слышал, как несколько мужчин утверждали, что вооружены и готовы ко
всему, если ублюдок попытается напасть на их женщин. Судя по всему,  это
обещание не слишком воодушевило их женщин, по крайней мере тех из них, в
присутствии которых оно было сделано.
   В конце концов Бишоп  попал  в  аптеку,  где  словоохотливый  молодой
человек за прилавком предложил ему кофе  и  свою  версию  трех  недавних
убийств, изложенную с нездоровым увлечением. Не поощряя  и  не  прерывая
его, Бишоп просто слушал. Он  только  выразил  удивление,  что  в  таком
славном маленьком городке могут происходить столь страшные вещи.
   Очевидно, молодой продавец  по  имени  Майк  воспринял  это  невинное
замечание как критику. Он торопливо добавил, что  в  "славном  маленьком
городке" имеется не только свой убийца-маньяк, но и своя ведьма.
   Бишоп отхлебнул кофе.
   - В самом деле?
   - Ага. Все о ней говорят. - Майк принялся усердно протирать  прилавок
перед посетителем на случай, если начальство обратит на него внимание. -
Кое-кто говорит, что это все из-за нее началось... ну, все эти убийства.
Но я слыхал от одного из помощников шерифа, что она не замешана.  Ну,  в
том смысле, что сама  она  не  убивала  своими  руками.  Уж  больно  она
хлипкая. И потом, у нее вроде бы  есть  алиби  на  время  убийства  мисс
Керквуд.
   - Раз так, тогда почему же ее подозревают? - осведомился Бишоп.
   - Как это - почему? Да потому, что она ведьма! - Майк понизил голос:
   - Как мне говорили, она заранее  знала  об  убийстве  и  предупредила
шерифа. И прокурора тоже.
   - Тогда почему же они не предотвратили убийство?
   - Не поверили ей, вот в чем вся штука. Кто ж такому поверит?  Вот  вы
бы поверили? Но потом Бекки убили, так что, надо  думать,  она  в  точку
попала хотя бы в тот раз. Только вот хотел  бы  я  знать,  как  она  это
делает?
   - Вы  хотите  знать,  как  действует  экстрасенсорное  восприятие?  -
спросил Бишоп.
   Майк нетерпеливо мотнул головой.
   - Чего? Да нет, я просто хочу сказать,  ну...  ну  вот  как  она  это
делает? Может, у нее есть хрустальный шар или эти, как их... карты Таро?
А может, ей нужна кровь петуха или  еще  что-то  в  этом  роде?  Вот,  к
примеру, Кейт Холлифилд, он живет недалеко от фабрики, так вот,  у  него
на прошлой неделе несколько цыплят пропало, и он говорит, что,  дескать,
мало ли что, может, ведьме они нужны, чтобы предсказывать будущее.
   - А у нее кто-нибудь спрашивал про цыплят? - поинтересовался Бишоп  с
легкой иронией, явно не дошедшей до молодого бармена.
   - Понятия не имею, - честно признался Майк, -  но  мне  кажется,  это
долг шерифа, разве нет?
   - Безусловно.
   Бишоп уплатил за кофе и оставил Майку щедрые чаевые, после чего вышел
из аптеки. Помощник шерифа, стоявший прислонившись к  фонарному  столбу,
распрямился, задумчиво оглядел его и вежливо  спросил,  давно  ли  он  в
городе.
   Чертовски не вовремя.
   Скрывая раздражение, Бишоп предъявил документы.
   Глаза стража закона округлились:
   - Гм... полагаю, вы захотите поговорить с шерифом?
   - В свое время, - ответил Бишоп. - Не сейчас.

***

   Хотя температура поднялась немного выше нуля и снег  в  городе  начал
таять, картина за  кухонным  окном  в  доме  Кэсси,  когда  она  наконец
собралась позавтракать, по-прежнему  напоминала  зимнюю  сказку.  Бен  и
шериф уехали уже два  часа  назад,  но  ей  потребовалось  время,  чтобы
заставить себя встать с дивана, где они ее оставили. Поднявшись наконец,
она обнаружила, что чувствует себя куда более  усталой,  чем  ей  раньше
казалось, и все еще немного озябшей.
   Горячая ванна помогла ей  согреться,  а  к  тому  времени,  как  она,
чувствуя себя виноватой, покормила проголодавшегося Макса и  приготовила
завтрак для себя, ей уже стало значительно лучше. Физически.
   Насчет  своего  эмоционального  состояния  она  была  не  так  твердо
уверена.
   Многолетний опыт научил ее не размышлять подолгу об ужасающих образах
и гнусных замыслах, которые ей удавалось подслушать телепатически, и  ей
нетрудно было думать об убийце более или менее  отвлеченно,  но  она  не
могла с легкостью выбросить из головы мысль о том, что  он  уже  наметил
свою следующую жертву и готовил ей страшные муки.
   Да,  это  было  нелегко,  но  совершенно  необходимо  для   обретения
душевного покоя, который был  ей  так  нужен.  Только  на  этот  раз  ей
потребовалось  приложить  больше  усилий,  а  чтобы   отвлечься,   Кэсси
углубилась в мысли, оказавшиеся сами по  себе  не  менее  тревожными.  В
мысли о Бене и о том, что с каждой минутой все крепче их связывало.
   Кэсси все еще с немалым изумлением  вспоминала,  как  пылко  ее  тело
откликнулось на его призыв, но еще больше ее поражало, что он испытывает
к ней желание. Она не знала, как это объяснить... как объяснить все, что
произошло. Ей столько было известно о мужчинах, о том, на что многие  из
них способны... она просто не представляла себе, как это можно -  думать
об одном из них с этим  нелепым...  тоскливым  вожделением.  Предвкушать
любовную связь с жадным и радостным любопытством.
   Поправка: сексуальную связь. Бен ясно дал понять, что  хочет  ее,  он
так прямо и сказал, но ей казалось удивительным, как он может испытывать
к ней влечение. Кэсси была не глупа, она слишком  часто  читала  мужские
мысли и не могла  не  знать,  что,  глядя  на  нее,  они  не  испытывают
волнения.  Слишком  худая,  совсем   не   привлекательная,   отягощенная
кошмарной  способностью  проникать  в  чужие   умы   и   совершенно   не
сексапильная.
   Выражаясь современным языком, "не вариант".
   А Бен... Без сомнения, он мог добиться расположения любой женщины  по
своему желанию, этому не мешала даже его эмоциональная  замкнутость.  Он
был хорош собой, умен, привлекателен, чуток и добр. Он считался одним из
"отцов города"  и  пользовался  огромным  авторитетом.  Кроме  того,  он
занимал выборный пост, а это означало, что его частная  жизнь  находится
под пристальным наблюдением.
   Кэсси почему-то казалось, что об этом он не подумал.
   Нет, все это не имело смысла. Не было ничего удивительного в том, что
она почувствовала влечение к нему, на то существовала тысяча причин,  но
Кэсси не могла придумать ни одной, чтобы объяснить его интерес к себе.
   Может быть, его привлекла новизна?
   Нечто совершенно отличное от того, к чему он привык, а следовательно,
вызывающее любопытство? Единственная женщина, находящая привлекательными
его внутренние стены, которые служили препятствием в отношениях со всеми
остальными... Что ж, она полагала, что такое возможно, но если все  дело
только в  этом,  если  весь  его  интерес  вызван  столь  незначительным
обстоятельством, тогда он, конечно, захочет подождать,  пока  не  минует
угроза для его родного города.
   Тем более что ему точно известно: она никуда за это время от него  не
денется. Из города с другим не сбежит. Прихватив кофейную  чашку,  Кэсси
подошла к окну, чтобы  полюбоваться  красивым  и  мирным  зимним  видом.
Ощущение  радостного  предвкушения,   владевшее   ею   совсем   недавно,
испарилось без следа.
   Максу, преданно следовавшему за ней по пятам, она сказала:
   - Я умею испортить себе настроение, как никто другой на белом свете.
   Макс завилял хвостом, глядя на нее с обожанием.
   - Он просто жалеет меня, вот в чем все дело. А может, он один из  тех
мужчин, которых возбуждают тощие и бледные женщины, падающие  в  обморок
на руках у своих избранников? От этого  мужчины  вроде  бы  вырастают  в
собственных глазах. Хотя я бы сказала, что Бен в этом не нуждается.
   Макс тихонько заскулил, и Кэсси наклонилась, чтобы почесать его между
ушей.
   - Во