вдруг, поднявшись, оказалась в его объятиях.

ГЛАВА 14

     - Если ты еще раз назовешь меня миссис Килбурн, - прошептала Кэрри, - я завизжу.
     Они лежали на диване. Одежда их была разбросана по полу. Только ее плащ защищал обоих от ночной прохлады, но им не было холодно.
     Брент крепче прижал ее к себе.
     - Я не хотел этого. Ты ведь понимаешь, правда? Но что мне оставалось?
     Кэрри молчала. Ее горячее дыхание щекотало его шею. Наконец она сказала:
     - Я понимаю, тебе надо выяснить, кто убил Питера. И понимаю, что у тебя появились вопросы, которые нужно было задать мне. И мне кажется, что я даже понимаю, почему ты задал мне эти вопросы перед всей семьей. Потому что знал: в этом доме, при всех, я отвечу на них. Ты знал, что мне придется отвечать.
     Брент тяжело вздохнул.
     - Мы стали любовниками почти год назад, Кэрри. И за все это время разве ты рассказала мне хоть что-нибудь о своем браке? Вообще рассказывала о том, что для тебя важно в жизни? Нет, ты приходишь ко мне... как привидение. Иногда мне кажется, что я вижу тебя во сне. Проходит час - и ты словно растворяешься в воздухе. А мне остается только вспоминать о тебе.
     - Я не хочу говорить, когда я с тобой, - прошептала она. - Я просто хочу... чувствовать. Это плохо?
     - Плохо, что ты не подпускаешь меня к себе, не позволяешь стать к тебе ближе. Не позволяешь мне любить тебя.
     Брент все еще не мог к этому привыкнуть. Все началось неожиданно. Он встретил Кэрри на новогоднем приеме, который устраивала Эмили Килбурн. Это было пышное мероприятие для избранного круга: присутствовали только друзья и важные персоны. Брента больше поразила необыкновенная застенчивость жены Питера Килбурна, чем ее шрамы, скрытые под макияжем. Хотя к тому времени Кэрри была замужем за Питером уже более двух лет, она нигде не появлялась с мужем. Брент же пропустил несколько новогодних вечеринок Эмили, поэтому он увидел Кэрри впервые.
     Даже сейчас он не мог объяснить, как это случилось. Брент знал только одно: он нашел ее в оранжерее; она пряталась от гостей и казалась глубоко несчастной. Он дотронулся до ее лица, не понимая, что делает. Коснулся ее левой щеки, изуродованной шрамами. И ему вдруг показалось, что именно здесь сосредоточилась вся ее боль. Она посмотрела на него своими ореховыми глазами - и упала в его объятия.
     Это был странный, безумный секс, секс стоя. Расстегнутые брюки, задранная юбка. И со всех сторон огромные листья экзотических растений. Когда все было кончено, они так ослабели, что им пришлось некоторое время простоять, поддерживая друг друга. Ни слов, ни планов, ни обещаний. Кэрри оправила на себе одежду и молча выскользнула из оранжереи. Брент отпустил ее, потому что не знал, как удержать.
     Кэрри позвонила ему через неделю. Сказала, что собирается в город, и с робостью в голосе спросила, смогут ли они встретиться. Брент пригласил ее к себе. И все было как в первый раз: жадность голодных, у которых отнимают пищу. Кэрри оказалась поразительно неискушенной, особенно для женщины, которая два года была замужем за Питером Килбурном. Но она была такой открытой и с такой готовностью отдавалась ему, что у него заныло сердце.
     Одеваясь, Кэрри спросила Брента, будут ли они и в дальнейшем встречаться. Нежная и ранимая, она задела в его сердце такие струны, о существовании которых он даже не догадывался. И хотя "вопросы и проверки" стали его второй натурой, он ни о чем не спросил Кэрри. Просто сказал "да".
     Сначала они встречались раз в неделю, в его квартире. Но ей было сложно выезжать в город, поэтому, когда потеплело, она предложила встречаться в центре лабиринта в саду Килбурнов. Для нее не составило труда сделать копию ключа, хранившегося у садовника, и Брент проходил в заднюю калитку. Что касается безопасности, то Кэрри, видимо, считала, что присутствие офицера полиции могло только усилить охрану имения Килбурнов. Лабиринт не был виден из дома, вернее, только из одного или двух окон. Хорошо просматривалась только крыша беседки. Поэтому она была почти уверена, что их не увидят, ведь они встречались глубокой ночью.
     Проходило время, и Брент узнал кое-что о Кэрри. Узнал, что она необыкновенно чувственна, а ее кожа настолько чувствительна, что Кэрри загорается от одного прикосновения. Что она очень умна и наблюдательна. И, несмотря на свою застенчивость, обладает чувством собственного достоинства. Изредка Бренту удавалось разговорить ее; так он узнал, что она прекрасно формулирует свои мысли. Кэрри изголодалась по нежности. И искренне считала, что уродлива.
     Однажды ночью Брент попросил ее развестись с Питером и выйти за него замуж. Кэрри очень удивилась, и он увидел, что ей приятна его просьба.
     - Брент, я не позволю тебе связать жизнь с уродливой женщиной, - проговорила она с горечью в голосе.
     - Что?!
     Она объяснила:
     - Я прекрасно знаю себе цену. Тощая, бледная, невзрачная... Кроме того, изуродованная в автокатастрофе. Однажды утром ты бы проснулся рядом со мной и понял, какую ошибку совершил.
     - Ты не права, - пробормотал обескураженный Брент.
     Неужели Питер заставил ее чувствовать все это? Неужели его пренебрежение - причина отчаяния Кэрри?
     - Я уверена, что права. Я смотрюсь в зеркало и вижу свое отражение.
     И что бы Брент ни говорил, как бы ни уверял ее, что она прекрасна и необыкновенно сексуальна, Кэрри только качала головой и улыбалась. Она верила, что его к ней влечет, но полагала, что это - чисто физическое влечение. И была убеждена, что уродлива.
     Его руки снова обвились вокруг ее талии. Он сказал:
     - Я никогда не спрашивал тебя, потому что ты ясно дала понять, что не хочешь говорить о нем, но все-таки... Это из-за Питера ты не позволяешь мне любить тебя? Он очень обидел тебя?
     Кэрри оперлась на локоть, чтобы видеть его лицо.
     - Если нам придется говорить о нем, то я хотела бы сначала одеться, - ответила она.
     Брент спросил:
     - Обещаешь, что, когда оденешься, не ускользнешь от меня?
     Кэрри едва заметно улыбнулась.
     - Обещаю.
     Он не до конца поверил ей, но все же разжал объятия. Они быстро оделись, поеживаясь от ночной прохлады. Кэрри не села ни на диван, ни в кресло. Она говорила, расхаживая по беседке, тщательно избегая его взгляда.
     - Когда я встретила Питера, мне было девятнадцать. Я жила с отцом в Атланте. Папа как раз встретил женщину, на которой женился через несколько месяцев. Но тогда они еще не поженились, и ему нравилось, когда вокруг него много людей. Особенно молодых людей. Питер познакомился с моим братом во время игры в покер, хотя тогда я этого не знала, и Лоренцо пригласил его к нам на пикник у озера. После этого Питер часто приходил поплавать, как и все остальные друзья Лоренцо, но в отличие от остальных он проводил почти все время со мной.
     Кэрри умолкла. Лицо ее приобрело задумчивое выражение.
     - Наверное, Питер просто не мог не очаровать женщину, - продолжала она. - Или девушку. Для него это было так же естественно, как дышать. А я жила замкнуто, была как бы отгорожена от жизни. Почти все время или читала, или занималась музыкой. У меня совсем не было друзей. Он был первым мужчиной, который обратил на меня внимание. Говорил мне комплименты. И он был такой красивый... - Она снова умолкла.
     Брент молча ждал продолжения. Кэрри беспомощно пожала плечами.
     - Ты, конечно, и сам можешь догадаться, что случилось. Я влюбилась в него. И мне не удалось скрыть свои чувства. Каждый мог видеть их, особенно Питер. И он был... добрым ко мне. Продолжал говорить комплименты, обращал на меня внимание, позволял мне мечтать. Но когда через несколько недель он сделал мне предложение, никто не удивился больше меня.
     Кэрри повернулась к Бренту, опираясь спиной на стену беседки. Губы ее тронула улыбка.
     - Он говорил то, что и следует говорить в таких случаях. И делал то, что следовало. Хочешь узнать, как он лишил меня невинности в ночь накануне свадьбы?
     - Не особенно, - признался Брент.
     Кэрри утвердительно кивнула.
     - Но ты хочешь узнать все остальное. Ладно. В общем, он женился на мне. И привез меня сюда - познакомить со своей семьей.
     - Ты не была знакома с его семьей? - удивился Брент.
     - Нет. Это была скоропалительная свадьба, если можно так выразиться. Мы просто зарегистрировались в конторе мирового судьи через два дня после того, как он сделал мне предложение. Так что у меня не было времени познакомиться с его родными.
     Кэрри снова пожала плечами.
     - Должна признать, что Килбурны с достоинством пережили этот удар. Когда Питер привез меня сюда, они могли бы устраивать сцены... но нет, они всегда относились ко мне с пониманием.
     - Я знала, что мы с Питером должны жить в этом доме, но не знала, что у нас будут разные спальни. Впрочем, не имело значения, потому что Питер обычно спал в моей постели. Но, к сожалению, все реже и реже. Он не извинялся и никак не объяснял причину, просто уходил вечером к себе в комнату и больше не появлялся. Через полгода после нашей свадьбы мне приходилось умолять его прийти ко мне в постель.
     Брент сжал зубы, чтобы заставить себя молчать.
     Кэрри уставилась куда-то в пространство - она глядела в прошлое.
     - Он был всегда... очень вежлив. Если я сама приходила к нему, он всегда занимался со мной любовью. Но однажды утром, после того как я упросила его прийти ко мне, я проснулась и увидела, как он смотрит на меня. Питер сразу же улыбнулся, но... я уже увидела выражение его лица. И после этого никогда больше не просила его заниматься со мной любовью. И он больше не приходил ко мне.
     - Какого черта ты не бросила этого подонка? - не выдержал наконец Брент.
     Кэрри быстро взглянула на него. Непроизвольно поднесла руку к щеке и дотронулась до своих шрамов.
     - Папа был уже женат и переехал в Калифорнию. Я знала, что моя мачеха не обрадуется, если я приеду к ним. Сестра тоже была замужем, у Лоренцо - своя жизнь. Мне было девятнадцать. И никакой профессии. Плюс уродство. В общем, некуда было ехать...
     Она поежилась, словно от холода.
     - А этот дом не хуже других, а во многих отношениях даже лучше. Никто не требовал, чтобы я что-то делала, куда-нибудь ездила. Меня оставили в покое - наедине с музыкой и книгами. Питер по-прежнему был вежлив, даже добр, особенно после того как понял, что я не ожидаю, что он вернется в мою постель, и не собираюсь возражать против его связей с другими женщинами. Иногда я думаю, что он был мне даже благодарен: когда какая-нибудь из его возлюбленных становилась слишком требовательной, он всегда мог посверкать перед ней обручальным кольцом и рассказать о жене, которая никогда не даст ему развод.
     - Кэрри...
     - Моя жизнь могла быть намного хуже, - сказала она убежденно. - И мое замужество могло быть намного хуже.
     Брент с сомнением покачал головой.
     - Господи, неужели Питер только из-за этого женился на тебе? Чтобы иметь жену, которая готова оставаться дома и не устраивает сцен?..
     Кэрри посмотрела на него с какой-то странной улыбкой.
     - Брент, разве ты еще не догадался?
     - Догадался - о чем?
     - Почему Питер женился на мне. - Ее глаза блестели, но слез не было. - Мой отец купил его мне.
     Брент с минуту молчал, потрясенный услышанным. Теперь ему многое открылось. Кэрри тем временем продолжала:
     - Питер задолжал в клубе кучу денег. Лоренцо открыл ему кредит, потому что он Килбурн. Ни брат, ни отец не знали, что Питер не имеет доступа к состоянию Килбурнов, а он старался держать их в неведении как можно дольше, очаровывая и осыпая обещаниями. Как и все игроки, Питер был уверен, что удача наконец повернется к нему лицом. Поэтому продолжал играть. И продолжал проигрывать.
     - К тому моменту, когда отец узнал, что Питер не сможет заплатить свои долги, я уже была влюблена в него. У папы, как я говорила, появилось новое увлечение, и он решил, что подвернулась удачная возможность сбыть меня с рук и одновременно получить кое-что взамен долговых расписок Питера. Тогда отец поставил Питера перед выбором: или он передает расписки Эмили и Дэниелу, или рвет их, а Питер за это женится на мне и будет добр ко мне.
     Кэрри немного помолчала, потом добавила:
     - Возможно, это единственное обещание, которое Питер сдержал.
     Брент тяжело вздохнул.
     - А когда ты узнала все это?
     - Когда была в Калифорнии. Питер явился к Лоренцо в клуб и рассказал очередную историю... О том, что он якобы скоро получит большую сумму. И Лоренцо позволил ему играть, если он не будет заходить слишком далеко. До тех пор неукоснительно выполнялось следующее правило: Питер мог платить только наличными, а когда они кончались, он выходил из игры. Но в тот вечер ему как-то удалось уговорить Лоренцо, и тот снова предоставил ему кредит. Питеру не повезло, и он проиграл триста с лишним тысяч долларов, но ты это уже знаешь. Лоренцо вышвырнул его из клуба и велел не возвращаться, пока он не отдаст долг. Но брат не надеялся, что удастся вернуть эти деньги, поэтому позвонил отцу, чтобы все ему рассказать. Папа пришел в ярость и выложил мне правду о том, что произошло четыре года назад.
     - И тогда ты позвонила Питеру?
     Кэрри кивнула.
     - Наверное, я надеялась, что он станет отрицать это. Скажет, что женился на мне, потому что я была ему нужна, даже если потом все изменилось. Но нет. Он рассмеялся и сказал, что я должна быть польщена, поскольку моим приданым были расписки на полмиллиона долларов.
     - Подонок, - пробормотал Брент сквозь зубы.
     Помолчав, Кэрри добавила:
     - Я положила трубку. Это был наш последний разговор. Я не знаю, кто его убил, Брент, но знаю, кто его не убивал. Ни отец, ни Лоренцо не имеют к этому ни малейшего отношения. Свои убытки они списали на неблагоприятные обстоятельства. У нас говорят: обманешь меня один раз, стыдно станет тебе, обманешь второй раз, стыдно станет мне. Питер обманул их дважды. Но из-за этого они не стали бы делать меня вдовой.
     Брент кивнул и пробормотал:
     - Я и так не представлял себе Лоренцо с ножом в руке. Пистолет ему больше подходит.
     Кэрри улыбнулась.
     - Ты ничего не знал о моей семье, когда мы начали встречаться, верно?
     - Нет, ничего, - ответил Брент.
     - Я никогда не участвовала в делах отца и брата.
     - Ты могла бы мне этого не говорить.
     Брент подошел к ней и положил руки ей на плечи.
     - Кэрри, неужели ты думаешь, что я тебя совсем не знаю? Ты действительно думаешь, что все это время я встречался с тобой только потому, что мне нужно твое тело?
     Она молча смотрела на него. Затем тихо проговорила:
     - Когда ты нашел меня в оранжерее тем вечером, я спряталась, потому что увидела, как Питер повел в свою спальню хорошенькую манекенщицу. Я знала, что у него есть другие женщины, но мне стало так больно, что я просто не смогла оставаться на людях. А потом пришел ты и посмотрел на меня так, будто тебе стало жаль меня. И когда ты погладил мои шрамы...
     Кэрри тихонько вздохнула.
     - Брент, ты сделал меня счастливой. Заставил меня почувствовать то, что я никогда не смогла бы почувствовать без тебя. Я хочу, чтобы ты знал: я всегда буду тебе благодарна...
     Брент, нахмурившись, перебил ее:
     - Перестань! Мне не нужна твоя благодарность.
     Кэрри пристально смотрела ему в глаза.
     - Не нужна? Но как же я могу не быть тебе благодарной?.. Ты, Брент, заставил меня почувствовать себя женщиной.
     - Ты и была ею. Прекрасной, сексуальной, волнующей женщиной, которую я полюбил всей душой.
     Ее нижняя губа задрожала, на глаза навернулись слезы.
     - Как замечательно ты говоришь, - пробормотала Кэрри.
     Брент застонал и уткнулся лбом в ее лицо. Потом поцеловал ее, и в этом поцелуе не было ни жалости, ни нежности. Только желание. Когда их поцелуй прервался, у обоих дрожали колени.
     - Послушай меня, Кэрри, - проговорил Брент с хрипотцой в голосе. - Я на двенадцать лет старше тебя. У меня были другие женщины, другие связи. Я знаю, чего я хочу и что я чувствую. Я люблю тебя. Поверь мне. Привыкни к этому. Я заставлю тебя поверить. И я собираюсь жениться на тебе.
     - Но...
     Он снова поцеловал Кэрри.
     - Нет. Никаких но. Если ты хочешь соблюдать приличия, мы можем подождать до весны или даже до лета, но ты выйдешь за меня.
     Брент не оставил ей времени на возражения - еще раз поцеловал ее и вышел из беседки.
     Было уже около трех утра. Кэрри медленно шла в сторону дома по дорожкам сада. Шла, погрузившись в раздумья. Даже если бы маленькие фонарики горели ярче, она, наверное, не заметила бы под деревянным мостиком странный предмет, наполовину погрузившийся в воду.
     Лаура очнулась от тяжелого сна и открыла глаза, не понимая, где находится. Но это длилось всего лишь мгновение. Дэниел приподнялся на локте и, наклонившись, нежно поцеловал ее.
     - Доброе утро, - прошептал он. Лаура улыбнулась, тотчас же забыв о дурном сне.
     - Доброе утро.
     - Наверное, я мог бы к этому привыкнуть, - с серьезнейшим выражением лица сказал Дэниел, глядя на сверкающие в утреннем свете пряди волос и алебастровые плечи на фоне темно-зеленых шелковых простыней. - Господи, утром ты еще прекраснее.
     Лаура засмеялась.
     - Спасибо. Ты еще долго собираешься удивлять меня?
     - Разве я тебя удивляю?
     - Я совершенно не ожидала... Мне казалось, что не в твоем характере говорить такие вещи.
     Дэниел снова поцеловал ее. Не сей раз с улыбкой.
     - Ты не ожидала, что я назову тебя прекрасной? Ты не веришь, что я не в силах удержать свои руки, которые все время стремятся трогать, гладить, ласкать...
     Его рука потянулась к груди Лауры.
     - Ты не веришь, что я постоянно хочу тебя?
     Даже когда так измучен любовью, что не могу дышать... И мне нравится, что ты так быстро отвечаешь на мои ласки. Особенно когда я делаю вот так...
     Лаура вскрикнула и прижалась к нему всем телом.
     - Почему бы тебе не перебраться ко мне? - спросил Дэниел, провожая Лауру в ее комнату, чтобы она могла одеться к завтраку. Душ они приняли вместе, и она была в его купальном халате.
     Лаура с сомнением посмотрела на Дэниела.
     - Я пока еще не знаю, остаюсь ли я в доме. Я каждый вечер думаю о том, что мне пора уезжать.
     - Так перестань думать об этом, - улыбнулся Дэниел.
     Но Лаура пока еще не собиралась сжигать за собой все мосты, поэтому сказала:
     - Я буду готова через несколько минут. - И скрылась в своей спальне.
     Девушка ждала, что Дэниел последует за ней, но он остался в гостиной. Она надела простенькие джинсы и большой уютный джемпер.
     Несмотря на воскресенье, никто из членов семьи не собирался в церковь. Дэниел вообще не посещал службу, как он объяснил Лауре, не излагая причин. Остальные также не были религиозны. И Лауру это вполне устраивало.
     Сидя на кровати, Лаура уже надевала носки, когда вдруг увидела в зеркале над комодом отражение Дэниела. Он стоял у журнального столика и смотрел то ли на ее папку с рисунками, то ли на бронзовое зеркало. На лице Дэниела застыло какое-то странное выражение.
     Неожиданно он наклонился, взял в руки зеркало и о чем-то задумался. Затем покачал головой и положил зеркало на место.
     Лаура дождалась, когда он отойдет от журнального столика, и только после этого окликнула его:
     - Дэниел! Я уже почти готова.
     - Отлично, я умираю от голода, - ответил он.
     Лаура вышла из спальни, завязывая на шее шарф.
     - Это ты попросил Питера выкупить у меня зеркало, Дэниел? - проговорила она вполголоса.
     Он ответил с той же странной улыбкой:
     - Да, я.
     Лаура не ожидала, что он признается, - Дэниел опять ее удивил.
     - Зачем? - спросила она.
     - Позволь мне задать тебе вопрос. Ты рассказывала мне, что пытаешься узнать историю этого зеркала с помощью подруги-студентки. Вы продолжаете свои изыскания?
     Лаура кивнула.
     - Мы дошли до двадцатых годов нашего века. Дана скоро снова мне позвонит.
     - Когда вы узнаете все, мы с тобой поговорим об этом, согласна?