а? Почему не пришел сам?
     - Я боялся, - честно сказал он. - Боялся, что это опять самообман. Когда Питер вернулся домой и рассказал мне о твоей коллекции зеркал, я понял, что это ты. Знаешь, Питер еще поддразнил меня в тот день, он говорил, что у нас с тобой родственные души, что мы оба помешаны на зеркалах.
     Дэниел вдруг нахмурился:
     - Наверное, Эмили подслушала этот разговор. В любом случае, она надеялась, что ты сможешь послужить ее целям и отвлечь меня от расследования. И она добилась того, что ты переехала в наш дом.
     - Есть еще одна вещь, которую я хочу знать, - задумчиво сказала Лаура.
     Он шагнул к ней.
     - Что, любовь моя?
     - Эта наша встреча - навсегда?
     Дэниел улыбнулся.
     - Я в этом уверен.
     Лаура подошла к нему и подняла голову.
     - Я люблю тебя, Дэниел. - Ее руки обвились вокруг его шеи, и она прижалась к нему всем телом. Ее улыбка была такой нежной, что у него перехватило дыхание. - Я хочу, чтобы наша судьба стала самой счастливой из всех, о которых может рассказать это зеркало.
     Когда Дэниел прижался губами к ее губам, у него не было сомнений, что так оно и будет.



   Кей ХУПЕР
   АМАНДА

OCR Angelbooks




Анонс

     ?Аманда? - это захватывающая дух история прошлого, которое возвращается, тайного, становящегося явным, семейных интриг и секретов и, самое главное, страстной, безумной любви, поразившей прекрасную Аманду, которую одни считают давно исчезнувшей наследницей миллионов, другие - ловкой самозванкой.

     Посвящается моим родителям

Пролог

Июль, 1975 год

     Гром раскатывался по небу, отдаваясь гулким эхом в дальних уголках гор, как всегда бывает, когда гроза начинается теплым летним вечером. Дождь, подгоняемый сильными порывами ветра, яростно барабанил в окна большого дома. Посередине спальни, вся дрожа, стояла девятилетняя девочка. Мокрая ночная рубашка прилипла к ее худенькому телу.
     - Мама...
     - Ш-ш-ш! Нe шуми, малышка. Стой тихонько и жди меня.
     Ее часто называли малышкой. И мама, и папа, и дедушка. Она досталась им так тяжело. Поэтому ее холили, лелеяли и обожали. Поэтому и назвали Амандой . Так объяснял ей отец. Ей дали это имя, потому что она чудо и создана для любви, говорил он.
     Однако сейчас привычная уверенность в том, что ее все любят, ушла, остался лишь страх, и особенно ее пугал звук материнского голоса, такого непривычно тонкого, дрожащего. В нем звучало отчаяние. Большие серые глаза девочки неотрывно следили за матерью, словно та оставалась последней хрупкой драгоценной ниточкой, связывавшей ее с прежней счастливой жизнью.
     - Мама, куда мы поедем?
     - Подальше отсюда, малышка. Как можно дальше.
     Темная спальня освещалась лишь яростными всполохами молнии. Не решаясь зажечь свет, Кристин Далтон лихорадочно засовывала вещи в холщовую дорожную сумку. Она так торопилась, что ей казалось, будто она вот-вот задохнется от напряжения.
     Места в сумке почти не осталось, но она все-таки умудрилась впихнуть туда свои дневники. Просто для того, чтобы унести с собой частицу рухнувшей жизни, жизни вместе с Брайаном. О Господи, Брайан... Кристин схватила пригоршню драгоценностей из шкатулки на туалетном столике, бросила в сумку. Ощутила вкус крови - оказывается, она, сама того не замечая, до крови прикусила губу, чтобы не закричать. Но на сожаления нет времени. Нет времени ни на что. Ей надо как можно скорее увезти Аманду из этого дома.
     - Подожди меня здесь, - приказала она.
     - Нет! Ну пожалуйста, мамочка...
     - Ш-ш-ш! Ну хорошо, Аманда, пойдем со мной, только тихо.
     Они прошли через холл в детскую. Кристин впотьмах достала кое-какую одежду дочери, запихнула в сумку. Помогла притихшей Аманде переодеться в сухое - майку и вылинявшие джинсы, схватила девочку за руку, и они на цыпочках выскользнули из комнаты.
     На лестничной площадке Аманда неожиданно попыталась вырвать руку.
     - Нет, я не могу...
     - Ш-ш-ш, Аманда!
     Аманда заговорила отчаянным шепотом:
     - Мамочка, ну пожалуйста... я должна... я не могу это здесь оставить. Я быстро, мамочка...
     Кристин не могла понять, что же такого ценного для дочери осталось здесь, однако тащить ее по лестнице силой в таком состоянии не хотела. Девочка и так на грани истерики.
     - Хорошо, только быстро. И тихо.
     Бесшумно, как тень, Аманда метнулась обратно через холл в свою комнату и снова появилась через несколько минут, на ходу засовывая что-то в карман джинсов. Кристин не стала тратить время на выяснения, что же представляло для дочери такую ценность. Снова крепко взяла ее за руку и повела вниз по лестнице.
     Дедушкины часы на лестничной площадке зажужжали и пробили два часа ночи. Обе они так привыкли к этому звуку, что не обратили на него внимания и даже не остановились.
     Они вышли на широкое крыльцо, мокрое от дождя. Аманда пригнула голову, крепче прижалась к матери, и они побежали к машине, стоявшей в нескольких ярдах. За эти несколько шагов Аманда снова вся промокла. Ночь была теплая, но девочку била дрожь.
     Кристин возилась с ключами казалось, бесконечно долго. Наконец мотор кашлянул, свет фар пронзил темноту и завесу дождя, осветил подъездную дорожку, усыпанную гравием, и машина тронулась. Аманда обернулась назад... и у нее перехватило дыхание: позади, между домом и конюшнями, запрыгал огонек. Как будто кто-то бежал от дома с фонарем в руке... Бежал за ними.
     Аманда поспешно отвернулась и стала смотреть вперед, растирая замерзшие руки. Начало болеть горло.
     - Мама! Мы не вернемся сюда? Никогда-никогда?
     Слезы катились по щекам Кристин, почти слепя ее.
     - Нет, Аманда. Мы никогда не вернемся.

Глава 1

Конец мая, 1995 год

     - Остановите машину.
     Это прозвучало скорее как просьба, чем приказ. Уокер Мак-Леллан медленно свернул на дорогу, покрытую черным гудроном, и остановил машину.
     - Нервы сдали? - спросил он подчеркнуто бесстрастно, как и полагалось юристу.
     Она не ответила, открыла дверцу и вышла. Быстро прошла несколько ярдов по дороге, перепрыгнула через кювет и подошла к забору, за которым расстилалось пастбище с сочной высокой травой.
     Уокер наблюдал за ней. Вот она пролезла через дырку в заборе, прошла примерно тридцать ярдов, поднялась на холм и остановилась. Уокер знал, что с того места хорошо виден дом. Но откуда она это знает?
     Через несколько минут он выключил мотор и вышел из машины, захватив с собой ключи: конечно, здесь, в частных владениях Далтонов, машину не должны угнать и даже пальцем не тронут, однако годы, прожитые в Атланте, научили его особенно не полагаться на порядочность местных жителей. Ну и конечно, профессия адвоката тоже отучила доверять кому бы то ни было.
     - Люди всегда будут пытаться вас обмануть, - говорил его любимый профессор в университете, - все без исключения. Клиенты, полицейские, даже заправщик на бензоколонке. Даже те, кому совершенно нечего скрывать, все равно будут лгать вам. К этому придется привыкать. И к этому надо всегда быть готовым. Считайте, что вас обманывают, до тех пор, пока не получите доказательств обратного. А потом еще раз перепроверьте эти доказательства.
     С тех пор он и живет по этому принципу. Уокер легко перепрыгнул через забор. Не стал пролезать в дырку, как это сделала она.
     - Как вы узнали, что отсюда можно увидеть дом?
     Она искоса взглянула на него своими дымчато-серыми глазами, в которых невозможно было ничего прочесть. По-видимому, его небрежный тон нисколько не обманул ее.
     - А вы, как я вижу, абсолютно не сомневаетесь в том, что я самозванка?
     - Напротив. Если бы я в этом не сомневался, вас бы здесь сейчас не было.
     Она устремила взгляд вдаль, к огромному дому, стоявшему примерно в миле от них.
     - И тем не менее вы не верите, что я Аманда Далтон.
     Уокер ответил, осторожно выбирая слова:
     - Пока мне не удалось доказать обратное. Двадцать лет назад у детей не снимали отпечатки пальцев, поэтому мы с вами не можем воспользоваться этим доказательством. Группа крови у вас соответствующая, однако это означает лишь то, что вы можете быть Амандой Далтон, но не доказывает, что вы являетесь ею. Вы правильно ответили почти, - он с едва заметным нажимом произнес это слово - почти, - на все мои вопросы. Вы, по всей видимости, прекрасно знаете историю семьи Далтонов и знакомы с некоторыми из ныне живущих ее членов.
     Она слабо улыбнулась, все еще глядя на огромный дом.
     - Но я не смогла ответить на все ваши вопросы, и это вызывает у вас подозрения, не так ли, мистер Мак-Леллан? Не забывайте, прошло уже двадцать лет с тех пор, как я покинула... - она запнулась, - свой дом.
     Вот именно это колебание и вызывало недоверие Уокера. Да, она прекрасно осведомлена о деталях, касающихся семьи Далтонов, но Далтоны не раз были в центре внимания прессы, поэтому любой при желании мог бы узнать о них немало интересного без особого труда. За последние пять лет Уокер доказал несостоятельность притязаний двух женщин, каждая из которых также называла себя Амандой Далтон.
     Поместье Джесса Далтона оценивается сейчас в десятки миллионов долларов, поэтому неудивительно, что появляются женщины подходящего возраста и соответствующей внешности, выдающие себя за его давно пропавшую внучку. Особенно теперь.
     Но эта Аманда Далтон отличается от прежних претенденток. В отличие от тех, энергичных, нетерпеливых, чересчур эмоциональных, эта женщина ведет себя спокойно и осмотрительно. Она как будто постоянно настороже. Не пытается склонить его на свою сторону, не путается в ответах и не старается их угадать, отвечает спокойно и сразу или же говорит: ?Не знаю?, ?Не помню?.
     Что это? Не смогла узнать из газет или действительно провалы в воспоминаниях?
     - Двадцать лет, - повторил Уокер, изучая ее профиль.
     Она пожала плечами:
     - Много ли человек обычно помнит из детства? Отдельные моменты, мимолетные образы... Причудливое смешение событий, похожее на лоскутное одеяло. Помню ли я то лето, когда мне исполнилось девять лет? Кое-что помню. Как оно начиналось, например. Уже в мае стояла жара. Как сегодня. Пахло жимолостью. Так же, как сейчас. И воздух был так же неподвижен и тяжел, как сегодня, в преддверии грозы. Казалось, она ждет там, за горами. Если прислушаться, можно услышать гром. Вот... слышите?
     Уокер не позволил себе поддаться мечтательным ноткам в ее голосе.
     - В это время года здесь часто бывают грозы.
     Еле слышный смех сорвался с ее губ:
     - Да, конечно. Скажите, мистер Мак-Леллан, если вы мне настолько не доверяете, почему привезли меня сюда? Вы же могли просто отказаться, когда я это предложила. Или предоставили бы Далтонам мне отказать. Вы могли бы отложить поездку, настоять на том, чтобы дождаться результатов анализа крови. Ведь они могут дать окончательный ответ.
     - А могут и не дать. К генетическому анализу крови многие суды относятся с сомнением, в особенности в тех случаях, когда требуется вынести решение о наличии родственной связи между дедом и внучкой.
     - Да, если бы мой отец был жив, все было бы проще. Как вы думаете, это правда? То, что Далтоны несут в себе признаки безумия?
     - Брайан Далтон был всего лишь несчастным, но не безумным человеком. Ну что же, поедем к дому. Ваш... Джесс уже ждет.
     Аманда повернулась и быстро пошла к дороге. Уокер увидел, как она едва заметно вздрогнула, увидев табун лошадей, пасшихся вдалеке. Лошади, по-видимому, заметили появившихся людей и двинулись к ним. Нахмурившись, Уокер направился к машине.
     - Вы боитесь лошадей? - спросил он, заводя мотор.
     - Что вы сказали? А... я их просто не очень люблю. Так вы говорите, сегодня соберется вся моя семья?
     Уокер не мог сказать наверняка, означала ли эта резкая перемена темы разговора что-либо еще, кроме естественного волнения перед предстоящим событием. Поэтому он воздержался от комментариев. Просто ответил на ее вопрос.
     - Джесс говорит, все должны собраться. Кейт постоянно живет в ?Славе?. Рис и Салли тоже сейчас дома.
     - Они оба не женаты?
     - Да. Рис совсем было собрался жениться несколько лет назад, однако Джесс... решил эту проблему по-своему.
     Аманда взглянула на Уокера, словно хотела о чем-то спросить, но в это время машина свернула на подъездную дорожку, усыпанную гравием, и перед ними предстал величественный особняк. Казалось, он поглотил все внимание Аманды. Интересно, подумал Уокер, о чем она сейчас думает, что чувствует.
     Это был один из самых великолепных особняков американского Юга, когда-то названный ?Слава Далтонов?. Впрочем, на протяжении целого столетия все называли его просто ?Слава?, возможно, потому, что это название необыкновенно подходило массивному величественному зданию. Перед домом росли две такие же величественные древние магнолии с белыми цветами, словно вылепленными из воска. Вместе со старыми дубами, кизиловыми деревьями, мимозами, азалиями, вечнозелеными кустарниками они создавали великолепный ландшафт, центром которого был сам дом, совершенный, словно драгоценный камень в золотой оправе. По фасаду его тянулась колоннада - десять белых колонн; четыре из них чуть выдвигались вперед, поддерживая фронтон, так что дом, казалось, тоже выступал вперед, как будто приветствуя гостей.
     - Вы разбираетесь в архитектуре? - спросил Уокер.
     - Нет.
     Он остановил машину, выключил мотор и снова взглянул на нее. Она не отрывала глаз от дома, но ее лицо было совершенно спокойно.
     - В те времена, когда строилась ?Слава?, колонны служили символом богатства и величия. Самые богатые люди могли позволить себе четыре колонны, редко какая семья - шесть. А вот Далтоны поставили десять.
     Аманда, казалось, с трудом отвела глаза от особняка и посмотрела на Уокера. Выражение ее лица было все так же безучастно, а в дымчато-серых глазах по-прежнему ничего нельзя было прочесть, но у Мак-Леллана возникло ощущение, что она напугана. Очень напугана. Однако голос ее звучал спокойно, в нем даже появились едва заметные нотки любопытства.
     - А вы эксперт по семейству Далтонов, мистер Мак-Леллан?
     - Можете называть меня Уокером.
     Он и сам не понял, как у него вырвались эти слова. Ведь с самой первой их встречи он старался сохранять с ней нейтральные, даже официальные отношения.
     - Нет, я не эксперт. Просто увлекаюсь историей этих мест. Хобби. А семья Далтонов является центром местной истории.
     - Вы, по-моему, как-то сказали, что и ваш отец, и дед были поверенными Далтонов?
     Она не хочет заходить в дом, понял Уокер. Оттягивает этот момент.
     - Да, верно. Мы в этих местах относительно недавно. В 1870 году мой дед выиграл в покер тысячу акров далтоновских земель и построил дом примерно в миле к западу от того холма. Он приехал из Шотландии практически нищим, а здесь стал вполне зажиточным человеком. Со временем Далтоны даже простили ему, что он назвал дом в честь карты, принесшей ему выигрыш.
     - По-видимому, я должна все это помнить, не так ли? Но, к сожалению, этого я не помню. И как же он назвал свой дом?
     - ?Козырной король?. И дом, и название сохранились до сих пор, хотя вражда давно забылась.
     Уокер не стал комментировать то, что она не помнит единственный дом в округе, соседствующий со ?Славой?. Вышел из машины, открыл ее дверцу. Аманда не двинулась с места. Он подождал, пока она подняла на него глаза.
     - Сейчас или никогда.
     Она вышла, отступила в сторону, не сводя глаз с дома. Рука нервно теребила бахрому на сумке. По-видимому, она тщательно продумала свой костюм для этой поездки. Элегантные серые брюки и бледно-голубая шелковая блузка очень ей шли и говорили о хорошем вкусе.
     Уокер ждал, украдкой наблюдая за Амандой.
     - Такой... огромный... - тихо произнесла она.
     - Не больше, чем был, по крайней мере с этого места. Вы что, не помните ?Славу??
     - Да, но... Я не раз слышала, что многие вещи, увиденные в детстве, потом кажутся гораздо меньше, чем запомнились. Здесь не так.
     Неожиданно для самого себя Уокер почувствовал острый прилив жалости. Этой женщине, кто бы она ни была - настоящая Аманда или самозванка, - сейчас предстоит встретиться с враждебно настроенными незнакомыми людьми, которые только и будут ждать, чтобы она оступилась, сделала ошибку.
     Он взял ее под руку. Заговорил нарочито спокойным тоном:
     - Мы пока оставим ваши вещи в машине. Если это... знакомство... не удастся или вы просто почувствуете себя неуютно в этом доме, я отвезу вас обратно.
     Она смотрела на него с каким-то странным выражением. Словно его слова захватили ее врасплох. Но в конце концов кивнула:
     - Спасибо.
     Они пошли по дорожке, окаймленной аккуратно подстриженными кустами. Поднялись по широким ступеням и подошли к массивной входной двери, по обеим сторонам которой стояли в бочках аккуратные маленькие деревца.
     Уокер не стал звонить, а просто открыл двойные двери и знаком пригласил Аманду. Поколебавшись секунду, она прошла вперед.
     Они оказались в прохладном, изысканно обставленном холле.
     - Джесс не слишком большой любитель старины, - суховато произнес Уокер, - поэтому в ?Славе? только кое-где в спальнях сохранилась старая мебель, большая же часть дома переделана. Вот только кондиционеров нет.
     Аманда посмотрела на винтовую лестницу с изящной площадкой наверху, на втором этаже. Перевела глаза вниз, на великолепный кремово-золотистый ковер, устилавший деревянный пол. Обернулась к Уокеру:
     - Что, в доме все лето так прохладно?
     - Вообще-то нет. В середине июля здесь становится довольно душно, особенно наверху. Но Джесс предпочитает естественный воздух, пусть даже горячий и влажный. А распоряжается в ?Славе? в основном Джесс.
     Интересно, расслышала ли она предупреждение в этих последних словах? И собирался ли он вообще предупреждать ее о чем-либо?
     Прежде чем Аманда успела ответить, внимание их отвлекли голоса, высокие, как будто рассерженные, словно двое .людей спорили между собой. Двери напротив лестницы резко распахнулись. Раздался раздраженный крик:
     - Салли!
     Из комнаты выскочил крупный темноволосый человек в джинсах и грязной майке. С силой захлопнул за собой дверь, потом, заметив вновь прибывших, замер.
     Уокер физически ощутил, как напряглась стоявшая рядом женщина. И неудивительно. Ярость, исходившая от Салливана Лэттимора, младшего внука Джесса Далтона, казалась осязаемой. Как летняя жара за стенами этого дома. Этот физически мощный человек выглядел так, будто готов разрушить все, к чему прикоснется. Даже Уокер взирал на него с опаской, хотя прекрасно знал, что легко может осадить Салли.
     Несколько долгих мгновений Салли не двигался, впившись в незнакомку яростным взглядом.
     Уокер молча наблюдал за ними. Ждал, что будет дальше. Единственное, что у них общего, думал он, - это темные волосы и серые глаза. Фамильные черты Далтонов. Но на этом сходство кончалось, хотя и предполагается, что они двоюродные брат и сестра. Она - невысокого роста, чуть выше пяти футов, тоненькая, хрупкая, с нежной светлой кожей. Он - крупный, выше шести футов, ширококостный и массивный, как большинство Далтонов. Кожа темная от загара, руки в мозолях и ссадинах. Ее тонкое лицо с изящными чертами не выражало абсолютно никаких чувств. Его - красивое и грубоватое - выражало столько, что, казалось, сейчас произойдет взрыв.
     Губы Салли изогнулись в презрительной усмешке, но он не произнес ни слова. Просто прошествовал мимо них к выходу и с силой захлопнул за собой дверь.
     Она не дрогнула, когда он проходил мимо, но после того, как дверь захлопнулась, перевела дух.
     - Не очень многообещающее начало.
     Уокер поколебался несколько секунд, прежде чем ответить. Пожал плечами.
     - Салли любит производить впечатление отъявленного грубияна, чуть ли не бандита, но в основном это блеф.
     Тон ее вопроса вызвал у него улыбку.
     - Я бы вам не советовал с ходу делать из него сумасшедшего. Его буйный нрав проявляется по большей части в криках и ругательствах. Он редко