ой информации, но главная проблема заключалась в том, что Мерси никак не удавалось понять принцип, в соответствии с которым она была сгруппирована и рассортирована.
     Ее работа осложнялась еще и тем обстоятельством, что Дункан Грант, будучи неравнодушен к новейшим информационным технологиям, установил на своем компьютере все или почти все имеющиеся в продаже бухгалтерские программы, электронные органайзеры, телефонные книжки и прочие утилиты. И всеми ими он постоянно пользовался, в то время как Мерси с большинством программ была знакома лишь понаслышке. Путали ее и даты, так как Дункан Грант часто возвращался к старым файлам, чтобы изменить их или внести какие-то добавления, в результате чего файл десятилетней давности компьютер часто помечал прошлым годом, если именно в прошлом году Дункан Грант заглядывал в него, чтобы что-то исправить или уточнить.
     В результате Мерси пришлось просматривать все файлы подряд. Их было много, очень много, словно Дункан Грант не знал, как пользоваться командой "Удалить". Между тем никто не освобождал Мерси и от ее каждодневной работы, и, просматривая давно списанные в архив платежные балансы, договоры, банковские проводки, черновики инвестиционных и страховых соглашений, она едва успевала выполнять свои непосредственные обязанности.
     Впрочем, дел, которые она должна была доделать, оставалось совсем немного. Лишь Ник изредка подкидывал ей свои бумаги вместе с последними документами, касающимися наследства Дункана, в очевидной надежде, что Мерси начнет работать на него, и тогда вопрос о ее уходе из банка можно будет вообще не поднимать. Но она не поддавалась на эти уловки, а в последнее время Ник все чаще закрывался в своем кабинете и работал один, занимаясь делами, о которых не знал ни один человек. Часто он и вовсе приезжал в банк к концу рабочего дня и оставался в своем кабинете до глубокой ночи. И Мерси по-прежнему не имела понятия о том, что у него на уме.
     Ник перестал присылать ей бумаги. Перестал уговаривать стать его личной помощницей. Он вообще едва замечал Мерси.
     Но больше всего огорчало Мерси другое. Прежде, каким бы большим и важным ни был проект, над которым Ник работал, он все равно приезжал к ней три или четыре раза в неделю. Или приглашал ее к себе.
     Но вот уже несколько дней, как они не были вместе, а Ник по-прежнему не обнаруживал никакого желания встретиться с ней. Похоже, он вообще забыл о ее существовании.
     Выключив компьютер, Мерси помассировала затекшую шею. Что ей оставалось? Либо вести себя как прежде, не требуя объяснений и не задавая Нику никаких вопросов, что, собственно говоря, и предписывали ей некие правила общения, сложившиеся между ними за год близости. Либо она могла рискнуть и спросить у Ника, в чем, собственно, дело.
     Первый путь, несомненно, был безопаснее. Но Мерси не хотела делать вид, что ей все равно, когда дело обстояло совершенно наоборот, и она старалась убедить себя в том, что не случится ничего страшного, если она задаст Нику один-два вопроса. Ее не останавливала даже боязнь показать себя влюбленной дурочкой и тем самым дать Нику лишнюю возможность освободиться от привязанности, которая начинала его тяготить. Возможно, рассуждала она, его временное охлаждение объясняется тем, что в последний раз они оба перестали контролировать себя, и Ник, осознав, что Мерси на самом деле гораздо дороже ему, чем он считал, хочет разобраться в своих чувствах.
     И все же при любой попытке давления с ее стороны Ник мог порвать с ней просто из чувства самосохранения.
     Решиться на что-то было трудно, но еще труднее было жить в неизвестности, терзаясь сомнениями и страхами. Нет, она не может больше жить в этом аду, сказала себе Мерси и, поддавшись внезапному порыву, встала из-за стола. Она шла к Нику, чтобы так или иначе положить конец своим мучениям.
     Но Ника в кабинете не оказалось, и порыв Мерси пропал втуне.
     - Нет ничего хуже, чем приготовиться к драке и обнаружить, что противник сбежал, - пробормотала она сквозь стиснутые зубы, стоя на пороге его пустого кабинета.
     - Ты не меня ищешь? - спросил Ник, бесшумно подходя сзади.
     От неожиданности Мерси вздрогнула:
     - Господи, Ник, ты меня ду смерти напугал!
     И Ник жестом пригласил Мерси войти и прикрыл дверь.
     - Извини, - сказал он, усаживаясь в кресло, - У меня и в мыслях не было тебя пугать. Я просто шел >Н себе в кабинет и увидел тебя.
     Он был вежлив, но от его сдержанных слов Мерси едва не затошнило. Чтобы заполнить возникшую паузу она подошла к креслу для посетителей, но садиться не стала. Вместо этого она встала позади него, облокотившись руками на спинку.
     - Сегодня утром к тебе приходил Джордан Уолш, - сказала она. - Я видела его внизу.
     Разумеется, она хотела сказать совсем не то, но в качестве завязки для разговора годилось и это.
     - Почему тебя так это удивляет? Я давно собирался встретиться с ним, и мистер Уолш был так любезен, что сам заехал ко мне.
     - Надеюсь, банк не будет иметь с ним никаких дел? - прищурилась Мерси. - В финансовом мире о нем ходят самые нелицеприятные слухи. Говорят, Уолш не пользуется репутацией надежного партнера. И это в лучшем случае!
     - А в худшем?
     - Многие открыто утверждают, что он связан с мафией! - выпалила Мерси и вспыхнула от досады-Она никак не решалась сказать Нику то, что хотела, а теперь он как будто специально уводил разговор в сторону.
     Ник пожал плечами.
     - Даже самым почтенным инвестиционным компаниям иногда приходится рисковать. И поддерживать рискованные предприятия, потому что они приносят самую большую прибыль. Пора бы тебе это знать, Мерси.
     - Но иметь дело с Джорданом Уолшем - это уже не риск, это - безрассудство!
     - Я знаю, что делаю, Мерси.
     - Знаешь? - Она посмотрела на его бесстрастное лицо, на его глаза, в которых не отражалось никаких эмоций, и почувствовала такое разочарование, что впору было заплакать.
     - Скажи еще, что это не мое дело! - бросила она резко.
     - Это, - спокойно ответил Ник, - действительно не должно тебя волновать.
     - О'кей. - Мерси перевела дыхание и кивнула почти спокойно. - Меня это действительно не касается. И вообще я шла сюда не за, тем, чтобы обсуждать с тобой политику банка. Я хотела только спросить, может, поужинаем вместе? На сегодня я закончила, так что...
     - К сожалению. Мерси, у меня еще много дел. Мне нужно сделать несколько важных звонков, так что тебе, наверное, нет смысла меня ждать.
     - Нет так нет. - Мерси принужденно улыбнулась. - Тогда до завтра...
     И, повернувшись, она быстро вышла из его кабинета. День действительно был кончен. Во всех смыслах.
     Глядя на закрывшуюся за ней дверь, Ник сидел неподвижно до тех пор, пока какой-то резкий хруст не вывел его из оцепенения. Удивленно посмотрев на свою правую руку, Ник увидел, как по пальцам течет что-то синее. Чернила!.. Сам того не заметив, он сломал пополам дорогой "Паркер" с золотым пером, который держал в руке.
     - Господи, да что это со мной? - пробормотал он вполголоса и, неловко держа руку на отлете, полез в карман за носовым платком.

***

     - Ничего! - Рэчел огорченно посмотрела на Эдама. - Ничего, - повторила она. - Я пересмотрела все письма, все заметки и календари, но не нашла ничего, что могло бы иметь отношение к нашему делу.
     - Что ж, - спокойно сказал Эдам, - значит, теперь все будет зависеть от Ника.
     Рэчел собирала в стопку листы чистой бумаги и выравнивала их, постукивая ребром по откинутой крышке секретера. Убрав бумагу в один из ящиков, она нахмурилась.
     - Нет, не может быть... - внезапно пробормотала она, отвечая, по-видимому, каким-то своим мыслям.
     - Чего именно не может быть? - поинтересовался Эдам.
     - Я хорошо знаю своего отца, - ответила Рэчел. - Он был очень аккуратным человеком, и меня вовсе не удивляет, что после его смерти все имущество оказалось в идеальном порядке - официальные документы на наследство готовы и подписаны, все распоряжения - сделаны. Предвидеть любые неожиданности, в том числе и собственную смерть - это так на него похоже! И только папины личные бумаги почему-то оказались... Рэчел не договорила, но Эдам сразу догадался, что она имеет в виду.
     - Ты хочешь сказать, что мистер Дункан должен был рассортировать и свои личные записи?
     - Да-да, именно так... Папа не мог не предусмотреть, что мне придется разбираться и с этим тоже. Он знал, что я начну поиски с его рабочего кабинета и с этого секретера и что там я найду записные книжки и шифрованный дневник. Но где-то должны быть и другие бумаги!
     - Где же?
     - В том-то и дело, что я не знаю. Картотеку я уже просмотрела, но там только письма. В доме есть три сейфа, но их я тоже проверила. Остается только депозитное хранилище банка - папа мог положить бумаги в одну из ячеек. Никаких других вариантов мне просто не приходит в голову.
     - Что ж, если ты права и документы действительно существуют, то не исключено, что мистер Дункан мог положить их в депозитную ячейку собственного банка. Для надежности.
     - А это значит, - заявила Рэчел, не скрывая своего возбуждения, - что мы ищем не то, что надо!
     - То есть?
     - Мы ищем бумаги, а надо искать ключ, номерной ключ от индивидуальной депозитной ячейки.
     Эдам огляделся по сторонам с таким видом, словно ожидал увидеть ключ висящим где-нибудь на видном месте, но лицо его сразу вытянулось. Со всех сторон его окружала массивная резная мебель красного дерева со множеством дверок, ящичков, полочек.
     - Ключ... - повторил он упавшим голосом. - Ну и задал же нам твой отец работенку!..
     Рэчел сразу поняла, о чем он думает. - И не только здесь, - вздохнула она. - В этом доме полно мебели, Эдам. Хватило бы на небольшой музей. Или на целую гостиницу.
     - Вряд ли мистер Дункан убрал его далеко, - не согласился с ней Эдам. - Думаю, он оставил бы его в таком месте, где ты могла бы легко его найти. Тебе ничего не приходит в голову?
     - Нет. - Рэчел покачала головой. - Хотя ты, наверное, прав. Деловые бумаги лежали на самом виду, значит, и личные бумаги должны быть где-то под рукой.
     Увидев, что Рэчел устало поникла, Эдам протянул ей руку и помог встать.
     - На сегодня, пожалуй, хватит. Давай побродим по саду, пока еще светло. Потом я уеду, а ты отдохнешь как следует.
     В ответ Рэчел обняла Эдама и прижалась к нему всем телом, наслаждаясь тем ощущением, которое будила в ней его близость. Когда они обнимались так, она могла думать только об одном - чтобы прижаться к нему еще теснее и чтобы им не мешала даже одежда.
     - Знаешь, а я совсем не устала, - сказала она с лукавой улыбкой.
     Эдам обнял ее за плечи, и это властное объятие неожиданно тронуло Рэчел до глубины души. Он и в самом деле прижимал ее к себе так, словно боялся, что Рэчел может унести ветром.
     - Эдам?..
     Он слегка отстранился и посмотрел на нее с высоты своего роста. Его все еще напряженный взгляд неожиданно смягчился, и Эдам поцеловал Рэчел в губы.
     Это были удивительные, волшебные мгновения. Рэчел позабыла обо всем - о своих сомнениях, тревогах, вопросах, об опасности, грозящей ее жизни. Единственное, о чем она могла думать, это о его горячих и жадных губах и о надежных, сильных руках, которые поддерживали и защищали ее.
     - Непросто мне будет уйти отсюда, - пробормотал он, прерывая поцелуй.
     Рэчел отвернулась.
     - Ты можешь остаться, - сказала она тихо, Эдам легко коснулся губами ее волос.
     - Если я останусь, ты не отдохнешь. Да и я тоже. Можешь мне поверить: мне ужасно хочется лечь с тобой в постель прямо сейчас и не вылезать по меньшей мере неделю.
     - За чем же дело стало?
     Эдам немного замешкался, подбирая слова.
     - За прошедшие несколько недель тебе пришлось пережить слишком многое, - сказал он наконец. - И испытания еще не кончились. Кто знает, быть может, самое худшее еще впереди.
     Рэчел вздохнула.
     - Что ж, если подходить к делу практически, тогда конечно...
     Но в глубине души она признавала, что Эдам прав. Рэчел и сама удивлялась, как она до сих пор держится на ногах - прошлой ночью она почти не спала, да и предыдущие ночи, наполненные тревожными сновидениями, не дали ей отдохнуть как следует. Только возбуждение рт множества самых разных событий помогало ей не чувствовать усталости.
     - Я вернусь завтра, - пообещал Эдам. - Рано утром, когда ты и солнце будете вставать.
     - Наверное, это самое правильное решение, но это не значит, что оно мне нравится, - сказала Рэчел, повторяя слова, сказанные им несколько часов назад.

***

     Эдам сразу заметил машину Саймона, которая была припаркована за углом стены, откуда хорошо просматривались въездные ворота усадьбы Грантов. Когда он остановился рядом, частный детектив - старый приятель Ника - посмотрел на него с легким упреком.
     - Я и так слишком бросаюсь в глаза, - проворчал он, - а теперь еще ты будешь маячить рядом, словно пугало посреди поля.
     Но Эдам не обратил на эти слова никакого внимания.
     - Что новенького? - спросил он. - Ты не заметил ничего подозрительного?
     - Нет, ничего. Кроме тебя и молодой леди в ворота с самого утра никто не входил и не выходил. Только Кэмерон Грант куда-то поехал примерно через полчаса после того, как вы вернулись из города.
     Эдам кивнул.
     - Я хочу, чтобы вы вели самое тщательное наблюдение за домом. Рэчел не должна никуда уезжать, но если она все-таки покинет дом - следуйте за ней и держитесь как можно ближе. Ясно?
     - Вполне.
     - Кто присматривает за калиткой, которая выходит к реке?
     - Мой напарник, - ответил Саймон. - Когда мне приходится следовать за молодой леди, он продолжает наблюдение за домом, а для этого ему приходится прятаться в саду. А там теперь частенько работает Кэмерон Грант. Но не беспокойся - в дом не войдет никто посторонний, один из нас обязательно его увидит.
     - А ночью?
     - Мы работаем в две пары. Вторая смена заступает в десять вечера и остается на дежурстве до десяти утра. Старший смены следует за леди, куда бы она ни направилась, а его напарник остается стеречь дом. Наши напарники - люди с опытом, так что можешь не беспокоиться. За те деньги, что Ник нам платит, он имеет право на все самое лучшее.
     - И все же однажды мы чуть не взлетели на воздух, а в другой раз нас едва не сбила машина, - с упреком сказал Эдам.
     На лице Саймона отразились попеременно и смущение, и вызов.
     - Я должен был следовать за вами и следить, не угрожает ли вам какая-нибудь опасность, это верно, - согласился он. - Но меня не предупредили, куда именно вы направляетесь. К тому же я в любом случае не имел права бросать вас без присмотра даже ради того, чтобы проверить магазин перед тем, как вы туда приедете. Что касается попытки наезда, то здесь, возможно, действительно есть моя вина - я был слишком далеко. Впрочем, я вряд ли бы успел что-либо сделать. Эта чертова тачка появилась как из-под земли, я успел только добежать до своей машины, а она уже исчезла. К счастью, ты был рядом... Ник говорил мне, что у тебя - отличная реакция, но такого даже я не ожидал. Леди, наверное, не получила ни царапины?
     Эдам посмотрел на детектива и сказал спокойно:
     - Кстати, о царапинах... Если леди получит хоть одну, тебе придется иметь дело со мной, а я не ограничусь тем, что урежу ваши гонорары. Надеюсь, я выражаюсь достаточно ясно?
     Но Саймон выдержал его взгляд.
     - Уж больно ты строг, - буркнул он. - Впрочем, Ник как-то обмолвился, что ты на самом деле гораздо круче, чем кажешься. А поскольку ты кажешься мне достаточно крутым, то... Словом, я учту твои пожелания. Мы присмотрим за леди, хотя для этого, наверное, придется задействовать еще двоих моих людей.
     - Счет можешь прислать мне, - сказал Эдам. - Только пусть это будут самые лучшие люди, о'кей? Но Саймон отмахнулся от него.
     - Ник платит щедро, - повторил он. - Мы разберемся.
     - И последнее... - Эдам, прищурившись, посмотрел на уже почти растворившиеся в сумерках вершины деревьев за стеной усадьбы. - Если вы заметите что-то подозрительное - все равно что, - сразу же дайте мне знать. У тебя есть номер моего пейджера?
     Саймон кивнул.
     - И твой телефон в отеле тоже. Я позвоню.
     - Смотри не забудь, - промолвил Эдам почти с угрозой.
     Саймон кивнул.

***

     - Вы будете ужинать, мисс? - спросила Фиона, выглянув в холл на звук шагов Рэчел.
     - Да. А где дядя Камерон?
     - Он сказал, что у него свидание. Жаль, я не успела спросить, сколько он ей платит.
     Рэчел рассмеялась.
     - Ради бога, Фиона! У дяди в Ричмонде полно знакомых, в том числе несколько женщин, которым нравится его общество. Я рада, что он, наконец, начал выходить.
     Фиона фыркнула.
     - Что ж, по крайней мере он перестанет лазить по всем ящикам и шкафам, словно там спрятан клад!
     - Ну, если взглянуть повнимательнее на все, что мы уже нашли в старой мебели, вряд ли можно сказать, что он зря тратит время.
     - Может быть, вы и правы, мисс. - Фиона вздохнула. - Но мне все равно хочется, чтобы все это поскорее закончилось и чтобы мы снова могли спокойно жить в нашем доме.
     - Потерпи, Фиона, ждать осталось недолго. Экономка сокрушенно покачала головой.
     - Все равно они возятся слишком долго, а из-за них и вы не отдыхаете как следует. Ну ничего, может быть, сегодня, когда все оставили вас в покое, вы, наконец, выспитесь.
     Рэчел улыбнулась.
     - Уверяю тебя, я в полном порядке.
     - Я знаю. - Фиона помолчала и добавила совсем другим тоном:
     - По крайней мере - будете в порядке. Теперь.
     Рэчел была так потрясена, что не сразу нашлась, что ответить. Лишь когда экономка повернулась, чтобы идти в кухню, она сказала дрожащим голосом:
     - Это... это совсем не потому, что он похож на Тома!
     Фиона остановилась на пороге и обернулась.
     - Какая разница - почему? - ответила она, слегка пожимая плечами. - Главное, мисс, что вы снова стали такой, как были. Десять лет вы просто шли по жизни с закрытыми глазами, а теперь вы проснулись. Мистер Том очень бы обрадовался, если бы узнал, что вы выздоровели, - он так любил жизнь!
     - А... Эдам?
     - Если мистер Делафилд вас действительно любит, то он, конечно, тоже будет за вас рад.
     Рэчел ничего не сказала на это, но когда экономка скрылась в кухне, она невольно задумалась о самом главном - о том, без чего все, что она только что выслушала, теряло смысл.
     Эдам не заговаривал с ней о любви. А она сама? Понимает ли она сама то, что с ней происходит?
     Большую часть своей сознательной жизни Рэчел считала, что ее чувство к Тому - глубокое, сильное и искреннее и что ничего подобного ей уже никогда не пережить. Ее любовь и преданность Томасу Шеридану были абсолютными и безоговорочными, и потому горе, причиненное его смертью, сразило наповал Рэчел. За десять прошедших лет она едва оправилась от этой потери. За то же самое время Рэчел превратилась из девочки во взрослую женщину, в ней пробудилась жажда к творчеству, к созиданию, к независимости, но осознала она это только сейчас.
     И теперь Рэчел окончательно поняла, что наивной девятнадцатилетней девушки, которая так долго и сильно любила своего Тома, больше не существует.
     Но главной причиной внутреннего смятения Рэчел было ее чувство к Эдаму. Она не ожидала, что оно окажется таким сильным и сложным, ведь еще недавно Рэчел была совершенно уверена, что ей уже никогда не испытать ничего подобного. Еечувство не было обожанием - в нем смешивались страх, восхищение, доверие, зарождающаяся любовь, сомнения, пугающие сны, необъяснимая тревога, волнующая страсть.
     Но все это оказалось отодвинуто на второй план физическим влечением, сметавшим любые преграды, воздвигаемые рассудком и воспитанием. Вместе с ду-' шой проснулось и тело. Оно стало другим - чувствительным, ненасытным. Незнакомый, странный голод денно и нощно сжигал Рэчел на медленном огне неутоленного желания, захватывая ее каждый раз, когда она смотрела на Эдама или прикасалась к нему. Одног