нных инициалами О. X., Рэчел проследила несколько последовавших вкладов, помеченных теми же буквами, и путем простейших арифметических подсчетов обнаружила, что обе суммы равны.
     - Займы! - прошептала она. - Личные займы!
     У нее в руках была секретная бухгалтерия отца, подробнейший реестр всех денежных сумм, которые он давал в долг тем или иным людям. Впрочем, сам Дункан Грант наверняка предпочитал называть их инвестициями, которые он осуществлял сам, без всякой бумажной волокиты. И лишь врожденная аккуратность и привычка к порядку побудила его заносить приход и расход в свои записные книжки.
     "Дункан Грант никогда не вел дел подобным образом", - вспомнила Рэчел слова Грэма Беккета. Ее отец действительно никогда бы не стал рисковать средствами основанной им компании. Но, как видно, когда дело касалось его личных сбережений, Дункану Гранту было вполне достаточно честного слова и нескольких строк в записной книжке.
     Очевидно, он давал в долг только тем, в ком у него не было оснований сомневаться.
     Потрясенная, Рэчел взялась за вторую записную книжку и сразу нашла то, что искала. Вот они - три миллиона, выданные пять лет назад некоему Э. Д. Эти инициалы больше нигде не встречались, но Рэчел теперь знала - почему. Долг в три миллиона не был возвращен.
     Значит, Эдам сказал ей правду.
     Если, конечно, он тот, за кого себя выдает.
     "Но я верю ему! - сказала себе Рэчел. - Разумеется, верю. И вовсе не потому, что он похож на Тома..."
     И все же сомнения не оставляли ее. Казалось, они еще больше усилились после того, как Рэчел отыскала эти записные книжки.
     Внезапно новая мысль поразила ее, и, склонившись над блокнотом, Рэчел начала лихорадочно подсчитывать и вычислять.
     Результат этих вычислений вызвал у нее легкое головокружение.
     Если не считать трех миллионов, выданных якобы Эдаму, Рэчел обнаружила еще три займа, которые до сих пор не были возвращены. Один из них был сравнительно небольшим - всего сто пятьдесят тысяч долларов. Два других были огромными - полтора и пять миллионов.
     Они были помечены инициалами Р. Ш., Л. М. и. Дж. У., причем последний, самый большой, был выдан ее отцом всего за несколько месяцев до гибели.
     Значит, поняла Рэчел, существовало еще по меньшей мере три человека, которым ее отец помогал. И они до сих пор не вернули ему деньги. С другой стороны, Рэчел не было известно, когда должники должны были расплачиваться. Эдам получил свой беспроцентный кредит на пять лет; судя по записям, некоторые, особенно крупные ссуды, также выдавались Дунканом на срок в пять лет или около того. Возможно, что эти три займа должны быть возвращены через годы.
     Разумеется, это не объясняло, почему должники отца не поспешили сообщить ей о полученных от Дункана суммах, как сделал это Эдам.
     Рэчел предвидела, разумеется, что скажет по этому поводу Грэм. Он скажет, что эти трое злоупотребили доверием ее отца, что они не объявляются в надежде, что Рэчел никогда не узнает о полученных ими суммах.
     Но у нее не было даже намерения что-либо рассказывать адвокату.
     Это решение пришло к ней просто и естественно.
     Рэчел считала, что раз ее отец ничего не сообщил адвокату об этой своей деятельности, значит, он так хотел. На протяжении двух десятков лет Дункан Грант помогал, как мог, таким людям, как Эдам, - людям, которым нужны были большие суммы наличными, чтобы осуществить свои планы, - и если он предпочитал делать это тайно, то она тем более не имеет права никому об этом рассказывать.
     Грэм Беккет, несомненно, назвал бы такой подход неразумным.
     Но сама Рэчел так не считала.
     Она не знала, права она или нет, но, как бы там ни было, решение ничего не говорить адвокату об отцовской тайне не вызывало в ней ни неловкости, ни тревоги. Другое не давало Рэчел покоя - она совершенно не представляла, как ей быть дальше.
     Придвинув к себе блокнот и записные книжки, она вновь принялась за вычисления. Результат ее ошеломил, хотя, казалось, она уже должна была перестать удивляться. Даже за вычетом еще не возвращенных займов, включая три миллиона Эдама, на счету оставалось чуть больше восьми миллионов долларов. И она не видела никакой возможности забрать их оттуда.
     - О, боже, папа! Что же мне теперь делать?! - воскликнула она вслух.
     Это был настоящий крик души. Рэчел достаточно хорошо разбиралась в финансах, чтобы понять: личные финансовые операции отца, хоть и были направлены на благородные цели, оставались не вполне законными. Восемь миллионов, которые он держал в Швейцарии, не были даже включены в общую сумму наследства, хотя в завещание, насколько она помнила, и была вставлена довольно туманная фраза насчет того, что "любые вклады в любых финансовых учреждениях, не имеющие отношения к деятельности компании "Дункан и Росс Инвестиции Лтд.", должны быть переданы моей дочери Рэчел Грант".
     Или что-то в этом роде.
     Тогда Рэчел приняла эту фразу за пустую формальность, но теперь она поняла, что отец вписал ее в трастовый договор не просто так.
     Значит, эти деньги принадлежат ей - по крайней мере формально. Но откуда они взялись, были ли они нажиты законным путем, как получить их с секретного счета в Швейцарии?
     Нет, определенно в ближайшее время ей придете нанести конфиденциальный визит специалисту по налогам и наследованию.
     Но тут Рэчел пришло в голову, что с этой проблемой можно будет разобраться потом - после того, как она официально вступит во владение той частью наследства, которая не вызывала столько вопросов и сомнений, Если только ей дадут это сделать. Если ее не убьют раньше.
     Это волновало ее теперь больше всего. Снова и снова Рэчел спрашивала себя, может ли оказаться так, что за этими таинственными инициалами скрывается человек, который хочет с ней разделаться, потому что ему не хочется возвращать свой долг.
     Сначала она думала, что только пятимиллионный заем может служить действительно веской причиной для убийства, но, поразмыслив как следует, Рэчел поняла, что это вовсе не обязательно. Даже ста пятидесяти тысяч долларов для некоторых людей могло оказаться достаточно, чтобы решиться на преступление.
     Дрожащими пальцами Рэчел обвела карандашом инициалы Р. Ш., Л. М. и Дж. У.
     Рэчел понятия не имела, кто скрывается за этими инициалами. Одно было ей ясно: с ее смертью эти люди ничего не теряли. Но приобретали многое.

***

     Рэчел с силой толкнула калитку и невольно поморщилась, когда ржавые петли пронзительно взвизгнули. За воротами начиналась тропа, терявшаяся в близком лесу, и она пошла по ней, стараясь не обращать внимания на сырой туман, клубившийся под ногами и поднимавшийся все выше.
     Вокруг было очень тихо.
     И темно.
     И страшно.
     И все же Рэчел чувствовала себя почти счастливой. На шее у нее снова висел золотой медальон, который она когда-то подарила Томасу. На внутренней поверхности его крышки был изображен святой Христофор, и она надеялась, что он сумеет уберечь Тома от опасности.
     Святой ее подвел, но сейчас это почему-то не имело никакого значения.
     Рэчел быстро шла по тропе, не замечая ни сырости, ни холода. Взгляд ее был устремлен на опушку леса, где уже виднелась темная фигура.
     Когда она приблизилась, ожидавший ее человек шагнул вперед, и она разглядела его широкие плечи и светлые волосы. Он протягивал к ней руки и улыбался, и Рэчел с радостным смехом бросилась вперед.
     Но вот она увидела его лицо и остановилась как вкопанная.
     Его лицо напоминало маску, потрескавшуюся фарфоровую маску, в темных, пустых глазницах которой клубилась тьма. Голос, донесшийся из прорези рта, тоже был незнакомым, хриплым.
     - Не доверяй ему, Рэчел. Не доверяй!
     Фарфоровая маска разваливалась. Из пустых глазниц выползали слепые желтые черви.
     Тогда Рэчел закричала.

***

     Эдам резко сел на кровати. Пронзительный крик ужаса застрял у него в горле, он чувствовал, что задыхается, но не мог сделать ни глотка воздуха. Сердце отчаянно стучало в груди, а кровь в ушах ревела, словно горный поток.
     Но в комнате было тихо, темно, и постепенно он успокоился.
     Медленно опустив голову на подушку, Эдам сжал в кулаке висевший на груди медальон.
     - О боже, Рэчел!.. - прошептал он.

Глава 8

     - Послушай, Фиона, это не ты-принесла вчера желтую розу? Ну, утром?
     Лицо экономки осталось совершенно бесстрастным.
     - С чего бы я стала это делать, мисс Рэчел?
     - Значит, мне показалось! - со смехом произнесла Рэчел, поспешив обратить вопрос в шутку. - В последнее время у меня что-то разыгралось воображение.
     Но желтая роза существовала. Теперь она стояла в вазе на ночном столике Рэчел и благоухала на всю комнату.
     После завтрака Рэчел позвонила в агентство недвижимости и попросила Шэрон Уилкинс переслать соглашение об аренде прямо в офис Грэма Беккета. Если адвокат его одобрит, сказала Рэчел, то она подпишет его уже сегодня и вступит во владение магазином на Куин-стрит.
     Сначала Рэчел хотела послать адвокату просто копию, чтобы, узнав его мнение, самой съездить в агентство, но потом решила, что это будет неблагоразумно. Агентство находилось гораздо дальше от усадьбы, чем контора Грэма, а в свете последних событий поездка туда представлялась Рэчел слишком рискованной.
     И потом, сегодня ей очень не хотелось надолго уезжать из дома вне зависимости от того, охотится за ней кто-то или нет.
     После некоторых колебаний Рэчел позвонила Эдаму. Сначала, правда, она хотела позвонить Мерси, которой могла доверить многое, но сейчас ее словно что-то остановило. Мерси ничего не знала о деньгах, которые Дункан Грант частным образом ссужал своим друзьям и знакомым на основе простого джентльменского соглашения. Даже об Эдаме ей было известно только то, что он собирается вернуть деньги, взятые у отца Рэчел в долг, но сумма была Мерси неизвестна. Рэчел же чувствовала, что не имеет права посвящать подругу в подробности хотя бы потому, что этого не сделал сам Дункан.
     Быть может, решила она, я расскажу Мерси обо всем потом, когда мне станет ясно, чего хотел и чего добивался папа.
     Эдам же, который не только был самым решительным образом настроен узнать, кто ей угрожает, но и пользовался у ее отца таким доверием, что Дункан без лишней писанины одолжил ему огромную сумму, казался Рэчел самым подходящим человеком для того, чтобы поделиться с ним своим ошеломляющим открытием. Правда, она по-прежнему не могла бы сказать, что доверяет ему полностью, однако внутренний голос, к советам которого Рэчел с некоторых пор стала прислушиваться, настойчиво шептал ей, что, рассказав все Эдаму и выслушав его мнение, она поступит совершенно правильно.
     "Ведь это совсем не потому, что он похож на Тома", - сказала себе Рэчел, и этот аргумент оказался решающим.
     По телефону она, однако, разговаривать с ним не стала, а попросила его приехать, когда он сможет.
     Эдам приехал меньше чем через полчаса, и Фиона ввела его в кабинет отца Рэчел. Когда экономка, крестясь, поспешила исчезнуть, Эдам проводил ее любопытным взглядом.
     - Почему она каждый раз крестится? - спросил он.
     - Потому что ты слишком похож на Томаса, которого она хорошо знала, - ответила Рэчел так беззаботно, как только сумела. - Ты ее пугаешь.
     Эдам улыбнулся.
     - Допустим. А тебя? Разве тебя это не пугает?
     Рэчел, уже вставшая из-за стола, чтобы приветствовать его, опустила протянутую для пожатия руку.
     - Нет, - сказала она. - Меня это не пугает... больше. - Она немного помолчала и добавила совершенно искренне:
     - Но это не значит, что я все забыла, Эдам. И потом, ты действительно очень на него похож.
     - Надеюсь, ты хотела меня видеть не только по этой причине? Итак?..
     Рэчел протянула ему записные книжки отца.
     - Смотри, что я нашла. Ты был прав насчет секретного счета в швейцарском банке.
     С этими словами она снова вернулась за стол. Эдам придвинул к нему кресло с другой стороны и, сев, стал перелистывать страницы. Лицо его сразу же стало серьезным.
     - Займы? - спросил он немного погодя.
     Рэчел кивнула и передала ему через стол блокнот со своими расчетами. Благодаря проделанной ею работе Эдаму понадобилось совсем немного времени, чтобы понять, что к чему.
     - Вот это да! - воскликнул он. - Не менее пятнадцати займов за двадцать лет.
     - И почти все они возвращены до последнего цента, - с гордостью добавила Рэчел. - По-видимому, мой отец умел разбираться в людях. Видишь эти буквы? Это инициалы. Ты здесь тоже есть.
     Эдам улыбнулся.
     - Я уже заметил. Хорошо, что мистер Грант оставил тебе это.
     - А вот я в этом не уверена, - нахмурилась Рэчел. - Взгляни-ка на эти последние цифры.
     Эдам снова заглянул в записную книжку и присвистнул. Лицо у него стало озабоченным.
     - Три невозвращенных займа? На общую сумму почти семь миллионов?
     - Похоже, что так.
     - Черт побери! - пробормотал он. - Это значит, что по крайней мере три человека могут желать твоей смерти. По крайней мере - теоретически.
     - Вот именно - теоретически, - хладнокровно согласилась Рэчел. - Я думала об этом, пока ты ехал. Как видишь, в записных книжках только инициалы, так что я понятия не имею, кто эти люди. Даже если бы я знала их имена, я все равно ничего не могла бы сделать, во всяком случае - в рамках закона. Любой из них может хоть сейчас прийти ко мне и заявить, что он брал у отца деньги, но не собирается их возвращать, и мне останется только вежливо улыбаться в ответ. Даже если каким-то образом мне удастся довести дело до суда, они заявят, что деньги были вручены в дар, и даже целая армия юристов не сумеет доказать обратное.
     - Все верно, - согласился Эдам и задумался. - И все-таки, не все так безнадежно. Кое-что можно будет сделать. Или хотя бы попытаться.
     - Что, например?
     - Ну, я пока не знаю... - Эдам смутился. - Во-первых, эти трое могут оказаться честными людьми. Сама понимаешь, что пять миллионов не дают в долг на несколько месяцев, так что речь скорее всего идет о годах. Меня смущает только, что ни один человек, узнав о смерти мистера Дункана, не известил тебя о том, что остался должен твоему отцу такую-то сумму.
     - Кроме тебя, - вставила Рэчел.
     - Да, кроме меня, - согласился Эдам. - Но сейчас речь не обо мне, а об этих трех неизвестных. Их молчание настораживает.
     - Но, может быть, ты прав, и срок возвращения долга, о котором они договаривались с отцом, еще не наступил.
     - Может быть. А может быть, у них есть другие причины не напоминать о себе.
     Рэчел покачала головой.
     - У всех троих сразу? Вряд ли. Но, допустим, какие-то обстоятельства действительно помешали им связаться со мной после смерти отца. Как узнать, что за люди скрываются за этими инициалами? Неужели ждать?
     Эдам положил записные книжки на стол.
     - Ты нашла их здесь, в кабинете?
     - Да. Они лежали в столе.
     - А в других местах? Вдруг где-нибудь найдется ключ к этой загадке? Быть может, старая телефонная книга, письмо, список гостей наконец?
     - Я пока не смотрела. Правда, здесь же, в столе, мне попалось множество записок, карточек с пометками отца, но разобраться в них будет очень сложно.
     - Ничего сложного, поскольку теперь мы знаем, что ищем. У нас есть инициалы - быть может, где-то встретится упоминание о человеке, чьи имя и фамилия совпадают с этими инициалами. Или, например, те же инициалы и - номер телефона или адрес... Нужно все, пересмотреть, Рэчел. - Он пристально посмотрел на нее. - Я тебе помогу.
     - Но это может занять весь день! - запротестовала Рэчел. - В одном только этом столе есть еще два ящика, которые я даже не открывала. Я уже не говорю о картотеке и секретере, который стоит в спальне... И потом, у тебя, наверное, много своих дел. Что, если твоим менеджерам потребуется срочно тебя разыскать?
     - Они свяжутся со мной по пейджеру, так что от моих управляющих мне не скрыться при всем желании. - Он улыбнулся, но сразу же снова стал серьезным. - Я хочу помочь, Рэчел. Позволь мне, пожалуйста.
     Рэчел вовсе не была уверена, что поступит правильно, согласившись провести в его обществе несколько часов, но ей этого хотелось.
     Очень хотелось.
     - Хорошо, - сказала она. - Я буду рада.

***

     - Тебя интересует, когда я смогу по-настоящему управлять банком? Я уже сейчас фактически руковожу им. Нет, это не зависит от того, продаст мне Рэчел Грант свою долю или нет. У меня достаточно полномочий, чтобы принимать подобные решения. Да, Рэчел мне не помешает...
     Ник Росс говорил по телефону, и Мерси удивилась, как непривычно мягко звучит его голос.
     Мягко и вместе с тем безжалостно.
     От этого голоса ее обнаженные руки даже покрылись гусиной кожей. Правда, она не слышала начала разговора, но того, что она уловила, входя в кабинет Ника, хватило ей с лихвой. В душе Мерси проснулось какое-то смутное беспокойство, причину которого она не могла себе объяснить.
     Прикрыв за собой дверь, она подошла к столу и остановилась, сделав вид, что просматривает принесенные на подпись бумаги. Но все внимание Мерси было сосредоточено на словах Ника.
     - Я уже говорил тебе об этом на прошлой неделе, - сказал Ник в трубку. - Нет, я не вижу никаких оснований идти на крайние меры. Я уверен, что эта проблема решится сама собой, и очень скоро. Скорее, чем ты думаешь.
     Он ненадолго замолчал, слушая, что говорит ему собеседник, но его взгляд был устремлен на Мерси. Она ощущала его всей кожей.
     - Да, - сказал он. - И тогда ты получишь свои десять миллионов.
     Это так удивило Мерси, что она не выдержала и, подняв голову, посмотрела на Ника. Он встретил ее взгляд и сардонически улыбнулся.
     - Нет, - сказал он в трубку. - Я же уже сказал: акции Рэчел мне совершенно не нужны. Я могу принять такое решение и без согласия других акционеров. Да, хорошо, так и сделаем. Ну, до встречи.
     Ник повесил трубку и повернулся к Мерси.
     - Но ведь ты не можешь выдать такой большой кредит без Рэчел, - сказала Мерси. - И вообще, подобное решение имеет право принимать только совет Директоров.
     Ник цинично ухмыльнулся.
     - Ты все-таки решила стать моей личной помощницей, любимая? - спросил он.
     - Ты же знаешь, что нет, - ответила она.
     - Тогда, может быть, Рэчел наняла тебя для управления ее долей?
     - Нет, но...
     - Тогда не забивай себе голову тем, что тебя не касается, - сказал он негромко.
     Еще ни разу Ник не позволял себе ничего подобного. Правда, он и раньше изредка давал ей понять, что решения, которые он принимает в качестве фактического главы компании, это его решения, и ничьи больше, однако такой щелчок по носу Мерси получила от него впервые. И все же она не столько обиделась, сколько еще больше встревожилась. Ник что-то задумал - она чувствовала это.
     - Я вовсе не собиралась лезть в твои дела, Ник, - возразила она со всей возможной кротостью.
     - Я знаю, любимая.
     - И все-таки... Десять миллионов долларов - это очень большая сумма. Даже для такой крупной инвестиционной компании, как наша.
     - Я знаю, что делаю, Мерси.          |
     - Надеюсь, что так, - проговорила она, глядя Нику в глаза.
     Он улыбнулся и кивнул, указывая на бумаги, о которых Мерси совершенно забыла.
     - Это для меня?
     Она протянула ему стопку документов.
     - Да. Просмотри и подпиши.
     Ник взял ее за запястье. Его пальцы были теплыми и нежными, но вырваться из этой хватки было невозможно.
     - Ты уверена, что не хочешь стать моей личной помощницей? - спросил он вкрадчиво. - Подумай, какие перед тобой открываются перспективы! Ты будешь фактическим членом совета директоров, узнаешь все мои секреты!
     - У меня такое ощущение. Ник, что я не узнаю всех твоих секретов, даже если проживу сто лет.
     - Неужели так трудно хоть раз польстить мне и сказать: да, Ник Росс, ты чертовски меня интересуешь как человек и как мужчина?
     - А по-моему, ты и так довольно высокого мнения о себе, - парировала Мерси.
     - Возможно. - О