имея только список мест, которые следует посетить, и людей, с которыми следует познакомиться. У нее было там много друзей, так что недостатка в гидах я не испытывала, ню большинство достопримечательностей я смотрела самостоятельно.
     Гриффин слушал ее горделивую тираду с улыбкой.
     - Явная авантюра.
     Джоанна вдруг - впервые - задалась вопросом, что сказала бы тетя Сара об этой ситуации, и быстро нашла ответ. Она, безусловно, посоветовала бы племяннице ни в коем случае не останавливаться перед тем, чтобы ехать на другой конец страны, поскольку надо же выяснить, что скрывается за мучительными снами, портящими ей жизнь. Но в то же время призывала бы к осторожности, ибо Джоанну окружают чужие. Чужие ей, все они знали Кэролайн.
     И, конечно, к особой осторожности вот с этим - с чужаком, который чем-то необъяснимо ее волнует и который слишком хорошо хранит свои тайны.
     Джоанна улыбнулась шерифу в ответ и все время, пока они ели и ехали назад, твердо удерживала разговор в рамках этой темы.
     - Тетушка Сара была по натуре своей настоящей авантюристкой. Вы знаете, она проделала путешествие по Индии на слоне. Она - единственная из известных мне людей, кто побывал на Северном полюсе. И на Мадагаскаре. И еще бог знает где. У вас есть знакомые, которые бывали на Мадагаскаре? Если бы где-нибудь на краю земли водились какие-нибудь драконы, она и до них бы добралась...

***

     Утром в пятницу, ненадолго зайдя в библиотеку, Джоанна решила "проработать" другую сторону Главной улицы. Чувство томительного беспокойства, которое привело ее в Клиффсайд, ничуть не ослабело; с каждым днем оно разрасталось и все больше угнетало ее. Нужно было что-то предпринять, чтобы ослабить растущее напряжение, - и она не могла придумать ничего другого, кроме как постараться узнать о Кэролайн как можно больше - особенно о ее гибели. Ее убийстве. Про себя она только так и говорила об этом. Джоанна чувствовала, что ответ где-то близко. Ответ на тот вопрос, что привел ее сюда.
     И она должна найти этот ответ как можно быстрее.
     На необследованной ею стороне улицы находились два ювелирных магазина, две лавки для туристов, торгующих сувенирами и тому подобным, и еще несколько бутиков с одеждой.
     Джоанна думала, что урожай сведений о Кэролайн будет столь же богатым, как и вчера, но ее надежды не оправдались. Она начала с бутика. Молодая продавщица по имени Сью (как значилось на ее нагрудной карточке) с профессиональной вежливостью спросила, не помочь ли ей, и, услышав в ответ, что Джоанна хочет "просто посмотреть", немедленно отошла. И в течение следующей четверти часа Джоанна всей кожей ощущала, что за ней следят.
     Не рассматривают, не глазеют. Следят!
     Выйдя из магазина, она вздохнула с облегчением и поспешила прочь от его окон, чтобы избавиться от этого очень неприятного чувства.
     Просто я похожа на Кэролайн. Вот и все.
     Расправив плечи, с приветливой улыбкой Джоанна вошла в следующую дверь - дверь сувенирной лавки. Одинокий продавец сидел у кассового аппарата и читал газету под тихое бормотание радио, настроенного на волну музыки ретро.
     Джоанну так уязвило это вызывающее отсутствие интереса к ней, что она наугад взяла какой-то сувенир - это оказался тяжелый кованый бобер, предназначенный для того, чтобы хвостом удерживать дверь в открытом состоянии. Ей пришло в голову, что, может быть, откровенная нелепость такого выбора сломает лед.
     Она подошла к кассе и поздоровалась с продавцом, предъявив покупку.
     - Это все, мэм? - Продавец, мужчина средних лет, говорил вежливо, но абсолютно незаинтересованно.
     - Да, благодарю вас. - И, глядя, как он заворачивает покупку, добавила:
     - Какие у вас здесь замечательные вещи.
     - Спасибо, мэм. С вас тридцать восемь пятьдесят, мэм.
     Она протянула две двадцатки и попробовала еще один заход.
     - Меня зовут Джоанна.
     Его выцветшие голубые глазки по-прежнему не выражали ничего. Отсчитав сдачу и положив бобра в прочный пакет, он сказал:
     - Да, мэм. Спасибо за покупку.
     Есть в этой незаинтересованности, подумала Джоанна, что-то нарочитое - она словно бы хорошо отрепетирована. То безразличие, с которым он опять уткнулся в газету, как бы совершенно не замечая единственного покупателя в магазине, было явно неестественным.
     Выйдя на улицу, Джоанна с тяжелым и громоздким свертком под мышкой поискала глазами следующий магазин. Так - ювелирный. Джоанна чуть нахмурилась. Что ждет ее там?
     Там ее ждал мистер Ландерс; он был очень мил, рассказал прелестную историю о том, как Риген купила своей маме ожерелье. Но когда Джоанна попыталась ненавязчиво выяснить, что он, собственно, думает о Кэролайн, его любезная улыбка потускнела, а в глазах появилась настороженность. Красивая была женщина - вот все, что он сказал. А при упоминании имени Скотта мистер Ландерс вдруг сообщил, что его, знаете ли, ждут дела, - так чем я могу вам помочь?
     На сей раз Джоанна ничего не купила. Все это было очень... странно. Не может же быть, что Главная улица делит Клиффсайд по принципу дружелюбного и не очень отношения к Джоанне. Стало быть, остается предположить, что со вчерашнего дня что-то изменилось, и люди начали ее опасаться. Может быть, Гриффин, вернувшись с ленча, тихонько отдал указание, чтобы на ее вопросы о Кэролайн больше не отвечали?
     Но почему? Чем опасны ее вопросы?
     А если дело не в распоряжениях шерифа, то почему сегодня она столкнулась с такой глухой стеной недоверия? То ли в маленьких городках вообще не любят, когда задают вопросы, и ее интерес к Кэролайн и ее семье сочли чрезмерным, то ли это своего рода вежливое предупреждение. Или в сомкнутых рядах горожан Клиффсайда таится нечто куда более зловещее?
     В несколько подавленном настроении Джоанна вошла в следующий магазин. Это был еще один бутик с одеждой. Здесь ее встретили приветливой улыбкой: юная продавщица представилась (ее звали Линн) и не замедлила сообщить, что знает Джоанну.
     - Я думаю, вам это уже не в диковинку, - сказала она. - И неудивительно, ведь вы так похожи на миссис Маккенна. Вы ищете что-то конкретное, Джоанна?
     - Пожалуй, нет. Впрочем, неплохо бы приобрести свитер. Здесь оказалось прохладнее, чем я ожидала.
     Линн предложила ей несколько свитеров. Она была энергична и дружелюбна, строго в рамках своих обязанностей, и совершенно не расположена к болтовне. Как только Джоанна коснулась темы Кэролайн, Линн, ответив ей туманно-вежливо, извинилась и отошла к другой продавщице.
     Джоанна выбрала свитер и, оплачивая покупку, уже нисколько не удивлялась, что глаза у мило улыбающейся Линн холодновато-настороженные. Тем не менее все это так дурно подействовало на Джоанну, что она не стала продолжать обход магазинов, а повернула назад, к "Гостинице".
     По дороге она старалась сосредоточиться на том, что услышала и узнала - по большей части вчера, хотя сегодняшний визит в библиотеку тоже оказался небесполезным.
     Упавшего со скал туриста звали Роберт Батлер, он был бизнесмен из Сан-Франциско. По-видимому, он подошел слишком близко к краю обрыва, закружилась голова и он не удержался. Других объяснений и предположений не было. Несчастный случай. Для опознания тела прибыла сестра. Все.
     Кроме того, она узнала, что те мужчина и женщина, которые в Атланте приняли ее за Кэролайн, вероятнее всего, были Дилан Йорк и Лисса Мейтленд - они работали у Скотта Маккенны. Сейчас они в командировке, по смутным слухам, где-то на востоке. Но скоро должны вернуться.
     Очень скоро.
     Еще Джоанна узнала, что примерно за неделю до смерти Кэролайн купила в "Еще одной штучке" маленькую старинную шкатулку. Насколько это важно? Кто знает. Просто еще один фрагмент изощренной головоломки, еще один факт - в добавление к остальным.
     Удастся ли когда-нибудь сложить все это вместе и увидеть таинственную картину в целом?

***

     В пятницу Джоанна познакомилась с Кейном Барлоу.
     После ленча, который она заказала в номер, ей захотелось отыскать местечко потише и подставить разгоряченный лоб морскому ветру, чтобы в мыслях появилась какая-то ясность. Но, удобно устроившись с газетой на прохладной веранде, она поймала себя на том, что не в силах сосредоточиться на новостях дня - почему-то здесь новости дня казались неважными, во всяком случае, в этот день.
     Внутреннее беспокойство согнало ее с веранды. Было около четырех часов дня, до темноты оставалось больше двух часов - заблудиться она не боялась. Она направилась к обрыву и повернула на север, твердо решив не приближаться к дому Маккенна. Пока. Пока не разобралась в новых подробностях жизни Кэролайн.
     Между скалами и городом оставалось некоторое пространство, застроенное просторными коттеджами, причем, несомненно, по индивидуальным проектам, что создавало впечатление разнообразия и оригинальности. Большинство домиков было в частном владении горожан; впрочем, ей сказали, что гулять там разрешается.
     Джоанна пошла по узкой тропе, вьющейся вдоль неровной линии берега на безопасном расстоянии от обрыва. Миновав несколько коттеджей, она уже хотела повернуть назад, к "Гостинице", когда вдруг увидела за деревьями еще один - и рядом его хозяина.
     Человек стоял к ней спиной, и внимание его было полностью приковано к картине на мольберте.
     Не особенно задумываясь о том, стоит ли так поступать, Джоанна направилась к нему со словами:
     - А я думала, вы не пишете морских пейзажей.
     Он резко обернулся - блестящие зеленые глаза расширились, остановившись на ее лице. Он был красивый мужчина - высокий, хорошо сложенный; рыжие волосы аккуратно подстрижены - даже слишком аккуратно для художника.
     - Черт! - воскликнул он приятным низким голосом.
     - Прошу прощения, я не хотела вас напугать, - сказала она. - Меня зовут...
     - Джоанна Флинн, - уверенно закончил он. Она обреченно вздохнула.
     - Мне уже не нужно и представляться. - И, взглянув на него, не удержавшись, заявила:
     - А вы, конечно, Кейн Барлоу, местный художник.
     Чувство юмора у него, по крайней мере, было; улыбаясь одними глазами, он вежливо ответил:
     - Именно так, мисс Флинн.
     - О, зовите меня просто Джоанной. Как все остальные.
     - Хорошо, но тогда я Кейн. - Не сводя глаз с ее лица, он недоверчиво покачал головой. - Простите, что я вас так рассматриваю, но для художника это и в самом деле... даже не знаю, как сказать... мы ведь видим все не совсем так, как другие.
     - Для меня это тоже не так, как для других, - сказала она. - Оказаться столь похожей на другого человека и само по себе странно, но когда тебя окружают люди, которые знали именно этого другого человека... опыт, скажу я вам, уникальный.
     - Представляю себе.
     Она посмотрела на его картину.
     - Я помешала вам? Ухожу!
     Кейн покачал головой.
     - На сегодня я закончил. Уже темнеет.
     - Мне говорили, что вы не пишете пейзажей, - повторила Джоанна свою первую реплику, на всякий случай убедившись в том, что перед ней действительно пейзаж. Написан он был красочно и живо. В отличие от других известных ей морских пейзажей на этом волны океана, бьющиеся о скалы, были не темные - серые или синие, а выполненные сочными мазками, неожиданно останавливали взгляд яркими, теплыми тонами.
     - Действительно, почти не пишу, - сказал Кейн. - Море не слишком меня вдохновляет.
     - Если вы так работаете при отсутствии вдохновения, то я хотела бы увидеть то, что вы делаете, когда оно вас посещает.
     - Вы разбираетесь в искусстве? - сухо поинтересовался он, как бы следуя осточертевшей традиции.
     Она засмеялась.
     - Не волнуйтесь, я не буду бесить вас банальностями типа "в искусстве я не разбираюсь, но отлично знаю, что мне нравится и что не нравится".
     - Что ж, для большей части человечества это достаточно честное заявление.
     - Я, пожалуй, тоже отношусь к этой части, но оставим пустые разговоры. - Она снова посмотрела на мольберт. - Просто... я чувствую все это. И так же было с той вашей картиной, что висит в магазине плетенья. Словно эти живые краски вот-вот разорвут рамки холста и заполнят собою мир.
     - Я рад, что вам нравится, Джоанна. - Слушая ее, он не спеша вытирал кисточки.
     Услышав в его голосе холодноватую сдержанность, она подумала, что, вполне возможно, ему неприятно, когда при нем говорят о его работах. То немногое, что ей удалось прочесть, свидетельствовало, что Кейн Барлоу был одним из тех немногих редкостно одаренных художников, которые пишут картины, чтобы унять снедающую их жажду творчества; ему не было дела до коммерческого успеха - лишь бы хватало на жизнь. А еще о нем писали, что художественные критики уважают его за то, что он прислушивается к их мнению.
     Так что, с другой стороны, может быть, ему интересно и еще чье-то мнение.
     Джоанна перевела взгляд с картины на Кейна, напомнив себе, что именно его работу видела во сне, который, собственно, и привел ее в этот город. Так какое отношение этот человек имеет к Кэролайн?
     - Почему вы так на меня смотрите? - прервал он ее размышления.
     - Простите. Мне вдруг пришло в голову... На той картине, ну, что в магазине плетенья... девочка - это Риген?
     - Вы ее знаете?
     - Я встретила ее позавчера, и это было потрясением для нас обеих. Так это она?
     - Она не позировала мне, - ответил Кейн. - Но однажды я увидел ее на поляне, она собирала цветы для мамы, и это подсказало мне идею картины.
     - Наверное, вы хорошо знали Кэролайн.
     - Ее все знали. Наверняка вы уже успели убедиться в этом. - Неторопливыми, методичными движениями он стал собирать кисти и складывать их в ящик. - Во-первых, городок маленький, а кроме того, семья Кэролайн - в числе его основателей. А здесь такие вещи имеют значение. Джоанна, соглашаясь, кивнула.
     - У меня тоже сложилось такое впечатление. Но что интересно, многие говорят, что не знали ее по-настоящему. Она действительно была настолько замкнутой и застенчивой?
     - Застенчивой? Нет. Я бы сказал, скорее скованной. Она вышла замуж сразу после окончания школы, и у нее было не слишком много возможностей для самовыражения - кроме как в области воспитания Риген.
     Джоанна была более чем изумлена - и его словами, и явственно прозвучавшей в них сердитой ноткой. Что это? Следствие просто благожелательного интереса к женщине, которая была ему симпатична, или Кейн Барлоу был с Кэролайн Маккенна в гораздо более близких отношениях, чем полагали клиффсайдские сплетники?
     Но она не успела сформулировать свой следующий вопрос - по тропе от гостиницы спускалась Амбер Уэйд, в своих всегдашних очень коротких шортиках и в туфлях на высоких каблуках. Каблуки были так высоки, что ее походка производила впечатление несколько нетвердой, хотя сама она наверняка рассчитывала на эффект кокетливого покачивания.
     - О, - сказала она, обратив к Кейну сияющую улыбку, попутно бросив на Джоанну взгляд, раздосадованный и недобрый. - Я думала, вы один, Кейн.
     - Ко мне зашла Джоанна. Вы знакомы?
     - Формально нет, - ответила Джоанна. - Но мы обе живем в "Гостинице". Привет, Амбер.
     - Привет. Я встречала вас в отеле. - Амбер посмотрела на картину. - О, какая прелесть!
     - Спасибо, - еле заметно улыбнувшись, сказал Кейн.
     - Я хочу, чтобы вы написали мой портрет. О Кейн, непременно напишите!
     Джоанне пришло в голову, что Амбер так часто говорит "О" потому, что при произнесении этой гласной губы складываются также, как для поцелуя. И еще она подумала, что эта юная леди обложила Кейна, как лесной пожар.
     - Я никогда не пишу портреты людей в возрасте от тринадцати до двадцати, - парировал Кейн. Амбер, казалось, пришла в замешательство.
     - Почему?
     - Переходный возраст. Человек меняется день ото дня; передать это на холсте - задача невыполнимая.
     Амбер была слишком молода, чтобы не показать своих чувств, даже если это - разочарование и непонимание.
     - О! Но...
     - Милые дамы, позвольте, я провожу вас до отеля - уже темнеет. А мне нужно увидеться там с Холли, - прервал ее реплику Кейн.
     Джоанна хотела было сказать, что не собирается пока возвращаться, а пройдет вдоль берега дальше, но короткий взгляд выразительных зеленых глаз Кейна не оставил никаких сомнений, что он просит о помощи. Радуясь в душе, что ее восемнадцать лет давно уже позади, Джоанна вежливо ответила, что ей будет приятно иметь такого попутчика.
     - Подождите меня пять минут, я уберу все это.
     - Помочь? - спросила Джоанна.
     - Нет, спасибо, я справлюсь. - И он исчез в дверях коттеджа с картиной в одной руке и с этюдником в другой.
     - Он и Холли - прекрасная пара, не правда ли? - Джоанна решила проверить, знает ли Амбер об их отношениях.
     - Она ему не подходит, - вдруг выпалила та.
     - Да? - вежливо удивилась Джоанна.
     - Конечно. Она вечно занята, и... и она часто на него злится.
     Джоанна не стала объяснять, что если Холли и злится, то, без сомнения, именно тогда, когда Амбер вьется вокруг Кейна и льнет к нему слишком откровенно. Вместо этого она просто сказала:
     - Ну, в отношениях между мужчиной и женщиной невозможно что-либо понять со стороны.
     - Я очень восприимчива, - немедленно заявила Амбер. - Я хорошо понимаю человеческую психологию.
     Джоанна с трудом сохранила серьезное лицо.
     - И вы считаете, что Кейну нужно... сменить подругу?
     Амбер вдруг покраснела - Джоанна не могла сказать с уверенностью, то ли девушка искренне полагала, что ее пылкая любовь осталась тайной для всех, то ли, наоборот, она не ожидала от явно более опытной собеседницы такой вопиющей слепоты.
     - Я бы вдохновляла и поддерживала его творчество!
     На этот раз не расхохотаться было куда труднее. К счастью, из коттеджа вышел Кейн, избавив Джоанну от необходимости искать ответ. Они направились к отелю. Тропа была узковата для троих, но Амбер была полна решимости идти вплотную к Кейну, а поскольку он поддерживал разговор исключительно с Джоанной, ей пришлось идти с другой стороны, и тоже достаточно близко.
     Ни разу не позволив себе ничего даже отдаленно напоминающего грубость или снисходительность, Кейн, тем не менее, тонко давал понять девушке, что орешек ей не по зубам, завязав с Джоанной оживленную беседу о текущем состоянии американской политики. Они разошлись во мнениях по некоторым вопросам, что привело к горячей дискуссии, и к тому моменту, когда все трое наконец добрались до отеля, лицо у Амбер было совершенно измученное и разочарованное.
     - До свидания, Амбер. - Кейн простился вежливо, но с явным безразличием. - Джоанна, как вы можете говорить, что необходим новый законопроект...
     - Пока, Амбер. Ну разумеется, необходим, Кейн. Штаты не могут договориться насчет него, потому что уже существуют миллионы разных законов, в которых легко запутаться. И без какой-то координации в этой области у нас будет еще больше этих смехотворных судебных процессов, что тянутся годами... - Джоанна оглянулась и сухо сказала:
     - Она ушла.
     Кейн вздохнул, впрочем, с некоторым облегчением.
     - Мне и самому противно, но Холли утверждает, что в восемнадцать лет сердца легко разбиваются.
     - Да, - согласилась Джоанна. - Но редко - вдребезги, и возрождаются, по-моему, столь же легко. Господи, какой она еще ребенок!
     - Даже для своих восемнадцати лет, я бы сказал. Спасибо, Джоанна. Это дитя уже второй раз приходит ко мне. В первый раз я был в доме и просто не открыл дверь, когда она постучала.
     Джоанна невольно улыбнулась.
     - Рада была помочь. Вы не знаете, как долго она еще пробудет здесь?
     - Неделю или около того. Летом здесь по крайней мере было бы еще несколько детишек ее возраста, но сейчас октябрь, она не знает, куда деваться от скуки, вот и результат...
     - Да, я понимаю, художник - это такая романтическая фигура, - задушевным голосом закончила Джоанна.
     - Вот оно, проклятье нашей профессии, - подыграл Кейн, устремив на нее печальный взор.
     - Невыносимо тяжкое бремя, - с глубоким сочувствием согласилась она. - Пожалуй, я оставлю в